Не такое уж и бревно

— Мы могли бы поужинать в моей каюте, капитан, — выдохнул Спок, перехватывая Джима за локоть по дороге в турболифт. Он умудрился и сохранить между ними допустимую дистанцию, и сказать это на ухо. Джим покрылся мурашками. — Да, было бы хорошо. — Через полчаса. Кирк кивнул, и они вместе направились прочь с мостика. Как по команде, Джима охватил мандраж. Спок вел себя так непринуждённо, будто не он сейчас назначил время и место их следующего свидания. Кстати, а что будет? Вулканец говорил что-то про "настоящее прикосновение" и подарок. Ох, чёрт. Это сегодня, в ближайшие часы все решится и... Чёрт-чёрт-чёрт. Джим понял, что решительно не готов просто взять и сделать такой шаг. Однако же, а когда, и с кем, как не со Споком? Вряд ли у него будет второй шанс. С другой стороны, нечестно соглашаться, не дав выбор Споку. Он представитель совсем другого мира, в котором не свойственны такие страхи. Будет просто неправильно по отношению к нему скрыть это все. Кирк точно уверен, что вулканец не видел в его голове этих чувств, так что придется о них поговорить. Кстати вспомнились слова Боунса, с просьбой "не разбивать сердце". Джим сглотнул. За данное ему время Джим наскоро освежился в ультразвуковом душе и переоделся в более неформальную одежду, уже даже не пытаясь блеснуть, но не в форме же на свидание приходить. Вряд ли она поспособствует расслабленному настроению коммандера, особенно учитывая его фанатичную склонность к формальному общению. Как и всегда, дверь из душевой в каюту Спока была заперта. Это только Джим плевал на то, что его не закрыта, ведь Спок ни за что бы не вошёл без спроса. Потому что это же Спок. Приятным бонусом оказалось то, что Спок всё-таки вошёл, разрушив иллюзию о себе, и ласково разбудил. Джим поплыл, вспоминая сегодняшнее утро, полное нежности и тепла. У вулканца все было иначе – он терпеть не мог незакрытые двери, недостаточно задвинутые ящики или неровно лежащие бумаги. Сначала это казалось странным, потом начало раздражать, а сейчас лишь вызывает лёгкое умиление – такие привычные жесты, и сразу чувствуешь себя как дома. С шипением дверь перед Джимом раскрылась, и, одетый в те самые традиционные вулканские одежды, коммандер пропустил его внутрь. — Вы неожиданно пунктуальны, капитан. — Сомнительный комплимент, ты не находишь? — хмыкнул Кирк и проскользнул в каюту. Все было как и вчера, за исключением отсутствия еды. — Что вызывает у вас сомнения? — вулканец привычно сложил руки за спиной. Вопрос оказался совсем не о том, но как нельзя в точку. Кирк выдохнул, опуская взгляд, и разом вдруг поник. — Я хотел бы обсудить это, как раз. Это возможно до того, как мы перейдем к... основной части? Джим хорошо запомнил и ясно осознал значение ожидающего их ритуала. Последний рубеж. — Будет нечестно отнять у тебя возможность выбирать. — О чем ты говоришь, Джим? Я не понимаю метафоры, — рука Спока накрыла плечо возлюбленного и повернула к себе, требуя посмотреть в глаза. — Я уже всё выбрал, как я считал. Кирк поднял внимательные и полные грусти глаза на ничего не выражающее лицо вулканца, а потом сделал шаг и заключил того в объятия, утыкаясь носом в шею. — Я люблю тебя. Правда люблю. Это самая большая правда в моей жизни. Не сомневайся в этом. Но я... Я должен признаться... — Джим, что-то произошло? — Спок осторожно отстранил капитана, пытаясь прочитать объяснение языком тела. Душу обожгло внимательным взглядом, который, казалось, и без тактильного контакта проник в разум. — Нет... Вернее да... Но нет... Все так сложно! Старпом надавил на плечо Кирку, приглашая следом присесть на пол, а после легко подтянул двумя руками к себе и устроил боком между ног, уложив светловолосую голову на свою грудь. — Ты говорил о каких-то сомнениях, — оливковая ладонь погладила