Нам и не снилось

— Иринка, кушай! Почему же ты ничего не ешь? Али не вкусно? — упрашивала меня тётя Галя. — Всё очень вкусно, просто аппетита нет, — вяло отнекивалась я. — Вот так она, Лида, ест, — пожаловалась она моей маме. — Одна кожа да кости. Смотреть страшно! — Ириш, ты столько на свежем воздухе сегодня работала, аппетит должен быть зверским, — забеспокоился папа. — Может, что-то болит? — Так она ж врач! Что ж у ней болеть может? — влезла баба Шура. — Хотя ж худая, ох худая, — она неодобрительно покачала головой. — Да ничего у меня не болит, — стараясь не выдать накатившее раздражение, сказала я. Ну не буду же я им рассказывать о том, что у меня душа ноет! Понесли же меня черти к той копне! Как теперь в глаза Анне Николаевне смотреть? «А ты разве раньше в них глядела?» — удивился внутренний голос. — Да, Иринка, кушать надо! — пробасил дядя Петя. — А то где ж силы брать, шоб за хлопцами бегать? — он раскатисто захохотал. — Да какие там хлопцы! Ей же никто не нравится! — сердито отозвалась мама. — Вот останется в старых девках… Она умолкла. Над столом повисла тишина. Ну почему, стоит моим родственникам собраться вместе, главной темой разговоров становится моя личная жизнь?! До чего же тошно! Я посмотрела в окно. На улице шумел дождь. Сейчас бы комедию какую-нибудь посмотреть или книгу лёгкую почитать, чтобы отвлечься от мыслей, неустанно вертящихся в голове: «О чем говорили Санечка и Анна Николаевна? Рассказала ли Саша ей о нашей ссоре?..» — Мясо просто тает во рту! Галя, вы — богиня кулинарии! — вдруг прозвучал восхищённый голос Леночки. — Точно! — присоединилась к ней Анна Николаевна. — А наливки какие вкусные! Мёд! — Ой, спасибо! Кушайте на здоровье! — зарделась от похвалы тётя Галя. — Вот это по-нашему! — гаркнул дядя Петя. — Покушать хорошо, пропустить рюмочку-другую, а потом у клуб — гопца-ца, — он замахал руками, чуть не перевернув графин с наливкой. — Сиди уж, гопца-дрыца, — скривилась тётя Галя, в последнюю секунду успев спасти графин с его содержимым. — Ну, а шо плохого? Уж куда лучше, чем сидеть с постной физиономией, как у Иринки. Во! — он оттянул пальцами щёки вниз и скорчил страдальческую гримасу. Все заулыбались, поглядывая на меня. Весело им… Мне же от этих взглядов стало ещё тоскливее. Вот далась же я им! Будто не о чем больше разговаривать! И вообще, когда я ем — я глух и нем! — Ну, а какой же физиономия будет, если одна как перст! Вот не станет нас с отцом… — запричитала мама. — Мам, ну что за глупости ты говоришь! — не выдержала я. — Чай не молодеем! На шестой десяток уже свернуло, а здоровья-то не прибавляется! — мама огорчённо засопела и умолкла, бросив на меня жалостливый взгляд. — Ничё, Лидок! Будет у Иринки такой муж, шо ого-го! — с жаром заговорил дядя Петя. — Есть у меня на примете парень… Ух! Орёл! — и потянулся к графинчику. — И?! — одновременно выдохнули мама и тётя Галя, уставившись на него. Дядя Петя в роли свахи — такого ещё не бывало. Остальные тоже с любопытством глазели на новоиспечённую сводню, неспешно попивающую наливку и «трепающую всем нервы», как выразилась тётя Галя после затянувшегося молчания. Даже Санечка прекратила ковыряться в тарелке и подняла заинтересованный взгляд. Меня так и подмывало, глядя ей в глаза, выкрикнуть: — Слетелось вороньё! На меня вдруг накатила такая злость! Захотелось вскочить, опрокинув стул, смести со стола тарелки и завопить: «Прекратите сейчас же! Я сама буду решать, с кем мне быть!» — и выйти, хлопнув дверью так, чтобы оконные стёкла задрожали, а ещё лучше — рассыпались дождём осколков! Будь у меня мамин характер, а не папина мягкотелость… «А как же волевая ямочка на подбородке?» — съехидничал внутренний голос. Я разжала ладонь и с отвращением посмотрела на красные полосы, оставленные рёбрами