Не такое уж и бревно

Горячие губы встретились. Глухой удар тела о переборку капитанской каюты. Спок позволяет грубо прижать себя к ней, будто это не он может спокойно скрутить Джима в бараний рог, а потом одним нажатием сплющить до золотистой капитанской лужицы. Они никогда не целовались так страстно. Некоторая невинность Спока в вопросе отношений была ясной. И если, как он признался, у них с Ухурой были поцелуи, то дальше не зашло – это было понятно по выражению лица. Кирк старался делать всё мягко и осторожно. Они подолгу сидели в каюте, осторожно касаясь друг друга сначала руками, оглаживая скулы, плечи или обнимая за талию, а после и соприкасались губами. Вернее, касался Джим. Вулканец млел, сбивчиво дышал, зеленел скулами в местах, где его целомудренно касались уста человека. Это были медленные ласки, едва ощутимые и почти призрачные, в которых слышалось только шумное дыхание и шорохи. Когда Спок всё-таки попривык и разошёлся, ко всему прочему добавились влажные, совсем не невинные поцелуи - он отвечал осторожно, но с присущей ему тщательностью и получалось, стоит признать, отменно. От этого вспыхивал уже Джим, ощущая как дрожат собственные руки. За всю его жизнь, с первых отношений и поцелуев, у него не было ничего такого нежного, продолжительного, наполненного искренними чувствами и теплом. О да, вулканец был ещё каким теплым. Горячим! Они стали ближе не только тактильно. Спок с удовольствием разделял с капитаном прием пищи или досуг, и привычная холодность чётко отделилась от сдержанности, при виде Джима улетучиваясь куда-то в открытый космос. Наверное так было всегда, но теперь Кирк видел все оттенки. И даже слова "Я подожду вас здесь, дабы мы могли вместе принять пищу" – звучали романтично, а официальная форма казалась наполненной притягательным шармом. А ещё вечерами они сидели в каюте одного из них. Капитан бы назвал их отношения "подростковой влюбленностью", когда вы оба дрожите от лёгких ласк, и уже не терпится перейти к чему-то большему, но от одной мысли сердце заходится бешеным биением. Кстати, именно поэтому Джим любит обнимать Спока за талию, чтобы ощущать сердце в его боку. Это было совсем не то осознанное действие двух взрослых людей, когда вы идете в каюту, уже думая о том, куда повесить рубашку, чтобы она не помялась, потому что точно знаете, что через полтора часа уже будете выходить из душа после некоторых гимнастик в постели. Они со Споком приходили в каюту для того, чтобы сыграть в шахматы. Или почитать, опираясь плечами друг о друга. Или просто поговорить, пока голова Джима покоится на коленях вулканца, чьи пальцы перебирают тонкие белые прядки. В конце концов, просмотр фильма – это тоже неплохой досуг, в который Спок неожиданно быстро втянулся. Со временем им стало уже привычно сидеть вместе под одеялом во время очередного просмотра. Спок как всегда, в синей пижаме, больше напоминающей его же форменку, чтобы не мёрзнуть, и Джим в футболке и боксерах рядом с ним. Их грели сердца друг друга. А потом кто-то из них, уходил, оставив на прощание другому поцелуй в лоб или щеку. Какое счастье, что у них смежные ванные. * * * — Ты помнишь, как меня зовут, Джим? Я Леонард Маккой, обычно ты зовешь меня Боунс... — с особым терпением пояснял ему какой-то человек. — Я абсолютно не представляю кто ты, но почему-то мне хочется щёлкнуть тебя по носу и сбежать. Быстро сбежать. Эй, убери от меня свои руки! Что ты творишь?! Кирк звонко шлёпнул по руке, которая взяла его за подбородок, чтобы просканировать голову. — Убери это от меня! — выбитый из руки трикодер при соприкосновении с полом издал жалобное "хрусть" и покатился к противоположной стене. — Джим, что ты, мать твою, творишь?! Я пытаюсь понять, что с