***
К дому мы шли в полном молчании и добрались уже под вечер. — Разогреваю рагу? — фальшиво-радостное моё. — Мне не надо. Спасибо. — Но ведь… — Ира, я не хочу есть. Спасибо. «Господи! Да что же это за Лена такая, лишившая тебя хорошего настроения и аппетита?!» — так и подмывало меня крикнуть в удаляющуюся по коридору спину. «А извиниться за содеянное не хочешь?» — удивился мой внутренний визави. «А не хочу! — сказала как отрезала. Потом добавила, смягчившись: — Завтра. Утро вечера мудренее. Может, и у неё настроение улучшится. Поговорим…» — «Да уж поговорите! Понедельник ведь на носу». Осознание алогичности моего заявления о желании уйти из компании накатило девятым валом: где искать работу? Кем?! Опять в село?.. И Санечки не будет в моей жизни… Смогу ли я без неё? Рагу стыло в тарелке, пока я просматривала Сашины скудные сообщения. А ведь на последнее я так и не ответила. «Привет! Конечно всё будет хорошо!» И в придачу три смайла, заливающиеся гомерическим хохотом. Я нажала кнопку «отправить». Положив телефон возле тарелки, принялась за еду, не спуская с него глаз. — Даже не прочла! — я с грохотом поставила тарелку в мойку. Включив воду, принялась мыть, продолжая бурчать: — Ведь телефон всегда при ней… Неужели так сложно посмотреть?! «А ларчик-то просто открывается: Яна явилась… Не до телефона ей…» — услужил внутренний голос.***
К вящему моему изумлению спала я отлично: мне ничего не снилось! Чувствовала я себя выспавшейся, полной сил и решимости насладиться воскресеньем. И ничто и никто не сможет мне воспрепятствовать… От Санечки сообщение! Сердце моё замерло, а потом пустилось в пляс. Верна мудрость народная: «Ляг поспи и всё пройдёт!» Отправлено в три ночи. Это значит… Это значит… Она думала обо мне! «Привет. Давай сегодня встретимся в 12 у входа в ботсад». Немногословно. И как-то… сухо, словно деловое предложение. — А чего сопли жевать? Там встретитесь и намилуетесь, налюбуетесь», — попытался унять зарождающееся беспокойство внутренний голос. — Может, Яна коршуном вилась… — А может, они расстались, потому что… потому что не подошли друг другу в постели? — я сморщилась — уж очень неприятно о таком думать, но как об ЭТОМ не думать?! — Так ведь до этого подходили, раз дело до переезда дошло, — резонно заметил мой внутренний собеседник. — Всё познаётся в сравнении, — не желала я сдаваться.– Может, у них и вовсе секса не было. Они сели, поговорили. Саша ей всё объяснила, и Яна утром уезжает… И это наше первое свидание! А может, и не свидание вовсе, а просто… деловая встреча… — Понеслась душа в рай… Не встретишься — не узнаешь! Мои пальцы забегали по клавиатуре: «Доброе утро! Конечно. С радостью!» Смайлик я решила не отправлять — уж слишком восторженным будет выглядеть ответ. Восклицательные знаки и так покажут мой радостный настрой, а одежда… чистоту и невинность моих помыслов. «А цветы лучше не дари — вдруг она с Яной приедет?» — предостерёг мой Фома неверующий.***
В 11:30 я вышагивала по дорожкам ботсада, не в силах унять нервную дрожь: почему-то Санечка мне так и не ответила, хотя сообщение было прочитано. Непрошеные мысли лезли в голову: «Она помирилась с Яной. Она с ней не ссорилась. Яна хочет поближе познакомиться со мной…». Я потрясла головой, словно лошадь, отгоняющая назойливых насекомых. Время практически остановилось. Я попыталась отвлечься, читая названия деревьев и кустов на табличках, то и дело натыкаясь на яростных ботанофилов, жаждущих запечатлеть всё, произрастающее здесь на свои фотоаппараты; компании галдящей и ржущей, словно лошади, молодёжи; орущих детей, с их мамочками, бабушками, тётями и прочими родственниками, не прекращающими воспитательный процесс ни на секунду. — Вот уж не сидится вам дома, что вы все сюда припёрлись, — бухтела я, уже незнамо в какой раз просматривая входящие сообщения. Санечка была в сети пять минут назад и НИЧЕГО не написала! Мне захотелось зашвырнуть телефон в крохотный прудик, возле