вилки. «Вот и всё геройство», — грустно заметил внутренний судья. — Бать, ну чё ты ломаешься, как пряник в помойнице, — загудел Пашка, — интересно же. — Я хто?! — вскинулся тот. — Дед Пихто! — погасила назревающий было конфликт тётя Галя. — Говори уже, не томи душу! — Так, а я шо, я же говорю, что парень очень Иринке подходит, — дядя Петя опять потянулся к графину. Тёть Галя немедля стукнула его по руке, забрав столь вожделенное. Он недовольно хмыкнул, но рассказывать начал: — Да прислали нам нового ветеринара. Серьёзный хлопец. Башковитый… — Красивый? — тотчас встряла Люська. — Я те дам красивый! — набычился Пашка. — Тю! Да я же чтобы Ире был красивый, — фыркнула она. — Ира ведь красивая. Ей и парень нужен красивый… — Ну, высокий, здоровый, кулачища… — дядя Петя сжал руки в кулаки и принялся их критически осматривать, — поболе моих будут… — Больше, чем мои? — деловито осведомился Пашка, выложив и свои на стол. — Может, и побольше, — протянул дядя Петя, посмотрев на кулаки сына. — Так, а чей он будет? — допытывалась баба Шура. — Та киньте вы ваше кулачье! — Приезжий. — А откуда? — тётя Галя подалась вперёд, но графинчик из рук не выпустила. — Откуда ж я знаю? Я шо, спрашивал? — удивился её муж. — Оно мне надо? — Ну да, тебя же только кулачища заинтересовали, — тётя Галя расстроенно стукнула графином о стол, — а то, что дитё не замужем, тебе и дела нет! — Аж у клуб пойдут, там и познакомятся, — беспечно махнул он рукой. — Ага, нашли ту, что познакомится! Там как налетят Зинкины девчата, да внучки приехали к Мамоновым… — …И к Дегтярам приехала племянница, такая модная вся: тут мини-юбка, а каблучища! Я как увидела, чуть не упала… — Во-во, — не дослушав болтовню невестки, обеспокоенно сказала тётя Галя, — там такая пройда, сразу на шею повесится хлопцу. Это не наша Иринка, которая будет стоять в углу, что никто и не увидит. — Да с чего вы решили, что мне туда хочется идти?! — взорвалась я, кипя от негодования. — А где же ещё молодёжь знакомится? — удивилась баба Шура. — Потанцуете, поговорите, в гости его приведёшь… — На смотрины, — заржал дядя Петя, — тут его быстро на запчасти разберут, — он загоготал ещё громче. Мой взгляд заметался по сидящим за столом. Мама и тётя Галя — с каменными лицами и нерушимой верой в свою правоту. Папа, понурив голову, ковыряется в тарелке. Ему, скорее всего, не нравился этот разговор, но он не пойдёт поперёк маминого решения. Мне неимоверно захотелось увидеть реакцию наших гостей, но было жуть как стыдно посмотреть им в глаза. Могу представить, ЧТО они думают обо мне и моих родственниках! Сидели бы в городе! Так нет же, явились! Конечно, такое шоу бесплатное… Я со злостью зыркнула на Санечку. Она не отрывала глаз от тарелки, как, впрочем, и Леночка с директоршей. Даже им стыдно за происходящее! А моим родственникам — что с гуся вода! Ну зачем выносить сор из избы! Будь у меня мамин характер!.. — А где его поселили? — вдруг спросила мама. — У бабы Гапы, что за магазином живёт. Ворота у неё с лебедями. — Знаю! — обрадовалась мама. — Ой! Я же обещала бабе Гапе яиц гусиных, — хлопнула себя по лбу тётя Галя. — Ты их почти всему селу обещала, — буркнула баба Шура, — раздашь всем, а сами будете сидеть — зубы на полку, — сварливо добавила она. — Мамо, ну шо вы говорите! Какие там зубы на полках! Петро скоро в тракторе не поместится, да и я уже в юбку клетчатую не влажу… — Ну и хорошо! Пусть видят люди, что не голодаем! Всё лучше, чем костями греметь, как святые мощи! Я почувствовала, что краснею. Ну баба Шура! Деликатности — как у слона в посудной лавке! Я осторожно покосилась в сторону гостей. Камень ведь в их огород. Анна Николаевна, поймав мой взгляд, улыбнулась и… подмигнула. Мой рот расплылся в невольной улыбке. Классная она… — Вот Ириша и отнесёт