тобой! Кирк бойко отпрыгнул от незнакомца, отгородившись кушеткой. Он не помнил ничего до того, как раскрыл глаза посреди зелёной лужайки. Пока он пытался понять, кто он и где, зазвонил коммуникатор. Дезориентированый, он позволил поднять себя на корабль и привести в лазарет, но тут уже мозги и заработали. К чёрту, что он не помнит даже кто он. Он вспомнит, если выживет. А какие доказательства есть, что этот ворчливый мужик в белом халате - друг, а не тот, кто при лишении памяти его просто не добил? Вполне вероятно. Учёный, медик, которому дали команду убить. У того должно быть достаточно знаний. — Какая звёздная дата? Где мы? Кто мы друг другу? Кто я? Боунс замер и ошалело моргнул. — Да иди ты к черту, Джим, с такими шуткам! Почем я знаю, кто я тебе: иногда мне кажется, друг, иногда – предмет для развлечения. Что за вопросы? Ты что, совсем ничего не помнишь? Признаться, что не помнит? Если это его враг, он и так должен об этом знать. Если друг - это его обеспокоит, и он попытается помочь. Если кто-то посторонний - то он бы не вел себя подобным образом. — Не помню. Ты не внушаешь доверия. — Джим... Давай я вколю тебе успокоительное и мы спокойно поговорим? Я просканирую тебя и посмотрю, в чём дело. Ты, наверное, головой ударился? Знаешь, вдруг там кровоизлияние какое-то и сейчас счёт идёт на минуты, — Боунс потянулся к гипошприцу на столике, с удивлением замечая, как наполняются злостью глаза Кирка при виде этого медицинского орудия наказаний. — Нет! Не смей тыкать в меня этим! Я... Я не помню как оно называется, но... Я помню ощущения. Это делает больно. Ты так и лишил меня памяти, м?! — Джим... Ради Бога... — Маккой отложил лекарство и показал ему обнаженные руки. — Я не буду это делать, если ты сам подойдёшь ко мне и дашь себя осмотреть, — все так же с приподнятыми руками, доктор двинулся, обходя кушетку и стараясь загнать пациента в угол. Почти все медработники были сейчас в увольнительной на поверхности планеты, так что в зале было пустынно как никогда, что совсем не облегчало ситуацию. Сейчас было бы удобнее ловить этого психа с кем-то. Впрочем, капитан угадал манёвры врача. Глаза заметались в поисках средства защиты или выхода из ловушки без боя. И Джим не придумал ничего лучше, чем запустить в преследователя движущимся столиком с аппаратурой, которая находилась у каждой кушетки. Конечно, Боунс успел перехватить ее, и она не нанесла никому вреда, да и сама не была повреждена, но это дало Кирку фору, которой он немедленно воспользовался, легко перемахнув через кушетку и рванувшись к выходу. Видимо, его постигло самое настоящее безумие, поскольку он не помнил ни как устроен корабль, ни кто на нем есть, ни кто он сам, и не подумал даже, куда собирается бежать. Но в этом был весь капитан Джеймс Ти Кирк: действовать по наитию, на одних чувствах и маловероятной теории. Но не успел он приблизиться к дверям, как они открылись, и в зале появился третий действующий персонаж. Коммандер, как смог быстро, отложил все дела и примчался в лазарет узнать о состоянии капитана. Джим притормозил, изучая новую фигуру. Инопланетник. Первый, которого он увидел с момента потери памяти. Только вот в отличие от доктора он вызывал совсем иные чувства. Он казался безопасным. От его появления будто с души камень упал. Его хотелось обнять. Все эти ощущения указывали на то, что они явно были знакомы раньше, и были весьма близки. — Капитан? — непонимающе приподнял бровь вулканец. — Он сдурел! — возмутился доктор, наконец нашедший союзника. — Он ничего не помнит и пытается от меня удрать, будто я его злейший враг! "Капитан..." — отдалось эхом в голове Джима. Черт возьми, он точно болен. Иначе почему он раньше не обратил внимание, как его кличет