которого я надеялась успокоиться. Но не тут-то было: ярые любители пернатых бегали вдоль берега, размахивая огрызками батонов и «утькали» как оглашенные. В 11:50 я окидывала строгим взглядом своё отражение в зеркальной двери арт-галереи, что находилась неподалёку. Нужно было надеть сарафан! В нём грудь выглядит очень эффектно. Не то что в этой белой футболке. Да и юбка однотонная — сразу видно, какая мятая. Полнясь разочарованием, я направилась к месту встречи. К арке, ведущей ко входу в ботсад, я кралась как заправский шпион. Злилась на себя за это и ничего не могла поделать. Мысль, что Саша придёт с Яной, обосновалась в мозгу. «Я только гляну, чтобы убедиться и…» — пыталась я оправдать свои передвижения от столба к стволу дерева. Сашу я увидела шагов за десять до арки. Она была одна. Мысль о прячущейся поблизости Яне я попыталась задавить на корню и, расправив плечи, вперив взгляд в небо, чтобы осанка моя была не хуже модельной, пошла к Санечке. — Привет, — мой рот расплылся в неподдельной улыбке, когда я тронула её за плечо. — Привет, — она развернулась ко мне. Улыбки на её лице не было. — Ира, что происходит?! — Что происходит? — повторила я, продолжая улыбаться. Радость от того, что я вижу Сашу, накрыла меня с головой. Я буквально пожирала глазами такую милую сердцу фигурку, моментально вынося оценочные суждения: лицо хмурое — не рада мне; тени под глазами — не спала ночью; не накрашена — а зачем для какой-то Ирки… Наконец и моя улыбка исчезла, а брови пошли на сближение. — Нет уж, ты ответь, будь добра! — она не сводила с моего лица пытливых глаз. Я покачала головой из стороны в сторону: — Я не понимаю… Что я должна ответить? — Почему ты уходишь из «Внедорожника»?! — Я? — Нет, блин, я! — Саша хлопнула в ладоши. — Мама, тёте понравился мой воздушный шарик! — закричала девочка лет пяти, которая в этот момент проходила мимо нас. — Там у дяди много единорогов, — показала она пальчиком в направлении дядечки, продающего всяческую дребедень. Саша густо покраснела и направилась к ступенькам, ведущим ко входу, буркнув мне: — Пойдём, посидим на лавочке. — Тебе Анна Николаевна позвонила? — я пыталась не отстать от Санечки, шагающей через ступеньку. — Ага! Именно, что позвонила! — она остановилась, так резко повернувшись ко мне, что я просто врезалась в неё. Саша развела руки в стороны, раскрыв объятия, в которые я нырнула. –Аня явилась пьяная в драбадан ближе к полуночи и устроила нам такую «весёлую» ночь… — прошептала она мне практически в шею, обдав кожу таким приятным теплом… Я, погрузившаяся в блаженные ощущения близости любимого тела, сперва ничего не поняла, потом до меня дошёл смысл сказанного: — Аня… Анна Николаевна — пьяная? — я нехотя отстранилась. — Но ведь она была трезвая… — А вот с этого места можно поподробнее? — Саша опустила руки и указала кивком в направлении лавочек: — Посидим? — И что она говорила? — перебила я её вопросом. Уж очень мне не хотелось рассказывать о том, как мы с Ягиней встретились. Да и сцена в кафе… — О! Это был кошмар! Хорошо хоть мамы дома не было. Мы уже были в постели, когда она явилась. Как она не попала в аварию в таком состоянии?! — Саша громко засопела, опустив голову. «Мы были в постели… МЫ! БЫЛИ! В ПОСТЕЛИ! — Огромные неоновые буквы проплывали перед моим внутренним взором. — А ты, дура, бежала сюда, как влюблённый подросток… А люди лежали себе в постели, и если бы не Ягиня…» — мне вдруг настолько стало неинтересно и неважно, что говорила и делала директорша. Захотелось встать с этой треклятой лавочки и идти… идти подальше от них всех… — …Напала на Яну! — Она её избила? — огоньки интереса, погребённые под пепелищем моей душевной усталости, опять разгорелись. — Нет, что ты! Я бы не позволила рукоприкладства. — Ну конечно… Ведь это же Яна… — вздох мой получился громким и всхлипывающим. — О боже! Ириша! — Саша пододвинулась ко мне, обняла. Я тотчас же ткнулась ей в плечо и засопела сопливо. Она гладила