2237: Призраки Фаэтона

      Проснулись Ван Ибо и Сяо Чжань одновременно и совершенно неожиданно, точно их кто-то толкнул. Можно было подумать, что пробудились они из-за оповещения системы домофона или от другого шума. Однако в квартире было совершенно тихо. Даже по-прежнему дремавшие в центре комнаты пума и гепард не издавали ни звука.       — Мы, видимо, заснули.       Смущённый и оттого ещё более привлекательный Сяо Чжань аккуратно высвободился из-под обнимавшей его руки Ван Ибо и сел прямо. Он, очевидно, никакого дискомфорта рядом с Ван Ибо не испытывал, а отстранился из-за беспокойства об удобстве Ван Ибо. «Не привык к нежностям?» — этой мысли Ван Ибо обрадовался. Некоторая замкнутость Сяо Чжаня, его непривычность к прикосновениям радовала, ведь обозначала чистоту и свежесть сердца. Ван Ибо хотел бы сам приучить Сяо Чжаня к тому, что считал нормальным между любовниками. Однако делать это стоило постепенно, без торопливости.       — Скорее задремали. Мы спали не больше часа.       Ван Ибо медленно потянулся и будто бы случайно огладил плечо и шею Сяо Чжаня. Тот в ответ лишь украдкой улыбнулся и ни слова не сказал. Ван Ибо принял такую реакцию за одобрение. Между ними уже всё давно случилось, тем не менее такие моменты близости, не испачканные бешенными страстями и похотью, до сих пор вызывали изумление своей естественностью. Ван Ибо чудилось, что он уже давно с Сяо Чжанем, однако с начала их отношений прошло совсем мало времени.       — Ну и хорошо. Отдохнуть тоже надо. Едва ли у нас получится выспаться в ближайшие дни, — Сяо Чжань широко зевнул, поднялся на ноги и подошёл к аватарам. — Чэньцин, ты возвращаться не собираешься, так? Знаю, что не спишь уже. Не притворяйся.       Гепард сперва никак не реагировал на слова хозяина, но после всё-таки пошевелился. Сперва по полу проскользил длинный пятнистый хвост, выдавая недовольство внезапным пробуждением, затем гепард громко фыркнул и только после этого открыл глаза. Сияющие красным зрачки немигающе уставились на Сяо Чжаня.       — Мне кажется, он тебя осуждает за вмешательство в его личную жизнь, — наблюдавший за действом Ван Ибо расхохотался.       — И не говори, — хмыкнул Сяо Чжань. — Чувствую себя отцом, внезапно заявившимся в комнату сына, когда тот с подружкой уединился.       — Ванцзи сложно подружкой назвать!       — Сейчас мало кого интересует гендерное соотношение пары, — Сяо Чжань махнул рукой на непослушного аватара и прошёл в кухню. — Кофе ещё остался? Чувствую себя так, будто под крабом побывал.       — Что-то близкое по ощущениям с нами сегодня случилось, — Ван Ибо вспомнил прогулку по помещениям полуразрушенного ПИЦ и мысленно согласился с оценкой ситуации. Рейнджеры за последние сутки действительно пережили сравнимое с рейдом приключение. Только в этот раз их не защищали нативные костюмы. — Загляни в кофемашину. Там зёрна должны были остаться ещё на пару кружек.       — Спасибо тебе, кстати, — вдруг заявил Сяо Чжань. — Благодаря тебе я оценил натуральный кофе. До этого как-то не придавал значение этому напитку, а сейчас распробовал. Теперь не понимаю, как синтетический пил до недавнего времени.       — Вот и отлично. Привыкай к хорошему, — Ван Ибо развалился на диване. Ему до ужаса не хотелось подниматься и что-то делать. Оставаться вот так, наедине с Сяо Чжанем и беседовать о всякой ерунде — что может быть лучше?       — Я всё думал: чем же от тебя таким крепким пахнет? Ещё на самом первом собрании почувствовал. Ты в первом ряду сидел, так что аромат ощущался сильно. У меня даже голова закружилась, — Сяо Чжань довольно быстро управился с кофемашиной, так что теперь поставил на небольшой столик две чашки с горячим напитком. — Теперь знаю — молотым кофе.       Ван Ибо невольно вспомнил, что и у него в первую их встречу голова кругом пошла от запаха Сяо Чжаня. Однако, как и в тот раз, сейчас он также не смог бы объяснить причину своих ощущений.       — Кофе, пожалуй, единственное, на чём никогда не экономлю. Старик и отец приучили к хорошему, так что я стараюсь покупать только чистые зёрна, — Ван Ибо уставился в потолок. Он почему-то смутился, вспомнив свою первую реакцию на Сяо Чжаня, так что поговорить хотелось о чём-то попроще.       — Они очень дорогие, — согласился Сяо Чжань. — Да и кофемашина для зёрен — сейчас большая редкость.       — Эту мама подарила, когда узнала, что моя сломалась, — Ван Ибо перевернулся на бок, чтобы иметь возможно наблюдать за умиротворённо попивающим кофе Сяо Чжанем. — Самую первую кофемашину я подешёвке купил на барахолке. Тогда только в Корпусе устроился и в рейды ходить стал. Не думал, что долго проживу, так что тратиться сразу на дорогую технику не стал.       Сяо Чжань на это тихо хмыкнул и согласно кивнул. Видимо, мысли о недолгой жизни посещали каждого рейнджера, едва начавшего карьеру.       — Та кофемашина служила довольно долго, хотя и была изношенной, — продолжил Ван Ибо. — Следующую я купил уже у официальных дилеров. Выложил за неё круглую сумму и прогадал: техника вышла из строя сразу, когда завершился гарантийный срок. А потом мама подсуетилась и эту прислала с сообщением, что якобы по ошибке купила два агрегата.       — У тебя замечательные родители.       — Не спорю. Каждый — тот ещё фрукт, — Ван Ибо ухмыльнулся.       Сяо Чжань рассмеялся.       — А моих разве что с орехами можно сравнить. Пока не расколешь, не поймёшь, что внутри.       Ван Ибо не совсем понял, о ком именно говорил Сяо Чжань, но больной темы решил больше не касаться. Вместо этого он заговорил о другом:       — Скоро Цзи Ли вернётся. Сообщение от него висит уже двадцать минут. Пишет, что едет к нам.       — Да, он мне тоже написал, — Сяо Чжань на мгновение закрыл глаза, а когда вновь поднял веки, былой неги и умиротворения в них больше не было. Сейчас они горели ровным светом деятельного и рассудительного человека.       Этой разнице Ван Ибо также обрадовался. По всему выходило, Сяо Чжань ему всецело доверял, поэтому мог расслабиться, а на работе вынужден был держать марку.       — Быстро он что-то. Я был уверен, что он в библиотеке надолго зависнет, — заметил Ван Ибо.       — Это-то меня и беспокоит. Если Цзи Ли при его любознательности, хотя бы ненадолго не заскочил в библиотеку или архив, а сразу после встречи с братом решил вернуться, значит у него есть срочные и важные новости, о которых нельзя писать и пересылать в сообщениях, — Сяо Чжань внимательно рассматривал кофейный осадок в чашке, словно хотел там обнаружить разгадку поведения товарища.       — Предлагаю не мучить мозги, а дождаться умника. Он с минуты на минуту явится, — Ван Ибо тяжело выдохнул и, наконец, поднялся с дивана. Он, как недавно Сяо Чжань, подошёл к аватарам и погладил сперва пуму, а после гепарда. — Извините, что свидание прерываю, но прогулка окончена. Сейчас нагрянут гости. Ванцзи, закругляйся.       Пума на хозяина посмотрела долгим взглядом и чуть тряхнула чёрной головой. Противиться или выражать недовольство кибернетическое животное не стало. Вместо этого пума пару раз прошлась длинным розовым языком по морде и холке гепарда и поднялась. Гепард также зашевелился: он принялся потягиваться, пофыркивая, и только после долгого зевка пошёл к хозяину.       — Надо будет Чэньцин почаще выпускать. В последнее время я ему мало свободы даю, — Сяо Чжань почесал пятнистое ухо и со вздохом закрыл сознание. Кибернетическое воплощение аватара растворилось в воздухе.       Ван Ибо последовал его примеру.       — Сейчас не слишком подходящее время для выгула аватаров. Да и тебя понять можно: сознание в кампусе не откроешь. В Токио ты тоже в комнате при Корпусе жил или квартиру там купил?       — Когда только в Японию приехали, думал с братом квартиру приобрести, так как планировали там обосноваться. Но как-то сразу не решились, а после было не до того: работы навалилось много. Так что мы снимали квартиру недалеко от местной станции подготовки рейдов. Выбирали место поближе, чтобы успевать отсыпаться после выхода за стены Токио.       — Точно. У них же кампус располагается при Центральном отделении, так? А станция рейдов разве далеко от головного офиса? — спросил Ван Ибо.       — Токио — большой город. Там сложная логистика. Отличается от нашей. У нас одна станция центральная, отвечающая за рейды ЦаПарка, а остальные станции относятся к районным отделениям. В Токио суммарно семь станций подготовки рейда и все относятся к Центральному офису. У районных отделений также есть свои станции для рейдов, но они значительно меньше по пропускной способности. Да и рейды из «районок» выходят только малочисленные, — пояснил Сяо Чжань. — За выполнение всех поручений, за исключением самых простых, отвечает Центральный офис.       — Слышал, у них в «районках» новичков и старичков держат. Это правда? — Ван Ибо внезапно вспомнил о давнишней сплетне, рассказанной ему Юй Бинем. Парень смеялся, что обкатка «новенького мяска» в Корпусе Японского континента происходит на «химерах-недоростках» и на «рейнджерах-переростках». Всю черновую работу, требующую больших физических усилий и минимального боевого опыта, сбрасывают на молодых рейнджеров — выпускников Академии. В это время заслуженные рейнджеры, послужившие до ранней пенсии последние месяц, преспокойно бездельничают, якобы ожидая нападения химер.       — Правда, — Сяо Чжань кивнул. — Тут система мало отличается от нашей. Как и у нас, в Токио рейнджер должен минимум два года прослужить в отделении помельче, прежде чем сможет подать запрос о переводе в более крупное отделение или же вовсе податься в Центральный офис. Считается, что эти первые два года рейнджер набирается опыта и проходит проверку боем, наблюдать за которой должен старший наставник. Опытных рейнджеров в районные отделения направляют как раз с этой целью. Им определяют группу молодняка и назначают шефство. Система надежная и работает, как часы. По итогу двух лет наставник должен написать рекомендации о переводе молодого рейнджера в конкретное отделение. Эти закрытые сообщения поступают на контроль в ОСПиТА. Так что молодого рейнджера в конкретное место возьмут только в том случае, если это не противоречит рекомендациям наставника. В Центральный офис попадают далеко не все. Так что там случайных залётных бойцов нет. Все крайне профессиональны.       — Получается, молодняку первые два года надо попу рвать, чтобы в место послаще попасть? — поинтересовался Ван Ибо. — Какой-то дедовщиной отдаёт. Ни о какой объективности тут и речи нет. У нас потенциал рейнджера оценивает ОСПиТА. На мой взгляд, это разумнее.       — Как сказать, — Сяо Чжань пожал плечами. — Аналитические выкладки и прогнозы во многом точны, однако они не могут совершенно точно угадать поведение человека в ситуации, выходящей за рамки схемы.       — Это и наставник не поймёт. Не каждый день стрессовые ситуации происходят. Большая часть рейдов проходит в штатном режиме.       — В наставники ставят рейнджеров перед самой пенсией, то есть они много повидали и умудрились до сих пор выжить. Такие люди отличаются не только колоссальным опытом, но и чутьём, — Сяо Чжаню очевидно нравился японский подход к процессу отбора бойцов. Он с готовностью защищал систему. — Допустим, поведение Ван Цзисуань можно было бы предугадать и не ставить её в один рейд или в одну группу с мужем. Наставник бы заранее почувствовал психическую уязвимость влюблённой девушки. Наш ОСПиТА оценивает только боевой потенциал команды. «Сектор психов» — эмоциональную устойчивость отряда. Однако никто не оценивает взаимовлияние рейнджеров друг на друга в частном порядке. Конечно, некоторые бойцы, находящиеся в дружеских или любовных отношения, наоборот, усиливают команду. Но во всяком случае такие пати страдают в качестве, так как ради близкого человека мы готовы рисковать.       При упоминании Ван Цзисуань всю весёлость Ван Ибо как рукой сняло, но и не согласиться с заключением соратника он не мог:       — Тут не поспоришь… Команда, работающая, как слаженный механизм, продуктивнее других. Однако от эмоций и чувств никто не застрахован. И всё-таки ты не убедил меня в том, что наставник сумел бы предсказать или увидеть потенциальную слабость бойца. Даже если на начальном этапе его прогноз для рейнджера справедлив, то позднее всё меняется. Жизнь рейнджера не настолько коротка, чтобы мы не менялись совершенно.       — Согласен. Японская система хороша на начальных этапах. Честно сказать, пока там служил, я мог работать только с личными делами бойцов, составленными ОСПиТА. Видел там пометки от наставников и часто при отборе бойцов в рейд обращал на них внимание. Видимо, поэтому сужу настолько однобоко. Мне, к счастью, не приходилось разочаровываться в этом механизме, так что о недостатках системы я сказать ничего конкретного не могу.       — Не бери в голову. В конце концов, мы не в Токио, — Ван Ибо решил, что судить о том, в чём мало понимал, ему не стоит. Ему вовсе не хотелось больше об этом говорить.       Отчего-то темы, связанные с Японией, теперь показались неприятными. Можно было подумать, что Ван Ибо разочаровался в правилах и нормах других национальных отделений Корпуса рейнджеров. Однако причина, скорее всего, была не в этом. Уважение, с которым Сяо Чжань говорил о другой стране и её жизненных принципах, вызывало в Ван Ибо неясную реакцию. Больше всего она напоминала ревность, но этим чувством не исчерпывалась. Ван Ибо опасался, что симпатии к японскому Корпусу у Сяо Чжаня основываются не только на принятии их законов, но и на чём-то большем — том, что, в конце концов, потянет рейнджера назад, вновь заставит пересечь море и оказаться на Японском континенте. Даже думать о подобном развитии ситуации не хотелось. Оттого Ван Ибо принялся придумывать, как бы сменить тему разговора, но мысль не закончил: помешало оповещение домофона. Вернулся Цзи Ли.       Когда взмыленный и нервный парень ввалился в квартиру, опасения и подозрения, терзавшие рейнджеров, целиком оправдались. Ещё до первых произнесённых товарищем слов, Ван Ибо и Сяо Чжань поняли, насколько дурное сложилось положение.       Ван Ичжоу вызывал брата не случайно. Геолокация гибрида Цзи Ли уже не раз совпадала с местами спорных событий. Всякий раз парень оказывался там, где происходило нечто необычное, привлекающее внимание службы правопорядка. И каждый раз рядом с медиком Корпуса оказывался кто-то из рейнджеров с весьма неоднозначной репутацией.       — Вообще-то у всех без исключения рейнджеров «неоднозначная» репутация, — улыбнулся Ван Ибо. — Мы живём недолго, так что часто не отказываемся от развлечений или других приключений, не связанных с риском для жизни.       — Это для рейнджеров во многих ситуациях нет «риска для жизни», а для нас — простых смертных — не только прогулка по трущобам весьма опасна, но и поход в подземелья ПИЦ несовместим с жизнью, — буркнул Цзи Ли. После встречи с братом, его обычно беззаботное и насмешливое настроение совершенно пропало. Парень выглядел подавленным.       Судя по всему, Ван Ичжоу отчитал брата не за то, что тот якшается с рейнджерами, а за то, что тот принимает самое активное участие в чужих делах.       — Ты же ничего необычного не делал, — нахмурился Сяо Чжань. — В наши дела ты оказался вовлечён почти случайно. Так получалось, что мы сталкивались и утягивали тебя за собой.       — В том-то и дело, — вздохнул Цзи Ли. — Брат считает, что я влез в какое-то болото по самые уши, но весьма умело шифруюсь. Он меня подозревает во всех смертных грехах, хотя ни одного конкретного случая, за что меня можно было бы привлечь к ответственности, предоставить не может.       — То есть тебя, по сути, предупредили, чтобы не лез на рожон? — спросил Ван Ибо.       — Да, — Цзи Ли кивнул и пожевал губы. — Брат сказал, что планирует ряд облав на злачные места, которые «отличились» перед законом и до сих пор работали по причине «недостаточности оснований для обвинения». Бар Сун Цзияна якобы уже давно находится на контроле СОП, однако его не трогали из-за рейнджеров. Но сейчас, когда из SHINY ME была отслежена хакерская атака на правительственные сервера, повод для задержания (как минимум) владельца нашёлся. Считайте, мы с вами серьёзно подставили Сун Цзияна.       — Его загребли? — уточнил Ван Ибо. Ему хотелось верить, что Сун Цзияну и Ван Хаосюаню удалось улизнуть от преследователей.       — Обоих повязали: и Цзиян-гэ, и Хаосюаня, — Цзи Ли тяжело вздохнул. — Против Сун Цзияна выдвинуты обвинения в попытке взлома баз данных Психосоматического Центра. Хаосюаня пока за компанию держат. Но тот и сам отказывается Цзиян-гэ одного оставлять в конторе СОП. Брат их пока у себя поместил: районный наряд СОП их от бара прямиком в центральный офис привёз.       — Получается, канал Хаосюаня отследили, но не пресекли, так как искали концы, — заключил Сяо Чжань. Цзи Ли на это угукнул.       В то же время Ван Ибо понимал всё меньше. Он с трудом сводил концы с концами. На его взгляд, информация, поиском которой занимался кибернетик, больше всего напоминала сказки и легенды, потому никак не могла представлять ценность для служб Первой Биоэтической Лаборатории.       — Хаосюань же какой-то мёртвый сайт ломал. Тем более ни в какие правительственные сервера совершенно точно не совался.       — Это-то и странно, — Цзи Ли тяжёлом походкой прошёл в центр комнаты и плюхнулся на диван. — Выходит, сайты, в которых Хаосюань ковырялся, были не только не мёртвым, но и сидели на подконтрольных Первой Биоэтической серверах. В связи с этим у меня возникает масса вопросов к данной организации, но я понимаю, что удовлетворять моё любопытство никто не собирается.       — Едва ли Сюань-ди сунулся бы без дополнительной защиты на сервер, в котором различил бы правительственные коды. Он же в Ассоциации работает, а там сплошь и рядом информация с грифом «секретно», — засомневался Сяо Чжань. — Есть только один вариант, почему Хаосюань безбоязненно полез в пекло: никаких пометок о принадлежности исследуемых данных он не нашёл.       — Хаосюань говорит, что сайты были сильно устаревшие, — напомнил Ван Ибо. — Брошенные владельцами давно и безнадёжно.       — Именно, — согласился Сяо Чжань. — А теперь заявляют, что они не только имеют отношения к правительственным каналам, но и принадлежат Психосоматическому Центру!       — Либо нашего брата дурят, либо тут… что-то третье, — скептически хмыкнул Ван Ибо. — Ясно только, что Хаосюань куда-то залез, куда нельзя было соваться.       — Вот и брат сомневается, — подал голос Цзи Ли. — Он говорит, что об кибератаке получил сигнал из Первой Биоэтической: те будто бы знали, что у СОП по душу Сун Цзияна давно руки чешутся. Может это, конечно, совпадение…       — Вряд ли… — Ван Ибо закатил глаза.       — …Тоже так думаю. В любом случае, брат это дело на собственном контроле держит, — продолжил Цзи Ли. — Обвинения Цзиян-гэ он был вынужден выдвинуть, но дальше этого пока дело не пускает. Хочет всё перепроверить.       Словно услышав то, что давно ждал и надеялся, Сяо Чжань облегчённо выдохнул:       — Сколько у нас времени? Точнее, сколько времени нам даст Ван Ичжоу? Он же тебя к нам отправил собрать сведения в защиту Сун Цзияна, так? Ван Ичжоу не отпустил бы тебя настолько просто, если бы не надеялся какую-то информацию через нас получить.       — Всё-то ты понимаешь, — Цзи Ли внезапно рассмеялся. — Всё так. Брату я рассказал, чем мы в баре занимались, так как ничего опасного мы не делали… — он обернулся на товарищей, ожидая по их реакции оценить правильность своего поступка.       Ван Ибо с каменным лицом слушал его, не готовый одобрить или отругать друга за откровенность. Зато Сяо Чжань коротко кивнул, соглашаясь со всем.       — Это оказалось верным решением, так как брат немедленно смирил гнев, — ободрённый Цзи Ли продолжил. — К вам у него пока претензий нет. Владельцы строительной фирмы, которым вы устроили внеплановый ремонт, пока никаких жалоб не подавали. Они только известили СОП о происшествии. Брат уверен, что заявлений на вас нет из-за давления на строителей из Корпуса. Похоже, кто-то вас весьма качественно прикрывает.       Цзи Ли вновь пытливо посмотрел на товарищей. Однако в этот раз оба рейнджера не нашлись с ответом или реакцией. Раздосадованный молчанием, Цзи Ли дёрнул плечом:       — Если оценивать отведённое нам время, я бы делать ставки не рекомендовал. Всё может измениться уже сейчас, а может и неделю висеть под куполом без какого-либо движения.       — То есть Ван Ичжоу готов спустить на тормозах заведённое против Сун Цзияна дело? — спросил Ван Ибо.       — Нет, конечно. Решение обязательно будет принято. Дело будет передано по инстанции в суд либо закрыто из-за отсутствия состава преступления (или какой-нибудь другой дурацкой причины) и перенесено в архив. Сун Цзияна в любом случае с крючка не снимут. В самом благоприятном варианте, уверен, брат сделает его своим агентом или информатором в подполье и отпустит.       — А что с Ван Хаосюанем? В Психосоматическом Центре отследили же именно его код, а не Цзияна, — поинтересовался Сяо Чжань.       — Достаточно сложно будет доказать принадлежность кода Ван Хаосюаню, — Цзи Ли вновь рассмеялся. На этот раз совершенно безрадостно. — Цзиян-гэ взял всю вину на себя и подтвердил авторство отслеженного кода. Брат сказал, что Хаосюань из-за этого совершенно взбесился.       — Неудивительно, — Сяо Чжань вздохнул. — Цзиян-гэ всегда был таким: за близких — горой…       Цзи Ли помолчал немного, а потом прибавил:       — Ясно, что сейчас нам дают отмашку действовать. Если хотим парней вытащить, лучшего времени не найти. Однако кое-что меня беспокоит.       — Важное? — спросил Ван Ибо.       — Уверен, что да, но подтвердить не могу. Когда я пришёл, у брата в переговорной сидел какой-то косолапый хмырь. Они, очевидно, давно разговаривали, так как брат от него вышел на взводе. Я этого хмыря только мельком увидел, но физиономия его мне не понравилась.       — Ты его знаешь? — спросил Сяо Чжань.       — Нет. На панду похож, но голосистый не в меру. Его недовольное ворчание даже через дверь было слышно.       — Ворчание?       — Да. Он материл брата, что тот оставил его одного ради встречи со мной.       — Так, может, он по каким-то другим вопросам пришёл, а не по душу Сун Цзияна? — поинтересовался Ван Ибо.       — Ничего конкретного сказать не могу, поэтому и беспокоюсь. Брату этот перец тоже не по душе, — заключил Цзи Ли.       — И тем не менее, Ван Ичжоу его не выпроводил… — рассуждал Сяо Чжань. — Выходит, следующее: либо этот «косолапый» представляет кого-то значительного, от кого отмахнуться нельзя даже Главе СОП, либо это кто-то, кто важен самому Ван Ичжоу и выполняет его поручения… Цзи Ли, ты точно в первый раз видел этого персонажа?       — Совершенно точно. Настолько борзого типа я бы сразу запомнил. Если он и работает на брата, чем конкретно занимается, я даже предположить не могу. Так что скорее твоё первое предположение верно, хотя никакой опасливости в брате или смущения от присутствия постороннего я не заметил.       — Ван Ичжоу и смущение? Эти вещи вообще совместимые? — рассмеялся Ван Ибо. — Я твоего брата, считай, практически не знаю, но то что довелось узнать, характеризует его как человека вдумчивого и бесстрашного. Он не будет судить сгоряча, как не будет и кого-то опасаться.       — Верно. Брат никого не боится, — гордый за брата настолько, что едва не раздулся, Цзи Ли выпрямился. Похвала близкому человеку ему явно была приятна. — В любом случае, этот перец настораживает, но пока опасности в нём я не вижу. Брат разрулит любой процесс.       — Согласен. Он бы так долго не просидел в кресле Главы СОП, если бы не обладал быстрым и цепким умом, — кивнул Сяо Чжань.       — В общем, хотя я ничего конкретного про эту панду сказать не могу, кажется мне, что он вовсе не из-за Цзиян-гэ к брату заявился. Подозреваю, что он или те, кто за ним стоит, под Корпус копают. Я у брата на столе видел Призмы с данными по деятельности рейнджеров в городе, — Цзи Ли отчего-то покраснел. — Когда рассмотрел маркировки на Призмах, сразу не сообразил. Понял это уже по пути от библиотеки к вам.       — Ты ещё и в библиотеку успел? — изумился Ван Ибо.       — Ненадолго заскочил, — Цзи Ли кивнул. — Долго искать не пришлось.       Сяо Чжань с каждым произнесённым другом словом хмурился всё больше, но мучивший его вопрос о Призмах с информацией о рейнджерах не задал. Вместо этого он спросил другое:       — Что нашёл в источниках?       — Я ещё раз просмотрел сведения о Шамбале. Из интересного и нового обнаружились только легенды о «первосущем» или «первоисточнике». Конкретной информации о том, что или кто это такой, нет. Ясно только одно: это нечто превосходящее понимание человека.       — То есть это какие-то знания? — спросил Сяо Чжань. — Мы нашли в записях Кармен Ли указание на какие-то «знания предков». Может, речь о чём-то похожем?       — Не уверен… — засомневался Цзи Ли. — Во всех легендах, которые я успел просмотреть, говорится о сущности жизни или о «корне» жизни. Жизнь в её «новом» понимании произошла, якобы, по «высшей» воле. Кто-то решил, что надо придумать животных, растений, человека, и сделал всё по своей задумке.       — Это не новая идея. Все религии мира построены на подобном убеждении, — заметил Сяо Чжань.       — Точно… Вездесущий бог, — поддержал Ван Ибо.       — Если бы всё было так просто… Чем больше сказок Шангри-Ла я просматривал, тем больше путался. Этот бог или «первосущий» вроде и жил среди людей, и был над ними правителем. В других местах говорится, что он ремесленник и звездочёт, что подобен людям и не такой… А в следующих легендах сказано, что «первосущий» есть высшая сила, одной волей способная горами, морями и ветрами повелевать. Ни о каком человекоподобии тут не говорится вовсе… — размышлял Цзи Ли. — В религиях мира бог связан с народом. Это понятно: религии построены на вере. Следуя этой логике, незачем даже озадачиваться изучением легенд и притчей Шамбалы. Однако о «первосущем» говорили не только в сказках Шангри-Ла. Учёные прошлых столетий, изучая культуру этого региона, также указывали на божественный способ создания и города, и самого народа. Научные и пронаучные издания античных времён, средневековья, нового и новейшего времени, даже кое-кто из поколения миллениума связывают Шангри-Ла с фантастикой. Это невероятно! Я просмотрел все материалы об изучении региона. Ученые всего мира, исследуя мистические явления в Шамбале, приходили к выводу, что тут существовал некий «высший замысел», который устанавливал правила. Всё якобы имело свой смысл и предназначение. В паре статей двадцатого столетия обнаружил сравнение погибшей Атлантиды с Шамбалой. Шангри-Ла якобы — колония атлантов — место, где спрятались выжившие, когда континент ушёл под воду. Самое странное, что подобное писали вполне именитые учёные, больше остального обращающие внимание на факты, а не на домыслы.       — И какими же фактами они оперировали? — спросил Сяо Чжань.       — Фольклорными источникам, свидетельствами купеческих и разведывательных экспедиций, фресками и барельефами Шамбалы. Статьи пересыпаны видеороликами и живыми фотографиями, поэтому в написанное легко верится. Только мне всё это совершенно непонятно! — Цзи Ли всплеснул руками. — Все пишут одно и то же, хотя в исследованиях применяют различные методы. Такое ощущение, что исследователи лишались мозгов сразу, как дело касалось народа и культуры Шангри-Ла.       — Это вряд ли. Максимум, они какую-то наркоту принимали, — пошутил Ван Ибо.       — Маловероятно, — Сяо Чжань не понял шутки. — В прошлом знания людей отличались чистотой. Было меньше кибернетики и шаблонного мышления. Люди верили в то, что называли «сверхъестественное». Даже учёные.       — То-то и оно, что вера и суеверия — единственное, о чём можно достоверно рассказать, если дело касается Шамбалы, — посетовал Цзи Ли. — Много непонятного и странного связано с этим местом. По найденным материалам сложно хоть что-либо толковое сказать. Лучше бы выбраться туда и самим всё проверить.       — Это нереально: в Тибете сейчас высокая активность химер, — напомнил Ван Ибо. — Чуть ли не весь Корпус придётся собирать, чтобы только дойти до места. А у нас, напомню, ничего, кроме домыслов да сказок, нет. Даже мы сами не уверены, что отыщем в Шамбале что-нибудь интересное. Более того, есть ещё два сдерживающих фактора: ОСПиТА не выпустит рейд без чётко определённой цели и гарантии на успех. Это первое. Второе — рейд далеко от города не пустят, так как твари под носом лютуют. Особенно теперь, когда появилась новая угроза в виде «исключительных».       — Рейд не выпустят, верно, — заметил Сяо Чжань, — но мы-то пока свободны. ОСПиТА не даст добро на мои походы ещё по крайней мере неделю. Так что я могу попроситься в разведку.       — Одной пати? — Ван Ибо скептически вскинул бровь. — Это самоубийство… Хорошо, допустим невозможное: мы сдохнем не сразу. Как думаешь, далеко ли мы уйдём на своих четырёх? Пулю-то нам не дадут.       На этот аргумент у Сяо Чжаня также нашёлся ответ:       — Брат может договориться с техниками МИК. Пуля, что пришла из последних рейдов, повреждена и готовится к списанию в утиль. Если Чэн-Чэн восстановит основной функционал, думаю, мы сможем претендовать на этот транспорт. Он вывезет нас в Западные холмы и дождётся, пока мы закончим разведку.       — Ты настолько веришь в сказки о Шангри-Ла? — Ван Ибо со вздохом прикрыл глаза. Он и сам понять не мог, зачем приводит доводы против похода в Тибет, ведь, только попроси его Сяо Чжань, он и в Ад за душой Дьявола готов был спрыгнуть. «Всё, что угодно, лишь бы вместе, — Ван Ибо невесело хмыкнул. — Пусть бы даже и недолго…»       — Вопрос: действительно ли это сказки? — Цзи Ли вмешался в разговор. — Думается, раз многое повторяется в ряде свидетельств, что-то из сказанного является правдой. Поэтому нам полезно знать, что именно.       Мысль развил Сяо Чжань:       — Сейчас мы застряли в одной точке. Чтобы двигаться дальше, надо либо копать под СМУ и её Главу Сю Циня, либо попытать счастье и отыскать «исключительного» Кармен Ли. Если удастся захватить тварь и добиться от неё показаний, многое можно повернуть в нашу пользу, — рейнджер помолчал немного. — В то же время без доказательств и влиятельных помощников нам совершенно точно не удастся свалить Сю Циня или отнять у него «исключительного»: варан по-прежнему в Первой Биоэтической лаборатории… Можно даже не пытаться вернуть особь в Ассоциацию. Тварь скорее прикончат, чем отдадут нам… Также я не уверен, что Первая Биоэтическая опубликует правдивые результаты изучения твари.       — Думаешь, Сю Цинь решил продолжить исследования отца? — спросил Цзи Ли.       — Было бы наивно полагать, что он этого не сделает. Варан-комодо — особенная тварь. Она от рождения модифицирована и не нуждается в дополнительных мутациях. Генетический код твари уникален. Даже предположить сложно, сколько данных и информации можно получить благодаря этой особи, имея современное оборудование и бесконечные финансовые ресурсы. Выделенный из варана пластичный ген ни в какое сравнение не идёт с тем, что используется сейчас при соматической гибридизации…       Чем больше говорил Сяо Чжань, тем сильнее округлялись глаза Цзи Ли, точно он о подобном задумался лишь теперь. В конце концов, он задохнулся:       — Прорыв!.. Переформатирование гибридов!.. Крушение Ассоциации! Передел власти!..       — Именно, — Сяо Чжань потёр точку между бровей. — На самом деле, это лишь вопрос времени, когда СМУ выйдет на первый план. Их амбиции всегда были бельмом на глазу у всех в Верховном Совете. Теперь же у Сю Циня появился реальный шанс исполнить желаемое. Объединённые наработки ПИЦ и Первой Биоэтической Лаборатории совсем скоро приведут к нужному результату. Вскоре мы станем свидетелями революции. А насколько она будет жестокой, угадать сложно…       — Не думаю, что мы хоть как-то можем повлиять на этот процесс, — заметил Ван Ибо. — Колесо запустилось, и уже не остановится. То, что мы понимаем или догадываемся, куда оно несётся, не делает нас особенными или способными что-либо изменить. Только у Верховного Совета есть полномочия и власть повлиять на происходящее. И я не считаю, что они будут бездействовать, наблюдая, как набирает мощь Сю Цинь.       — Технически, он, СМУ и Первая Биоэтическая действуют в рамках закона, так что к ним не подкопаться. До сих пор Верховный Совет спит и видит прекрасные сны. Он и не почешется, пока не станет слишком поздно. Такое уже случалось в недавнем прошлом: помните войны за жилплощадь? Всё может повториться, только биться уже будут не за квадратные метры под куполом, а за власть, — напомнил Цзи Ли. — Думаю, Сяо Чжань прав, предполагая развитие ситуации.       — В таком случае насчёт замыслов Сю Циня мы можем просветить тех, до кого способны дотянуться. Пусть у нас нет весомых доказательств, родные нам поверят на слово и возьмут ситуацию на контроль. У каждого из нас родственники — не последние люди… — заявил Ван Ибо.       — Верно, не последние, оттого и знают больше нашего, — Цзи Ли осклабился. — У брата досье и компромат на всех найдётся. Не думаю, что убеждать его в опасности амбиций Сю Циня требуется.       — Согласен. Тогда что же можем мы? — спросил Ван Ибо.       — Мы можем не отступать от первоначальной цели: попытаться отвести от себя подозрения и дать человечеству то, что вызовет больший интерес, нежели наше публичное линчевание, — усмехнулся Сяо Чжань. — Мы можем отыскать оружие против химер… — он помолчал немного и с сомнением прибавил: — У меня пока нет чёткого представления, что или кого мы должны отыскать, чтобы добиться желаемого, однако есть уверенность в собственных силах. Тварей сейчас много больше, чем когда-либо, но и охотников уже не единицы, а армия — рейнджеров, имею в виду… По сути, нам всего-то и надо отыскать то, что мы ни разу до сих пор не встречали…       — Ты об «исключительном» из ПИЦ, — спросил Цзи Ли. Он хмурился, будто старался что-то припомнить или просчитать.       — Не совсем о нём… Скорее о причине его появления, — Сяо Чжань замялся. — Мне не дают покоя записи Кармен Ли. У ПИЦ ничего не получалось ровно до того момента, пока в расчётах не появились посторонние переменные. «Первичные знания» или знания каких-то «предков», помнишь? — он посмотрел на Ван Ибо. Тот кивнул. — Нам надо отыскать эту информацию.       — Какие ещё «знания предков»? — нахмурился Цзи Ли. — Вы что-то ещё нашли в ПИЦ?       — Да, я почти забыл о них, — Ван Ибо потянулся к сумке, в которую запрятал прихваченные со стола Кармен Ли в ПИЦ заметки, и передал кипу бумаг Цзи Ли: — Мы мало что поняли в этих записях. Может, ты разберешься?       Цзи Ли принялся с интересом перебирать бумаги. Чем дольше он смотрел, тем ярче разгорались у него глаза:       — Мне нужно время, чтобы это изучить. Когда о «знаниях предков» говорите, вы имеете в виду эти три новых переменные в расчётах? — он указал на нужные символы.       — Три переменных? — Сяо Чжань заглянул в заметки. — Я только одну обнаружил…       — Нет, тут три новых ввода данных, — подтвердил Цзи Ли.       — Мы о том же и говорим, — поддакнул Ван Ибо. — Кармен Ли кое-где пометки оставила. Например, вот эта: «Великие обладали могуществом, которое нам и не снилось», — он указал на один лист. — Видишь, тут упоминается, что она использует чьи-то наработки в исследованиях.       — «Знания предков», — прочитал Цзи Ли в другом месте. — Надо провести анализ. Я пока не могу сказать, что дают эти переменные. Нужны тишина и время…       Он сложил бумаги в аккуратную стопку и убрал в свою сумку.       — Думаю, подсказки для нас в этих расчётах нет, зато записал маршрут, которым в исследованиях шла Кармен Ли.       — Я проверю, — кивнул Цзи Ли и спросил: — Почему думаешь, что источник этих «знаний предков» в Тибете? Насколько я понял: нет же никаких оснований полагать, что сведения в ПИЦ поступили из Шамбалы или что учёные использовали результаты экспедиций в ту область. «Великие» — так можно обращаться к кому угодно.       В ответ Сяо Чжань покачал головой:       — Не думаю, что эти события связаны. Поход в Шангри-Ла будет полезен для выявления эпицентра активности химер на континенте или хотя бы для получения текущих сведений о численности и составе тварей у нас под боком. Исследование Шамбалы в данном случае является побочной задачей, с которой малочисленный отряд едва ли справится. Первостепенной задачей я считаю обнаружение и пленение «исключительного», засевшего в Западных холмах или где-то в том регионе. Если у нас получится взять тварь живой, мы сумеем её разговорить и, вполне возможно, получим какие-то новые данные о деятельности Кармен Ли. Надежды на то, что химера была в курсе работы учёной и понимала, что та делала, мало. Однако в дневниках Кармен Ли говорила, что её «дочери» ей помогали в работе. Хоть что-то тварь должна была запомнить.       