Нам и не снилось

Я открыла глаза словно от толчка. Голова была ясной, будто я и не спала, только солнечные блики свидетельствовали об обратном. Я села и огляделась по сторонам. Чуть поодаль, свернувшись калачиком, лежала Саша. А за ней — я приподнялась — никого? Странно. Стараясь не шуршать, я подползла ближе. Санечка крепко спала, подложив ладошки под щёчку. Я завороженно смотрела на неё, любуясь каждой чёрточкой. Вдруг она зашевелилась. Я подпрыгнула, словно током ударенная, и кубарем откатилась подальше. Распласталась на сене и замерла. Противно заныла ссадина на плече… Чёрт! Я же в спешке доску на место не поставила! — Думаешь, она заметит лаз и поймёт, что ты подслушивала? — задумчиво произнёс внутренний голос. — Конечно! Сразу догадается! Как она быстро намерения Анны Николаевны раскусила! — А со стороны директорши были какие-то намерения? — насмешливо переспросил он. — А то тебе непонятно! — возмутилась я. — Анна Николаевна — та ещё штучка! Как только Саша не попала под её влияние? — Так… Власть меняется… Сегодня наш кумир — Александра Павловна. Король умер. Да здравствует король! — с пафосом выдал он. Твой сарказм ни к чему! Просто Саша — хороший человек, а Анна Николаевна… — Редиска! — закончил мою пламенную речь внутренний голос. — Может, всё-таки поставишь доску на место? Я чуть-чуть приподняла голову, устремив взгляд на… ху-ух, спящую Александру. — А вдруг она мастерски притворяется? — засомневался мой Фома неверующий. — Да сколько можно быть такой мямлей? Была не была! Я решительно поползла по направлению к дыре в стене. На Сашу смотреть было стыдно и боязно. — До чего же ты труслива! — Нет! Просто глубоко внутри я порядочный человек, которому претят всякие гнусности! Я поставила доску на место и принялась со скоростью машины забрасывать её сеном. Потом, с обречённостью идущего на казнь, повернулась к Санечке. Она спала! Я радостно улыбнулась. Как мало надо для счастья. — Комплекс отличницы во всей красе — хвалите меня, хвалите… — При чем здесь это? — я нахмурилась. — Ах, извините! Ошибочка вышла! В глазах любимого человека хочется всегда выглядеть как можно лучше… — А вот это уж и вовсе чушь! Саша для меня коллега и друг. Всё! А о друзьях надо заботиться. Я укрыла своего новоиспечённого «друга» подстилкой, провела ладонью по волосам, разметавшимся по сену… Кончиком указательного пальца скользнула по скуле вниз, к губам, холодея от собственной безрассудности… — Да, дружба — она такая… — захихикал внутренний голос, — до кома в горле… — Заткнись, а?! Мне стоило огромных усилий не коснуться слегка обветренных, призывно приоткрытых губ. Подавив судорожный вздох, я поползла к выходу. Злая оттого, что всё идёт не так, как хочется, а хочется не того, что нужно, я выбралась наружу. Первой в поле моего зрения попала директорша, которая выделялась ярко-синим пятном на фоне сочной зелени. Она лежала шагах в пяти от меня, раскинув руки и ноги. От ужаса я превратилась в соляной столб. — Ты же врач! Твоя обязанность — помогать! Ну же! — завопил внутренний голос, выводя меня из оцепенения. — Санечка… убила её… И пошла спать на сеновал, чтобы замести следы! — набатом стучало в голове, пока я, почему-то на цыпочках и полусогнувшись, приближалась к телу. Грудь под синей футболкой равномерно вздымалась. Лицо, обычно бледное, покраснело. Глаза закрыты… «Гипертонический криз со всеми вытекающими…» — взяла бразды правления более отрадная мысль. — Анна Николаевна? Как вы? Она вяло пошевелила пальцами. — Шавасана… йога… Я с облегчением выдохнула, разглядывая тонкую руку, со всей очевидностью приказывающую «Поди прочь». — Что ж… бывает. Отступив на несколько шагов, не удержалась: — Чем бы дитя ни тешилось… — и тут же испуганно обернулась: не услышала ли?

