Не такое уж и бревно

Удивительно то, что Джим был уже два дня навечно связан узами, но ещё не умер. В его, более простом чем у вулканца, восприятии мира, узы, независимо от их крепости, равнялись браку. Самому обычному, с оформлением документов, традициями и публичным признанием. Только вот на развод он никогда подать не сможет. Не очень-то и хотелось на самом деле. И тем не менее, от таких мыслей холодок пробегал по спине. На самом деле, если об этом не думать, то всё не так плохо. Просто есть он и Спок, и у них отношения. Серьезные. Всё. Все остальные, более глубокие мысли вызывали у него панику, несмотря на то, что всё, вроде как, хорошо и не особо изменило его жизнь. Разве что, Спок и навечно. Холодок опять пробежал по спине. Кирк хмыкнул и набросил на обнаженные плечи полотенце. Может, он просто замёрз? Джим не знал, когда закончится его жизнь, и “навечно” было совсем не стойким, не долговременным понятием. Их "навсегда" может иметь всего несколько лет. А может и длинные десятилетия. И потерю конечностей. Не самый плохой вариант в космосе, ведь кроме смерти есть ещё множество неприятных вещей: отравление с пожизненным недержанием, нарушение психического здоровья, какая-то хроническая лихорадка или потеря зрения. Но если их "навечно" будет всё-таки очень длинным, и капитан сохранит свои конечности и здоровье, то вдруг он... И тут же обрывает сам себя. Спок не даст ему разлюбить. И это, вообще-то, имело ещё один неприятный, болезненный оттенок. Не даст разлюбить равнялось тому, что не разлюбит сам. И даже если Джим не умрет во время миссии, так или иначе, Спок переживет его на полстолетия. Представляя себя на месте любимого, капитан не только холодок ощущал. Кирк уже третий раз за сегодня принял одно простое решение: не думать о таком длинном понятии "навсегда" и не думать о будущем, чтобы не сомневаться и не хотеть выпрыгнуть в открытый космос. Фактически, без этих переживаний все было идеально. После их смены они со Споком пообедали и разошлись. Вулканец сказал, что собирается провести время в медитации и дверь между их каютами будет открыта. А Джим... Прочитав наскоро несколько отчетов, отправился в душ. Мысли в голове разбегались, не давая сосредоточиться на работе, и устремлялись вниз. Определенно не в ту голову. И сейчас Кирк стоял в душевой, обнаженный, с полотенцем на плечах и осторожно, чтобы не нанести самому слабому месту в своем теле вред, брился. От чего-то ему казалось, Споку было бы абсолютно все равно, где на теле Джима есть волоски. Особенно если учесть, что у самого вулканца их было намного больше (на груди так уж точно). Однако же, самому Кирку казалось, что так будет лучше. Опыт гомосексуальных отношений, который у него был, говорил, что намного лучше, чтобы анус партнёра можно было рассмотреть без всяких мешающих волосков. Кроме того, старый визуальный прием: при выбритом паху член кажется больше. Но сейчас капитан думал, что это того не стоило. Потому что раскорячиваться так перед зеркалом было опасно не только возможностью порезаться, но и просто-напросто упасть. В любом случае, его вулканца вряд ли возбудят реки крови или ушибы. Джим оглядел себя, довольный проделанной работой. Споку должно понравиться. С последним штрихом - гелем после бритья, капитан покинул их общую ванную. Вулканец был здесь чуть раньше, видимо, тоже готовился, прежде чем засесть медитировать. Кирк небрежно повесил полотенце на сушилку и вошёл в комнату, останавливаясь около кровати. Он не делал этого уже очень давно, ещё раньше, чем у него был последний секс с мужчиной. Остановившись у личного репликатора, Джим ввел код и вскоре вынул стакан, наполненный лубрикантом. Принюхался. Как и сказал Спок – без запаха. И, наверное, без вкуса. Пробовать Джим не стал. Вместо этого он подошёл к кровати, лёг на спину и задумался, в какой позе это будет удобнее делать. В былые времена он проявлял чудеса гимнастики. Но тогда тело было податливей, мышцы – нежнее, и вообще, весь он был более раскрытым. Мысленно прицокнув, Кирк согнул ноги в коленях, раздвинув их. Смочив пальцы в лубриканте, скользнул вниз и смазал дырочку, поглаживая ее пальцами и немного надавливая. Пальцев своего владельца она не боялась и не напрягалась излишне. Капнув ещё смазки, Джим подцепил край ануса и потянул к себе, чуть оттягивая и проникая глубже. От поясницы к коленям, плотно облепляя ноги, пробежалась гусиная кожа, а кровь устремилась в пах. Палец скользнул глубже и капитан был даже рад, что делает это один. Он примерно догадывался, какое у него на лице написано сосредоточенное выражение, отбивающее эрекцию даже у самых стойких. Палец вошёл по вторую фалангу и Джим смог коснуться мягких стеночек внутри. Не церемонясь, тут же потянул пальцем края дырочки в разные стороны. Вот, ещё одна фаланга, и Кирк отвлекается, чтобы найти собственную простату и немного ее приласкать. Нижняя часть тела вспыхивает, электрические разряды пробегают по члену до самой головки и обратно, оседая в животе жаром. На пресс падает несколько капель предсемени, но он не трогает себя, памятуя, какой результат дает удовольствие во время подготовки – мышцы становятся просто дубовыми. Ещё немного движений пальцем, теперь не только в стороны, но и вперёд-назад. Ему нравится это ощущение лёгкого, безболезненного жжения рецепторов от вторжения инородного тела. То ли ещё будет. Толщины пальца недостаточно, чтобы чувствовать себя наполненным и растянутым. Почти полностью вынув палец, оставив одну фалангу, Джим тянет в сторону сильнее, давая возможность проскользнуть второму. Немного замирает, а после двигает ими, не слишком тянет, не толкается глубже. Жжение усиливается. Член покраснел и требует внимания, но это ещё можно отложить. Приходится использовать ещё немного лубриканта. Ему не терпится. Скорее вогнать пальцы глубже, скорее коснуться себя, скорее закончить и заменить пальцы зеленоватым членом. Главное преодолеть сфинктер, а там, дальше, достаточно расширенные, расслабленные мышцы, чтобы даже не в полной мере касаться пальцев, не говоря уже о сжатии. Поэтому Джим вталкивает их полностью практически без дискомфорта. Сразу