Джима по спине, будто успокаивая. — Это связано с тем, что я сделал в переговорной? — голос вулканца стал чуть тише. Кирк замер. Он вдруг отчётливо понял, что, кажется, не он один переживает. Спок, например, беспокоится что из-за его настойчивости Джим почувствовал себя как-то ущемлённо. И, возможно, сочтет себя виновным в том, чем капитан хотел с ним поделиться. Кирк едва не взвыл от досады. Но тем не менее, замолчать уже было невозможно. — Мне страшно, — выдохнул Джим. — Я просто в ужасе от того, что мне нужно раз и навсегда определиться со своей жизнью. У меня... У меня никогда не было серьезных отношений. Спок без выражения смотрел на него несколько мгновений. — У меня тоже. Наша раса практически никогда не разрывает установленные отношения. Исключением является смерть или серьезное потрясение, вызванное у одного партнёра другим, — терпеливо объяснил коммандер. — Ты не понял... Спок, я люблю тебя. Очень сильно. Но вдруг это... Не навсегда? — Джим оторвался от его груди и поднял глаза на вулканца. — Люди такие существа, что они могут просто... Взять и разлюбить, понимаешь? Даже сквозь свою маску, лишённую эмоций, Спок выглядел несколько оторопело. Кажется, он был изрядно удивлен и пытался уложить эту информацию в своей голове. — Мне очень трудно это представить. Однако, работая в Академии я видел как сходились и расходились люди. Но я думал, их связывает секс и просто симпатия, поскольку я знаю о человеческой потребности удовлетворять свое сексуальное желание, — он говорил спокойно и монотонно, едва ли не поскрипывая, как робот. — Нет, Спок. Они действительно любили друг друга, но потом... Перестали. — Ты боишься, что если ты меня разлюбишь, ты окажешься связан со мной без возможности разрыва отношений? — задумчиво уточнил Спок. В его культуре просто не представлялось возможным разлюбить. — Только отчасти... Я больше беспокоюсь, в каком положении окажешься ты. Пон Фарр, узы... Вдруг ты можешь пострадать из-за меня? Я уже не говорю о том, что это сделает тебя навсегда несчастным и лишит возможности найти того, кто будет тебе больше по душе. Спок отрицательно покачал головой. С трудом, но кажется он начинал улавливать логику в словах Джима. — Вулканцы, заключая связь, не могут разлюбить. Даже если это произойдет, ты разлюбишь меня, Джим, я все равно продолжу любить тебя. Как сейчас. Я не смогу искать кого-то другого. — Ещё хуже... — выдохнул Джим. — Мне так страшно потому, что это от меня не зависит. Я в жизни никого не любил, как тебя. Мне страшно, что это произойдет, и я ничего не смогу с этим сделать. Я же не вулканец. Мне страшно, потому что я не представляю, как это – всю жизнь вместе с одним человеком. Все, кто были вокруг меня, так или иначе жили "долго и счастливо", но не всю жизнь. Мой отец умер, мама вышла за Фрэнка... Фрэнк тоже был до этого женат. И все остальные люди, кого я знал... Такова человеческая природа. Пары “один раз до конца жизни” у нас редкость. Поэтому, прежде чем мы окончательно определимся... Выбор предоставляется только мне, но я бы хотел дать тебе возможность выбирать, предлагать ли мне что-то. Ведь речь не обо мне. Ведь это не я в итоге могу оказаться в ловушке. Вернее, я тоже, но я буду сам виновен в этом. Хотя и ни в чём не виноват… Я не хочу прекращать любить тебя, но я над этим не властен, понимаешь? Твердым жестом голову Кирка уложили обратно на грудь и прижали, чтобы не отстранялся. — Ты не виновен в том, что не контролируешь. И не виновен в своих страхах. И пусть они мне все ещё не до конца понятны, ты в них не виновен. Ты хороший человек, Джим. Замечательный. Лучший. Нашелся бы ещё кто-то в целой вселенной, кто решился бы на такой разговор? Но мне кажется, мы мыслим ближе, чем кажется. Ты знаешь, вулканцев обручают в семь лет. Но по какому