доктор? "Джим". Впрочем, он мог быть врагом и это не его имя. А вот "капитан" уже интереснее. Он помнил значение этого слова и смог сопоставить корабль и звание. — Как ты меня назвал? — осторожно поинтересовался Кирк, все ещё контролируя своё расстояние между двумя мужчинами, а также немного отслеживая тыл, чтобы никто не подкрался сзади. — Он не помнит даже свое имя, — мрачно оповестил Спока Маккой. — Офицер Звёздного Флота Капитан звездолёта Энтерпрайз Джеймс Тиберий Кирк, — дал вполне исчерпывающий ответ старпом. Логичнее было бы тоже отнестись к его словам скептически, как и к словам доктора. Вдруг они в сговоре? Но если "белый халат" напрягал, то этот инопланетник... Совсем нет. Ему хотелось довериться. Он казался уютным и привычным островком среди моря хаоса и непонимания. Но совсем не анализировать ситуацию Джим не мог, иначе никогда бы не стал капитаном. Итак, вариации имени совпадают. Звездный флот – были смутные ассоциации, не составляющие полную картину, но это лучше, чем ничего. Вероятно, он капитан именно этого корабля, а значит – это его корабль, и называется он... Энтерпрайз. Что ж... Тогда, по всей вероятности, эти двое его подчинённые и... друзья? Конечно, даже друзья могут предать. Но эти казались растерянными и не способными навредить. Кроме доктора с его штучками. Но стали бы они тогда говорить правду? Вряд ли. А то, что этот... этот... гм-м-м... на языке вертелось, а вслух не произносилось, – говорит правду, сомнений не возникало. — Я ваш капитан? — уточнил Джим осторожно, немного расслабляясь и сменяя боевую стойку на самую обычную. — Так какого черта он тыкает в меня всякой хренью?! — возмутился, как оказалось, капитан, указывая на доктора. Спок вздернул бровь и поглядел на Боунса. Отчего-то этот жест показался Джиму до того родным, что отпали последние сомнения, что эти люди могут нанести вред. — Я пытался его просканировать! Я не знал, что он нас не помнит! — Маккой разгорячено вскинул руки вверх. — Он вел себя так, будто знает, что я его не помню "Ты помнишь, Джим? Я Леонард Маккой..." и всякое бла-бла-бла. — Потому что если бы ты был в себе, ты бы добавил к этому как минимум... "И мой собутыльник", я тебя знаю. Это был первый этап проверки твоего состояния! — Капитан, что последнее вы помните? — прервал своим ровным голосом их перепалку Спок. — Помню как очнулся. Я не успел толком ни о чем подумать, как меня транспортировали сюда. Я вообще ничего не помню. Но... У меня есть ассоциации, — он указал на гипошприцы. — Я понятия не имею что это, но знаю — что-то очень плохое. Сначала Боунс не казался мне врагом, — имя так привычно соскользнуло с уст, что капитан даже сделал вынужденную паузу. — Но дальше он вёл себя несколько... Мне было неприятно. — Какая цаца! — обиженно фыркнул доктор. Спок зыркнул на него. И вроде как, что могут выражать глаза? Но Джим легко прочитал во взгляде "заткнись", хотя, кажется, этот инопланетник с его чопорной речью никогда и ни за что не скажет ничего подобного. — Значит, меня вы тоже не помните? — Эм... Нет. Я не помню твое имя, но... Знаешь... Вот эта игра бровями кажется такой знакомой. И ты весь. Ты... Не вызываешь чувства опасности. Тебе хочется довериться. Вероятно, мы близкие друзья? Джим был готов поклясться, что взгляд карих глаз потеплел! — Я — Спок, ваш первый помощник, капитан, — кратко отрекомендовался старпом. — Мы проводим достаточное количество времени вместе, — попытался пояснить он ощущения Кирка. Джим кивнул и сконфуженно замолчал. Ну... И что теперь делать? Сбегать причин вроде нет, но что делать – тоже не ясно. — Я бы просил вас все же послушаться доктора Маккоя, и пройти обследование. Джим недоверчиво поглядел на Боунса. Потом на Спока. — Только