***

Стоило завернуть за угол дома, как я наткнулась на Леночку, застывшую с воздетыми к небу руками и задранной головой. Я с беспокойством посмотрела вверх — безоблачно. Пришлось кашлянуть. Заметив меня, Сашина мама воскликнула так радостно, будто мы месяц не виделись: — Ой, Ирочка! А я солнышко приветствую… — Тоже йогой занимаетесь? — спросила я как можно дружелюбнее. — Я вам, наверное, помешала? — Ну что вы! Ни в коем случае! По йоге у нас Аня, а я просто… — она смущённо улыбнулась. Я тут же живописала ей свою встречу с «хладным телом» Анны Николаевны. Леночка так заливисто хохотала, потешно хлопая ладошками по ногам, что я тоже засмеялась, чувствуя, что настроение растёт, как тесто на дрожжах. — Кстати, шавасана, — отсмеявшись, сказала Леночка, — ещё называется позой трупа, так что ваши страхи были небезосновательны, — она широко улыбнулась и добавила: — А не прогуляться ли нам? Так хочется полюбоваться сельскими пейзажами! — А пойдёмте! — согласилась я. — Отлично! Тогда я возьму девочек? — Меня охватило смятение, которое, верно, отразилось на лице, потому что Сашина мама добавила: — Собачек. — Ага, — выдохнула я облегчённо. Шагать по полям-лугам с Сашей и директоршей под ручку мне совсем не хотелось. Честно говоря, я даже не знала, как себя с ними вести. Скорее всего… как обычно, будто я ничего не слышала, ничего не видела… «И волки сыты, и овцы целы», — изрёк народную мудрость внутренний голос. — А вот и мы. Привет, Ирочка, — затрясла Капиной лапкой-палочкой Леночка. — Привет, привет… — только и успела произнести я, прежде чем была снесена Бусей. — Девочки вас так любят! — восхитилась Леночка, когда я всё-таки умудрилась встать вопреки стараниям собачки, выражающей радость так наземьвалительно. — Мне кажется, они всех любят, — попыталась я мило улыбнуться, вытирая с лица Бусины слюни. — Не скажите, — возразила моя собеседница, — вот Яну, Сашину девушку, — ни капельки! — Она уж и так и этак, а они ни в какую! Чувствуют притворство, — она понизила голос до драматического шёпота, в котором отчётливо слышалась гордость. — Может, вам только кажется? — спросила я, стараясь не показывать заинтересованность. — Не только мне, Ане, Анне Николаевне — тоже. А уж она в людях хорошо разбирается! — Пойдёмте вот сюда, — указала я на едва заметную тропинку. Леночка ступала осторожно, боясь поскользнуться на мокрой от росы траве, я же сняла тапочки и зашагала босиком по холодящему ступни травяному ковру. По-утреннему свежий воздух, птичье пение в кустах, далёкие звуки трактора, мычание коров, собачий лай настроили мою душу на миролюбивый лад. — Конечно, разбирается, она ведь директор фирмы… — Ха! — Я удивлённо воззрилась на спутницу — уж очень непривычно залихватски прозвучало это из её уст. — Дело не только в фирме. Об Анюте можно книгу писать! Из серии «Помоги себе сам». Она ведь всё с нуля создала, представляете? К сожалению, Павел — мой бывший муж, её родной брат — оказался другим. А может, его просто избаловали… Сказано это было с такой тоской, что я невольно задумалась: неужели она до сих пор его любит? Это сколько же лет получается? Саша говорила, когда отец ушёл, она ещё в школе училась. — Паша старше неё на пять лет. Когда мы познакомились, Аня студенткой была. Вы не поверите, она мечтала стать геологом! — Ух ты! Моя тётя тоже геолог! Такая романтическая профессия! Я тоже хотела, как тётя Валя, но мама… сказала, что