принципу выбирается партнёр? Я тебе скажу: по выгоде, а кроме неё только ментальная совместимость. Ни интересы, ни чувства, ни характеры, ни желания не берутся в расчет. И, тем не менее, большинство представителей моего вида в будущем женятся на вулканках, с которыми обручены. И не по любви, Джим, — ладонь вновь ласково погладила по голове. — Но я расскажу ещё одну историю. Моя мать была с Земли, и ты это знаешь. Отец... Очень тяжело переживает ее утрату. Я точно знаю, что он не будет искать другого партнёра, несмотря на то, что это риск жизнью. Он просто не может. Потому что любил и любит её. И она ощущала то же самое. Когда-то она мне сказала кое-что, но я понял, что это значит только сейчас. Любовь в вулканских парах бесконечное чувство. И даже если в твоём сердце она остынет, я ее разожгу, т'хайла. Потому что мы связаны, и то, что чувствую я, чувствуешь ты, а что чувствуешь ты, чувствую я. Это замкнутый круг, не имеющий конца. Наши разумы склонны объединяться, а не разъединяться. И даже если мы поссоримся, мы будем чувствовать обиды друг друга и понимать лучше. Даже отдаляясь, мы сближаемся. Т'хайла — вечно далёкий и вечно близкий. Джим. Кирк застыл, прижимаясь к твердой груди Спока, ощущая нежные поглаживания рук и слушая его речь. Сердце трепетало пойманной в клетку птицей. — Я не представляю свою жизнь с кем-то другим, — выдохнул капитан после паузы и чуть потёрся о ткань вулканской мантии. — Только с тобой. — Я сделал свой выбор, Джим. Я хочу связать нас узами. Выбор за тобой, хочешь ли этого ты. Ничего не бойся. Что бы ни произошло плохого, мы найдем выход вместе. Я не могу позволить, чтобы моему т'хайла было хоть немного дискомфортно. Узы, Джим, это не веревки, которые лишают нас свободы. Это ось, которая держит и планету, и вселенную, и тебя самого. Это путеводная нить. Как в старых русских земных сказках — клубочек. И ведёт он всегда по нужному пути – к твоему партнеру. — Откуда в тебе столько поэтичности? — не сдержал улыбку Джим и вновь поднял голову, заглядывая Споку в глаза. Вулканец немного ошалело моргнул и густо позеленел. Улыбка Кирка и каверзный вопрос были как нападение на его ментальные барьеры с нескольких фронтов сразу. — Вулканцы славятся своей поэзией, — ровно произнес Спок. А потом в глазах его блеснуло что-то озорное, — она очень эмоциональная. Думаю, у меня есть неразвитый талант. Я когда-то писал стихи. — Да ладно?! — засмеялся Джим. — Я бы хотел их прочитать. Но думаю, ты мог бы справиться и с прозой не хуже. — Я подумаю над вашим предложением. В ответ прозвучал только звонкий, счастливый смех, прервавшийся только для нескольких фраз: — Спок, я тоже сделал выбор. Я готов. Я хочу. Я люблю тебя. Краска не схлынула с лица только потому, что должна была вернуться обратно из-за волнения. Спок вновь моргнул несколько раз. — Я хотел сделать это после ужина, но в связи с обстоятельствами... Коммандер всем телом потянулся к прикроватной тумбочке и взял небольшой свёрток. — Я не имею знаний, как преподносить подобные подарки. Поэтому ты также можешь действовать, как тебе удобнее. Джим, приняв позу удобнее, не опираясь на Спока, сел и бережно принял свёрток. Под простейшей, хоть и бережно, но наскоро сложенной бумагой, оказалась подвеска. Темный плоский камень, заключённый в кольцо серебристого цвета на средней тонкости цепочке из того же металла. — Это фиргу, — уточнил Спок. — Ф... Ты серьезно? Один грамм фиргу стоит как четверть Энтерпрайз! А тут не один грамм... Кроме того... После уничтожения Вулкана этот камень стал и вовсе уникальным. Ох... И, насколько я помню, фиргу конфликтует со всеми сплавами, кроме ромуланского серебра. Неужели это оно?! Где ты его достал? Лицо старпома не дрогнуло, но глаза довольно и задорно блеснули. — Он мой. Это мое наследие. Я