два пальца надавливают на железу. Нет больше причин сдерживать порыв и Кирк второй рукой обхватывает начавший обильно течь член. Он не собирался "дрочить перед свиданием", а всего лишь сделать то, что от него хотят. Джим уткнулся взглядом в потолок. Руки двигались, рот приоткрылся. Он думал о своем вулканце, предвкушал секс с ним, который вскоре произойдет. И всё-таки, у Спока первый раз. Интересно, как он себя поведет? Капитан бы сделал ему минет. Даже не раздевая полностью. А его коммандер ведь никогда даже не мастурбировал. Хм, интересно, какой результат даст отсутствие опыта и, как следствие, высокая чувствительность и новые впечатления в контрасте с вулканской сдержанностью и контролем? Джим колебался и не мог найти золотую середину между оргазмом от поцелуя и "я Спок, и я буду трахать тебя три часа". Яички поджались. Ему нравился любой вариант. В первом вулканец был трогательно невинный, чувствительный и совсем на себя не похожий. Второй заставлял Джима буквально течь своей роботизированой сдержанностью, немного звериной страстью. Кстати, о страсти. Это было ещё больше похоже и не похоже одновременно на Спока, который, вообще-то, готов был разорвать любого, кто позарится на его т'хайла, а потом трахнуть прямо в крови. Такое не может сделать ни робот, ни девственник. Джим метался между фантазиями, всё сильнее отключаясь от реальности. Анус сжал пальцы, не давая им двигаться. Член в руке дернулся. Капитан задохнулся стоном, выплёскиваясь себе на живот. Несколько минут в голове приятно звенело от пустоты. Ему уже никуда не нужно было. Во всяком случае первые минуты. А потом Джим недовольно прицокнул. И хоть он был уверен, что мастурбация никак не отразится на его последующих возможностях, перед Споком было как-то неудобно. И пусть Кирк фантазировал о них, а не о ком-то постороннем, к щекам прилил жар уже не возбуждения, а смущения. Одно радовало, в душ пришлось бы идти в любом случае – Спок просил не оставлять на теле посторонних жидкостей. Джим сел на кровати и свесил ноги, ощущая себя несколько странно из-за ещё не пропавших ощущений в заднем проходе. Интересно, его собственные сперма и смазка считаются посторонними жидкостями? Капитан сглотнул. По телу разливалась новая волна возбуждения от понимания что, наверное, их вулканец сочтет приемлемыми, хоть, возможно, если любовник придет уже в таком состоянии – несколько вульгарными. Встав, Джим равнодушно поглядел на кровать. Он не спал здесь уже две ночи, не планировал проводить эту и предполагал, что, возможно, больше никогда и не вернётся. И это только радовало. В этот раз мыльные процедуры заняли намного меньше времени. В конце концов, больше не нужно было пытаться просунуть голову между ног и пытаться стоять в таком положении. По выходу, он прикинул гардероб. И... Вообще-то, не нашлось ничего лучше чем то, что он надевал ранее. Джим, к сожалению, не девочка и кружевных трусиков "для особого случая" у него не было. Ну, он мог бы приобрести подходящую модель, но... Была вероятность, что его вулканский компьютер заглючит от созерцания такого и больше никогда в жизни не захочет вступить в половой акт ни с кем. Травмировать своего любовника Кирк не планировал, поэтому просто достал одни из двух неуставных боксеров, что у него были, симпатичные такие, черные с белыми вставками. Дальше шли все те же джинсы и рубашка. Джим надеялся, что их не порвут. Спок старался быть сдержанным и осторожным, так что не должен накинуться прямо у дверей. Думая об одежде, вулканцах, конкретно коммандере и сексе на дверях каюты, капитан совсем не ожидал ворвавшуюся мысль, что Спок, вообще-то, будет без белья. Член Джима, опередив даже осознанное мышление своего хозяина, дернулся и начал вставать. Кирк нервно провел руками по волосам. На самом деле даже хорошо, что он поддался порыву и немного побаловался тут. Иначе был бы риск снова опозориться и кончить в штаны, будто он подросток и ему... Четырнадцать? Да, как-то так, потому что в шестнадцать такие порывы сдерживать уже было несложно. И в этот раз он бы кончил даже не от трения, а от собственных мыслей о... Т'хайла. Нужно привыкнуть к этому слову. Оно приятно ласкало язык воздушно-медовыми оттенками, с лёгким придыханием начавшегося стона. Когда это говорил вулканец с его идеальным произношением, можно было подумать, что он на грани оргазма. И это было круто. Намного круче, чем эксцентрично-насмешливо "любовник", и уж точно наполненное большим количеством смыслов: друг, брат, возлюбленный. Человек, выбранный тобой, близкий, как семья, чье сердце отбивает с тобой одинаковый ритм, заставляет трепетать душу, и с кем ты разделяешь ложе. Люди тоже вкладывали в сухое "супруг" или кокетливое "муж" этот смысл, но почему-то именно в вулканском "т'хайла" это звучало так полно, так чувственно и так честно. "Муж" – звучит как слово для использования, щит, которым можно прикрыться и определенно точно предрасположенность к полу. "Супруг" – звучит как штамп на документах, как чёрное на белом, неодушевлённое в принципе. И только "т'хайла" было исключительно интимным, чувственным и правильным. Это не надпись и не кокетливое звание, это то, что шепчут на ухо, сжимая в объятиях. Это то, что заставляет мысли теплеть. Это то, что отрывает от земли и лишает потребности в тяготении в принципе, потому что с этого момента единственное, что является твоей гравитацией – твой т'хайла. Джим замер у дверей, совершенно не представляя, как подошёл к ним. Выдохнул. Толкнул. Не заперта. Больше не было заботливо расставленных Споком свечей, вместо этого приятный полумрак создавали жёлтые панели освещения, опущенного до сорока процентов. Не было и "стола", разложенного на полу. Он им не понадобится. Но был Спок, сидящий у искусственного камина, боком, в позе для медитации. Глаза закрыты, ни единой складки на лбу, руки расслабленно лежат на коленях. Образец вулканского умиротворения. Кирк осторожно прикрыл за собой дверь. Коммандер не реагировал. Возможно, не счёл нужным, поскольку был ещё занят, возможно, просто не услышал. Оглядевшись, Джим не придумал ничего лучше, чем сесть напротив. Синяя научная форменка