Ночь темна перед рассветом

Проснувшись, Бакуго впервые за долгие месяцы не почувствовал боли. Этим утром его ничего не волновало. Рядом со своей тумбочкой он увидел две желтых маленьких таблетки и стакан воды. Кацуки выдохнул, поднялся, отмечая, что и с этим почти не было проблем. Отголоски той Ночи стихали, не оставив за собой ни следа. Бакуго открыл окно, глянул вниз — улица была безжизненна, только несколько фигур шли с пакетами, видимо, из магазина. Он взял таблетки, вытянул их над пропастью-улицей на ладони и развернул ее, наблюдая, как маленькие желтые таблеточки падают вниз. Он засобирался, натянул джинсы, которые теперь еле сходились на животе. Бакуго и не замечал, как ребенок так сильно вырос. В смысле, он вообще не замечал изменений. В зеркало он на себя редко когда смотрел, может быть, поэтому. Бакуго натянул просторную толстовку и выскочил из дома, украв телефон из ящика, наушники всегда он прятал под своей одеждой, и Киришима не видел в них ничего угрожающего. Он шел в сторону центра городка, надев наушники и сунув руки в карман толстовки. Улыбка медленно ползла по его губам по мере того, как он слышал любимые песни. Shinedown, песни этой группы всегда были в телефоне Кацуки. И парочка тех, что включал ему Шиндо, и они ему очень уж понравились. Кацуки вышагивал к центру города, петляя улочками и стараясь не натыкаться на кафе или обходить их стороной. В одном из них работал Киришима, но он не знал в каком. И ему не хотелось попасться ему на глаза, так как работа Киришимы также была запретной темой для разговоров. Через полчаса Бакуго оказался у большой высотки, он проскочил через клюющего носом консьержа, влетел в лифт и нажал нужный этаж, вышел и позвонил в дверь. Ему не сразу открыли. — Я же говорил, что я вернусь, — Кацуки чуть улыбнулся. Шиндо удивленно глянул на Бакуго, улыбнулся, пропуская его внутрь. Йо был чертовски рад видеть Кацуки, хоть и скрыл это. — Ты опоздал, — Шиндо глянул на часы и почесал затылок. Кацуки рассмеялся. Он не помнил, когда последний раз смеялся за последние недели. — Прости, что я так ушел. Связь, сам понимаешь… — выдохнул Бакуго, сматывая наушники. — Ты что, развелся? — брови Йо поползли вверх. — Нет-нет, я ушел, потому что Киришима чуть ли не убился из-за меня, — пояснил Кацуки. — И не плевать тебе? — выдохнул Шиндо, проходя на кухню и падая на один из мягких стульев. — Тебе о себе нужно заботиться. А не о нем. Он взрослый парень. Тебе восемнадцать, ты не должен его спасать… он чуть тебя не убил. — Он, блять, перепил, — Бакуго сел рядом. — Ты оправдываешь насилие, — напомнил Шиндо. — А ты себя не пытаешься оправдать? — рычит Кацуки. — Ты между прочим тоже насильник. — Между прочим, — выдохнул Шиндо. — Всего один раз. И то, виновата течка. Он натворил что-то, раз ты пришел? — Не то чтобы… — Бакуго опер руку на столешницу и водрузил на нее голову. — А что тогда? Нужны деньги? — Шиндо стрельнул глазами на Кацуки. — Нет… я беременен, — Бакуго развернулся к Йо. — Блять, только не говори, что отец я, — Йо спрятал лицо в ладонях. — Бля, ты же был в презервативе, — фыркнул Бакуго. — Не накручивай. Киришима знает. Шиндо глянул на него сквозь пальцы расстроенно. Бакуго не мог понять, чему он расстраивался — тому, что Киришима знает или тому, что ребенок не его. Кацуки рассказал Йо о таблетках. — Ублюдок, — но его злость не выглядела естественной. — Он решил убить ребенка и в этот раз, зачем? — Бакуго нахмурился, думая. — Затем. Думает, что ты его нагулял, — пожал плечами Шиндо, разглядывая Кацуки. — А ты поправился. — Потому что я только жру, лежу и сплю там. Он меня не пускает никуда без себя. Я здесь, потому что он на работе. Я как питомец. Он даже телефон у меня отнимает, — хмыкнул Кацуки. — Н-да, — сочувствующе выдохнул Йо. — Может, снова сбежишь