Мошка, Картошка и Идиоты

Йосеф обустраивался. Марсиане, как оказалось, не спешили истребовать его экспертного мнения: может, им было не к спеху, а может, уже подслушали все самое важное — Йосеф не интересовался. Просто это значило, что подвернувшимся свободным временем он сможет воспользоваться для обустройства собственной жизни. Как должно было стать понятным уже давно, его на чужом корабле собирались задержать надолго — как бы не навсегда. Навсегда Йосеф не хотел, но даже лишний день он не был согласен провести в теперешней своей норе, которая скомпрометировала себя окончательно. Марсиане, Хищники, Картошки, непонятные коробки — все проходили к нему в каюту, как к себе домой. Такое отношение раздражало без меры, а нервы сейчас стоило беречь. Так что раз никто в пределах Йосефовой видимости не пылал желанием разместить его со всеми удобствами, было здраво решено взять дело в свои руки.  Не то чтобы ему нужно было на это разрешение, верно? Так успокаивая самого себя, он смог почти мимоходом выспросить у разленившегося Млакха, где доброму человеку можно поспать так, чтобы его никто не трогал. Млакх некоторое время усердно думал, а после довольно расщелкался и, блестя кольцами плотного ошейника, сказал готовиться к переезду. Переезду в центр. Где в краснокаменной пустыне, плотно заставленной какими-то явно жилыми вигвавами, можно было найти достаточно уединенную нору, Йосеф не знал. Впрочем, он и не видел, чтобы из этих юрт кто-то выходил, так что, может, открытый всем ветрам центр и впрямь был самым изолированным на корабле местом?.. Все еще сомнительно. Пока Йосеф в приказном порядке собирал оборудование, а клубки вновь примеривались к тридцати килограммам непонятного куба, Млакх с кем-то перерыкивался по громкой связи. Кажется, согласия не получил, но это его только распалило. Технические проблемы были мудро проигнорированы, и уже через час Йосеф смог изнутри увидеть чужие юрты, заменявшие Хищникам привычные каюты, — теперь это стало совсем очевидно. Сам вигвам, как и почти все помещения на этом корабле, был пуст и огромен. Под противоположной от входа стеной ютилась незаметная дыра, огромная и кокетливо затянутая живой крахмальной пленкой. Она уходила вглубь, расширялась там туннелями, как тропы муравьев в муравейниках или подземные ходы вьетконгонцев. Йосеф успел это заметить по чистой случайности, когда его, едва не провалившегося вниз, за шкирку вытаскивал Млакх.   Намек был понят с первого раза, и больше к тому углу Йосеф не подходил. Да и зачем ему это было? Спуститься-то все равно не мог: хоть чего-нибудь, подобного лестнице, видно не было. Его защитник, чтобы добраться до основной каюты, просто и незатейливо прыгал, цепляясь когтями, но человеческое тело едва ли было способно на такие чудеса. Сюрпризом стало то, что Млакх всерьез собрался жить на нижнем этом уровне. Впрочем, Йосеф, подумав, решил все-таки не возмущаться: ему хватило бы и этой небольшой комнатки на поверхности, чтобы устроиться с комфортом. Подземной норой, так и быть, можно поступиться — лишь бы больше никто не имел доступа к личному Йосефовому пространству. Вещи перенеслись в несколько заходов. До последнего не было понятно, что делать с тем, что осталось от героя-Мошки: сжечь по всем правилам его, беднягу, было негде — так что мужчина, вернувшись в последний раз, все же решился взять его с собой. Солнышки таки притащили за собой непонятный этот куб, Млакх спустился внутрь и больше не поднимался, и Йосеф был почти доволен. *** А потом оказалось, что в спецификации юрты забыли указать санузел, так что мыться было положительно негде.  Экстренно найденная в одном из переходов Картошка человеческого языка не понимала, но все равно пульсировала издевательски и никак не соглашалась построить Йосефу душ.  