выглядела на вулканце спортивным костюмом, подчеркивая странной формы торс и жилистые руки. Как для человека Спок был несколько непропорциональным и худым, с непонятно откуда взявшимися мышцами плеч. Серая форма звёздного флота делала его горячим. Почти буквально. Она скрывала "недостатки" (как на человеческий вкус), выделяла мышцы, а фуражка подчеркивала идеально ровную линию черных волос и... Просто. Охренеть. Какие. Сексуальные. Уши. Джим сделал пометку сегодня пощупать их пальцами и попробовать на вкус. Жар прокатился по телу, оставляя мимолётный след в бедрах. Но ещё больше, чем форма, вулканцу шел наряд его расы. Кожа становилась бледнее, глаза и волосы подчеркивались, и сам он походил на героя человеческих книг. На эльфа. Только какого-то огненного, в помеси с фениксом, родившегося в вулкане. Или, в данном случае, на Вулкане. Он уже не казался пай-мальчиком, который знает весь устав наизусть. Нет, это древняя статуя, вырезанная мастером из белого мрамора, ожившая, но такая же холодная, далёкая, непостижимая. О внешности Спока он мог сказать лишь одно: неземная красота, и совсем не в том иронично-поэтичном смысле, какой ранее вкладывали земляне. Чуть более буквально, но не менее притягательно. Джим поерзал и придвинулся ближе. Он сидел также, на коленях и пятках, как Спок, только чуть менее ловко. Интересно, а если он сейчас поцелует своего т'хайла, тот заметит? Кирк закусил губу. Определенно заметит. Человек будет тянуться, тяжело дышать, и Спок не только заметит, но ещё и может испугаться. А если... А если вулканский эквивалент? Он понял, какие пальцы используются, но, а если соприкоснуться тыльными сторонами? Как это будет? А если руки разные, не только правая к левой? Обязательно нужно будет поинтересоваться. Или изучить самому. У него, вроде как, теперь достаточно времени... Джима прошибло, но в этот раз не холодком. Это был первый раз, когда он задумался об их "навсегда" и не ощутил этого неприятного чувства. Внезапно к нему пришло понимание, что у него теперь есть вечность, чтобы осваивать вулканские поцелуи, чтобы, лёжа в постели, узнать есть ли у Спока родинки и сосчитать их все, чтобы научиться складывать пальцы в приличный та'ал и распробовать все грани вулканской кухни. У них есть вечность, чтобы в полной мере разобраться в разнице вулканской и человеческой музыки, чтобы на каждом сантиметре Энтерпрайз поставить отметку "здесь был поцелуй", чтобы проводить вечера, пусть и за работой, но плотно прижимаясь спиной к спине своего т'хайла, а потом закончивший раньше заползал бы занятому на колени и засыпал, положив голову на грудь, совсем не обижаясь, что его используют вместо подставки. У них есть все время мира, чтобы понять друг друга лучше, чем самих себя. Джим не выдержал, протянул руку и осторожно коснулся указательным и средним пальцем тех же пальцев Спока. И... Ничего. Вулканец не заметил и не отреагировал. Неужели так глубоко ушел в себя? Кирк осмелел и огладил его настойчивей. Раздвинул пальцы и скользнул своими между, потираясь. А потом вдруг заметил, что ощущения были. Появились. Видимо, контакт был. Все происходило в разы слабее, чем тогда. Он явно ощущал Спока по ту сторону, его присутствие, его жизнь и мыслительную активность. Но что там было, какие эмоции прятались... Глухо. Однако, уже один факт касания приятно грел душу. Спок здесь, он существует и этого достаточно, чтобы Кирк был счастлив. И если Спок не замечает его касаний, то можно попробовать... Джим снова поерзал. Осторожно приподнялся на коленях и потянулся вперёд, не отрывая пальцы от пальцев. Нежно коснулся чужих губ своими, едва не щекоча, прижался, смял, двинулся, чуть грубо втянул нижнюю. Вулканец внезапно вздрогнул, широко раскрыл глаза и напрягся. Глаза скосились вниз, туда, где они соединялись. — Джим?.. Кирк замер. Он уж точно не хотел напугать Спока. Но замешательство прошло, и он с удвоенной силой принялся за поцелуй. Вулканец, как ни странно, ответил ему, осторожно коснувшись свободной рукой плеча. Джим заигрывал с ним в этом поцелуе, чуть дразнил, и не сразу заметил, что уже не ведущий, а ведомый. Действия коммандера отдавали лихорадочной жаждой, горячие и голодные, притом, определенно сдерживаемые. Спок не кусал, не прижимал слишком сильно и не давал появиться ни одной нотке боли, даже приятной. Не мудрено, что капитан поплыл под такими поцелуями. Опомнился Кирк, только почувствовав движение пальцев, до сих пор соединённых в небрежном вулканском поцелуе. Спок прижал ладонь Джима к своему колену, лаская поглаживающими движениями от середины ладони к пальцам. Человека прошибло знакомым током, а в разум долетали притупленные отголоски чужих эмоций, но он был слишком занят, чтобы спросить, отчего Спок их подавляет. Капитан смог разобрать только лишь желание, страсть, нетерпение и большое нежное чувство, в форме... Спок буквально хотел поцеловать каждый сантиметр его тела. Своей свободной рукой Джим обхватил вулканца за талию. Огладил позвоночник сквозь тонкую ткань, нашел выступы ребер нечеловеческой формы, ощущая дрожь. Неужели щекотно. Коммандер привстал на коленях, ещё больше напирая на капитана, заставляя отклониться назад, стискивая плечо пальцами, но оставаясь все таким же осторожным губами. Вулканский поцелуй, по интенсивности трения пальцев, уже начинал напоминать что-то откровенно неприличное. Пользуясь сократившимся расстоянием, Джим огладил грудь Спока, игриво пробежался по застёжкам его одежд, провел тыльной рукой по прессу чуть сбоку, возвращаясь на середину и очень удивился, почувствовав, как зацепил рукой некую упругую плоть. Вулканец ощутимо дернулся, заерзал, его рука опустилась на поясницу человека и заставила прогнуться. Кирк ухмыльнулся в поцелуе. Его прошибло возбуждение: свое и чужое. Эмоциональная реакция Спока, транслируемая через пальцы, была неподражаемо яркой. Ещё сильнее в голове вспыхнуло нетерпение. Нужно же кому-то из них быть решительнее, верно? И Джим накрыл член вулканца поверх ткани, которая тут же пропиталась влагой. Спок, как и говорил, действительно был без белья. Ещё бы. Флотское уставное белье не рассчитано на возбуждение