счёл его достаточно ценным для моего т'хайла, — с достоинством произнес Спок. — У меня просто слов нет... — Ты его принимаешь? — осторожно поинтересовался Спок. Джим перевел взгляд на него, тут же переключаясь на прошлую тему. — Да. Да, конечно. Что я должен сделать или сказать? — Просто надень его. Я помогу, — вулканец мягко взял украшение и, заведя руки за голову Кирку, застегнул. — Все, — Спок поглядел на него и вдруг широко улыбнулся, как капитан никогда не видел. А потом потянулся и припал к губам человека, втягивая в страстный поцелуй. — Теперь ты мой. Т'хайла... — жарко выдохнул он, двумя руками зарываясь в светлые пряди. Джим поначалу растерялся от такого проявления чувств, но, улыбнувшись сквозь поцелуй, также зарылся в темные пряди. В голове набатом билось "мой, мой, мой, т'хайла", а сердце плясало в груди от радости. Все страхи позади. Дороги назад уже нет. Ты попал, Джеймс Кирк. Они целовались долго, жадно, немного грубо, не находя в себе сил оторваться друг от друга. Так припадает жаждущий к источнику. Поэтому, когда Спок попытался отстраниться и сказать что-то, Джим чуть прикусил его губу, не отпуская. Вулканец в ответ замычал. — Я хочу большего, — он сжал плечо человека и заглянул в глаза. — Джим, ты знаешь, что у вулканцев очень чувствительные пальцы? Если кратко: мы целуемся не как люди... — ...а руками, — восхищённо закончил за него Кирк. Глаза блеснули восторгом. — Да, — кивнул вулканец. Его ладонь с плеча медленно скользнула вниз, оглаживая бицепс, локоть, предплечье и мягко обхватила за запястье, чтобы поднять ладонь Джима выше к лицу. Пальцы сами собой сложились в поцелуй и скользнули по расслабленной ладони капитана вверх, соприкасаясь подушечками. Со стороны казалось, будто их руки обнимают друг друга и прячутся в этих объятиях. Джим не сдержал стон, чувствуя как по телу, направляясь в мозг скользят электрические заряды чужих эмоций. Любовь. Много-много любви. С удивлением он понял, что это эмоции Спока, транслируемые ему будто по проводной связи. Как много всего там было. И желание, и нежность, и восхищение, и преданность, и возбуждение, и тепло, и жар. От этого самому Кирку показалось, что в каюте стало горячее. Закипела его кровь, разгоняя по телу чужие чувства, оседая в паху и области сердца. Человек не сдержался от порыва и уткнулся своему любовнику в шею, вдыхая запах, теперь самостоятельно сжимая их руки, будто боясь расцепить. Он ещё так мало знал об этих поцелуях, поэтому и не предполагал, что Спок сейчас чувствовал всё то же самое, усиленное, разбавленное чувствами Джима: уют, радость, ласка, волнение, страсть, и любовь-любовь-любовь. Они купались в этих чувствах, умножая их и возвращая, двигались по спирали. Глаза вулканца заволокло туманом. Это вздор, что его раса не испытывает эмоции. Она их испытывает, но находит смысл в контроле чувств. Со своим т'хайла можно позволить себе чувствовать. Можно раскрыться. И пусть внешне он просто прикрыл веки и замер, ничего не выражая, ему позволительно было держать, вращать и усиливать внутри всю бурю, весь спектр. Спок не заметил, как свободной рукой притянул к себе Джима за поясницу, а Кирк сел на его ногу, сжав бедро коленями. Не заметил, как ладонь нырнула под рубашку и начала гладить кожу, а капитан - тихонько выдыхать, на грани со стонами, ему в плечо. Потому они оба и не обратили сразу внимание на свое желание и то, как капитан принялся чуть тереться о живот своего т'хайла, а коммандер потирался о его ногу меж своих бедер, так удачно двигающуюся из-за толчков Джима. Именно поэтому, когда Кирк поднял голову от плеча любимого, заглянул ему в глаза, не останавливая свои движения, и действительно застонал, на лице вулканца отразилось удивление и непонимание, ведь в ту же секунду его тело чувственно