***
Нас усадили за стол, игнорируя все Сашины «неудобно». — Грех не воспользоваться таким шансом понаблюдать семейное сельское застолье, — соблазняла её я. Нас, как молодожёнов, усадили рядышком на почётное место возле именинницы. «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!» — провозгласил внутренний голос. «Действительно», — миролюбиво согласилась я после рюмки малиновой наливки. — Тёть Галя, это просто бомба! — похвалила я, принимаясь за вторую рюмку. — Попробуй, невероятно вкусно, — обратилась я к Саше. Ошеломлённая гвалтом за столом, та послушно выпила и выдохнула восторженно: — Супер! — А какую медовуху дядя Петя делает! Ммм… — делилась я впечатлениями, — голова ясная, а ноги не идут. Ты только не подумай, что мы выпивохи. Мои родственники очень хорошие и здравые люди, — малиновка развязала мне язык, — просто сегодня у дяди Петиной матери день рождения… — Ну что ты! Я совсем так не думаю! — подогретая наливкой, с жаром зашептала Саша. — Просто мне так всё необычно, громко, весело… Будто никто друг друга не слушает. Они всегда так кричат? — О! Это всего лишь цветочки… — махнула я рукой, задев кусочек хлеба, который шмякнулся на пол. Я нырнула за ним. «Какая же ты, Санечка, молодец, что надела джинсы!» — мысленно похвалила я, пытаясь не смотреть на её ножки. Я схватила хлеб — лишь бы не провести рукой вверх к… — и треснулась головой о столешницу. Удар меня немного отрезвил. — Иринке больше не наливать! Она уже под столом отдыхает, — загоготал дядя Петя, — а мы сейчас вишнёвочку попробуем. Я выбралась из-под стола, красная, как рак варёный. — О! Явление Христа народу! Как отдыхалось? — опять загагакал хозяин дома. — О наливке услыхала, сразу к столу прискакала, — блеснула остроумием тётя Галя, наливая мне и Санечке густую ароматную жидкость. — Ой, мне, наверное, не надо, — пискнула Саша. — Здрасьте, я ваша Настя! — удивился дядя Петя. — Ещё и клубничную будем пробовать. Как же можно нашу хозяюшку… — он приобнял одной рукой тётю Галю и смачно поцеловал её в зардевшуюся щёку, — обидеть! Пей до дна! — приказал Санечке, послушно поднесшей рюмку ко рту. Я тоже выпила свою. Рот наполнился тягучей сладостью. Я сидела, смакуя ощущение. «Так и спиться можно!» — встревоженно заметил внутренний голос. «Ничё, прорвёмся…» Как же мне было хорошо! До чего же я люблю своих родственников! Вот всех бы расцеловала! Даже вредную бабу Шуру, которая, что удивительно, сидит, помалкивая. Какие же они чудесные! Оказывается, я озвучила последнюю мысль Саше. Она меня поддержала очень энергичными кивками и сказала довольно громким шёпотом: — Они у тебя просто замечательные! Мне так хорошо с вами! — Она улыбалась такой милой улыбкой! А эти ямочки на щеках… Мы смотрели друг на друга улыбаясь, не в силах отвести глаз. — А теперь клубничной наливочки хряпнем, — дядь Петин бас прервал идиллию. — Ой, я уже так налилась наливками, что и за руль не сяду, — запротестовала Саша. — Чего ехать? — тётя Галя недоуменно пожала плечами. — Места полно. На втором этаже три комнаты свободные есть. — Нет. Мне надо домой, — Санечка протестующе замахала рукой, — там Буся одна. — Ох, уж эти горожане! Это мне что, всю скотину в дом забирать, чтоб она одна не была? — заржал дядя Петя. — Не мелись, — стукнула его по руке тётя Галя, — ты в городе никогда не жил. Что ты понимаешь в том, как люди в квартирах живут. — У меня есть квартира, но я живу в частном доме, — проинформировала её Саша. — Да? — тётя Галя подалась вперёд. Её глаза загорелись восторгом. «Что-то тут нечисто», — задумчиво пробормотал внутренний голос. — Миша вас отвезёт. У него права есть на все категории транспорта, — она с гордостью посмотрела на младшего сына. — Ну не на все… — начал было он, но тётя Галя предостерегающе махнула рукой, и Мишка умолк, словно воды в рот набрал. — Миша у нас парень серьёзный. Не пьёт. Механиком работает. Новый трактор доверили, — заливалась соловьем тётя Галя, глядя на ничего не понимающую и лишь улыбающуюся Сашу. Я же сразу напряглась. И наливка не помогла. Еле сдержалась, чтобы не заявить им всем, что, если Санечка кому-то и достанется, то уж точно не Мишке. — Это да, — подключился к разговору дядя Петя, — таких красивых девушек одних отпустить на ночь глядя, никуда не годится, — он рубанул рукой воздух. — А за Мишкой — как за каменной стеной, — добавил он с гордой уверенностью. — Да, без мужчины — никуда, — вдруг задребезжала именинница. — Смотрю на вас: такие красивые девчата, а одни, — она скорбно поджала губы. — Оно ж и хлопцев достойных сейчас — по пальцам пересчитать. Но Миша наш — орёл! Не то что у Свиридихи… Лбы здоровые, а в голове одни глупости. — Ой, вчера старшой напился и начал к девчатам цепляться, — влезла Люська. — Это наша невестка. Она верит в веночек безбрачия и прочую хрень, — процедила я сквозь зубы, стараясь, чтобы мою реплику услышала только Санечка. — И что?.. — нахмурился