такого размера и вполне могло сделать больно. Поцелуй сбился, пальцы замерли. Спок замер, кажется, даже перестал дышать. Кирк стиснул его головку снова и переместил ладонь на бедро, огладил собственнически, широко, и скользнул под ткань, целенаправленно двигаясь. Сердце ускорилось, кровь быстро прилила к собственному паху. Член вулканца был мокрым. Не влажным, а именно мокрым. Джим даже не знал, с чем это сравнить, но ему безумно нравилось. Ладонь обхватила основание и скользнула вверх. Спок тихо выдохнул и поцелуй окончательно разорвался. Ещё движение. Выдох. Движение. Хрип. Кирк улыбнулся, поддался вперёд, прижимаясь щекой к щеке, начиная делать более быстрые рывки вверх и вниз. Вулканец застонал и уткнулся Джиму в изгиб шеи. Музыка для ушей. Он хоть и человек, и руки не такие чувствительные, но ласкать настолько влажный, твердый и горячий (буквально, температура тела Спока была выше человеческой, а в паху и более) член было настолько приятно, что он не мог остановиться. Вулканец дёрнул бедрами навстречу, хрипя сквозь стиснутые зубы. — Тебе не нужно сдерживаться. Я хочу слышать твой голос, — шепнул ему Кирк. Довольно заезженная фраза, но очень актуальная. А потом Спок вдруг вцепился в него, в ягодицу, куда упала его рука, сильнее вжался лбом в плечо и вдруг разорвал поцелуй пальцами, перехватывая руку Кирка за запястье, делая самостоятельно несколько более медленных, с оттягом толчков, пока не остановился, но все так же позволил руке касаться его. Джим оторопел, не понимая, что происходит, пока его не осенило. Улыбка расползлась по щекам. Капитан мягко погладил своего старпома по голове и извернулся, стараясь заполучить человеческий поцелуй. Это было очень быстро, на удивление оставив оттенок умиления. И всё-таки, девственник. Спок опустился обратно на колени, поплывшим взглядом рассматривая Джима. На поцелуй он согласился, ответил лениво и слабо, все ещё не в состоянии прийти в себя. Очень интересно. Вулканцы намного выносливее людей, Кирк думал, что это относится и к сексу. Однако он это себе представлял как два часа кувырканий без одышки и усталости, а не каменной эрекцией не смотря на испытанный оргазм. Спок все ещё был где-то среди звезд, когда Джим решил выкинуть новый фокус. Рука выскользнула из-под ткани черных одежд, скользкая, мокрая настолько, что едва не капало на пол. И Кирк не придумал ничего лучше, разглядывая это великолепие, чем, уперевшись взглядом в своего т'хайла, облизнуть ладонь и всосать пальцы. Коммандер в себя пришел моментально. Глаза широко раскрылись, взгляд сконцентрировался, и хоть его нельзя было ещё назвать осмысленным, четко понимал, что происходит. Только капитан, кажется, не понимал. И совсем не ожидал, что расслабленный вулканец вскочит на ноги, сгребет его с пола, в один шаг окажется у кровати и швырнет Джима в нее лицом. Достаточно осторожно, и весьма расчётливо, чтобы тот приземлился на колени. Вздернул бедра на нужную высоту, нажал рукой на поясницу и потянулся к застёжке. "Если он не сможет её расстегнуть – порвет. И плакали мои любимые штаны", — пронеслось в голове человека. Но его любовник — вулканец, а джинсы – не такая уж и головоломка. Он вполне мог разгадать Кубик Рубика с закрытыми глазами, что ему какая-то пуговица. И ладно штаны. Джима накрыло понимание второй вещи: зачем ему нужна была подготовка. Его прямо сейчас трахнут. Вот так, почти полностью одетого, стоящего на локтях и коленях поперек кровати. Спок не лучше, ему просто достаточно тряпки свои приподнять, да и вообще, он на полу стоит, ему и кровать не нужна. Тем неожиданнее было, что джинсы с бельем аккуратно спустили, приподняли его ноги и стянули совсем, отбросив на стул (даже вышвырнуты они были педантично). Кирк не сдержал вздоха – член, освобожденный от ткани, больше ничего не сдавливало. И постарался расслабиться, ощущая как раздвинули его ягодицы. Их коснулось нечто влажное, и Джиму потребовалось слишком много секунд, чтобы понять, что это был не мокрый вулканский член. Спок, сжав двумя ладонями бедра Кирка, широко лизнул расщелину, чуть притормозив на дырочке. Обвел по кругу и лизнул вновь. Толкнулся кончиком вовнутрь. Джим тихо застонал. Это было слишком неожиданно, будоражило кровь. Сзади было мокро, растянуто и приятно. Вулканец интенсивно вылизывал его, буквально трахал ртом и ничуть не стеснялся шумных хлюпающих звуков, которые издавал. В этот момент Кирк особо радовался, что не поленился и корячился полчаса у зеркала. За собственный внешний вид стыдно не было, Джим знал, что он потрясающий. Но тут вдруг коммандер чуть отстранился. Капитан застонал недовольно, разводя ноги чуть шире и прогибаясь ещё больше. Как хорошо, что он подготовился заранее и им не придется маяться растягиванием, потому что Джим уже начинает мечтать о том, чтобы ему засадили посильнее. И его желание сбылось, но лишь от части. Мокрой от слюны дырочки коснулись длинные тонкие пальцы. Чуть надавили и нетерпеливо погрузили две фаланги одного, а потом две фаланги другого. Кирк поддался назад, требуя большего, но крепкая оливковая рука удержала его на месте, больно сжав бедро. Однако же, и на этом вулканец не остановился надолго. Немного погладив Джима изнутри, Спок с тихим выдохом вытащил пальцы и... Человек надеялся, что сейчас, вот-вот, его возьмут, но... Но вулканец вдруг отстранился и рывком перевернул своего т'хайла на спину, тут же совсем не изящно опускаясь на колени. Ладони обхватили бедра и Джим вдруг с удивлением заметил, что Спок дрожит. Сзади его было не видно и когда он крепко сжимал любовника, это было непонятно, но сейчас, когда он чуть расслабился, стало заметно, как его буквально потряхивает. Глаза затопила темнота, дыхание сбилось, а руки... Если бы вулканец ел сейчас свой пломиковый суп, вероятно, что все бы выплескивалось из ложки, не дойдя до рта. — Спок... — встревожился Кирк. — С тобой все в порядке? Почему ты... ах-ха-а-а! — его последние слова утонули в стоне. Вулканец, сжав его за тазовые косточки, широко лизнул член. А потом ещё и ещё, иногда задевая живот или попадая в ямку пупка. Одной рукой взяв член у основания, почти сразу