поддалось навстречу. Однако удивляться довелось не только ему. Вулканский разум моментально сделал анализ и принял решение. Это его т'хайла. Они делают то, что им нравится, то, что нужно. Им хорошо. Но этого мало. Придержав человека под лопатки, чтобы не ударился, коммандер рванулся навстречу, смыкая их губы и в человеческом поцелуе, устраиваясь удобнее между ног т'хайла, чтобы теперь прижаться пахом к паху и толкаться интенсивно, возможно немного грубо, но вырывая их из них обоих стоны в поцелуи. Все дело было в вулканском поцелуе, думал Джим потом. Иначе как объяснить, что им обоим хватило лишь пары минут, как подросткам, потереться друг о друга сквозь одежду. Ведь каждое их трение отдавалось в теле с ещё большей силой, и кольцо чувств замкнулось. Спок тёрся о Джима, Джим получал весьма приятные ощущения, они проходили сквозь его тело, передаваясь Споку сквозь пальцы, а Спок в свою очередь ещё лучше, правильнее тёрся о Кирка, ещё более возбуждённый и близкий к грани. А потом их "проводную связь" закоротило, и полетели искры, и капитана выгнуло, будто от удара током, а из горла вырвался не стон — хрип. Рука Спока под спиной Джима вцепилась в ткань, они вжались друг в друга, сильно, плотно, почти до боли, коммандер уткнулся носом в щеку своего капитана, мелко дрожа. В голове взорвалась звезда, и свет её, казалось, ещё долгие годы будет перемещаться, прежде чем угаснет совсем. И это было почти больно, слишком ярко и ослепляюще, но никто не находил в себе сил разорвать соединение пальцев. Джим смотрел в потолок и рассеяно трогал тонкие черные волоски около своего лица. Удовольствие, нега и усталость расползались по телу, ощущаемые за двоих. Уже получалось мыслить намного более связанно, хотя ещё заторможено, будто всё вокруг было липкой карамелью. — Подумай об этом ещё раз, — хрипло попросил вулканец, все ещё прижимающийся к щеке Кирка. — О чём? — не менее устало спросил Джим. — О карамели. Ты на секунду представил её вкус и текстуру, но я не успел зафиксировать. Я никогда не ел, но мне понравилось твоё впечатление от неё. — Ты слышишь мои мысли?.. — это должно было насторожить, но вялое сознание выдало только слабое любопытство. — Ощущения и чувства. Вкус, симпатия, тягучесть как осязание. Смотри. И Джим понял, как это, потому что в его голове мгновенно появился образ вулканского салата из какой-то коричневой травы. Он казался приятно-соленым, немного пряным, хрустящим, как чипсы (это уже сравнение самого капитана) и весьма желанным. Видимо, стоит отметить, что они оба были голодны. Смена закончилась, а после неё они так ничего и не съели, слишком увлечённые друг другом. И эти мысли о еде были... логичными. А ещё было безумно интересно обмениваться ощущениями, не ощущая их. — Джим... — снова хрипло выдохнул вулканец. — Я не уверен, но... Но по-моему, мы заключили связь. Не полную, достаточно слабую, но это связь. У меня не получается сосредоточиться на ней, но позднее я смогу сказать точно. Это просто невероятно. У нас даже не было полноценного мелдинга. Мне страшно представить ощущения, когда мы сольемся полноценно. — Это, как я понимаю, хорошие новости? — уточнил человек. Спок нашел в себе силы приподняться и заглянуть ему в глаза, хотя они сейчас выражали намного меньше, чем оба возлюбленных ощущали сквозь поцелуй. — Конечно. Очень. Насколько я знаю, это очень редкое явление. Думаю, это может значить только очень высокую совместимость наших разумов. Этот вопрос стоит изучить... — коммандер явно приходил в чувство. И по этой же причине сам себя прервал: — Тебе нужно поесть. Я пригласил тебя разделить со мной принятие пищи, но поступил совсем иначе. Я приму меры, — сообщил ему Спок и сел на колени, все ещё между ног Джима. Это было очень забавно, потому что речь стала почти