чур в меня этой хренью не тыкать, — с опаской он взглянул на шприцы и сделал шаг навстречу. — Только если ты опять не начнёшь дёргаться, — Леонард отступил, пропуская капитана сесть на кушетку. Спок остановился чуть поодаль, сложив руки за спиной, и это тоже казалось чем-то безумно знакомым. Через некоторое время Боунс опустился на кушетку рядом с Джимом, хмуро глядя на экран и не переставая вертеть в руках трикодер. — Амнезия вызвана явно не ударом и не отравлением. Здесь поработали чем-то другим. Я не знаю, чем именно... Возможно, чем-то вроде... Есть такая личинка, она фиксируется в мозгу, лишает памяти и воли. Или, например, орионцы изобрели порошок, вследствие воздействия которого, люди забывают свою боль от расставания с кем-то. А это что-то неизвестное мне. Возможно, тут даже поработал телепат, иначе будь это порошок или личинка я бы нашел какие-то следы... Но я не могу отследить вмешательство такого рода... — и вдруг прервался, замолк. Посмотрел на вулканца. Тот сделал то же самое. — Ты можешь... — Да, — прервал его Спок. — Но я не имею права делать это без согласия капитана. — Делать что? — напомнил о себе Кирк. — Вы забыли, но я – контактный телепат. Телепатией невозможно уничтожить воспоминания, но вполне можно заблокировать. И то, что у вас есть ассоциации с людьми и предметами, означает, что это не полная амнезия, и ваш разум отчаянно желает вспомнить. Я считаю, тут действительно поработал телепат. Джим мог бы подумать, что раз Спок телепат, то это он и стёр (или заблокировал) его память, но... Джим бы подумал так, если бы мог думать о Споке вообще что-то плохое. — Но как ты это сделаешь? — осторожно поинтересовался Кирк. — Я проведу мелдинг — слияние разумов, войду с вами в ментальный контакт, прикоснувшись к пси-точкам на вашем лице и найду заблокированные участки. Вместе с вами мы их восстановим. Вопрос "больно ли это?" застрял в горле. Отчего-то Джим не только знал, что это не больно, но и ощущал странное желание, чтобы это произошло. Будто... Будто они уже делали это. Всё происходящее было так странно... Кирк ощущал к Споку что-то очень тёплое, сравнимое с нежностью и притяжением. Но помощник держался так отстраненно и сдержано, как не ведут себя друзья. Если оценивать по поведению, то даже этот доктор проявил больше присущих друзьям эмоций. Так может, дело в том, что они и не друзья. А скорее... Любовники? Тогда бы это всё объясняло. Спок вёл себя так отстраненно, потому что они скрывают отношения. Все таки, служебный роман вряд ли был бы привычным явлением среди офицеров, особенно одного пола, особенно такого высокого звания, ещё и разного вида. Сердце капитана сделало кульбит. О, теперь он понял свои чувства. Это влюбленность. Любовь. И наверняка они много раз уже объединяли сознание, так что бояться нечего. — Да, я согласен, — очень легко ответил Кирк и... лучезарно улыбнулся, передавая Споку этим выражением, что забыл даже свое имя, но чувства к нему – нет. Боунс покосился на капитана, но улыбку никак не прокомментировал. По каменному лицу вулканца же и вовсе ничего понятно не было. — Вам лучше сесть на стул. И расслабиться, — Спок ловко присел рядом на кушетку и подтянул к себе стул на колесиках, предлагая Джиму сесть напротив. К руке капитан будто бы даже сам потянулся, но не успел он проанализировать прикосновение пальцев к коже, их тепло и мягкость, как в голове поднялся вихрь, сметая мысли, а сердце участило биение. Чужое присутствие нельзя было ни с чем спутать, он явственно ощущал Спока, и это было, без сомнений, приятно. Как только сориентировался, Джим потянулся к нему своим разумом, обволакивая, будто нежными объятиями, передавая в уединении своего разума все свои эмоции, которые