заглотил. Джим никогда не мог сказать, что у него слишком большой половой орган, но никогда бы и не жаловался на его длину. Никто из его постели ещё не ушел недовольным. Но Спок... Он интенсивно всасывал член, стараясь взять как можно глубже, иногда недостаточно сжимая, пару раз подавившись, больно придавив запястьем яички и... — Спок, зубы! — Джим зашипел и едва не дернулся. Не смотря на то, что его т'хайла – вегетарианец, зубы у него были вполне ничего так, а может и острее человеческих. Но вулканец на это тут же оторвался от минета (определенно первого в его жизни) и вскочил на ноги, встречаясь глазами с Джимом. Он выглядел немного безумным. Взгляд пьяный и голодный, жаждущий. Руки, не сжимающие тело Кирка, ощутимо дрожали, как и весь он. — Извини. Я не могу больше сдерживаться. Связь... Нужно заключить связь... — горячие ладони скользнули по животу человека, зарываясь под клетчатую ткань. Джим поспешил расстегнуть пуговицы, когда чужие руки помешали ему, а Спок навис над ним. Человек рефлекторно согнул ноги в коленях. Ткань ритуальных одежд упала сверху на Джима, лаская нежным касанием кожу, отделяя ткнувшийся в бедро мокрый член, ещё не направленный, но определенно находящийся близко к цели. Кирк немного опешил от такого. Наверное, ему всё-таки казалось, что вулканец будет достаточно робким и Джим, даже в принимающей позиции, будет вести. Возможно, даже в позе всадника. Но о каком "вести" может идти речь, если Спок вертит им как хочет и вылизывает, где ему нравится? Джима хватало только на то, чтобы пытаться осознавать себя в пространстве. — Прости, — Спок наклонился и поцеловал Джима в шею, следуя к уху и по линии челюсти к губам. Бедра вулканца двинулись, и член проехался по ягодице, имитируя поступательные движения. — Так будет только в первый раз... Когда будет связь, я смогу себя контролировать, — будто оправдывался он. Кирк хотел было его успокоить, но его отвлекло ощущение. — Погоди! Ты можешь раздеться? — почувствовав, как вулканский член почти прижался к его анусу, невзирая на ткань, Джим на это дернулся. Такой презерватив был бы лишним. Спок замер, опираясь на дрожащую руку, все ещё касаясь губами подбородка капитана, соприкасаясь грудью. Казалось, что у него лихорадка. Губы и вторая рука будто не могли остановиться, ощупывая желанное тело, его изгибы, ныряя пальцами под рубашку, цепляя соски и упиваясь ощущениями. Он был похож на дикого зверя, с голодными глазами и жадным ртом. На просьбу Джима вулканец отреагировал, но не отодвинулся и на миллиметр. Щелкнули под его пальцами две застёжки: на плече и поясе. Одним рывком Спок сдернул с себя ткань и отправил в полет по комнате. Лёгкая материя приземлилась неподалеку от брюк Джима красивой темной грудочкой. И тут же губы накрыли губы капитана, вовлекая в короткий, неаккуратный земной поцелуй. Он чуть приподнялся, устраиваясь удобнее, подхватывая Джима под колени и забрасывая их себе на плечи. У капитана расширились и "открылись" глаза – он и не подозревал себя в такой гибкости, потому что Спок без проблем согнул его пополам. Но вулканец быстро разогнулся и протянул человеку руку с вытянутыми двумя пальцами, не предлагая и даже не прося – требуя вулканский поцелуй. Кирк не мог ему отказать, мягко улыбнулся и коснулся своими пальцами в ответ. Тело прошибла знакомая волна с нотками чего-то более яркого. Сердце забилось ещё быстрее, будто хотело поспеть за ритмом инопланетника. Сквозь пальцы к нему скользило нетерпение. Спока лихорадило, его одолевало желание грубо взять, ворваться в тело, пометить и как можно скорее создать связь, но он сдерживался. Боялся ранить или навредить, хотел быть нежным и осторожным, внимательным и бережным. Ему казалось варварством взять своего т'хайла без прелюдии. Ему было стыдно, что он действовал неловко и неаккуратно, что причинил хотя бы самый лёгкий дискомфорт. Ему было стыдно, что он не может сдержать собственные желания и сделать "правильно". Джим протяжно застонал, ощущая довольно мягкую головку, продвигающуюся в него. Свободная рука сжала плечо Спока. Он хотел бы сказать что-то большее, успокоить, но его хватало только на то, чтобы посылать импульсы радости, счастья, удовольствия, желания и потребности в ответ. Ему хорошо, ему не больно, ему нравится, он хочет больше и глубже. Ему нравится Спок, теряющий с ним контроль. В мыслях Джима на мгновение включилась тревога, потому что за головкой в него проскользнула сначала одна, а потом вторая рифлёная выпуклость и одним резким движением вулканец вогнал весь свой член вовнутрь. Кирк выгнулся, издавая пораженный и довольный вздох. Орган действительно был не слишком толстым и не причинял никакого дискомфорта, но при этом был достаточно длинным и человеку казалось, что его начало находится где-то в области пупка. Спок замер на несколько мгновений, глаза его расширились. Он сделал глубокий вдох, чуть расслабляя лицо и позволяя векам немного прикрыться. Все вышло рвано из-за непрекращающейся дрожи всего вулканского тела. А потом... Спок чуть двинулся назад, позволяя своей смазке щедро залить и так ранее смоченные слюной ягодицы Джима, так же мягко толкнулся обратно. Создавалось впечатление, что он невероятным усилием заставляет себя делать настолько медленные движения и это причиняет почти физическую боль. И Кирк, к своему сожалению, был слишком поглощён собственными ощущениями, напавшими с разных сторон, что не мог сконцентрироваться на своих мыслях и выдать что-то связанное, что помогло бы его вулканцу. Ещё раз медленно выдохнув, коммандер, не размыкая век и не выходя из капитана, наклонился, так и не разорвав вулканский поцелуй, уткнулся ему в шею, и, окончательно сложив пополам, прижался так плотно, что места для кровотока едва ли хватало. Джим издал неоднозначное бульканье, потёрся-поелозил щекой по щеке Спока и уже готов был всё-таки сказать то, что нужно, когда вулканец шепнул ему: — Я так люблю тебя. Я не могу больше. И резко двинул бедрами, выходя до средины и тут же вколачиваясь вновь. Положение он выбрал весьма удачное, чтобы не лишаясь соприкосновения телом, втрахивать себя в Джима, будто от силы и глубины толчков