***
— Я скоро в шорты не влезу, — печально сказала Саша, — но как можно удержаться от такой вкуснятины, — грустно констатировала она, алчно поглядывая на последний вареник. — Доедай ты, — пододвинула мне тарелку. Я рассмеялась и поделила вареник на три части. Бусина доля оказалась самой большой — ведь ей шорты не нужны. — Может, приготовим что-нибудь в печи? — вдруг предложила я, и пропела дурашливо, — до чего вкусны томлёные в печи щи-борщи! Лучше блюда не ищи! Остановились на зелёном борще. Саша никогда его не готовила. Я же знала, что это объеденье. Правда, о процессе приготовления познания мои были теоретические — я видела, как это блюдо готовила моя хозяйка, когда я была врачом сельского ФАПа. Всё это я рассказала Саше, добавив, что не очень уверена в своих кулинарных способностях. — У тебя всё получится! Ты очень умелая, — заверила Саша, вызвав во мне моментально вспыхнувшее чувство гордости. — Зелёный борщ положит начало кулинарной рубрике нашего блога! — торжественно провозгласила она.***
Крапива росла в изобилии во дворе, а вот люцерны не оказалось. Решили отправиться на её поиски на ближайший луг. — Наверное, так чувствовал себя израильский народ после блуждания по пустыне, — заявила Саша, опускаясь в россыпь ромашек после часа безрезультатных поисков неуловимой люцерны. — Скорее всего, так и было с самыми нестойкими в вере своей, — отозвалась я, — а те, кто не разочаровались в своём предводителе, очень были довольны и радовались жизни, — я вытянула руку в направлении Буси, которая носилась как угорелая. — Я уже вижу дома деревни, — заметила я, вглядываясь в горизонт, — кстати… вон та-а-ам корова пасётся. Коровы люцерну обожают. Нам туда, — я зашагала вперёд, чтобы не поддаться искушению лечь возле Санечки и… — Неужели изнасилуешь? — смеясь, спросил внутренний голос. — А как же утренние мысли о душевной привязанности? — А разве одно другому мешает? — вопросом на вопрос ответила я. — Логично, — согласился он.***
— Как ты думаешь, она не будет против, если я её сфоткаю? Коровы ведь добродушные животные? — спросила Саша, догнавшая меня. — Если ты не станешь делать резких движений, кричать и обижать её, думаю, что она согласится принять участие в фотосессии, — со смехом ответила я. — Я буду тихо, как мышка, — заверила она, — а ты пока поищешь эту чудо-люцерну. Как тебе идея? — Хорошо. Только будь осторожна. Не подходи близко и Бусинку возьми на поводок. Я смотрела им вслед с таким чувством, словно мы… одна семья. Была бы я парнем или она… — Ты хочешь быть мужчиной? — удивился внутренний голос. — Вроде бы за тобой таких мыслей не водилось… — Я бы просто могла сказать, что она мне нравится, не боясь быть… — Я задумалась, потом продолжила, пытаясь передать словами свои страхи: — …отвергнутой, непонятой, осмеянной, оскорблённой… — Ну, у страха глаза велики, — рассудительно произнёс внутренний голос, — как тётя Валя говорит, «глаза боятся, а руки делают». — Это что за намёки? — удивилась я. — Всё. У меня дел полно.***
Я наткнулась на чудесный островок люцерны. Принялась обрывать верхушечки. Уже почти половину полиэтиленового кулёчка натолкала, когда послышался лай Бусинки. Саша и собака мчались по лугу, а за ними — корова. Кулёк вывалился из рук. Я побежала им навстречу. — Бусинка начала лаять, и корова как взбесилась, — объясняла запыханная Саша. — Я там оставила свой рюкзак. Чёрт! Ну почему я такая размазня?! — выкрикнула она со злостью. — Придётся возвращаться. — А я кулёк с люцерной выронила, когда увидела, как вы бежите. Я очень испугалась за вас, — я посмотрела на Санечку, которая, вдруг покраснев, отвела взгляд. Мне тоже стало неловко — словно я… открыла сокровенную тайну? Такое странное ощущение. — Хорошо, что она на цепи была. Иначе я не знаю… — Санечка нервно поёжилась и добавила: — Вот тебе и белая футболка, — она улыбнулась и обратилась к собаке: — Надо тебя, дорогая, к кинологу в науку отдать.***