Пашка, Люськин муж. — К тебе лез? — голос его зазвучал угрожающе. — Пусть только попробует! Я ему все рёбра переломаю. Люська захихикала, игриво толкнув мужа в бок. — Во какая любовь, — с неприкрытым сарказмом произнесла я, глядя на них. — Тебе, кстати, такую же предлагают, — обратилась я к Саше. — В смысле? — она непонимающе уставилась на меня. — В прямом, конечно, — фыркнула я. — Скажи ещё, что ты не заметила, как к тебе Мишку сватают. Может, согласишься? Вон какая скала сидит, — я указала подбородком на кузена, который не сводил с Санечки влюблённых глаз, — будешь с ним как в бомбоубежище. — Действительно, — произнесла она, глянув на Мишку, — бедняга, может, сказать ему о моих предпочтениях? — Саша вопросительно посмотрела на меня. — Ты что! — всполошилась я. — Не вздумай такую глупость сделать! Узнает всё село. Публичная травля обеспечена. — Да? Неужели всё так плохо? — глянув на меня, она недоверчиво хмыкнула. — У меня мама знает и Аня… — она осеклась, потом продолжила: — …тоже. Разве твои родители не в курсе? — Конечно нет! Мне и без этого хватает маминых приколов. Везёт же тебе, — с завистью констатировала я. — Все мои только и мечтают поскорее меня замуж выдать за какого-нибудь классного парня типа Мишки. Такая тоска начала подниматься почему-то в горле, грозя добраться до глаз и пролиться слезами. Вот только этого мне и не хватало! — А давай выпьем! — предложила я Санечке, потянувшись к графину. Заметив недоумённый взгляд тёти Гали, я чуть ли не враждебно спросила: — Что?! — и аж самой стало неловко от своего тона. Попыталась смягчить, добавила: — За Мишей как за каменной стеной, — увидев потеплевший взгляд тётки, закончила: — Девушкам можно и расслабиться.***
Наклюкались мы с Санечкой изрядно. До машины шли, покачиваясь, как берёзки на ветру. Мишка галантно открыл переднюю дверцу для Саши. Она, проигнорировав его приглашение, плюхнулась на заднее. Я забралась следом. Нам отчего-то было всё время смешно. Мы без устали хихикали даже над Мишкиными дурацкими шутками, которые сыпались из него, как горох из дырявого мешка. Он тоже ржал на весь салон, поглядывая на нас в зеркальце. Меня так и подмывало крикнуть: «Ну сколько можно пялиться?!» Моментами мне даже начинало казаться, что он раскусил мои коварные замыслы: на каждой выбоине, в которую ныряло колесо (а их было предостаточно), я старалась качнуться так сильно, чтобы обязательно стукнуться о Санечку. Она реагировала на эти качания смехом, задерживая на мне свои руки. Жаль, доехали очень быстро. Саша поспешила в дом, к Бусе. Я осталась во дворе с Мишкой, который набивался на чай. — Ира, может ты знаешь, — вдруг замялся он, — у Саши кто-то есть? Из меня чуть не вырвалось: «Яна!» Я скорчила надлежаще скорбную гримасу и ответила полнящимся печалью голосом: — Да, у неё есть парень. Он работает моделью в мире моды… — Голубой, что ли? — вдруг выдал Мишка. Вот тебе и увалень! С ним надо держать ухо востро! Надо ж было такое ляпнуть! — Что за глупости ты говоришь! — возмутилась я. — Они любят друг друга до безумия. Через месяц свадьба. Ну, конечно, я немножечко наврала, но, судя по скисшей физиономии ухажёра, цели достигла. — Понимаешь, горожане… они другие, — добавила я, чтобы закрепить результат, — нам с ними не по пути, — не удержалась от горькой реплики.***
Я вошла в дом и застыла, глядя на Сашу, которая замерла. Кроме трусиков на ней ничего не было. Я непроизвольно глотнула, но с места не сдвинулась. Смотрела во все глаза, скользя взглядом вверх-вниз, останавливаясь на груди с чётко очерченными ареолами и выступающими сосками, на животике, таком плоском, на тонкой талии… Глаза скользнули вверх, к ключицам, проступающим сквозь кожу, ямочке между ними, такой по-детски беззащитной, которую хочется целовать… Сашины глаза… Такие огромные — кажется, утонешь в них и… конец тебе. Наверное, это длилось мгновение. Вот уже Буся бежит ко мне, вымахивая хвостом. Ткнулась в ладонь мокрым холодом носа, прося ласки. Едва тронув её голову, я выскочила из дома. Не в силах остановиться, зашагала по двору. Скрипнула дверь, полоса света прорезала темноту, на секунду ослепив меня. — Ира, — раздалось неуверенное, — ты идёшь спать? — Еще не хочу. Вы идите. Я тут побуду.***
— Это всего лишь гормоны. Длительное сексуальное воздержание. Адреналин, кортизол… — бормотала я, рыся по траве, чувствуя, как она приятно холодит ноги, как спокойствие наполняет меня всю… — Да ни фига меня не наполняет!» — я стукнула кулаком о раскрытую ладонь и пошла спать. Стараясь как можно меньше шуршать, я улеглась на своё спальное место. — Легче? — вдруг спросила Санечка. От неожиданности я дёрнулась и выдохнула в темноту: — Почему ты не спишь? — Не спится, — раздалось в ответ. — Так полегчало тебе? — повторила она вопрос. — Нет, — ответила я честно. Толку-то, всё это хорошая мина при плохой игре. — Вот и мне нет, — её голос звучал непривычно низко и вибрирующе.