второго рюкзака с камнями не переживёт… Вот так и вышло, что я стала врачом, — я попыталась улыбнуться, но улыбка вышла кривой. — Ох, как я вас понимаю! Я ведь тоже беззубая… Так и не научилась своё мнение отстаивать. «Сколько времени прошло, а ты всё ещё злишься на мать?» — вклинился внутренний голос. «Скорее, на себя, что не настояла на своём». «Но ты ведь только школу закончила, дитя-дитём…» — А ведь только школу закончила… ребёнок, считай… — в унисон моим мыслям звучал рассказ Леночки, — но упёрлась, и всё тут! Вся в отца. Николай Павлович очень строгий и принципиальный был, к тому же директор завода — привык командовать. Пашка его боялся до дрожи в коленках. Даже мне от его взгляда не по себе было, хотя ко мне он относился хорошо… Может, из-за Сашеньки… Она в их род пошла, от меня разве что рост достался… Деда, как она его называла, её очень любил и баловал… Сашина мама погрузилась в воспоминания и замолчала. Мы неспешно шли по лугу, но вскоре я, снедаемая любопытством, не выдержала: — А Анна Николаевна?.. — Что? Ой, простите, — Леночка словно очнулась. — Да… Свёкор мой хотел, чтобы дети пошли по его стопам. Пашка выучился на инженера, но Аня вопреки воле отца решила стать геологом. А потом и вовсе заявила, что любит девушку и хочет с ней жить. С этим Николай Павлович смириться уже не мог… Кричал, что знать её не желает… Она и ушла из дома… «Вот это характер! — восторгался мой внутренний голос. — Не то что у тебя: ах, мама узнает — стыдно, ах, мама рассердится — страшно, ах…» «Ну, не всем же быть такими отважными», — попыталась я защищаться. Получалось плохо, и потому я разозлилась на себя ещё больше. — Умер, но так и не простил, — Сашина мама тяжело вздохнула. — И Аня такая же упрямая. Хотя, будь она другой, вряд ли бы достигла того, что есть. И не только в материальном плане. Она… сама себя сделала, понимаете? — Её глаза пытливо уставились на меня, и я кивнула, хотя уверенности в этом у меня не было. — Большинство людей в своих неудачах в первую очередь винит родных, знакомых, обстоятельства… У Ани все претензии — к себе. — Жёстко. — Да, жёстко. Сколько её знаю — никаких поблажек себе. Но и с других стребовать умеет. Особенно, если дела касается. Вы ей, кстати, очень понравились, — вдруг сообщила она. Я аж остановилась. — То есть? — Ой, — засмеялась Леночка, — вы только не подумайте, что я подумала, что вы… Тьфу ты, вот же нагородила! — она раздосадовано махнула рукой. — Я имела в виду ваши профессиональные качества. — А почему вы решили, что я понравилась Анне Николаевне? — Так она сама вчера сказала: «Ира — хорошая девочка». А Аня, поверьте, словами не разбрасывается. Солнце начинало уже ощутимо припекать, и я с беспокойством взглянула на свою спутницу — вдруг сознание потеряет от перегрева. А мы даже воду не взяли… — Лена, вы без головного убора, голову напечёт… — Не волнуйтесь, Ирочка, я люблю жару. Вот разве что Капа… Мы посмотрели на собачку, которая тотчас же встала на задние лапки и запрыгала, словно на пружинках, просясь на ручки. — Сейчас мамочка тебя возьмёт, — засюсюкала хозяйка, поднимая чиха. — Как можно не любить такую милоту? — ворковала она, глядя на бульмастифа, носившегося как угорелая по кустам. — Это точно, — улыбнулась я. Когда мы отыскали тенёк под деревьями и расположились отдохнуть, Леночка продолжила откровения: — И Сашенька от вас в восторге. Я недоверчиво покачала головой. — Да, да, — подтвердила Леночка, — она постоянно о вас говорит. А такое нечасто бывает. В этом она очень на Аню похожа… Хотя не только в этом, у них и характеры одинаковые… Знаете, Анечка с Сашенькой всегда были очень близки. Я даже ревновала немного, что дочка к тёте больше, чем к родной маме, привязана. Но после того, как Павел ушёл… — Рука, методично поглаживающая Капу, застыла, Лена уставилась невидящим взглядом куда-то вдаль. Чих требовательно тявкнул, и движение руки возобновилось.  — После я была этому рада… ведь она так и не простила отцу уход «к другой тёте». Упрямая — как Аня. Так и общается с ним через меня, представляете? Ну, как говорится, не мы первые, не мы и последние… — она печально улыбнулась. — Верите ли, когда Саша призналась, что ей нравятся девочки, я с Аней впервые за всю жизнь поругалась. Такой разбор полётов устроила! Мол, всё это её дурное влияние… Орала, что запрещаю ей даже приближаться к дочери. Аня, конечно, жутко обиделась… Если бы не Сашенька, как знать, общались бы мы сейчас… Леночка откинулась на траву и уложила Капу возле себя. — До чего же хорошо… — Да, — охотно согласилась я, привалившись спиной к шершавому стволу и закрывая глаза, чтобы погрузиться в релакс. Но не тут-то было. Мысли о Санечке не выходили из головы. Я снова уставилась на Сашину маму, которая с блаженной улыбкой наглаживала чиха. — А Саша… — осторожно начала я, но почувствовала себя дурой и покраснела, не зная, как выпутаться. Леночка понимающе улыбнулась: — Хотите узнать про Сашину девушку? — Ну… да… — заюлила я. — Как вы познакомились? Она вам понравилась? — Совершенно не понравилась! — отрезала Леночка. — И дело не в том, что она девушка… Хотя я всё никак не могу привыкнуть, что моему ребёнку нравятся девушки… Я-то думала, что у неё будет муж, семья, дети… — она тяжело вздохнула. Я сидела, замерев как мышь, боясь нарушить поток её откровений. — Просто Саше попадаются такие!.. — горькое возмущение в её голосе заставило меня вздрогнуть. — Я люблю её и хочу, чтобы она была счастлива. Конечно, и в нормальных — ой, традиционных! — отношениях много случаев, когда девушка любит не мужчину, а его деньги, но разве так правильно? — она умоляюще посмотрела на меня. — Конечно, нет! — воскликнула я со всей решительностью, потому как была полностью солидарна с собеседницей. — И я о том же! — воодушевилась Сашина мама. — Что же это за любовь? Случись с человеком беда какая, его бросят и всё! — Я энергично закивала головой. — Сашенька как влюбляется, начинает засыпать девушек подарками… чуть ли не звезду с неба готова достать… А потом, когда деньги подходят к концу, — а они подходят, она ведь не олигарх, — девушки бросают её! — Как бросают? — изумилась я. — Да вот так… Перестают отвечать на звонки, встречаться, говорят, что полюбили другую… Или другого… И всё заканчивается Сашенькиными слезами. — Леночка и сама украдкой вытерла слезу. — Я уж пыталась с ней поговорить… Да она и слушать не стала. Разобиделась! Я теперь и молчу, — она обречённо махнула рукой. — Вот вам и отношения… — Может, с Яной у них по-другому… — попробовала утешить я. — Куда там!.. Из того же теста. Я иной раз думаю, не за наши ли с Павлом грехи ей это? — Ну что вы, — мягко возразила я, — может, ей лучше к психологу? — Вот вы где! — раздалось торжествующее. Из-за кустов показались Анна Николаевна и Саша. Буся подбежала и рухнула возле нас, вывалив язык и хрипло дыша.