нужно было скрывать при посторонних. "Я забыл всё, но помню тебя. Помню, как ты важен для меня" Но вместо взаимной нежной реакции, теплого соприкосновения и переплетения чувств, будто плотных объятий, Кирк почувствовал... Удивление. Его помощник был удивлен, и эмоции капитана были для него новой информацией. "Джим… — только тут Спок обратился к нему по имени. — Мы не были так близки, как сложилось впечатление" Волна паники, поднявшаяся в разуме Джима, будто цунами отшвырнула Спока подальше, грозясь выпроводить из своего разума вообще. Понимание пришло мгновенно, будто восстановился кусочек памяти: это были только его эмоции, только он влюблён, а память сыграла с ним злую шутку. Видимо, у него были причины не разглашать свое чувство даже предмету обожания, поскольку это не мимолётная недавняя влюбленность, а бережно выращенное устойчивое чувство любви. Кирка будто кто-то схватил за руку, всё там же, внутри его головы, и он удержался, как спасающийся за соломинку. Прикосновение было осторожным, безболезненным и мягким. "Джим, в твоей ошибке нет ничего постыдного. Это приемлемо для меня. Более того... Но я бы просил обсудить её после того, как мы восстановим твою память. Я уверен, даже то, что было, покажется тебе приятным" Разум – это не только визуализация. Это ещё как минимум звуки, запахи и осязание. Человеческий мозг обычно воспроизводит подобную информацию кусочками, используя лишь одно чувство восприятия мира. Поиск вулканцем заблокированного участка был похож на нежное, приятное поглаживание. Буря улеглась и Джим смог ощутить, как устроен его разум. Всё перемешано, как в мусорной куче. Впрочем, Джим бы легко назвал это "творческий беспорядок" — он вечно разводил что-то похожее на своем столе и было вполне комфортно и ничего не терялось. "Твой разум очень динамичен, — отметил Спок. — Это необычно и интересно" Вскоре они смогли найти, в чём дело. Ещё бы. Это напоминало огромный шар густой тьмы прямо в центре. Он ничего не поглощал и ничего не отдавал. Слепое пятно, будто кто-то затемнил участок комнаты. Произошедшее дальше с трудом поддается описаниям, но, используя самые простые, капитан бы описал это как "Спок осветил собой тьму и разогнал её, извлекая воспоминания, будто из сжатого файла". А дальше их накрыл кинематограф памяти. Вот, совсем недавно, они со Споком играют в шахматы, и Джим рассматривает его ключицы, которые видно из-за его "расслабленного" положения (позволил себе опереться плечом о стену). Запах вулканского чая, который налит в чашке. Приятный. Выскальзывает воспоминание, как однажды он попробовал этот чай. Отвратительный вкус не имел ничего общего с запахом. Спок в его разуме комментирует, что для него он пахнет и ощущается совсем иначе и это, видимо, разница в их физиологии. Картинки прошлой жизни возвращаются в обратной перемотке, всё ускоряясь, иногда путая хронологию. Будто птицы, вырвавшиеся из клетки. Вот Джим читает ответы на мостике. Вот они на Сертаун-34, или же у Боунса пьет бурбон, или любуется фигурой своего вулканца, или же в темноте своей каюты тихо выстанывает "Спок". Вулканец в его голове будто пытается закрыть глаза и отвернуться, но, черт возьми, в голове нельзя отвернуться. "Я думаю, далее мое присутствие нежелательно, поскольку является слишком большим вторжением в личное пространство. Уделите внимания себе столько, сколько потребуется, вас никто не потревожит" И Кирк ощутил, как исчезает уже почти привычное присутствие другого внутри себя. Проанализировать ситуацию не представляется возможным, поскольку воспоминания продолжают мелькать, восстанавливаясь. И ему действительно приходится провести здесь ещё некоторое время, прежде чем всё уляжется как надо и вернётся на круги