Ночь темна перед рассветом

Эйджиро поднял Бакуго под бедра и понес в комнату — так всяко будет удобнее, чем на диване в компании ток-шоу. Кацуки, понимающий, что Киришима уже не соображает, аккуратно положен на кровать. Киришима не теряет времени, проходится по всему телу Бакуго ладонями, останавливается под коленями и задирает их вверх. Возбуждение Кацуки давало знать о себе излишней смазкой и стояком, он тоже решил отдаться моменту с головой, втянул носом воздух, наполненный чужим феромоном — хотел свести колени от наслаждения, но чужая шея не дала. Все-таки феромон альфы, которым помечен, Бакуго чувствовал лучше, чем чей-либо еще. Киришима контролировал себя из последних сил, входил медленно, потому что Бакуго сильно сжимал его — на растяжку здравого смысла уже не хватало. Кацуки застонал от боли, но это стало лишь спусковым крючком для Киришимы — он быстро вошел до упора, а бедра Кацуки свело судорогой, губа задрожала. Бакуго хотел отпихнуть Эйджиро, потому что ему больно, но увидев его глаза, понял, что лучше не надо — будет хуже. Киришима замер, лег на него грудью, Бакуго втянул живот уже по привычке. Эйджиро взгрызся в чужое плечо зубами и остановился на минуту-другую, видимо успокаиваясь и хватая себя мысленно за член, говоря: «это Бакуго, а не кто-либо еще». Тем временем Кацуки пытался хоть как-то избавится от боли, мастурбируя себе. — Ха, — выдохнул Киришима, отпуская чужое плечо. Кацуки дрожал под ним — боль уже отступила. Ему было приятно от того, что член Киришимы внутри него, но он явно не ожидал такого, мать его, диаметра. Когда Бакуго дрочил ему в борделе, все ощущалось по-другому — в нем и такие большие бывали. Но когда после долгого перерыва — Кацуки был в легком восторге. Как же приятно ему будет, если Эйджиро со всей дури зарядит в омежью точку G? Ему нетерпелось. Возбуждение в сто крат увеличивал феромон, чувствительность у Бакуго и так была на высоте. Киришима начал двигаться, первые несколько фрикций Кацуки ласкал себя, а потом просто вцепился в Эйджиро, потому что тот ускорился, выпрямившись над ним и удерживая его разведенные бедра. — Черт, — рычит Бакуго, вцепившись в одеяло над головой. Кацуки кончил раньше, чем Киришима вообще сообразил, что это произошло. Точнее сообразит Эйджиро только после. Бакуго готов был умереть на месте от остроты ощущений, потому что Киришима продолжал входить в него с непонятно откуда взявшейся спартанской силой, он знал, что мог кончить, и не один раз за процесс, но так быстро — рекорд. Киришима тем временем мало что соображал и понимал — он видел едва держащего в себе эмоции и маты Бакуго, но боялся наклониться к нему, но спросить все же решил: — Все в порядке? — Мм… да, только медленнее, иначе я умру, — усмехнулся Бакуго. Киришима наклонился к нему и поцеловал, машинально замедлился. Теперь его толчки стали больше амплитудой и попадали точно в точку G, Эйджиро еще и вжимался бедрами до упора. — Прости меня, если я… — начал извиняться Киришима. — Все хорошо, — перебил Бакуго. — Ты очень хорошо двигаешься. Эйджиро льстило это замечание. Кацуки с нежностью смотрел в лицо Киришиме, поднял одну руку с покрывала и коснулся горячей щеки, провел пальцами по ней и улыбнулся. По виску Киришимы ползла капелька пота. Бакуго обнял его и прижал к себе из всех сил, обхватил его ногами, поцеловал в шею. Эйджиро двигался еще мягче, из всех сил удерживая себя, чтобы не сорваться на быстрый темп снова. Киришима рвано выдохнул, закрыл глаза, втягивая носом запах Бакуго. На секунду промелькнула мысль — может, Бакуго истинный для него? Может, на самом деле Кацуки пользуется