Он замолчал, через панорамные окна разглядывая гигаполис. Ни Ван Ибо, ни Цзи Ли не нашли, что сказать. Умозаключения Сяо Чжаня казали верными и обоснованными. Вдруг Сяо Чжань встрепенулся и внезапно сменил тему:       — Документы, относящиеся к работе исследователей, весьма тщательно вычистили из ПИЦ. Уверен, что их кто-то весьма прозорливый прибрал к рукам…       — Тут без загадки — Сю Цинь, — вставил Ван Ибо.       — Может, он, а может, и нет. Мы не можем точно это утверждать. В конце концов, опыты с гибридом не прекращаются до сих пор. Должны же быть у учёных основания для такой работы? Исследователи откуда-то знают, что теперешняя форма гибрида человека — не финальная и не эталонная… — Сяо Чжань пожал плечами.       — Это правда, — подтвердил Цзи Ли. — Гибридизация человека — процесс многоёмкий. Совершенно неясно, имеется ли у него завершающая стадия.       Ван Ибо почесал затылок, пытаясь сообразить, о чём говорят товарищи, и неожиданно вспомнил:       — Опыты с гибридами типа… повторной процедуры? Вроде той, которую Лю Хайкуань прошёл?       — Да, хотя бы этот. По крайней мере, этот модуль опытов можно считать успешным, — кивнул Цзи Ли. — Но есть другие опыты… Менее результативные.       — Вот и я о том же: исследователи всех мастей и фасонов не устают препарировать гибрида, — Сяо Чжань вернулся к тому, с чего начал. — Значит, существуют обстоятельства, которые гарантируют вариативность и эффективность деятельности в этом направлении. Вопрос: что это за обстоятельства?       — Думаешь, те же «знания предков»? — спросил Ван Ибо. — Может, мне у отца спросить? Он же с гибридами работал.       — Это было давно, знаешь же. Фокус его нынешних исследований в другом, — напомнил Сяо Чжань. — Спросить можно, но не думаю, что мы узнаем хоть что-то новое.       — Тоже верно… Он по биотическим чипам спец, а не по гибридам, — согласился Ван Ибо.       — Так или иначе, у нас есть основания предполагать, что существует группа учёных, обладающих большими сведениями, чем остальные, — Цзи Ли вернул разговор к важному моменту. — Также имеются приметы, по которым центром этих «секретных» свидетельств можно считать СМУ и Первую Биоэтическую Лабораторию. Что нам это даёт?       — Ничего хорошего не даёт. Это обозначает, что Сю Цинь на несколько шагов впереди, — вздохнул Сяо Чжань. — Мы топчемся на месте, пытаясь сообразить, откуда у ПИЦ взялись данные для создания «исключительных» тварей, а у Сю Циня эта информация в открытом доступе.       — Может, мы его напрямую можем просить? Пусть по-соседски поделится знаниями? — хмыкнул Ван Ибо.       Сложные разговоры обычно навевали на него тоску. Сейчас всё было несколько иначе, так как обсуждаемые темы касались его самого, однако развеять серьёзность всё-таки хотелось.       — «По-соседски», говоришь? — заулыбался Сяо Чжань. — Не думаю, что он оценит наше благодушие.       — Речь о больших деньгах и ещё большей власти. Разумеется, он с нами даже разговаривать не станет, — убеждённо заявил Цзи Ли.       — Тогда остаётся одно: наверстать пробел между нами и СМУ. Пусть у Сю Циня есть готовая информация, выделенная ПИЦ, у нас также немало подсказок, где и что искать, — воодушевился Ван Ибо.       — Какой энтузиазм! — хихикнул Сяо Чжань.       — Иначе нельзя! Если наш рейд-лидер заявляет о желании идти в разведку для получения сведений или захвата заложников, значит, мы её устроим, даже если это набег на пряничный домик, — Ван Ибо рассмеялся. Несмотря на сложность ситуации, на душе у него было легко. Деятельная натура требовала какой-то активности, и повод нашёлся сам собой.       — Пряничный домик придётся брать в осаду! — Сяо Чжань поддержал шутку и тоже от души захохотал.       Напряжение последних часов спало.       — На том и порешим, — Цзи Ли хлопнул себя по коленям, точно пришёл к какому-то выводу. — В общем, я тут помозговал чутка и понял: одни вы не справитесь. Я не знаю, что там с пати или с химерами, но с маршрутом в Шамбалу также всё сложно: дороги прямой нет. Идти надо через Западные холмы — это факт. А дальше как? Карты туннелей химер у нас нет и быть не может. Да и опасно там идти: слишком много тварей. Выходит, путь в Шангри-Ла придётся прокладывать по горным тропам. Затерянный город обнаружили давно. По выставленным геолокационным меткам дойти до него будет проще по поверхности, но придётся на своих четырёх двигать через горы.       — Это хороший вариант. В туннелях нас химеры перебьют ещё на подходе, — согласился Ван Ибо. — Да и по открытой местности привычнее как-то. Однако поддержка всё равно нужна: чтобы выйти в горы, придётся пройти через все Западные холмы… А там тварей тьма.       — Пойдём к Главным, — предложил Сяо Чжань. — Если будем откровенными до конца, уверен, какую-то поддержку мы получим.       — Да. Расскажем всё, как есть… — Ван Ибо замолчал, оценивая перспективы. К положительному выводу не пришёл, поэтому оставил эту затею и проговорил: — А дальше… будь что будет…