своя. В сознание Джим приходит медленно, будто пробирается сквозь толщу воды. Он видит Боунса, который что-то пишет в журнал и Спока, который теперь сидит на стуле, уступив капитану кушетку. Сидит и смотрит, пристально, отслеживая каждый вздох. Приборы оповестили о том, что он пришел в себя, и Боунс тут же вскочил, но это ничуть не отвлекло Джима от того зрительного контакта, который только что установился. — Привет, коммандер. — Капитан?.. — чуть тише обычного произнес Спок. Кирк сглотнул. Что-то в этом взгляде изменилось, или ему кажется? Спок всегда смотрел равнодушно, иногда внимательно, а сейчас... Это было внимание другого рода. Не менее пристальное. Но внимание отвлёк Боунс, уже вооружившийся трикодером и гипошприцом, замерший у изножья кровати. Казалось, ещё мгновение, и вулканец что-то скажет, но... — Кхе-кхе. Джим перевел взгляд на друга и от всей души улыбнулся ему, садясь на кровати и чуть сталкиваясь коленями с вулканцем. Оба вздрогнули. — Рад тебя вспомнить! Маккой не замешкался и принялся его сканировать. — Все показатели в норме. Абсолютно все. И всадил гипошприц в чувствительное место на шее. — Ай! Зачем?! Ты же сказал всё в норме?! — За то, что ты швырялся в меня моими же столиками и вообще вёл себя, как дикий бабуин! — Сам ты, Боунс, ба... — Капитан, вы вспомнили, что послужило причиной вашей потери памяти? — перебил их Спок. Опять. Джим поглядел на него, выбирая между обвинением в нарушении субординации или просто обвинении в том, что он не даёт ему поругаться с Боунсом, хотя сам делает это при любой возможности. Но были темы и поважнее. — Да. Это местная банда. Мы нашли улики, помнишь, те камушки странные, которых здесь быть не может? — Вы имеете в виду уникальные образцы почвы с... — Да-да, — отомстил ему Джим. — Это была контрабанда. Я напал на их след. Спустился на поверхность и оказался слишком близко к правде. Прямо у их логова. И они меня схватили. Среди них оказался телепат. Это было... Не очень приятно. Джим взглянул на Спока. Он не забудет те ласковые прикосновения к собственному разуму, почти любовные. Вулканец знал, что он делает и был намеренно бережен. Это не сравнить с грубым вторжением другого телепата. Но глаза Спока будто слегка потемнели. — Полагаю, прошло не больше трёх часов с того момента, как вас взяли в плен. Следовательно нужно прямо сейчас спустить на планету десант, пока они не сбежали, — коммандер поднялся на ноги. — Я с тобой. Вулканец кивнул. — Джим! — возмутился доктор. — Ты сам сказал, я в полном порядке, — подмигнул капитан другу, и первый направился к дверям. Старпом привычно шёл за ним, слева и чуть сзади. Стоило им покинуть медотсек и отказаться в маленьком безлюдном коридорчике, как руку Кирка чуть выше запястья сжали, вынуждая остановиться. — Капитан... — выдохнул Спок. — Я не успел сказать вам, когда был в вашем разуме, а после не хотел делать это при докторе Маккое. Спок ещё не договорил до конца, но Джим уже понял. По тому, как бережно его запястье сжимали оливковые пальцы, по лицу, которое ничего не выражало, по глазам, в которых что-то неуловимо изменилось. Они смотрели глубже, будто видели саму душу. Он заметил это по дистанции между ними, которую коммандер бы никогда не сделал бы такой маленькой, если бы не... — Ваши чувства не безответны. И Джим первый положил руку Споку на плечо и мягко поцеловал, чувствуя лёгкий отклик. Поцелуй получился очень коротким, но как же много в него было вложено. * * * Сейчас Джим всем телом вжимал Спока в стену, зарывался пальцами в волосы, притягивая его ближе. Их губы двигались быстро, дыхание сбилось. Руки вулканца мягко касались бедер партнера. Вернее, т'хайла. Связи как таковой между ними ещё не было, но во время того