меня по спине, по голове, приговаривая: — Всё будет хорошо, всё будет хорошо… Не надо ничего придумывать и надумывать… Ты только не уходи от меня. Взяв меня за плечи и немного отодвинувшись, впилась взглядом: — Обещай, что не уйдёшь! Я усиленно сопела, стараясь не разреветься от нахлынувших эмоций: — Не знаю… — Ну почему?! — Санечка потрясла меня, как грушу, в ожидании сочных плодов, которые вот–вот упадут на землю. — Я не знаю… Я не хочу вам мешать… И вообще… — Что вообще?! Как ты можешь мешать?! — Ну… У вас с Яной своя жизнь… — промямлила я, удивившись, насколько неубедительно это прозвучало, — вы живёте вместе… — Мы не живём вместе. Она вчера только приехала. Никого, кроме меня, здесь не знает. Не выброшу же я человека на улицу? Ведь это будет просто… нехорошо будет, — Санечка заговорила быстро-быстро, глотая окончания слов: — Она уволилась с работы, отказалась от подписания очень выгодного контракта, поругалась с родными… А я её за дверь выставлю? Ну я же не монстр?! — последний полувопрос-полуутверждение прозвучал по-детски обиженно. — Не знаю, — вырвалось у меня. Я никак не могла себя заставить посмотреть ей в глаза, боясь увидеть там… — А ты? Как бы ты поступила, будь на моём месте? Неужели выставила бы с чемоданами за дверь? — Не знаю. Лучше бы мы не встретились… Потому что ни ты не чувствуешь себя счастливой в сложившейся ситуации, — я рискнула начать с Санечки, бросив на неё мимолётный взгляд, — ни я, ни Яна, когда ты ей расскажешь… — Она уже всё знает. — Как всё? — я с недоверием уставилась на Сашу. — Ну так. Аня, спасибо ей, постаралась. Ты только не подумай, что я не собиралась ей о нас рассказать. Просто это произошло бы иначе… Без излишнего алкогольно-эмоционального надрыва, — она поморщилась. — Это было так ужасно! Она начала выгонять Яну, нести такую словесную пургу, что и вспомнить стыдно. — Что она сказала? — я была не в силах сдержать своё любопытство. — Ириш, пожалуйста, я не хочу… Пьяный, непотребный трёп. — Разве у любящих людей должны быть секреты? — Это не секрет, а пьяная болтовня! — Что у трезвого на уме… — Пожалуйста, давай без этих «глубоких» обобщений! Аня была в пьяном неадеквате. Но я не думаю, что твоё заявление об уходе — тому причина. — А что? Санечка пожала плечами: — Не знаю. Она кричала о своей поломанной жизни, исковерканной судьбе… В общем — кошмар! Я решила не рассказывать ничего о Лене Якушиной. Хочет Саша отделаться общими фразами — пусть будет так. — И как на это всё отреагировала Яна? — Плакала… — Александра вздохнула, глядя себе под ноги. — Закатила мне скандал. До пяти утра выясняли отношения. — И?.. — Спит, наверное. Не знаю. Я ведь здесь, — Саша посмотрела на меня и улыбнулась. Стараясь не выдать голосом разочарования, заклубившегося в горле, я спросила: — И к каким выводам вы пришли? — Поживёт пока у меня, а когда устроится на работу, съедет… — А домой возвратиться… Не? — Моё разочарование мгновенно трансформировалось в едва сдерживаемую ярость: — Ведь там без неё весь модельный мир загнётся! — Ир, ну зачем ты утрируешь? Она и правда ушла со скандалом, сожгла все мосты… — Надо же! Ксена — принцесса-воин! Только здесь найдётся достойное применение её талантам! И жить бедняге негде, кроме как у тебя! Ни одна квартира, комната не сдаётся в нашем городе… — Зачем платить за аренду, если у меня большой дом? Неужели я не выделю ей комнату? — Действительно! Главное — в постель одну ложиться, чтобы ночами не мёрзнуть! — ненависть к Яне, обида и злость на Александру сплелись клубком ядовитых змей, которые жалили меня, заставляя шипеть в такое, ещё сегодня утром, любимое лицо. — Только имена не перепутай во время секса, а то как-то нехорошо получится… — Ира! Извини, ты дура! — Саша вскочила, нависнув надо мной. — Мы не спали с ней! Ясно?! И не собираюсь я с ней спать!.. — Куда уж яснее! Вам просто Ягиня не дала этого сделать! — я вскочила с лавочки, оттолкнув Сашу, и помчалась из ботсада вон.