Нам и не снилось

Меня разбудила вибрация будильника. Нервное возбуждение, охватившее тотчас же, не дало сну ни малейшего шанса. Стараясь не шуметь, я поползла к выходу. Утренняя свежесть заставила поёжиться, и я поспешила к дому, любуясь стелющейся над землёй туманной дымкой, которая была предвестником жаркого дня. Погода ко мне благоволит! В комнату я вошла бормоча: «Давайте же мыться, плескаться, купаться, нырять, кувыркаться… кувыркаться…» Обнажённая Санечка кружилась, набирая в пригоршни воду и рассыпая вокруг серебряные капли, переливающиеся в солнечных лучах. Она беззвучно смеялась, запрокидывая голову, и мокрые волосы взлетали, добавляя ещё серебра… Я протянула руку и… видение исчезло. — Недостаток сна и неудовлетворённое сексуальное желание приводят к галлюцинациям, — с прискорбием констатировал внутренний голос. — Ничего подобного, — миролюбиво возразила я, — просто игра солнечных бликов на стекле, — и, улыбаясь, продолжила смотреть в окно. — Конечно, конечно! Закон преломления света в физике так и звучит: «Обнажённая Санечка в солнечных бликах». Я не ответила на язвоукус моего извечного оппонента. Достав список с перечнем заданий, которые мне предстояло выполнить, я немножко повосхищалась своей предприимчивостью и организованностью и принялась за работу. Укутав в плед бутылку вина, я запихнула этот рулон в рюкзак, решив, что одного пледа нам хватит, чтобы укрыться, когда мы будем сидеть у костра и смотреть и слушать завораживающую танцепеснь огня… Прижавшись друг к другу, потому что плед небольшой… Плед побольше я схоронила за какую-то мешковину на полатях в надежде, что Санечка просто побоится туда заглядывать, — крысы не дремлют. Затем предельно сосредоточилась на следующем пункте плана, не дав совести высказать то, что она думает о лжи большой и маленькой. Упаковав всё для розжига, принялась за бутерброды, попутно заваривая чай. Когда я заливала его в термос, входная дверь скрипнула. От неожиданности я чуть не плеснула на себя кипяток. — Напугали же вы меня! — воскликнула я, глядя на Бусю, весело молотящую хвостом возле моей ноги. — А вот тебя здесь точно не хватало, — обратилась к индюку, который в ответ закульдыкал, раздувшись и вытянув ко мне шею. — Извини, пожалуйста, это я виновата. Он такой грустный стоял во дворе, не смогла его не пригласить в дом. Да и привыкла я уже к нему, как к родному. — Саша погладила птицу по голове. Индюк прикрыл глаза и погрузился в нирвану. — Даже не верится, что через несколько дней нужно возвращаться в город. — А что, не хочется домой? — спросила я, стараясь не смотреть на Санечку, такую уютную, нежную после сна… на её припухшие губы… Как же поцеловать охота! — Хочется, конечно. Но и к этому всему уже так привыкла… — Саша раскинула руки, словно пыталась охватить всё, к чему успела привыкнуть. — А зачем ты рюкзак пакуешь? — Затем, зачем и бутерброды делаю… Сейчас же отошли от сыра! — прикрикнула я на живность, которая заинтересовалась разделочной доской с ломтями хлеба и сыра. — А для кого бутерброды? — Ну уж не для них, — я отодвинула доску подальше от Бусиной, капающей слюнями, морды. — Километрах в пяти отсюда есть озеро, очень красивое — с кувшинками и плакучими ивами по берегам. Вот