они могли разделиться на молекулы и слиться в единый организм. И ничего удивительного в этом нет, такой безумно увлеченный наукой гений как Спок вполне мог фантазировать не только о ментальном единении, но и разложении на всякие химические составляющие для последующего-о-О! Мысли Кирка грубо и возмущённо прервали. Вулканец, ничуть не останавливая своих движений, впился человеку в шею, оставляя определенно большой засос. И хоть они не обменялись ни одним словом, Джим четко ощутил обиженное: "Тебе нравится, что я с тобой делаю? Да? Так какого черта ты ещё можешь о чем-то думать?!" Ох, он бы с удовольствием заставил Спока ругаться в постели и кончал бы, не коснувшись себя. Но сейчас себя потрогать хотелось безумно. Коммандер очень удачно и плотно вжался в капитана, его живот, покрытый темными волосками, прижимался к члену Джима. Однако, хоть тот и думал, что это очень удачная поза, сейчас хотел выть – трения было недостаточно. Спок сложил и сжал его, не давая шевельнуться и сам не шевелился, лишь активно, четко, не сбиваясь с ритма работал тазовой частью. Стоит сказать, отменно работал, задевая немного простату. Кирк повернул голову на бок, наслаждаясь их единением. Удовольствие накатывало постепенно, как волны тихого безветренного моря. Хотя нет, достаточно ветреного и штормового. Всё-таки, ритм вулканец задал не слабый и утром на бедрах определенно будут синяки от его тазовых косточек, которые беспощадно вдавливались при каждом соприкосновении в ягодицы человека. Спок приоткрыл рот, опаляя ещё большим жаром ухо Джима. С его телом творилось что-то непонятное. Его кровь горела, как при плак тау, его лихорадило, и он отчаянно нуждался в контакте с кожей другого существа, чего не чувствовал с детских лет. Да и тогда прикосновения имели другой характер. Теперь он хотел, чтобы каждое касание его пальцев становилось отметкой "мое", хотел заполучить каждый кусочек этого тела, хотел взять его, присвоить, сделать приятно, стать уникальным, единственным – не для тела, для человека. Хотелось сдавить его ещё плотнее, чтобы сердца выстукивали одинаковый ритм, чтобы все смешалось: мысли, жидкости, тела и поцелуи. Мысли. Разум. Это желание горело так ярко, что его нельзя было игнорировать, но при этом оно было столь большим, что становилось огромным фоном для всех остальных. Больше всего на свете Спок хотел разум Джима. Хотелось коснуться его, ощупать, попробовать на вкус, поселиться там, свернуться в клубок, как кошка, тереться о него телом и ласкать, чтобы в последствии даже разум перепачкать тем, что выделится из них во время единения, чтобы смешались запахи и вкусы, чтобы каждый, кто пройдет мимо Джима за версту знал, кому он принадлежит, чтобы проходя мимо этой каюты сегодня, каждый знал, что они делают. Чтобы даже думать не смели. Только его. Только Спока. Только Джима. Друг для друга. И никто больше. Спок резко поднял голову, раскрывая глаза и пытаясь сосредоточиться на лице Кирка. Пора. Срочно. Нужно. Связь! Джим моргнул, улыбнулся и потянулся за человеческим поцелуем. "Это удобно," — пронеслось в голове вулканца, когда он прижал пальцы свободной руки к лицу человека и тут же прильнул к нему губами. Мир изменился, но не весь. Джим все так же ощущал толчки и удовольствие, которое растекалось по телу от этого. Все ещё ощущал желание погладить свой член, чтобы усилить это. Все ещё ощущал чужие горячие губы – температура тела Спока повышалась. Но теперь он чувствовал не только себя. И хотя их чувства не стали едиными, нельзя было сказать, что они чужие. Это напоминало переключение между аккаунтами или работу сразу в двух. Он ощущал также узость тела, и то, как оно принимает в себя член, обволакивает и не желает выпускать. Каждый толчок отдавался тройным удовольствием и жгло чувствительные выпуклости на стволе. Чувствовал и нетерпение, и страсть, и лихорадку, как свои. Кроме этого, ему так же пришли не только ощущения из мира снаружи, но и из мира внутри: Спок пылал жадностью, сдерживал желание взять ещё грубее, не давал себе сбиться с быстрого, пусть и ритма, запрещал себе прикусывать манящие пухлые губы и сдерживал рычание в горле. Он придерживал Джима замерев, чтобы не надавить слишком сильно и не сделать больно. Он винил себя, что недостаточно аккуратен, не подготовил, не смог ещё немного расслабить языком и, что не смог контролировать себя, поддался губительным желаниями и переживал абсолютно нелогичные эмоции. Он полагал, что должен быть нежен и двигаться медленно, с размахом, давая почувствовать в полной мере их разумы, обменяться чувствами и впечатлениями. Но вместо этого сжимает руками и трахает так, что, если бы не особый устойчивый материал кровати, ножки уже бы отпали. А так койка всего лишь жалобно чирикала и стонала, будто пыталась соревноваться с Кирком, звук голоса которого долетал до Спока очень приглушённо, как сквозь воду. Связь. Нужно найти связь. Джим почувствовав перемещение кого-то внутри своей головы, он что-то искал и стремительно передвигался, будто боялся опоздать. Яркий свет и всплеск. Будто погрузившись ещё на уровень ниже, Кирк видит их связь – чуть более крепкую, чем раньше, ниточку. Она тянется от него к Споку, и невозможно воспринять ее глазами или другими органами чувств. Она тянется как-то иначе, на недоступном людям уровне. Впрочем Джиму было достаточно того, что он понимал – связь, вот она. Ее видно. Она существует. Она между ними. Навсегда. Самым неожиданным стал всплеск в гостевом разуме, ударивший по капитану электрошоком. Спок, внезапно для них обоих, кончил. И если свое собственное удовольствие для Джима было чем-то вроде спокойного моря, то вулканец в нем был цунами. Зародившаяся в его разуме волна хлынула через их связь, через мелдинг, через поцелуй, омывая и Джима водой. Водой, за которой следом тянулись нити, целые канаты, как огромные толстые анаконды, заплетающиеся в причудливые узоры вокруг их связи, становясь с ней единым целым, однородным, укрепляя ее. Кирк охнул и поддался вперёд. Это было чудесно. Спок и его чувства – чудесны, и именно в этот момент Джим не жалел о "навсегда". Это настоящее счастье, такое нельзя