Все разумные доводы (включая тот, что у нее, милостивый Всевышний, один раз это уже получилось) были проигнорированы. Конечно, если подумать здраво, то под тканевыми стенами вигвама действительно негде было поставить водозаборную установку, — но думать здраво Йосеф не хотел. Каждый день бегать в бывшую свою каюту — тоже. Добрых пять минут уговоров потратились впустую. Он, нервный и проголодавшийся, был уже на полпути к тому, чтобы плюнуть на это несговорчивое, упрямое создание. Наверное, стоило все же вспомнить времена собственной учебы, подтянуть на запястья перчатки ТК-2 и просто перенести хеков душ к месту нынешней своей дислокации. Конечно, предвиделись некоторые проблемы (вся сантехника, как водится, тоже была сделана из молекул крахмала, а методичек по обращению с органическим оборудованием уборщикам не выдавали), но с этим все равно можно было справиться. Йосеф раздраженно глянул на расплывшуюся шаром Картошку, мелко дрожащую всей поверхностью тела. Она упрямо пыталась вырастить достаточное для побега количество ложноножек и все время сбивалась. Сам Йосеф по натуре не был злым человеком, а потому вскоре сдался окончательно: — Ладно. Живи себе, свое тая, — пробурчал он, с трудом разворачиваясь в узком коридоре: да, загнать вредное создание в угол получилось только в самом глухом и необжитом участке инопланетного корабля. Какие все-таки у Хищников противные помощники.  Он уже собирался уйти, но тут вдали, кажется, послышался смутный цокот когтей. Пришлось немного обождать. Шорох прекратился быстро, но Йосеф все равно сначала вперед себя пустил Муху, который и так без дела путался под ногами, и двинулся в обратный путь только после клубочкового одобрительного писка. Аккуратно вывернул из-за угла — и тут же врезался самым носом в крепкую невидимую стену.  Застыв на секунду и дав себе время на обдумывание, Йосеф закатил глаза. Ну конечно. Влажный и твердый воздух пошел рябью, лениво позволяя проявить под собой чье-то огромное, затянутое в черную кожу тело. Йосеф, отступая мелкими шагами, привычно поднял голову, чтобы полюбоваться на серебристую собачью маску. Он не видел пока других Хищников без шлемов, но наверняка под ними тоже прятались вытянутые морды и красивые клыки, растягивающиеся, как вымершая венерина мухоловка растягивалась при виде добычи… О. Две пары клыков. Открытая взгляду кожа тут же неприятно зачесалась под мертвым взглядом сразу двоих Хищников. Из-за плеч показалась блондинистая макушка, до подозрительности напоминающая каре одного небезызвестного псионика, и настроение испортилось окончательно. Оперативно сбежать не дали: уже на третьем шаге в сторону на плечо Йосефа опустилась тяжелая инопланетная лапа. Его силой прижали к месту, заставив колени подогнуться, а шею — вывернуться в попытке избежать неприятного касания. Чужак зарычал горлом, грубо и оглушительно громко — настолько, что на секунду заложило в ушах, — и явно пытался подавить бедного уборщика одним видом своего скуластого шлема с его зажегшимися черным глазницами.  Йосеф, конечно, послушно испугался. Испугался, потому что ну не совсем же он дурак, чтобы кобелиться перед превосходящими силами противника, верно?  Как минимум до того момента, как прибежит вызванная им Тома, он будет тих и послушен. — Золотце, как хорошо, что ты нас нашел! — как кошка на запах мяса, Шпигель тут же выскользнул вперед, перебивая грохот чужого языка. Почти искреннее Йосефово послушание мгновенно пошатнулось.  — Я вас не искал, — недружелюбно ответил он, нервно поджимая губы.  Блондин лишь улыбнулся, нарочито смущенно растрепал волосы — и Йосеф удивленно замешкался. Измывательски-веселый Шпигель выглядел так, словно из него вытащили все кости и наживую засунули назад. Причина обнаружилась тут же: псионические запястья до самых локтей обхватывали наручники. Те самые, тяжелые, расцарапанные, в комплекте с которыми шли плотная металлическая повязка на глаза и цепь, наматываемая на длинные офицерские пальцы.  Йосеф помнил это, потому что помнил он свою подленькую, низкую радость, когда марсианский командир заковал опасного псионика по рукам и ногам.  