честное слово, как с картин Васнецова. А посреди озера — остров… — Необитаемый? — в глазах Санечки засияло любопытство. — Конечно! — горячо заверила я. — Взрослые на работе, а дети предпочитают в речке бултыхаться: десять километров всё-таки от деревни. Да и маленький он, где-то с наше подворье. Я, правда, давно там была… Но впечатления остались фантастические! Мне так хочется с тобой ими поделиться! А какие там места для съёмок! — добавила я последний штрих. — Умеешь ты соблазнять! — Саша стрельнула в меня глазами. — А Бусю возьмём? — Обязательно! Только без индюка, — засмеялась я, чувствуя, как уходит напряжение от вопроса, мучившего со вчерашнего дня: «Согласится ли Саша поехать?» Собираться вместе было суматошнее, но веселее. Маслом по сердцу прозвучало Санечкино: «Первый раз в жизни собралась без ругани!» Я не удержалась: — С моей мамой тоже невозможно без крика сумки собирать. — Я имела в виду Яну. — Саша ткнула ногой в самый большой рюкзак и спросила обеспокоенно: — Здесь у нас пледы? — Да, — я решила не уточнять, что он один. Намерения не спрашивать о Яне растаяли, как снег под жаркими лучами. — А почему вы с Яной ругаетесь при сборах? Термос не влезал в заведомо маленький кармашек рюкзака, я боролась с ним, изображая подвиг Геракла, и краем глаза наблюдала за Александрой, щёлкающей затвором фотоаппарата. — Потому что она жуткая шмотница. Каждый раз столько одежды набирает! Однажды мы ездили к морю на два дня. Она взяла шесть купальников! Шесть! Зачем? — У меня один купальник всего. И я не люблю много вещей с собой тащить, — поспешила я поделиться, радуясь, чтоя хоть в этом отношении лучше Яны. — Конечно, — продолжила Санечка, словно и не слышала моих слов, — чертовски приятно, когда твоя девушка так обалденно выглядит, но… — она умолкла, уставившись в стену. Я тоже туда посмотрела: побелка старая, растрескавшаяся, местами осыпалась. Неужели она там видит свою модель? Желательно в шести купальниках сразу! Злость во мне заклубилась и вырвалась шумным выдохом через ноздри. — А как по мне, нет ничего красивее обнажённого женского тела, не обвешанного яркими тряпками! — Уверена, Яна предпочитает одежду цвета «вырви глаз»: ядовито-зелёную или кислотно-розовую. — Согласна. Но снимать, срывать эти лоскутки, чтобы добраться до тела… ммм… — замурлыкала она, повалившись на полати. Я застыла. Между ног пульсировало так, что хотелось бесстыдно рухнуть на пол и унять эту сладкую пытку. Задержав дыхание, я медленно опустилась на колени. «Ну что, герой-любовник, предоргазмье скрутило? — участливо спросил внутренний голос. — Может, пойдёшь переоденешься? А то как-то мокро…» — Ир, ты чего на полу?.. — Сашин голос был таким эротичным. — А ты… там… — я прокашлялась, — чего? — Тебе честно сказать? — Её глаза на мгновение задержались на мне и метнулись прочь, стоило мне кивнуть. — Я до судорог в пальцах хочу секса. Вдох на три счёта, пауза, выдох на пять… Сердце бешено колотилось. Это было предложение? Я должна… ЧТО я должна сделать?! Вдох… раз, два… — Ириш, да что ты так смотришь? Я пошутила. Понимаешь? Дурацкая шутка получилась! Может, поедем? Или ты хочешь кушать? Я отрицательно помотала головой. Никакой кусок сейчас в горло не полезет.