яйца. Краем уха я уловила мамину реплику и по бодрости тона почувствовала, что дело вовсе не в яйцах. Нахмурившись, я уставилась на маму. — Что, Ира? Ты не можешь отнести яйца бабе Гапе? — мама с недоверием смотрела на меня. — Мам, пожалуйста, давай без манипуляций! — в сердцах воскликнула я. — Помощь родной тёте — манипуляция?! — мамин голос зазвенел сталью. — Ой, Иринка, ты бы мне так помогла, — улыбаясь, поддакнула тётя Галя. — Но я не хочу! — попыталась я протестовать. — Ирина! Как тебе не стыдно! Тётя Галя для тебя всё!.. — с негодованием одёрнула меня мама. — Я не имела в виду, что не хочу помочь, — принялась оправдываться я, злясь на своё косноязычие, — просто… — Вот и помоги! — не дала мне договорить она. Мне так стало обидно! К горлу подкатил ком — предвестник слёз. Ну уж нет! Не дождётесь! — Пап, — я просительно посмотрела на отца. — Ириша, — он откашлялся, — надо, конечно, помочь. Мама довольно улыбнулась, папа смущённо отвёл глаза. — И ты, Брут! — сказала я зло, глядя на папу и со злорадством отмечая, как покраснело его лицо. — Хто? — дядя Петя переводил заинтересованный взгляд с меня на папу. — Что это ты, Иринка, ругаешься, — он шутливо пригрозил мне пальцем, — сколько лет живу, а такого ругательства не слышал. — Это не ругательство! — окрысилась я на дядю Петю. — Это имя нарицательное для предателей и трусов! Историю нужно было учить в школе! — Ирина! Да что ты себе позволяешь?! — загремел мамин голос во всей директорской мощи. Мама использовала его лишь в моменты крайнего раздражения и гнева, и он имел надо мной магическую силу: я моментально сникала, становясь тише воды, ниже травы. Сейчас же он почему-то не произвёл на меня должного эффекта. — Я позволяю?! — взбеленилась я, в душе поражаясь собственной храбрости. — Да я вообще НИЧЕГО себе не позволяю! «Безумству храбрых поём мы песню, — испуганно прошептал внутренний голос. — Ириш, может, не надо?» Я глубоко вздохнула и задержала дыхание, сглатывая слова, горчащие на языке. Обречённо махнув рукой, процедила: — Давайте уже ваши яйца, отнесу. — Заметив, как мамино и тёть Галино лица расползаются улыбками, не удержалась: — А вы пока к свадьбе готовьтесь. — Может, он тебе и не понравится, — попыталась успокоить меня тётя Галя. — Не может! Я всю жизнь о таком мечтала! Ветеринар с отакенными кулачищами! Песня! — я закрыла глаза, чтобы не видеть довольные лица родственников. — Я плохого не посоветую! — гордо провозгласил дядя Петя. — Гордеевы бабино подворье продают. Хата там из дуба, стоять будет века… А дети пойдут, можно пристройку приделать… — Точно-точно, — защебетала тётя Галя, — и врач нам ой как нужен в ФАП! — Ветеринар и врач — первые люди на селе. У кого свинья иль корова заболеет, куда бежать? К нему. Всегда свежая копейка. А к тебе, Иринка, люди косяками повалят, — завистливо вздохнула баба Шура. — Можно даже джип купить, — протянула Люська. Я аж глаза распахнула, чтобы убедиться в здравости моих родственников. Увы, их блаженно улыбающиеся физиономии свидетельствовали о групповом помешательстве. Мама, увидев моё перекошенное лицо, поспешила вклиниться: — Ох, фантазии, фантазии… — Потом добавила мечтательным голосом, глядя в потолок: — Хотя, конечно, хотелось бы, чтобы Ирочка вышла замуж. Да и детям на свежем воздухе лучше расти… — Клиника… — прошептала я потерянно, глядя почему-то на Анну Николаевну. Та сочувственно улыбнулась в ответ. — Извините, пожалуйста, что вмешиваюсь, — вдруг прозвучал её низкий, властный голос. Все, как по команде, повернулись к ней. — У нас сегодня вечерняя и ночная съёмки. И завтра тоже съёмочный день. Очень важный и большой кусок работы. Без Ирины Николаевны никак, — она обезоруживающе улыбнулась и добавила, глядя на вытянувшиеся лица: — Но яйца мы завезём, не волнуйтесь!