привычной, а эмоции все ещё передавались сквозь руки. Кирк тоже сел. Споку в ту же секунду передалось ощущение смущения и дискомфорта. Но он не успел спросить, как Джим его опередил: — Я только "за". Но мне нужно на несколько минут в уборную. Спок кивнул. Они оба, не двигаясь, перевели взгляд на их руки и так же синхронно, оставляя послевкусие огорчения, разорвали прикосновение. Сглаживая это ощущение, Джим мягко поцеловал любимого в щеку, встал, и решительно направился в их общую ванну. Сперма в белье неприятно присыхала. Подумав, Джим прошел в свою каюту и быстро переоделся там, отправив улику их страстного времяпровождения в утилизатор для одежды. Возвращаться было немного неловко. И пусть Кирк никогда не ощущал стыда ни с одним партнёром или партнёршей в своей жизни, независимо от того, что они вытворяли в постели, со Споком все было иначе. И не понятно, кто кого ещё соблазнил раньше времени. Хотя, кажется, вулканец не был расстроен. Напротив, связь... Капитан мысленно вздрогнул. К нему вернулась ясность мышления, и осознание накрыло с головой. Они только что... Они... ПОЖЕНИЛИСЬ?! А Джим даже и не понял этого?! Чёрт. Чё-ё-ёрт. И Спок, наверное, ожидал его реакции, а Джим... А Джим втыкал в потолок, и в голове его насвистывали милые птички. Ещё никогда до этого его мозг не перемещался из головы в головку. Нехорошо-то как. К тому же... Вобрав человеческое тепло, на шее уютно устроился редчайший вулканский минерал, а он... А он не сделал ничего. И подарить особо нечего, потому что ничего у Джима и нет. Ладно. Через несколько дней они остановятся на Плю-218, а там может что интересное найдётся. Хотя… что может быть достойным Спока? Даже близко равноценным его подарку? Мысли все ещё немного разбегались. Связь, они женаты, и нужно же как-то отреагировать... В конце концов, они только что так тёрлись друг о друга, что глупо делать вид, будто ничего не было. Однако, выработать стратегию поведения не получалось. Что ж, не впервые импровизировать. Поэтому Кирк уверенно толкнул дверь и вернулся в каюту своего старпома. Спок, видимо, поступил точно так же и переоделся, хотя и не скажешь, потому что на нём все так же были вулканские одежды. Конечно, думать о вулканцах (стоит уточнить, об одном конкретном) и том, как он повел себя после такой горячей встречи было приятно, но мозг заволакивало приятным запахом картофельного пюре и кусочков мяса в кисло-сладком соусе. Такое тёплое, аппетитное. В тишине каюты желудок капитана заурчал. Спок, который до этого занимался у репликаторов своим блюдом, отвлекся и перевел взгляд на Джима. Кирк не уверен, но в его глазах отразилось... веселье? Спок, глядя на немного затраханного, помятого, с усталыми голубыми глазами Джима — веселился? И капитан не придумал ничего лучше, как просто подойти к своему т'хайла (до чего же непривычное, но такое важное теперь слово) и обнять его за пояс, укладывая подбородок на плечо. — Связь, говоришь?.. Ели они в относительно спокойной обстановке. Спок пояснил, что по вулканским законам они вроде как ещё не женаты, потому что это происходит во время пон фарр, а скорее они... Что-то между человеческими “гражданским браком” и помолвкой. И что узы, это как проводная линия связи, в виде тонких нитей. Несколько тоненьких и крупных, которые появляются от каждого нового ментального "открытия" в их отношениях, и все они сплетаются в верёвку или даже канат. Джим внимательно слушал и кивал, хотя и находился в некой прострации от удовольствия: секс, еда и Спок. Уставший мозг работал нехотя и очень медленно. Кирк завозился, вставая с места. Замолк прерванный посреди своей речи вулканец. Моргнул, выражая недоумение. — Джим? Все в порядке? — Да, конечно, продолжай. Просто мне немного тяжело так сидеть, и я бы хотел... Ну, знаешь. Сменить