— Мама очень любит собак. Правда, маленьких. До Капы была мальтийская болонка, — рассказывала Саша, когда мы возвращались за рюкзаком. — Однажды у неё обсыпало весь живот прыщами. Мама потащила её к ветеринару. Тот спрашивает: «Кроме корма ещё чем-то угощаете собачку?» Мама отвечает: «Нет. Разве что конфетку дам», — Саша рассмеялась. — А как бульмастиф появился? — спросила я. Мне было интересно всё, что касалось Саши. — Мне её Аня подарила на день рождения. Анна Николаевна, — исправилась она и опять рассмеялась. — Она не признаёт маленьких собак. Капу она называет «недоразумение в комбинезоне»… А вон мой рюкзак. Ого, как близко я подобралась к корове! Бусинка зарычала. — Сейчас же прекрати, — зашипели мы. — Вы, наверное, здесь оставайтесь, а я пойду, — предложила Санечка. — Ну уж нет, — возразила я, — мне не хочется волочься по траве, пытаясь удержать собачку. Пойду я. Когда до рюкзака оставались считанные шаги, я услышала хеканье, а потом лай. Видимо, у Бусинки проснулся инстинкт охранника: она неслась к корове, которая была… — Беги! — завопила Саша, болтаясь на поводке, а затем, и вовсе упав, выпустила его из рук. Собака захлёбывалась лаем, держась от коровы на безопасном расстоянии. Я всё-таки схватила рюкзак и помчалась к Саше. Подбежав к ней, схватила за руку и потянула за собой. Саша оглядывалась и звала Бусю, пока не зацепилась за что-то, и мы упали в траву. — Ты как? — я склонилась над Санечкой, которая лежала на спине, раскинув руки в стороны. Её глаза были закрыты. — Саша? — я прикоснулась к её шее. — Щекотно, — она рассмеялась, открыв глаза и пытаясь прикрыть шею руками. — Ах ты ж!.. — выдохнула я, проглотив возмущение. Недолго думая, оседлала её, прижав её руки к земле и… утонула в карих глазах. Санечка лежала, не шевелясь. Смотрела на меня… ожидающе? Настороженно? Испуганно? Она прикусила верхнюю губу, потом облизала её кончиком языка. Дышала полуоткрытым ртом шумно и часто. Я сцепила зубы, еле сдерживаясь, чтобы не сжать коленями до хруста её рёбра, окольцевать тонкие запястья и, навалившись всем телом, прижать, распластав по земле, и целовать до изнеможения. Я хочу, я поцелую… Я наклонилась и… была снесена собакой, которая врезалась в нас. Саша хихикала, отпихивая Бусю, лижущую ей лицо. Собака, недолго думая, переключилась на меня. «Придурочный бульмастиф! Всё испортила!» — вертелось в голове, пока я отбивалась от её нежностей. — Ты ей нравишься, — сказала Саша. Она лежала на траве, подперев голову рукой, и с улыбкой смотрела на нас. — А тебе? Тебе я нравлюсь? — выпалила я, внутренне сжавшись в комок от своей храбрости. Я принялась дурачиться с Бусей с ещё большим усердием, что не помешало мне превратиться в огромное, шевелящееся от волнения ухо. — Конечно. Очень! — Да?! — недоверчиво выдохнула я. Так просто?! Я даже забыла о собаке, которая не преминула этим воспользоваться, на радостях чуть не откусив мне нос. — Буся! Ты что творишь! — расхохоталась Санечка. Это прозвучало так эротично, что у меня моментально свело низ живота. Я даже ногами засучила и сказала совсем не то, что хотелось: — А ведь это была не корова. — То есть? — Саша уставилась на меня. — А кто? — Ну да. Это был бык. — Бы-бык? — запинаясь, переспросила она с таким удивлением, что даже Буся замерла, повернув голову её сторону. Я тотчас же воспользовалась моментом: откатилась от собаки и встала. Саша смотрела на меня так сконфуженно, что мне захотелось подойти к ней и, погладив по головке, сказать: «Ну, бывает. Не огорчайся! Ты ведь всё-таки поняла, что это не лошадь». Я даже улыбнулась, представив эту сцену. — Но ведь у неё… него было вымя. Я сама видела. Можно даже посмотреть кадры. Сейчас, — она включила фотоаппарат и через несколько секунд раздалось победное: — Смотри, вот! — Вижу. Это яйца, — сказала я после просмотра отснятого. — Яйца?! Такие большие? — Саша пристально всматривалась в картинку. — Фу, какая гадость! — Мне тоже не нравятся мужские причиндалы, — произнесла я, чтобы у Санечки не осталось ни малейших сомнений по поводу моих сексуальных предпочтений. К сожалению, она никак не отреагировала на мои слова. Настроение моё, пребывавшее пусть не на седьмом, но на каком-то из небес, стремительно покатилось вниз. «А так хотелось сцены признания любви и жаркого секса на лугу», — насмешливо бубнил внутренний голос, когда мы возвращались на хутор.