упустить. Высшая степень единения, полное слияние, обмен, недоступный другим. Они оба – и свечи, и пламя, способные зажечь друг друга до тех пор, пока ещё есть фитиль и есть, что жечь. И сейчас, кажется, именно человек зажёг вулканца: нетерпеливо, но довольно застонал в прижатые к нему губы, поддался бедрами вперёд, требуя ещё, больше, ведь этого мало, так мало, нужно ещё, ещё глубже, ещё сильнее, пока удары сердца не ускорятся до двухсот, пока оно не выпрыгнет из груди немым подарком, самым ценным, единственным, что есть, для того с кем "навечно". Джим, как известный земной капитан, Дейви Джонс, отдаст Споку свое сердце на хранение, как признание полной принадлежности ему. И коммандер не остановился, даже не замедлился. Только немного приподнялся, открыв Джиму доступ к его члену, и разорвал человеческий поцелуй, вновь прижавшись щекой к щеке. Восприятие вулканца изменилось, и пусть его кровь все ещё горела, уже не стучала набатом в ушах, и он слышал не только то, что было в их с т'хайла разумах, но и как тот стонал, охал, чуть мычал и всхлипывал. Как только появилась возможность, Кирк обхватил свой член и в быстром ритме принялся ласкать себя. Ему нужно было ещё совсем немного. В голове обоих расползались непривычное, теплое, густое, словно патока, чувство. Чувство присутствия, противоположное одиночеству. Ты знаешь, что теперь никогда не будешь один. Ощущения безграничной поддержки, безопасности, доверия и нежности сливались в одно громкое, но такое многогранное "люблю". А потом Джим почувствовал то же самое, что Спок творил в его разуме в переговорной – ласковые ментальные поглаживания, ощупывания и внимание к самым чувствительным зонам разума (об этом ещё нужно поговорить со Споком, кто бы мог подумать что даже в голове бывают эрогенные зоны). Не удивительно, что очень скоро Джим выгнулся, застонал сквозь сжатые зубы и дернулся навстречу толчкам любовника. В собственной голове взорвался фейерверк, неминуемо зацепивший Спока, но так оглушивший собственного создателя, что он не мог думать ещё и о чужих ощущениях. Его просто выбросило из материальной и ментальной реальности куда-то в пустоту. Очнулся он от того, как вулканец осторожно вышел из него и опустил ноги, позволяя наконец-то выровняться. Джим не сдержал стона – мышцы всё-таки затекли в непривычном положении. Приоткрыв глаза, он улыбнулся Споку – непривычно взлохмаченному, ещё более зелёному и с более черными глазами, чем обычно. Короче говоря, знатно затраханному. И Джиму это безумно нравилось. Спок не улыбнулся в ответ, улыбнулись лишь его глаза. Каким-то образом он умудрялся контролировать себя (возможно, не всего) даже во время такого бешеного секса. Иначе как объяснить, что Кирк за это время ни единого стона от него не слышал. И даже не видел, как отражается удовольствие на его лице, Спок как-то все время был уткнувшимся в него. Но сейчас... Спок буквально выбил Джима из реальности ещё раз. Он облизнул губы, а в черных глазах появились чертики. Он чуть отодвинулся назад, и не успел Кирк спросить, в чем дело, наклонился и лизнул его живот. Капитан замер. Ловкий оливковый язык быстрыми движениями собирал его сперму с живота. Член Джима от такого зрелища дернулся. Заметивший это Спок, будто успокаивая, а на деле только возбуждая ещё больше, лизнул и его от основания до головки. Кирк понял, что даже несмотря на недавний оргазм, у него не падает. — В сперме содержится много белка, полезного существам, перешедшим на вегетарианство, — прозвучал голос Спока, тихий и упавший на несколько тонов вниз — А учитывая, какой это редкий для нашего организма продукт... Семя для вулканцев – одна из самых священных вещей, и возможность пить семя твоего т'хайла – дар... — пояснил старпом, продолжая касаться языком уже почти полностью чистой кожи, поднимаясь все выше. — Охренеть, — пораженно выдохнул Джим. Он не уверен, что в полной мере понял сакральное вулканское отношение, но более чем проникся эротичным контекстом. Спок на это ничего не ответил, но своими влажными поцелуями уже поднялся к соску Кирка и втянул его в рот. Тот охнул и зарылся пальцами в растрёпанные черные волосы, наслаждаясь негой в теле и неострой лаской. Всплески несдержанности у вулканца поутихли, он казался более покладистым и вообще, способным выходить на разговор. — Осторожно, зубы, Спок! — зашипел Джим, ощущая как увлекся процессом его любовник. Руки капитана, потянувшие его за волосы, вдруг нащупали одно остренькое ухо и лицо Джима переменилось. — Я тоже хочу проявить к тебе внимание, — сообщил Кирк и нажал коммандеру на плечи, подталкивая лечь на свое место. Спок дёрнул бровью, но подчинился. Оказавшись сверху, так что соприкоснулись их твердые члены, Джим нежно поцеловал своего т'хайла в уголочек губ и проследил линию касаний по подбородку до самого острого уха. А потом... А потом нежно втянул кончик в рот и немного пососал. К своему удивлению, он услышал тихий стон, покинувший горло вулканца. Вот значит как? А кончить от этого сможешь? И взялся за ласки. Обвел раковину по контуру языком, осторожно укусил за мочку и ее тоже втянул в рот, лизнул кожу за ухом и горячо выдохнул в отверстие. Ушко позеленело ещё больше. Каждое касание сопровождалось довольно бурной реакцией. В конце концов, Спок обхватил его за бедра и чуть толкался, потираясь членами, не забывая выдавать тихие стоны-вздохи. Вулканец повернул голову на бок, вроде как открывая лучший доступ и заставляя человека сменить положение. Капитан понял его коварный замысел слишком поздно, когда коммандер, раздвинув руками его ягодицы, уже пристраивался, чтобы войти вновь. Кажется, ухо Спока одобрило стон, вырванный из Джима толчком. В этот раз темп был не быстрый, но более чувственный – рельеф члена удачно скользил по простате, а ладонь Спока, пусть немного неловко и неумело, ласкала член Джима. Спрашивается, а что тут не уметь? Явно чувствовалось, что подобные движения коммандер совершал, мягко говоря, не часто. Кроме того, Кирку очень нравилась рука Спока, все ещё оттягивающая его ягодицу. Теперь у человека была возможность рассмотреть лицо вулканца. Он почти не менялся в лице, только