Джим и Венди меж двух галактик

Боцман щурясь проводил взглядом обоих. Это был гнилой человек, который никого никогда не любил. И его не любил никто. Боцмана даже можно было бы пожалеть, но ему это не было нужно, да и сам он никого никогда не жалел. Он с детства жил один. Мать умерла рано, а отец не пожелал заботиться о сыне. Постоянные утеснения, глумление окружающих, сотворили из ребенка беспощадную машину с каменным сердцем, которой чужды человеческие чувства и душевная теплота. Черты его лица были холодны и резки: кожа бледная, как у мертвеца; глаза подобны красным уголькам, что светятся из самой преисподней. Чёрные брови, длинный нос, губы сжаты; лицо вытянутое-длинное, с острым подбородком. Дьявол во плоти, только копыт и хвоста не хватает. Почему же он пошёл на судно? Неужто полюбил море, паруса и приключения? Нет. Он и в самом деле не любил абсолютно ничего на свете. Ничего, кроме денег. Его манила жажда наживы, он ждал фартового случая, который мог подвернуться… и он уже подвернулся. При мысли об этом на устах боцмана проскальзывала коварная улыбка, делая его, и без того жуткую, физиономию ещё страшнее. Подождав пока ребята уйдут, боцман огляделся по сторонам. Моряки, распевая песни, были поглощены своей работой. Это ему и было нужно. Он шёл к трюму, ступая неслышно, словно тень, призрак, вышедший из могилы. Зачем же он пошёл туда? О, там проходило тайное собрание, которое сулило многое. За столом восседал Брог, зыркая своими жуткими глазами, и при неверном свете свечи казался ещё безобразней обычного. Справа от канонира расположились осьминог Бурбо с ящером Гомбом, слева — змей Смеиус. Зайдя, Боцман выпрямился во весь рост, а канонир щурил свои мерзкие глаза на вошедшего. — Ты всё-таки пришел, — прошелестел Брог. — Не испугался. Нам нужны смельчаки, отчаянные люди. Ты на нашей стороне? — Не уверен. А где гарантии, что если я примкну к вам, дельце выгорит? — Так он ещё и сомневается? — прошелестел Брог своим людям. — Шеф, он может выдать, — тут же зашипел Бурбо. — Если он не с нами, то он против нас. — Пусть попробует! — подскочил Смеиус, выхватив саблю и подставил ее под подбородок боцмана. — Клянусь, я сам его разрублю и скормлю Сатане! — Зря вы так волнуетесь. Волноваться вредно, — хладнокровно ответил боцман, пальцем отпихивая саблю в сторону. — Я просто желаю знать каков расклад, понимать на что именно я иду. — Осторожный, это хорошо, — сверкнул глазами Брог. — Не сомневайся, ты получишь такие богатства, что не снились и королю. — Так вы уже знаете где сокровища? — тут же поинтересовался боцман. — Я знаю, что капитан плывёт за ними, знаю что они есть, но конкретного плана у нас пока нет. И карты нет, — ответил богомол. — Но добудем. — И как же? — настаивал боцман. — Да мигом, приятель, — промычал Гомбом, смачно рыгнув. — Он ещё сомневается в Броге! Эх ты, боцманова башка. — Захлопнись! — рыкнул на него Брог. — Я сейчас глаголю! Ясно?! — жук перевёл взгляд на боцмана. — Зря сомневаешься. Завтра мы выходим из Млечного пути. Будут танцы… — Да, да! — подхватил Бурбо. — Танцы, вот здорово! — Захлопнись, баран! — снова прошелестел богомол. — Так вот, у капитана должна быть сходка со своими. И она будет. Так положено, но нас туда не пустят. Не доверяет он, подлая рожа. Нам нужен кто-то, кто может втереться в доверие. Болван, простофиля с открытой душонкой, которую можно легко загубить, а он и не поймёт этого. Есть у тебя такой человечек? — Есть один на примете, — сразу злобно оскалился боцман. — Лопух редкостный. — Как зовут? — спросил Брог. — Дик, кажется, — ответил боцман. — Да, Дик Вилоу. — Ага, точно, припоминаю, — осклабился канонир. — Вот он то нам и подойдёт. Хороший выбор. — Но как лучше переманить лопуха на свою сторону? — нахмурился боцман. — Проще пареной репы, — успокоил его богомол. — Придётся пустить в ход средства убеждения. — Зажать за углом и всыпать! — воскликнул Гомбом. — Да! — поддержали другие с энтузиазмом. — Всыпать! — Молчать! — рявкнул канонир. — Здесь такое не подойдёт, корабль пока не наш… — А что тогда? — спросил Бурбо. — Он же у тебя состоит и на плохом счету, да, боцман? — начал коварный канонир и, дождавшись кивка, продолжил: — Он ведь у тебя не раз попадал под раздачу? Скажи ему, что простишь всё, если сблизится с капитаном и проберется на сходку. Пойдёт? — Пойдёт, — ответил боцман. — Ну и вот, — сказал канонир. — А если проболтается? — Не проболтается, будет знать что пойдёт прямиком к праотцам. Он же трусливый, как баба, — ответил канонир. — Ну так что? Ты с нами? — Да, — ответил боцман. — Я в деле. — Бумагу подписать надобно, — сказал богомол, подавая знак Смеиусу. Тот встал и подошёл к боцману с чем-то, похожим на кожу. Мгновение, и боцман зашипел от боли, пронзившей его правую ладонь, а на листе кожи остался кровавый отпечаток.