Офицера рядом не было, но были наручники на чужих руках, и значит ли это, что Шпигель смог сбежать из нового заточения?.. Псионик предпочел притвориться, что не заметил чужой нервозности. Вместо этого он оглянулся на одну из собачьих масок и устало ей сказал: — Ну, дорогие союзники, хватит самоутверждаться за чужой счет. Ничего страшного гражданский сделать не хотел, я вам ручаюсь. Хищники не пошевелились. Лапа на плече у Йосефа сжалась сильнее, в воздухе запахло угрозой, и уборщик тяжело и шумно вздохнул, напрягаясь. Второе создание (какое-то другое, отличающееся даже от знакомого Млакха настолько, насколько вообще могут разниться две особи одного вида) пошло рябью по самым каемкам тела и зашипело, как сломанная бойлерная установка. Шпигель оскалился так, словно  был слишком измотан для того, чтобы разнервничаться: — Я их не понимаю, — доверительно сообщил он Йосефу, — но, кажется, на тебя злятся. — Спасибо за объяснения, — огрызнулись ему в ответ. Сразу после этого псионик как-то болезненно дернулся, скривился, вцепился ногтями в каемки наручников — и исчез. У Йосефа закружилась голова.  Кожа зудеть меньше не стала, а значит, странный этот капрал никуда не ушел. Наверное, был принудительно отправлен в невидимость — такое состояние, как уборщик узнал при не слишком приятных обстоятельствах, было Шпигелю привычным.  Жаль, что сам Йосеф так не мог. Под ноги все же выполз Муха — тот дурачок, который думал, что если он кого-то не видит, то этого кого-то просто не существует (о, с ним будет еще отдельный разговор). Клубочек уцепился коготками за командирские ботинки — и переместивший свою хватку на Йосефову шкирку Хищник потащил их за собой как одно неразрывное целое. Непроизвольно вздохнулось. Ягве Всевышний. Ну Йосеф ведь знал, что сейчас любое свое движение нужно контролировать. Знал, что в одиночестве и за пределами безопасного места он становится сладкой добычей для всех этих страшных, агрессивных, бездушных, чужих…  Цойне, Йосеф смог бы прожить и без душа. *** Эти Хищники и впрямь отличались от уже виденных. Было что-то неуловимо неправильное в их униформе (в выдвигаемых из запястий кусков металла или вот, в ожерельях из клыков — настоящих клыков, крупных, и кривых, и с темно-бордовыми основаниями, словно только что выдранными из чьей-то пасти, — милостивый Всевышний). Было что-то неприятное, агрессивное в очертаниях голов, лап и плеч (более угловатых,  твердых и жестких), наконец, в по-лягушачьи зеленоватой, а не серой  коже и коротких дредах, даже не доходящих до плеч.  Йосефа вместе с Мухой отпихнули в центр пустой лаборатории. Злые Хищники мягко зашли следом, цокая крепкими когтями, и, пока мужчина пытался устоять на ватных отчего-то ногах, прошли в угол огромного яркого помещения. — Не надо, — нервно сказал Йосеф, оглядываясь. Страх, неизвестно когда и зачем начавшийся, исподволь заставил дрожать пальцами и стучать сердцем. Это было как минимум неуместно: Хищники-то пока не сделали ему ничего жестокого или нехорошего — но чувство было, и было оно неприятным. — Что бы вы ни хотели — не надо. В ответ притворились, что не понимают по-человечески; такое отношение ясно свидетельствовало об их моральных качествах и требовало соответствующей реакции.  Видит Всевышний, Йосеф не хотел наживать себе неприятелей больше, чем это было необходимо. Ему хватало пугающих космодесантников Марса, страшных андроидов, подозрительных дуболомов, оставшихся где-то на «Цикаде», — и список этот до жути не хотелось пополнять инопланетными Хищниками. Да, может, и не потребуется. Млакх ведь говорил, что сейчас Йосеф под его защитой находится, верно? Значит, не должны будут уборщика тронуть. Не должны. Очередные его похитители, не отвлекаясь, выщелкнули пару кнопок на собственных наручах и исчезли так же, как исчез Шпигель парой минут тому. Йосеф нервно, слегка истерично фыркнул: он, может, и не лучший собеседник, но не настолько же, чтобы по углам от него прятаться?.. Позади знакомо зашипело что-то неисправное, бесформенное, больное — и фыркать перехотелось.   Он вывернул шею, чувствуя, как начало шуметь в перегревающихся мозгах. С тихим, усталым смирением подтвердилось собственное предположение: да, очередная попытка убить Йосефа будет проводиться с помощью живого, дикого и очень, очень злобного пугала. Ну чем так не нравится маленький бесправный уборщик сильным мира всего? — Может, все-таки не надо? — нервно спросил он в сторону затихших невидимых Хищников. Ответа он, что было ожидаемо, не получил и тогда вздохнул, но все-таки сосредоточился на болезненно скулящем в другом угле создании. Пугало, по заветам Млакховых историй, действительно оказалось взрослее — менее жидкое, более разумное. По крайней мере, глумливо деформированное лицо на этот раз крепилось к вполне сформированной шее, а острая глотка открывалась абсолютно сознательно, чтобы попытаться прогрызть себе путь наружу. В остальном же несчастный монстр все так же напоминал отвратительный ком из проводов, синей крови и боли. Респиратор Йосеф нацепил быстрее, чем успел об этом подумать, и строго посмотрел на сидящего на плече Муху: — Сидеть тихо. Не двигаться, Всевышним тебя прошу, — чуть ли не паникуя, пробормотал он.  