самого целительного мелдинга все прояснилось. Идеальная совместимость, родство душ, интерес одной личности к другой. Спок ощущал это так же очевидно, как вкус нелюбимого капитаном чая. Ладони человека быстро двигались по чужому телу, лаская. Впервые так грубо, немного собственнически, сжимая локоть, нажимая кончиками пальцев на пресс, ласково скользя по бедрам, чуть покусывая нижнюю губу, потираясь пахом о чужую ногу. Очень горячий спарринг в спортзале, когда Джиму все же удалось преодолеть вулканскую силу ловкостью и прижать Спока к стене, перетек в нечто большее, и Джим был счастлив, и не было ни малейшего сопротивления, когда он буквально потащил возлюбленного в свою каюту. А раз так... — Стоп! — ладонь Джима, накрывшая пах любовника, была поймана и твердым движением поднята ко второй ладони, лежавшей на груди вулканца. — Капитан... — Джим, — привычно поправил его Кирк. — Ты... — он смутился, заглядывая своими полными желания глазами, с затопившими их зрачками, в глаза Спока. — Ты не хочешь? — осторожно спросил он, подозревая худшее. Вдруг чопорным вулканцам это просто не нужно, и если секс не для продолжения рода, то... Кирк грустно вздохнул. А ведь ему показалось, что он почувствовал что-то под своей ладонью. — Капитан... Джим... Ты неверно истолковал мои действия. Но все же, я считаю неприемлемым делать это, когда мы вне рабочих отношений почти ничего не знаем друг о друге. Даже о том, что собираемся делать. Мы ни разу не были на hurk'la. Это... — он замялся, подбирая слово на стандарте. — Свидание. Кирк все так же прижимался к нему, совсем не намереваясь отстраняться. Вообще-то, им обоим было вполне комфортно находиться в таком тесном контакте, и непонятно, почему вулканец вдруг начал "ломаться". Он так и не отпустил руки Джима, прижимая их к своей груди, что доставляло весьма приятные ощущения обоим. — Но... Мы же знаем друг друга уже достаточно давно. Мы проводим время вместе... Мы разговаривали, играли в шахматы, смотрели фильмы и... целовались, — почему-то смутился капитан. — Я имею в виду... Это тоже часть свидания, разве не так? — он припомнил те моменты, когда просто "набрасывался" на старпома, и они за весь вечер не касались ни чая, ни шахмат, ни работы, ни кино, увлечённые данным действием. — Или... Подожди, — кровь, отлившая от мозга, туда возвращалась, стремительно принося ответы. — У вас это происходит как-то иначе? Спок согласно кивнул. — Не так, как у землян. Этот ритуал длится несколько дней. Это продолжительная модель поведения, которая не прерывается даже на те моменты, когда мы находимся не одни и заняты своими делами. — Ухаживания? — с подозрением уточнил Джим. Спок задумался и всё-таки кивнул. — А почему мы не можем... Мы же уже хорошо знаем друг друга. Между нами тут только что… искра, буря, безумие... Да и ты явно не против. Подвижные брови Спока соединились, хмурясь. — Это пошло, вульгарно и противоречит моему представлению здоровых отношений. Мое чувство к вам глубже и сильнее, чем животное соитие стоя у дверей, — голос его звучал оскорблено. — Я ощущаю к вам глубокое уважение, нежность, доверие и привязанность. Я считаю, что мой т'хайла достоин более высокого отношения, чем быстрые неаккуратные "перепихи" где придется. Джим почувствовал себя не в своей тарелке, отодвинулся, разрывая их прикосновение. Страсть притихла. — Извини. Я не хотел сделать что-то неприемлимое для тебя, — капитан отвернулся, борясь с неловкостью, чуть отошел и принялся готовить в репликаторе кофе. Нужно было чем-то отвлечь себя. — Джим... — Спок осознал, что его слова вновь неправильно поняли. Разрыв физического контакта, пусть и не слишком сильного для телепата, заставил что-то внутри недовольно заворчать. Вулканец