***

Весь путь до озера я лихорадочно рефлексировала, прерываясь лишь на краткие указания «налево», «направо». Почему Саша так сказала? Зачем? Может, ждала от меня действий? Иначе зачем говорить о ТАКОМ?.. А я дура! Сидела как пришибленная! Даже мысли в голову не… А ведь ей хотелось, чтобы я подошла… Или не хотелось? Санечка сосредоточенно следила за дорогой. Созерцание украдкой её профиля ничего не проясняло. Ленту грунтовки испещрили выбоины и канавы с чёрной, как мазут, водой, и мысли под стать ей лезли в голову: «Упустила такой шанс! Саша поняла, что ты только и способна, что языком трепать! Мямля!» — Это оно?! Ух ты!.. Я вернулась в реальность. Водная гладь озера призывно блестела среди плакучих ив. — Какое оно большое! — Саша открыла дверь и, выбравшись наружу, выпустила Бусю, которая тотчас огласила окрестности лаем. Я продолжала сидеть, безвольно глядя вперёд. — Ириш, ты чего? — Санечка заглянула в салон. — Воспоминания? Романтические? — Нет. Так просто… — На меня вдруг такая усталость навалилась! — Ну Ир, я тебя обидела, да? Саша села на водительское место и повернулась ко мне. Протянула руку, погладила мою, бессильно лежащую на колене. — Всё будет хорошо. Чёртово тело! Разом ожило, словно дефибриллятор врубили! Я потянулась к Санечке, но только и успела, что мазнуть ладонью по спине, — Саша в мгновение ока выскользнула из машины. Пришлось и мне выбираться из салона.

***

— А ты умеешь грести? — Санечка с сомнением смотрела на лодку, перевёрнутую вверх дном на песке. — Конечно. Ничего сложного. Продел вёсла в уключины и гребёшь. Главное, не погружать весло глубоко в воду, — мне, наконец-то, удалось перевернуть лодку. — Ох! Мы забыли о шампанском! — Саша прижала руки к лицу и сделала большие глаза. — Ведь так всегда делали при спуске корабля на воду, чтобы путешествие было безопасным… — И отважным мореплавателям сопутствовала удача! — подхватила я, смеясь. — У меня есть бутылка вина, и, если ты считаешь, что её миссия быть разбитой о борт этого корабля, а не выпитой на острове возле уютно потрескивающего костра, то… — я шагнула к рюкзаку. — Нет-нет! — поспешила заверить Саша. — Я уверена, с таким умелым гребцом, как ты, капитаном, как я, и юнгой, как Буся, мы доберёмся до острова без происшествий! — Почему это ты капитан? — хмыкнула я. — А кто ещё? Не хочешь же ты сказать, что Буся подходит на эту роль лучше? — она потрепала собаку по голове. — Вообще-то здесь ещё есть я, — я пыталась говорить с пафосом, но хохот так и рвался наружу. — Не вопрос. Если Буся согласится сесть на вёсла, ты — капитан! Ладно, вы тут пока договаривайтесь, а я машину отгоню во-он под те ивы. Очень укромное местечко, — она двинулась к джипу. — А ты на вёсла? — крикнула я вдогонку. — Тогда и шампанское не поможет, — обернулась она и опять комично схватилась за щёки. Мы обе рассмеялись. Настроение моё взлетело до максимума. Играючи столкнув лодку на воду, я в минуту распихала рюкзаки и от избытка какой-то неуёмной энергии бросилась в озеро, чтобы достать Санечке кувшинку. «Эй! Они в Красную Книгу занесены, между прочим, — осадил мой порыв внутренний голос, остановив загребущую руку, которая уже потянулась к стеблю, — не думаю, что ей такой подарок понравится». Это замечание привело меня в чувство. Вытянувшись на песке, я стала дожидаться Бусю и её хозяйку. На небе ни облачка. Яркий солнечный свет слепил глаза. Но стоило их прикрыть, погружаясь в негу, как комья песка больно ударили по коже. Я рывком села. Буся молча, но не менее радостно наматывала вокруг меня круги, осыпая песочным дождём. — Поднять якорь! Поднять паруса! Полный вперёд! — Санечка