Нельзя ему потерять очередного клубочка. Себя потерять можно, но Муха у Йосефа остался в единичном экземпляре. Солнышко, существенно поумневшее после того, как по его венам побежала ярко-салатовая панацея, поняло собственного хозяина и безо всяких дополнительных приказов по пейджеру. Что было, конечно, не очень хорошо — Йосеф не просто так ограничил клубкам плоскость восприятия, — но прямо сейчас являлось чистейшим благом. Разобравшись с главной своей болью, он тут же облегченно вздохнул. Перчатки из ремнабора переключились на режим работы с опасными объектами, между пальцев спрятался скальпель, а сам Йосеф как-то вдруг понял, что его, может, и не собирались убивать. Возможно, ему дали шанс взглянуть на изнанку живого половозрелого пугала — и тогда стоило только поблагодарить этих злых и опасных Хищников.  Конечно, Йосефову безопасность можно было обеспечить и на более высоком уровне, но у инопланетчиков было свое понимание угрозы — опасные для всего живого монстры в нее, как водится, не входили. Честно говоря, Йосеф как-то незаметно начал наслаждаться их наплевательским отношением к жизни. Было что-то очаровательное в созданиях, для которых потеря шеи не являлась причиной для смерти. Он глубоко вздохнул, успокаиваясь, и медленными шажками приблизился к паникующему пугалу.  Стоило присмотреться поближе, как тут же стало понятно, что этот несчастный монстр, в отличие от своего предшественника, уже не умирал. Болезненно пульсировал, да, может, до сих трансформировался в высшую свою форму и оттого боялся самого себя, но не чувствовался он смертельно больным. Корпус пугала тоже приобрел подобие формы: провода кое-где сложились крест-накрест в пародии на женскую косу, а где-то прикрывались кусками осмия. В целом бедняга стал походить на огромное яйцо, вывернутое наизнанку и наизнанку же сращенное. — Милый мой, — тихо окликнул его Йосеф, остановившись в паре метров, — нам бы поговорить. Пугало, до этого упрямо грызшее стену тупыми своими андроидскими зубами, на секунду замерло. Мужчина задумчиво моргнул, почувствовав, что монстр задумался; это было неожиданно, но открывало множество возможностей.  Милостивый Ягве, да неужели ты только что преподнес Йосефу настоящий подарок на Рош ха-Шана? Пугало же, передернувшись, вдруг аккуратно вытянуло и вытянулось ввысь на своих лапах. Бесхребетная шея выдвинулась из пазов, и через невнятную напряженную секунду монстр уже смотрел на Йосефа сверху вниз пустыми человеческими зрачками. Мужчина, стараясь не дышать, скользнул любопытным взглядом по измазанному в синей крови подбородку, сточенным клыкам, темной глотке и поднялся к страшным безумным глазам. — Тебе больно, да? — очень, очень тихо начал он, каменея плечами. — Я могу сделать так, чтобы не было больно. Хочешь? Пугало шипело, не реагируя, и только пульсировало открытым провалом глотки. В голову Йосефа тут же полезли всякие неприятные мысли, но с этим помог справиться клубочек Муха, который все еще грел Йосефову спину своим маленьким тельцем и незримо этим успокаивал. — Ты ведь уже меня понимаешь, — неуверенно сказал мужчина. — Я не сделаю тебе плохо. Я могу помочь.  Не то чтобы он где-то обучался общению с сошедшими с ума андроидами. Не то что он хотя бы хотел такому обучаться, но выбора Йосефу уже привычно никто не предоставил. У пугала, наверное, была точно такая же ситуация, и уже одно из-за этого его стоило пожалеть. Йосеф опустил взгляд, всматриваясь куда-то в область шеи несчастного создания. Вздохнул. В условном центре груди бедного монстра с глухим механическим стуком зарастала дыра, и по краям ее голубело испаряющейся влагой. Внутри что-то шевелилось почти по-живому, путались провода и шланги, стучали системные блоки, болело, ныло, тянуло — Йосеф вспомнил, что почти так же корежило мертвого Мошку, когда в клубочка влили инопланетное лекарство.  