мягко прилип сзади, осторожно обняв любимого за плечи. — Я подразумевал, что зову тебя провести со мной hurk'la. Ритуал сближения, если будет корректно так сказать, — человек в руках не вырвался, но и не был настроен так позитивно, как до этого – и по внешним признакам, и через прикосновение к плечам, определил он. Поэтому наклонился и впервые сам осторожно поцеловал горячими сухими губами Кирка за ухом, нежно и мягко. Капитан вздрогнул, издал тихое "ой" и растаял, поворачиваясь к вулканцу лицом. — Я... Согласен, конечно... Если ты этого хочешь. Только я не знаю, как это проходит и как себя вести, чтобы не оскорбить тебя своим невежеством, — собственные руки в ответ легли на пояс, и Спок не был против. — Я обо всем расскажу. Ты не сможешь задеть мои чувства, поскольку я учитываю твое незнание нашей культуры, и вины в этом твоей нет. Этот ритуал – одна из самых интимных вещей, которая может быть между т'хайла, — в голос Спока проникла нежность и рука мягко огладила спину. — Три этапа. Подробнее я расскажу во время первого. Он направлен на то, чтобы чувствующие симпатию вулканцы могли четко объяснить свои намерения, а также познакомиться друг с другом ближе, и узнать то, что неприемлемо демонстрировать при других: вкусы, интересы. Для этого используются наши традиционные наряды, но учитывая саму суть, будет приемлемо, если ты будешь действовать соответственно своей культуре. Я знаю, что люди предпочитают одеваться красиво и, нередко, неудобно на свидания. Не стоит. Надень свою любимую и наиболее удобную одежду. — Капитанскую форму? — улыбнулся Джим. Он пошутил, потому что слова будоражили ещё пылающую кровь, и мысли о том, зачем нужна удобная одежда были возбуждающими. Спок вздохнул. Кирк часто забывал, что транслирует ему через прикосновения все свои эмоции. — Я не уверен, что она поможет вам настроиться на нужную атмосферу... — осторожно, даже немного напряжённо начал вулканец. Он и не сомневался, что капитан обожает свою форму. — Нет-нет... Прости, да... У меня есть... Рубашка в клеточку... — Джим отвёл взгляд, рассматривая теперь шею Спока. — Приемлемо, — а в голос вернулась мягкость. — Также тебе нужно реплицировать два твоих любимых блюда и напиток. Традиционно каждый из партнёров готовит её самостоятельно, и это достаточно важный аспект, но на судне сделать это практически невозможно, — закончил он. — Но, Спок... У нас с тобой разные пищевые пристрастия. А если в моем любимом блюде есть мясо? И напиток любимый... Кофе с коньяком. А ты не пьёшь. Вулканец тяжело вздохнул. С Джимом он позволял себе слишком много демонстраций эмоций. — Ритуал предполагает обмен, для лучшего понимания партнёра. И хотя подобный вопрос обычно не появляется, уместно об этом поговорить. Но сама суть действия говорит о том, что чтобы понять тебя, мне нужно это сделать. И я сделаю. Впрочем, у данной ситуации есть обратная сторона – тебе тоже придется есть, скажу твоим языком, "эту мутную зелёную хрень". Джим чуть улыбнулся и задумчиво огладил ребра Спока. Кажется, вулканец даже не предполагал, что он может отказаться от данного ритуала. Да он бы и не отказался: во-первых чувствовалось, что это нанесет вулканцу смертельную обиду и сильно испортит их отношения, а во-вторых шило в одном месте предчувствовало интересное развитие событий и пятая точка спешила навстречу приключениям. — Я постараюсь выбрать из арсенала своих любимых блюд что-то вегетарианское, — Кирк кивнул, стараясь найти компромисс. В конце концов, у него не было никакого желания заставлять возлюбленного делать то, что ему претит. — Когда мы можем начать? — поинтересовался он. Вулканец задумался, видимо, сверял их расписание. — Возможно, сегодня? Через два часа в моей каюте.