стояла в лодке, размахивая палкой, и несла околесицу. — Однако, развеселились вы, я смотрю! — я поспешила к лодке. — Осторожно, не упади в воду! Неужели это я накаркала?! Обогнав меня, Бусинка сиганула в лодку, качнув её так, что новоиспечённый капитан, нелепо взмахнув руками, плюхнулся в воду. Собака прыгнула следом. Я бросилась оттаскивать Бусю, которая озорничала вовсю, не давая Саше подняться. В итоге я тоже свалилась в воду. Мы барахтались на мелководье, дурачась как дети. Бусинка валилась на нас всей тушей, падала на спину, вертелась юлой, притворно хватая за руки, и, едва прикусив, отпускала. Мы же, как сговорились, таскали её за мокрую шерсть, хлопали по лоснящимся бокам, поднимая брызги, сверкающие в воздухе радугой. Я особо и не пыталась коснуться Сашиной руки, это получалось само собой. Её ладонь скользила по моей, пальцы переплетались с пальцами, и вот мы уже совместными усилиями тянем Бусину кожу… Я еду ладонью по собачьему животу, сталкиваюсь с Санечкиной ладонью, и мы скользим вместе, обгоняя и толкаясь… Я перемещаю руку на Бусину голову и жду с замирающим сердцем и необъяснимой убеждённостью — будет! И выкрикиваю какую-то залихватскую ерунду, сталкиваясь с Сашиной ладошкой. Видимо, мы так замучили собаку, что она, улучив момент, выскочила на берег и улеглась на песке, вывалив язык. — Укатали сивку крутые горки, — махнула рукой Санечка в сторону берега, — пойдём и мы на песочек? Я брела за Сашей, любуясь её фигурой, плавностью и грациозностью походки. Она сняла футболку и принялась её выкручивать. — Снимай и ты свою, — предложила мне, — противно же в мокром, — начала стаскивать шорты. Я, словно под гипнозом, не отводя взгляда от Санечки, тоже стала раздеваться. — Может, и это снять? — Саша подёргала за бретельку лифчика. — За-зачем? — голос мой, под стать ногам, дрожал едва застывшим желе. — Ну не зна-а-аю… — протянула Санечка, ещё больше приспустив бретельку, — русалок в озере соблазнять… Ты не знаешь, водятся здесь русалки? Я отрицательно замотала головой. — Так не знаешь или не водятся? — Саша сделала шаг ко мне. Я инстинктивно прикрылась футболкой, вздрогнув от прикосновения мокрой ткани к телу, пришла в себя. «А ведь она со мной заигрывает! — мелькнула догадка. — Или прикалывается?» — скользнула вторая. — Конечно, снять, — я шагнула навстречу, пристально глядя ей в глаза. Ага! Испугалась! Зрачки забегали туда-сюда. Мало каши съела, Александра Павловна! — Только я не уверена, что мы куда-нибудь поплывём, — я облизала вдруг жутко пересохшие губы. — Почему? Нас защекочут русалки? Ох уж эти её глаза! Ничего не понять! Затягивают, как в водоворот. — Не знаю насчёт русалок, но за себя я не ручаюсь. На этот раз облизала губы Санечка. Как можно иметь такие пухлые губы! Словно их целовали, покусывая всё время… — Ты упадёшь за борт? — Её глаза скользили по моему телу, вызывая сильное желание сорвать с себя нижнее бельё и… — Да нет, — я нагло уставилась на её грудь. А мне ведь хочется, чтобы она сняла бюстгальтер… — Я туда даже не ступлю… на борт, — я прикусила зубами верхнюю губу. Есть у меня такая дурацкая привычка, когда волнуюсь. И чем больше волнуюсь, тем сильнее давлю её, бедолагу, — и тебя не пущу… — Д-а-а-а? Ты так уверена? — Проверим? — Сердце, колотящееся у горла, казалось, вот-вот выскочит. Но это не пугало, потому что как иначе справишься с напряжением, которое пронзало воздух. А ведь я от Санечки на расстоянии вытянутой руки… Я коснулась её плеча кончиками пальцев. Медленно провела вниз к локтю. Кожа покрылась мурашками. — Саша… — Последний шаг, и я обняла её крепко, притянув к себе, такую податливую и покорную.