ко мне? Мне одиноко тут. — Не могу. Он, блять, опять запьет, — цыкнул Бакуго. — Ну и плевать, нет? — нахмурился Шиндо. — Я люблю его. — Он тебе скажет убить себя. И ты убьешь? Потому что любишь? — Убью, — хмыкнул Бакуго. — Я уже пытался. Нахуй мне его слова, если я и без них могу? Шиндо глубоко вдохнул, поставил чайник и достал две чашки. — Чаю? — предложил Йо, чувствуя, что это будет длинный и сложный разговор. Кацуки кивнул. Шиндо попросил рассказать о причине своего прихода, и Бакуго выпалил про киришимин гон. — Слушай. Может мне с ним поговорить? Ему нельзя пить, — Йо заварил чай и поставил кружку перед носом Кацуки. — Он сам понимает, что делает. Я его за это и ненавижу, — выдохнул Бакуго, пододвигая кружку ближе к себе. — Если ты его ненавидишь, зачем с ним остаешься? — выпалил в ответ Шиндо, уже раздражаясь. — Я ношу его ребенка? — как будто сам неуверенный в своих словах, сказал Бакуго. — А до этого? — Я все это время носил его ребенка. И когда он меня бил, и когда насиловал. И когда спал с тобой. Все время, — цыкнул Кацуки. — Наверное, поэтому я рвался к нему. — И все же. Я против, чтобы ты возвращался к нему. Он тебя убьет. И я буду последним, кто об этом узнает. Меня даже на похороны не позовут, — без нотки грусти проговорил Шиндо. — О, ты хочешь, чтобы я подох на твоих глазах? — трагично посмеялся Бакуго, отпивая свой чай. — Нет, я хочу, чтобы ты умер на моих руках, — улыбнулся Йо, но, поняв, что Кацуки пришел сюда не за романтикой, добавил: — Я вообще-то злился, когда нашел твою записку. — Извини, у меня не было времени ждать тебя с гребаной работы! — Бакуго покрутил кружку в руках. — У нас с ним сумасшедший дом. — Я заметил. Сделай аборт и уходи от него. — А нахуй не пойдешь? Я начал жить, когда узнал о беременности, а ты хочешь, чтобы я так легко отказался от ребенка? — Бакуго глянул на Йо с недоверием. Шиндо кивнул. — Я не могу так, блять! Это мой ребенок. Мой ребенок и его ребенок. — Ты так его любишь, что даже имени его лишний раз не называешь? — Йо отпил из своей кружки, чувствуя на себе равнодушный взгляд. — Дошутишься, — хмыкнул он. *** — А если он правда его убьет? — выдохнул обеспокоенно Денки. Кьека глянула на него, потом на часы, потом вовсе ушла из комнаты на кухню. — Не убьет, — громко сказала Джиро. — Киришима добряк, каких мало. — Я должен с ним поговорить? В ту ночь что-то точно происходило между ними. Помнишь, когда они в ванную ушли, — нахмурился Каминари. — Какая тебе разница? Может, они там… ну ты понял. Но тебе-то что? — вздохнула она. — Не ройся в чужом белье. — Мне кажется, что мы где-то не туда ступили. Может, не стоило вообще Бакуго искать? — Денки глянул в потолок, а потом лег на диван, вытянул ноги и нахмурился. — Получается, мы уже рылись в чужом белье. А я просто продолжу. — Денки, не надо. Они сами разберутся, — цыкнула она, вернувшись в комнату и сев на подлокотник. — Я с ним поговорю, — Каминари вскочил с дивана и пошел к телефону. Денки взял телефон, выдернул зарядку, разблокировал и набрал номер Киришимы. Джиро шумно выдохнула, накрывая глаза ладонью. — Йо, бро, может встретимся? — голос Каминари чуть дрожал. — Давай, когда, бро? — Эйджиро на том конце было плохо слышно. Вокруг было много шума. — Когда тебе удобно, у меня сейчас отгулы, — ответил Каминари. — Горит? — Угу. — Тогда можно сегодня после шести. Я в шесть заканчиваю, — выдохнул Киришима. — Хорошо, может, я зайду к тебе на подработку сразу после шести? — поинтересовался Каминари. — Не, не надо, я сам к тебе приду, тут недалеко. Каминари судорожно пытался вспомнить кафе поблизости. Все, которые он вспоминал — нигде не видел Киришиму. Хотя, пара недель из-за промежуточных экзаменов была выдернута из его досуга. — Хорошо, давай, — и дождавшись прощания Эйджиро, Каминари отключился.