Джим и Венди меж двух галактик

Эсмеральда штопала матросскую рубашку, напевая при этом нежную, спокойную мелодию. Песня вносила гармонию, а мягкое уютное кресло расслабляло. Томно хлопая длинными ресницами, она следила за каждым прохождением иглы сквозь ткань с особым трепетом, потому что любила это занятие. Ленточка дремала рядом, свернувшись клубочком. Нежное мурлыкание испанки убаюкало её. Но сон был прерван резким приходом Венди, с грохотом открывшей дверь. Кошка подпрыгнула, а испанка с удивлением уставилась на сердитую, нахмуренную подругу. Девочка молча, твёрдым шагом приблизилась к рубашкам, резко ухватила одну и села на стул штопать, бубня при этом себе что-то под нос. Эсмеральда была в шоке, а Ленточка недовольно укублошилась спать дальше. Венди же с яростью штопала ни в чём не повинную рубашку, не переставая ворчать под нос. Настолько разъярённой испанка видела её впервые. — Ты вслух бормочешь… — осторожно начала она. — Ну и что, — огрызнулась девочка, нахмурившись сильнее. — Какая кому разница! — Что-то случилось? — не понимая ничего спросила испанка. — Ты такая сердитая. — Да, сердитая! — выпалила девочка, а до испанки донеслось: «Да как он…» — Ты бесишься из-за Джима? — наконец поняла подруга. Она замечала что тот не обращает на нее внимания и была удивлена, что девочка бегает за ним. — Да! — крикнула Венди. — Он… он… — Игнорит тебя, — спокойно закончила испанка. — Да! — подскочила Венди и начала ходить по комнате. — Да что он о себе возомнил! Да как он смеет со мной так поступать!!! Ни с того, ни с сего хмурится, отворачивается, будто я пустое место!!! — испанка со скрытой улыбкой слушала её. Первые ссоры — так мило. — А что я сделала??? — Я не знаю, — спокойно ответила Эсмеральда, не переставая в глубине души улыбаться. — Я тоже! — продолжала бушевать девочка. — Если он воображает, что со мной такое прокатит, то он очень крепко ошибается! — Да, согласна, — поддержала её подруга. — Ты глянь какой! — она топнула ножкой. — Я думала, что он мужчина, а он… он… он самодур, грубиян, эгоист, дубовый как полено, чёрствый кусок хлеба, покрытый плесенью!!! — Эсмеральда только украдкой посмеивалась, стараясь не показать вида подруге. — Я ему покажу ещё!!! — испанка старательно закивала головой. — Чтобы со мной так… да никто не имеет права так вести себя со мной!!! Вот тебе, негодяй!!! — она в сердцах запустила тапок в дверь и глухой звук удара заставил кошку подпрыгнуть и зашипеть. — Перестань, — фыркнула на девочку Эсмеральда. — Что «перестань»?! — огрызнулась Венди. — Думаешь, мне приятно вот так?! — Конечно нет, — понимающе сказала подруга. — Но кошка ни в чем не виновата, да и летающие тапки тут не помогут. — Правильно, — немного утихла Венди, подойдя к двери, надевая тапок на ногу. — Но это же просто наглость!!! Я к нему со всей душой, а он… — снова завелась она. — Мужчины — странные создания, — спокойно произнесла испанка, когда девочка села на место. — Иногда их очень трудно понять. — Угу, — сердито ответила та, дрожащей от негодования рукой пытаясь продеть нить в иглу. — Он не смеет играть со мной! Эсмеральда промолчала, поняв, что любые слова просто добавят масла в огонь. Как же это было всё равно мило. Первое чувство, первые ссоры, потом мир. Ах, как прекрасно такое примирение! — Ну ничего, — успокоила она. — Вот как помиритесь… — Нет, — перебила её Венди. — Я не собираюсь делать этого первой! Тем временем Джим качался в своём гамаке в каюте матросов и не подозревал какими словами поминает его любимая. С умиротворением на лице он читал книгу. ЕЁ книгу! Это был уже успех для него — парень позволил себе отступить от правил. Всё равно Венди здесь нет и можно снять с себя непроницаемую маску гордости. Теперь стало намного лучше и комфортнее. Под болтовню друзей он с улыбкой читал о могучем Посейдоне — брате громовержца Зевса, царя Олимпа. Бегая голубыми глазами по строкам, он представлял сцену похищения прекрасной Амфитриты — дочери морского старца Нерея, негодование бедного старичка. Он улыбнулся, представив, что похищение — это целый подвиг, что он — Посейдон, Венди — Амфитрита, а Нерей — капитан, хотя мистер Смит при всем желании не очень-то тянул на старца… Да и жениться Джим пока не собирался, в отличии от Посейдона, ещё даже и не думал всерьез о таком, ведь ему всего лишь пятнадцать! Но собственную семейную жизнь он много раз воображал, представляя будущий дом, даже остановился на количестве детей, которых сможет содержать. Он считал, что обеспечивать семью должен мужчина, а женщина — заботиться о семейном очаге и детях. Жену он ещё не представлял никак, хотя Венди неплохо бы подошла на эту роль… но это произошло бы очень не скоро, учитывая то, как сейчас развиваются события. Джим тяжело вздохнул. — Ух ты, ёлки, смотрите чем это он тут занимается, — со спины послышался голос Вышибалы. Джим дрогнул, не заметив как тот подкрался сзади. Остальные посмотрели в сторону Хокинса, а тот и опомниться не успел, как книга оказалась в руках у друга. — «С тех пор живёт Амфитрита с мужем своим в подводном дворце… " — Отдай! — вывалился из гамака Джим, больно ударившись. — И чья же это книга?! — продолжил тот. — Чья? — хором переспросили Гор и кок. — Венди! — ответил Вышибала, а Джим выхватил её у него из рук. Гор и кок удивлённо переглянулись. — Ну и что с того, — снова плюхнулся в гамак Джим. — Может ты с ней все-таки помиришься? — предложил Вышибала с надеждой. — Утро вечера мудренее, надо пробовать! — подхватил кок. — Милые бранятся, только тешатся. — Помириться, как же, — многозначительно иронизировал Гор. — Да после такого она к нашему оболтусу даже не подойдёт! — Что, правда?! — испугался Джим, но вдруг спохватился. — Не верю. — Вот увидишь, — сказал Гор, — отвечаю! У Джима в сердце закралась тревога. Неужели и правда не подойдёт?! — Да и я бы точно не подошёл, — согласился Вышибала. — Да подойдёт она, — успокаивал себя больше чем их Джим. — А вот и нет! — настаивал Гор. — Спорим! — вскипел Джим, потому что начал бояться. — Спорим! — обрадовался Гор. — На что? — спросил Джим. — Если она не подойдёт — ты идёшь с ней мириться… — сказал Гор. — А если подойдёт — ты бросаешь Жоржетту! — закончил Джим. На этом и договорились, хотя Джим надеялся, скрипя зубами, что выиграет этот странный спор.