Алмаз

      Был уже вечер. Вару, боясь, что за его шутку могут покалечить, сидел с телефоном в руке на полу, в дальнем углу чердака. Там его никто не додумается искать, да и искать его, наверное, кроме Пика, никто не будет. Он представлял, как злой мужчина в порыве гнева и злости к шутнику отмывал свою одежду и самого себя, думая, как бы наказать Валета.       — Пх, он меня тут и в жизни не найдёт. — тихо смеётся зеленоглазый, смотря в дисплей телефона. Половина десятого ночи, через полчаса нужно будет незаметно выйти из своего укрытия и шуршать сначала в туалет, а потом в кухню, чтобы, хоть чем-то, перекусить и наконец лечь спать на диван в зале. Возвращаться в их общую комнату он не хотел, ибо безумно боялся, что его вновь ударят(Синяк с щеки до сих пор ещё не сошёл. Но болеть он стал меньше, так что, наверное, дня через три-четыре всё пройдёт).       Король в это время готовил себе кофе и ждал, пока изголодавшийся Валет придёт за своими честно заработанными пиздюлинами. Мужчина уже ремень даже подготовил, ибо бить его руками дело грязное, а вот ремень — совсем другое дело, который используют как раз в целях воспитания. Скорее всего, воспитывать Валета-клона будет глупо в его-то возрасте, но провести профилактику Пик будет только рад. Он хотел послушать эти крики, вопли и посмотреть на слёзы в глазах, что будут ручьём стекать по нежным щекам.       Благо, ждать пришлось недолго, ведь через сорок минут послышались шаги. Тихие и иногда с остановками, наверное, чтобы прислушаться к шуму в кухне или в гостиной, которая как раз находилась рядом, имея смежную стену с ней. Она была тонкой, и дверь всегда открыта. Король, будучи без своей тяжёлой и громкой обуви на ногах, а в теплых и пушистых носках, спрятался за дверь кухни, держа кожаный ремень в обеих руках. На его лице был злобный и предвкушающий оскал, который, судя по всему, не предвещал ничего хорошего. Горе-шутник заглядывает в кухню, оглядывается и, никого не заметив, улыбается. Ну, хоть здесь его никто не ждёт. Пик решил сразу не нападать на своего младшего брата, решив дать ему шанс одуматься и уйти, просто поглядывал через тонкую стеклянную щёлку в двери(Дверь была прислонена к стене, Вару не смог бы заметить Пика на дальнем расстоянии).       — Интересно… А Пик сильно сердится на меня… — тихо говорит Валет, поставив стул к столу и встав на него, достает какао с самой верхней полки. Его вечно, да кто-то повыше, туда поставит. В основном, делал это восьмёрка, но когда его спрашивали, кто это делает, грубо отвечал, что ему нет до этого вонючего какао никакого дела как и к тому, кто это делает.       — Блин… Почти закончилось. — уныло говорит Вару, наливая в маленькую кастрюльку кружку молока, включая конфорку плиты на «6». — Зонтик… Как он там, интересно? — продолжает сам с собой говорить Вару, высыпая оставшееся какао в ту самую кастрюльку, потом добавляет две маленьких ложечки сахара, перемешивает. Король немного задумался, переступая с ноги на ногу.       «Зонтик? А что с ним, интересно? Нужно сходить и срочно проверить, вдруг что-то важное. Но как мне выйти отсюда незамеченным? Так, сейчас он заглянет в холодильник, и я быстро выйду!» — Король сам себе кивает, продолжая наблюдать за Валетом с неким интересом. Тот же сел на стул, опустил голову вниз и стал думать про себя, больше ничего не говоря вслух. Когда молоко в кастрюльке начало булькать, Валет подошёл и стал помешивать ложкой, что-то бубня себе под нос. Но что именно, Пик уже не слышал. И вот, когда какао было приготовлено и вылито в кружку, а пятёрка подошёл к холодильнику, открыл его и заглянул внутрь, мужчина быстро выходит из-за двери и прочь из кухни. И только услышав непонятное, как это показалось для Вару, шуршание, он смотрит на выход и хмурит брови. Никого.       Король по пути вдевал ремень в специальные ушки на своих чёрных брюках, застегнув пряжку и спрятав всё дело под краем свитера, наконец дошёл до комнаты Трефовой масти. Только подойдя к двери, мужчина услышал всхлипы и тут же приглушённый вскрик Зонтика. Далее послышалось недовольное «Заткнись!» и вновь вскрик и просьба прекратить. Восьмёрка смотрит на замок, потом видит тёмную железную полосу, входящую в стену: заперто. Дергать ручку смысла нет, потому взяв свой ключ, он прислонил его к скважине, как бы проверяя, войдет ли он. Эта волшебная палочка подходила ко всем дверям, что только имелись в доме. Вставив в скважину, крутит три раза вправо, и, вуаля! Она открыта!       Куромаку, только услышав шаги, бросает ремень на кровать, грозит Зонту расправой и велит тому замолчать, на последок ударив того по щеке ладонью. Чёрт, а ведь теперь, с завтрашнего утра, начнут допрашивать, откуда эта ссадина на светлом лице Валета Треф. Именно здесь Кардинал просчитался, за это и поплатится. Зонтик был слишком напуган, его тело неприятно и слишком сильно жгло после ударов по ещё не прошедшим синякам. Некоторые даже вскрылись, и кровь тонкими струйками текла вниз по спине. Сколько он времени его бил? Час? Полтора? На простыне столько много впитавшихся алых капель, но первое, что привлекло внимание Пика — Зонт был раздет, по бёдрам вниз текла та же кровь, но цвет был темнее. Тогда то до восьмёрки и пришла мысль, что этот сумасшедший Куро изнасиловал своего Валета. Он даже не посчитал то, что они родные братья.       — Ты… Ты что делаешь, дебил, блядь?! — Пиковый даже не знал, как вести себя и реагировать на такую выходку Кардинала. Мужчина уже подумал заточить двойку под свою власть, но что он скажет тогда Создателю? Сначала нужно… Что же делать, блядь? Зонтик только заплакал сильнее, натягивая на себя тонкий и окровавленный плед, ложась на бок и скручиваясь в клубок, словно котёнок. Куро зашипел, подходя к Пику, смотря на него снизу вверх, благо голову высоко поднимать не пришлось — его схватили за грудки одежды, рыча чуть ли не в рот, — Убью, гадина! — резко швыряет на пол Короля масти Треф, увеличивая ключ в руке, стремительно сокращая расстояние между ними. Куромаку словно и ничего не чувствовал от страха ответственности и досады, что его прервали на самом интересном. Плач шестёрки стал только громче и надрывнее, он на дрожащих ногах встает со своей кровати, кое-как подходит к Пиковому Королю и касается его руки. Мужчина тутже бросает свой взгляд вниз, рыча ещё громче и с размаху ударяя Куромаку по ногам своим ключом. Тот закричал, но вовремя закрыл рот ладонью и уже замычал, проливая горячие слёзы на пол.       — Тебе повезло, что здесь Зонтик, так бы от тебя только мокрое место бы осталось! — восьмёрка вновь смотрит на испуганного Зонта, который, пошатываясь из стороны в сторону, вот-вот готов упасть на пол и потерять сознание от болевого шока. И не только болевого. И не только шока. Король будто предвидел, что младший упадёт, роняет свой ключ и подхватывает Зонта на руки, придерживая его голову одной рукой, второй обвивая талию и поднимая. Палочка уменьшилась сразу же, стоило удариться об пол, Пик поднимает её и уходит прочь из давно осквернённой комнаты Трефовых. Он был зол и разочарован одновременно, что сразу не смог догадаться о поступках Куромаку, раньше не проверил состояние Зонтика, нет ли на нём ран или тех же сине-фиолетовых синяков. Особенно сильно его пугали укусы на плечах, которые неожиданно открылись взору старшему.       — Вару, пойдём поможешь! — крикнул восьмёрка, пугая Валета. Кружка с его рук полетела вниз и упав, разбилась на несколько частей. Зелёноглазый вскрикнул, так как один осколок задел его ногу, и теперь кровь тонкой струёй потекла на пол. Вару бросает гневный взгляд на Пика, беря полотенце и перематывая свою щиколотку. Но потом его сразу осенило, и резко подняв голову обратно на Короля, замечает на его руках Зонтика. На его лице красовался яркий красный след, пару капель крови на носу и плечи с шеей. Что с ним там делали?! Неужели Куромаку? — Грр… У тебя руки откуда растут, недоумок? — рычит Пик, но потом немного успокаивается, — Принеси аптечку и бинты.       Вару, немного прихрамывая, «поскакал» за аптечкой в ванную комнату, где он утром как-то, да помог Зонтику с ранами и ссадинами, обработав их и наклеив уйму больших пластырей на порезы. Но, видимо, эта помощь никак не помогла, раз потерявший сознание Зонт был на руках Пика. Хватая аптечку и запечатанные бинты с полки, быстро возвращаясь к Королю. Страшно и ужасно думать, что Кардинал сделал с шестёркой. Со своей родной шестёркой, блять!