им? А он, как мальчишка, втюрился в него. Эйджиро поцеловал чужую ключицу в ответ на ласки Бакуго, пропустил руку между потных тел и обхватил член Кацуки, стал двигать рукой нарочито быстро. Почему-то Киришиме хотелось скорее закончить, быстрее помыться и лечь спать. Все же, он устал после работы. Эйджиро ускорился, даже не обратил внимание на впившиеся ногти Кацуки в свою спину, толкнулся совершенно случайно слишком сильно, и Бакуго буквально скулит от удовольствия. Киришима поднял голову, посмотрел на Кацуки — нет, не фальшивит. Неужели, ему и вправду так хорошо? Кацуки надавил рукой на его затылок и поцеловал. Киришима углубил поцелуй и еще ускорился, немного сдвигаясь — ноги затекли. Почему-то Киришиме сейчас не хотелось видеть лицо Кацуки, он повел плечами, прошептал, чтобы Бакуго его отпустил и выходит. Он снова берет Кацуки под бедра, укладывает на живот и ставит на колени, снова входит, пока Бакуго стонет в кровать. Киришима закрывает глаза, одной рукой удерживает бедро Кацуки, другой дрочит ему, сосредотачивается на своих эмоциях. Его заводят стоны Бакуго еще больше, он ускоряется аж до шлепков кожи о кожу. — Я люблю тебя, — простонал Кацуки отрывисто. Киришима очнулся от этих слов, открыл глаза, понял, что Бакуго уже кончил раза два и останавливается, выходит, снимает презерватив и дрочит себе, доводя до оргазма. Бакуго упал на бок и вытянул ноги, закрыл рукой лицо. — Все нормально? — спросил Киришима, поворачиваясь к Бакуго. — Да… — выдохнул Кацуки. — Идешь в душ? — Киришима встал, взял в руки презерватив и направился к двери. — Иди первым, — выдохнул Кацуки. Киришима хлопнул дверью в ванную, а Бакуго медленно повернулся набок, проверил, не порвал ли его случаем Эйджиро — вроде обошлось. Кацуки приподнялся, взял салфетки и вытерся, снова вздохнул и упал на кровать. Как долго Киришима будет параноить? Как долго Бакуго придется играть по его правилам? Киришима быстро мылся, думая о том, что лучше бы им не повторять такое больше. Во всяком случае в ближайшее время. Эйджиро не мог гарантировать, что сдержится, а так рисковать здоровьем Бакуго еще раз он не мог себе позволить. Киришима закрывает глаза, подставляет лицо струям воды, позволяет каплям смыть с лица эмоции. Сейчас ему не хотелось думать ни о чем. Ему хотелось поскорее выйти, обтереться, надеть пижаму и спать, как убитый, и не видеть лица Кацуки хотя бы до завтра… А завтра выходной. На самом деле, Киришиме очень хотелось отдыха. Не возиться целыми днями с Бакуго, не уделять ему внимание. Временами, ему хотелось побыть одному. В гордом одиночестве. Как раньше. До знакомства с Бакуго. Даже такой бурный и шикарный секс не привел его в чувства. Киришима выключил воду, взял полотенце, стал вытираться, затем вышел, оделся, взглянул на себя в зеркало. Ужас. Черные космы торчали во все стороны. Ему пора бы отрезать эти хохмы и сходить к парикмахеру. Он выглядит как сорокалетний рокер с этими синющими кругами под глазами, отросшими космами, темными густыми бровями и отросшей щетиной. Шрам на правом веке делает его еще более старым. Киришима вздохнул, почистил зубы и вышел из ванной, уступая место Бакуго. Эйджиро прошелся по всей квартире, выключил везде свет, выключил телевизор и побрел в спальню, сорвал покрывало, на котором они устроили погром. Завтра постирает. Сейчас Киришима упал на кровать, откинул одеяло и лег, закрылся им, и стал проваливаться в сон. Когда Эйджиро уже видел сон, прохладная рука легла на его бок, и худое тело прижалось сзади. Бакуго. Киришима легонько улыбнулся этой мысли, но сил перевернуться и чмокнуть его уже не было.