Даже умереть им достойно не дали — ни клубочку, ни собрату-пугалу. Однако у Йосефа осталось еще немного совести. Да. Хотя бы этому созданию он еще может, а значит, обязан помочь. Выщелкнув из перчаток маленькие, невидимые глазу крючки, Йосеф аккуратно присел на корточки. Пугало тут же нервно дернулось, и крепкие трубки как под давлением рванулись изнутри, плеснули по шее, виску и ладоням да так и повисли мертвыми плетями. Йосеф задохнулся, когда ему пережали горло, недовольно цокнул, шикнул на заволновавшегося Муху, но даже не потянулся освободиться. — Я сделаю так, чтобы было не больно, — упрямо сказал он, слегка давясь, а оттого похрипывая. — Дай мне помочь тебе. И, так и не дождавшись ответа, потянулся пальцами внутрь пугаловского корпуса. Йосеф не обращал внимания на испуганное болезненное шипение, на то, как плотно его запястье сдавили чужие внутренности, он сам давил, и давил, и давил, и в конце концов переупрямил несчастного этого монстра. — Вот так, так хорошо, — пробормотал он, почувствовав тканью перчаток что-то пульсирующее глубоко внутри. Руки пришлось засунуть почти по локоть, и пугало за это время успело оплести его с головы до ног, так что наверняка со стороны казалось, будто Йосефа едят. У маленького, не слишком умного, не слишком храброго уборщика все было под контролем. Блок управления чуть ли не плавился под пальцами, прогибался, как глина, от одного касания — и вот где находилась одна из главных проблем. — Готовься стать живым, большое и страшное пугало. Несколько крючков оторвалось в процессе работы, но тут же сожглось в ядовитом андроидском нутре. Йосефу оставалось только поддеть ортикон, максимально быстро его вплавить в бок головной матрицы, чтобы не причинить бедняге дополнительной боли. Когда почти вся работа была выполнена, она пошла по… все пошло к хековой матери. Что-то щелкнуло, рыкнуло, зашевелилось — и тиски вокруг Йосефа вдруг сжались смертельной ловушкой. Голова, шея, ребра попались, опутались, сдавились в какой-то странной нервной щекотке. Наверное, кто-то из Хищников все-таки проявил себя, и андроидский бедняга испугался. Жалко: у Йосефа ведь почти получилось! Но самое главное — руки. Руки, которые он не успел выдернуть из нутра пугала, потому что их в одно мгновение словно перемололо изнутри, попытайся сжать пальцы — не получится.  Почему не получается?  Как же это так?  Ему ведь даже не больно.  Просто в один момент Йосеф понял, что у него больше нет ладоней. Вот так вот просто: исчезли пальцы, перчатки, запястья, исчез маленький картофельный пинцет, а вместе с ними кожа, вены, тоненькие волоски и кости. Он хотел вскрикнуть, не смог: передавило легкие — и даже этого не заметил. Просто сидел перед внезапно испугавшимся пугалом, опутанный его щупальцами, как кальмары опутывали рыбу, и пытался пошевелить пальцами. И не мог. Спустя какое-то неоформленное количество времени вокруг стало светло. Йосефа полоснуло по спине электричеством — наверняка Муха тоже разнервничался, вхолостую использовал защитный заряд, — и почувствовался этот ток легкой, легонечкой щекоткой. Йосеф даже удивился: кажется ведь, при сборке он выставил ровно такое количество ампер, чтобы поджарило всех, кроме самого Мухи. Недосмотрел, наверное. Придется исправлять. А исправить можно только при наличии ладоней. А если надо, и для этого надо… значит, будут у Йосефа ладони? Ему ведь они необходимы, верно? Когда-то потом Йосефа привычно дернули за шкирку знакомые черные когти. Шею приятно оцарапали крупные ангельские ладони, жесткие провода обмякли, Йосефа выпустило, так легко и просто, словно и не было только что несчастного случая на экспериментальном производстве. Интересно, кто страховку будет выплачивать: Земля как официальная родина или Марс как непосредственный работодатель? Ух ты. Это будет очень интересное исполнительное производство. А если Йосеф попросит дядю Кохенов, тот выступит на его стороне? Носки командирских ботинок прочертили по плотному крахмальному полу. Он боялся посмотреть вниз, на собственные руки, и поэтому посмотрел на Млакха.  — Почти получилось, — механически сказала маска его хранителя. Йосеф кивнул: да. Почти получилось.