***

      — Умгх… С-с… Г-где я?.. — Зонтик, игнорируя боль во всем теле, поднимается с тёплой и мягкой, главное чистой кровати, пусть она немного и пахла краской. Он оглядывается, замечая на тумбочке чистую одежду. Воспоминая волной нахлынули на Валета, от чего тот сдергивает с себя чёрное одеяло. На ногах были бинты, также виднелось что-то зелёное. Приглядевшись получше, он понял, что это обычная зелёнка. А грудь… Она также была вся измазана зеленкой и поверх глубоких ран были наклеены пластыри с разными смайликами. Взвывая от режущей боли внутри, он переворачивается на бок и прикрывает глаза. До носа дошёл запах сигарет, фруктов и, как бы странно это не звучало, винограда. Младший был напуган, он дрожал от непонятных чувств, понимая, что сейчас лежит в кровати Пика и плачет в подушку. Она же будет мокрой…       Пик и Вару сейчас сидели в кухне, время было раннее, семь часов утра, но это не помешало им встать с полными силами сделать зарядку. Король спал на диване, Вару в своей комнате, ибо не захотел, чтобы Зонт спал на его кровати. Только вопрос:"Почему? Он с ней ничего ужасного не сделает. Смысл жадничать?"       — Хм… Я кое-что вспомнил. — Пик встаёт со стула, улыбается, ставит на стол кружку с кофе. А потом вытаскивает ремень из брюк, наблюдая, как меняется выражение лица Вару. Сначала он сидел с обычным, почти что каменным лицом, хмурил брови и смотрел в свой чай. А потом он с непонимаем в глазах смотрит на восьмёрку, хмуря брови ещё сильнее.       — Что ты вспомнил, блядь? Не смей подходить ко мне с этой хуйнёй, слышишь? — Вару встает со стула также быстро, отходя от Пика и выставляя перед собой обе руки. Он боялся ремней, ведь когда он был подростком, часто получал от старшего за непослушание. Но потом всё начало прекращаться, оба перестали общаться друг с другом, даже не здоровались по утрам и не желали спокойной ночи.       — Какого хуя моё постельное бельё было в твоей ебучей краске?