позу. Коммандер моргнул ещё несколько раз, пока его капитан, оценив каюту, не переместился ближе и самым наглым образом не лег Споку головой на колени. Удовлетворённо и успокоенно вздохнул. — Вы не закончили ваш ужин, — напомнил ему вулканец. — В случае, если вы не будете получать нужное количество питательных веществ... — Да-да, я в курсе. Я потом доем. Ты там не договорил что-то. Спок моментально переключился на предыдущую тему, продолжая вещать о корабельных турбинах и материалах, из которых они сделаны, их влиянии на системы жизнеобеспечения, приводя аргументы научных опытов (с названиями работ и фамилиями учёных; Джим уверен, что если бы попросил, Спок назвал бы даже страницу документа, который цитировал), а также слова их начальника инженерной службы. Кирк несколько раз порывался что-то сказать, но был безжалостно сбит с мыслей (как с ног, ага) потоком аргументов. В конце концов вулканцу надоели отвлекающие "но", "э-э-э", "они" и "Спок", так что не прерывая свою тираду (стоило бы ставить микрофон, переводить в текст, оформлять как научный доклад и получать ещё одну степень для коммандера), старпом наколол вилкой Джима одну из недоеденных им картофелин и сунул в приоткрывшийся для нового звука рот. Ошалевший от таких "милых-но-нет" действий, капитан послушно жевал и пялился на возлюбленного, утратив нить их разговора. До каких же розовых соплей они дошли. Кирк лежит у Спока на коленях, пока тот кормит его, учитывая, что вулканец уже наколол следующую картофелину и готовился к новой атаке. Вообще-то, Спок веселился. Он определенно был менее уставшим. Какая-то часть его разума сделала вулканский глюк. Джим, может, и считал это все слишком ванильным, хоть и приятным, но Спок просто не мог так считать, перво-наперво потому, что не знаком был с этим стереотипом. Так что он руководствовался более понятными вещами: внутренним чутьем. Его т'хайла – почти совсем его. Теперь заворочалось новое чувство – забота. При том взаимная. Именно поэтому вулканец без зазрения совести грел руки о теплую шею Джима, ощущая под чувствительными подушечками удары сердца. И именно из-за потребности заботиться и получать заботу, Спок решил покормить Кирка. Он знал, что капитан будет сопротивляться и вести себя, словно маленький ребенок (всегда был таким, когда речь заходила о его здоровье), однако... Это было нужно. Кроме того, придумав такую уловку, Спок ощущал ещё и прилив нежности. Вулканцы лишь контролируют свои эмоции, но это не значит, что не испытывают их, как думают многие другие расы. Рядом с Джимом этим вечером ему было тепло, спокойно, уютно и впервые за долгое время он ощутил себя дома. Еда имела свойство заканчиваться, и даже неугомонный коммандер исчерпал свои учёные возмущения про турбины. Время близилось к корабельной полуночи, что означало совсем малую долю времени для сна. — Я засыпаю, — сообщил пригревшийся на колене Спока Кирк. — В таком случае, я уверен, тебе нужно отправиться спать. — Наверное... — Джим, перебарывая слабость в теле, приподнялся, клюнул носом старпома в щеку и встал. — Я уберу здесь самостоятельно. Иди, — мягко подтолкнул его к дверям Спок, заметив направленный на "стол" задумчивый взгляд. Джиму не осталось ничего, как уйти. И Споку не осталось ничего, как убрать самому. Однако же дело было совсем не в этом. Как только вулканец приглушил свет, сбросил свои одежды и надел теплый ночной наряд, в незакрытую дверь между их каютами постучали, а потом, не дожидаясь ответа, приоткрыли. В проёме, что не удивительно, показалось сонное лицо Кирка. — Знаешь, после такого спать одному совсем не хочется. Спок только и успел откинуть одеяло и сесть на кровати. — Я не совсем поним... Очаровательно, — заявил вулканец, наблюдая как капитан вошёл, удерживая одной рукой подушку, и прикрыл дверь. — Если ты не против, конечно. Я понимаю — ритуал, и, наверное, правилами не очень одобряется то, что мы делаем, а сон вместе вообще за гранью дозволенного, но... Джим остановился посередине каюты, решительно настроенный, но ожидающий разрешения, будто его ещё можно было выгнать к себе. — Я знаю, ты не очень любишь, когда к тебе прикасаются, уверен, даже если это делаю я, это не так уж и приятно, но... Я просто не могу сегодня уйти от тебя вот так. А если ты не пустишь меня на кровать, я лягу на пол. Но ты меня все равно не выгонишь, — выдвинул последний аргумент капитан. Старпом моргнул, молча придвинулся к стене, всем своим видом показывая согласие. Он и не подумал, что вообще-то, они давно могли бы уже спать вместе, и он не видел причин этого не делать. Ведь им доводилось уже находиться в таком виде под одним одеялом, когда смотрели фильмы. — Ритуал никак не оговаривает сон. Поскольку мы предпочитаем свои комнаты до заключения брака и совместной жизни, это практически невозможно. Кроме того, сон не имеет романтического или сексуального подтекста у вулканцев, хоть и является не менее интимным процессом, чем медитация. — То есть тебе было бы неуютно, если бы я... — Я осведомлен о значении этого процесса для людей. И учитывая, что я наполовину человек, и мой т'хайла – тоже человек, я считаю весьма правильным, если мы будем спать вместе. Мне бы хотелось разделить с тобой постель, — в полумраке комнаты уголки губ Спока дрогнули в улыбке. Кирк ответил довольной широкой улыбкой и не менее широким зевком, а после приблизился, устроил подушку на краю и также забрался под одно одеяло, соприкоснувшись со своим вулканцем коленями. Оба немного повозились, устраиваясь. Джим улёгся боком, немного вверх лицом, закинув одну руку над головой, от чего обнажилась часть его груди и сосок. Рука Спока, укрывшая его, прямо таки выражала возмущение, мол, не соблазняй. Капитан тихо засмеялся, поймал ладонь свободной рукой, чтобы поднести к своим губам и нежно поцеловать чувствительные подушечки. Вулканец издал смущённое фырканье и завозился в одеяле, укутываясь по самые острые кончики позеленевших ушей. Уснули они довольно быстро. Первым проснулся Спок, что было совсем не удивительно. Удивительно было другое. Засыпали они на трогательно-невинном расстоянии, не ущемляя пространство друг друга, лишь чуть соприкасаясь коленями, а сейчас... Во-первых, ни под головой, ни рядом с головой Спока не было подушек. Каким-то непонятным образом обе оказались на полу. Во-вторых, Джим. Коммандер, по его собственному мнению, лежал приемлемо, чтобы не мешать сну человека: на спине, одна рука на животе, вторая вдоль тела. А вот капитан устроился практически на Споке, закинув ногу и руку, и уткнулся тому где-то в подмышку. И, судя по его внешнему виду, не испытывал ни малейшего дискомфорта. Стоит добавить, что при этом всём теплолюбивый Спок был заботливо закутан в одеяло, а Джим — нет. Что происходило на этой кровати ночью осталось для коммандера загадкой. Встать, не разбудив Кирка, было невозможно. Значит этот вариант сразу отметался. Чем можно заняться, не вставая? Все атрибуты, которыми пользуются вулканцы для медитации нужны были исключительно для привычки и условного рефлекса, который сразу настраивал на нужную волну. Однако сейчас Спок отчётливо ощутил, что, в общем-то, может справиться и без них. Треск огня заменялся дыханием его т'хайла, а поза для медитации была так же удобна, как лежание на кровати. Во всяком случае, прикрыв глаза, вулканец без проблем уходил в себя, сортировал мысли и, конечно, нащупал ту самую, хоть и тонкую, но очень яркую ниточку связи. Соблазн последовать за ней, найти второй конец был велик, но Спок сдержался. Разум Джима неприкосновенен, если он не дал разрешение. А сны тем более.