сдвигались брови, превращаясь в галочку. Глаза, хоть поплывшие от удовольствия, но довольно сосредоточенные. Кирк и не понял, как отвлекся от острого уха и засмотрелся в них. А потом они встретились взглядами, и Джим пропал. На него никто никогда так не смотрел. Ему множество раз признавались в любви, но никогда Джим не видел ничего подобного. Ему ещё ни разу не признавались в любви взглядом. Дрогнули уголки приоткрытых вулканских губ, сквозь тихие вздохи рождая что-то отдаленно похожее на улыбку. Как можно считать Спока равнодушным и безэмоциональным? Все его тело выражало нечто огромное, смесь из преданности, страсти, тяги, доверия, нежности и большого сгустка тепла. Темп был не таким быстрым, как в первый раз, движения не такими рваными и голодными. Взгляд вулканца скользнул ниже, и капитан понял, что коммандер им откровенно любуется. Кирк улыбнулся ему в ответ, с надеждой и смущением. Вряд ли на его лице написано что-то такое большое, однако, в его душе, скрытое глубоко, проникшее в вены, впитавшееся в организм, как самый смертельный и опасный вирус, обитало что-то подобное. Его нельзя было ощутить или выразить, потому что оно было везде. Джим чуть выровнялся, подстраиваясь под движения и подмахивая навстречу. Закинул голову и застонал, открывая шею с единственным фиолетовым следом, позволяя рассмотреть себя всего. Толчки стали глубже, но потеряли размах. Спок компенсировал это интенсивным трением головки (до Кирка только сейчас дошло, что это, наверное, для вулканских пальцев не менее приятно, чем для его члена) и поглаживанием второй рукой по груди. А потом Спок протянул к нему руку, намереваясь вновь инициировать связь разумов, но вдруг, не донеся руку, осекся. Глаза его расширились, выражая испуг. Движения замерли на мгновение, прежде чем он вдруг не потянул Джима за ягодицы руками на себя, снимая с члена и вынуждая упасть на себя. Он со стоном запрокинул голову, жмурясь, и звук этот не выражал радости от удовольствия. — Извини. Это не должно было произойти сейчас. Я не знал, что это может настигнуть меня внезапно и без моей воли. — А? — растерялся Кирк. — Что случилось? Тебе больно? Вулканец сильно выдохнул в сдержанном эквиваленте хмыканья. — Напротив. Слишком приятно. — Так в чем дело?... — Джим выровнялся, упираясь Споку в грудь, и оглянулся за спину, желая убедиться, что все действительно в порядке, а также понять причину, почему они остановились. Тело требовало продолжения, притом немедленно. Вулканский член упёрся ему прямо в ягодицу, так что человек потянулся ладонью, чтобы ощупать его, но руку перехватили. — Hy'ly. Он едва не раскрылся внутри тебя. Мы не можем продолжать. Я не смогу сдерживать это. Джим нахмурился недовольно. В смысле не можем продолжать?! — Он большой? Спок задумался на мгновение, а после сжал пальцы в кулак и показал Кирку. Капитан присвистнул. — Впрочем, во мне бывали вещи и побольше. Ответом ему послужил недовольный взгляд и тяжёлый вздох. — Э... Ты говорил, он должен цепляться за стенки. Зонтик... Он не повредит меня? Он не острый? — Нет. Его края не острые. Но если двигаться слишком резко, вполне возможно появление синяка. — А ты сможешь не резко?.. — нетерпеливо поинтересовался капитан. — Я хочу тебя всего. И всю твою странную анатомию. В конце концов, у нас есть всё отведенное время до конца наших жизней, чтобы подстроиться друг под друга. Коммандер протянул руки и обнял его, придерживая, чтобы перевернуть на спину, а, подумав, и вовсе поставить в коленно-локтевую. Джим дразняще прогнулся, раздвигая ноги как можно шире. Горячие губы оставили несколько поцелуев под лопатками, поставив завершающую точку на копчике. Вулканец пристроился сзади человека, осторожно толкаясь и сразу задавая прежний, средний темп. Эта поза была бы великолепна, если бы Джим мог видеть лицо любовника и тот продолжал трогать его член. Но не успел он об этом подумать, не успел даже руку протянуть, чтобы приласкать себя, как Спок его опередил, влажно и туго огладив ствол от основания к головке. — У меня сложилось впечатление, что тебя покинуло беспокойство относительно того, что ты связан со мной на всю жизнь? — вулканец наклонился, одной рукой продолжая дрочить человеку, а второй опираясь о постель, и шепнул ему прямо в ухо. — Неужели... — ровный тон сорвался на нотки, полные страсти и упоения. — ...для этого... — мокрый оливковый язык лизнул Джима за ухом, вызывая волну мурашек. — ...тебя нужно было просто хорошо трахнуть, Джеймс? Капитан издал непонятный, несдержанный всхлип. От тона голоса такого Спока можно было бы кончить в любом состоянии и в любом месте, а что уж говорить про Спока, который... ругается? Джим обнаружил у себя внезапный кинк на грязные разговоры, исключительно в вулканском исполнении. А потом коммандер и вовсе лег на него всем своим весом, вжав грудью в постель. Рука, что ранее удерживала его, вновь потянулась к лицу т'хайла, и как раз вовремя: импульс восторга Джима с лёгкостью проник сквозь пальцы и отправился сразу в разум любимого, заражая и его кровь этим чувством. И нет ничего удивительного, что они оба внезапно... ...рухнули. Жалобно заскрипела кровать. Джим немного удивился и очень порадовался за отечественное производство – сделали на славу, во время такого спортивного занятия даже не скрипела. Но тогда появлялся следующий логичный вопрос: что же скрипит сейчас? И только завтра утром капитан поймет, что стало источником звука, когда залившийся зелёным вулканец будет пытаться выпрямить, ранее идеальное ровное, изголовье. Но сейчас они лишь рухнули. Кирк не удержал их обоих, распластавшись по кровати. Прикосновение к члену исчезло, и он старался потереться о простынь, чтобы хоть как-нибудь приблизить себя, хотя бы на миллиметр, к желанному удовольствию. Но вдруг замер. Спок издал громкий стон, оборвавшийся всхлипом, и, со звонким шлепком яичек о ягодицы, вогнал себя до самого основания. В тот же момент, быстро, будто действительно зонтик, внутри Джима раскрылось что-то действительно большое и уперлось краями в стенки: что-то на грани между болью и удовольствием. Спок содрогнулся всем телом, вновь всхлипнул и уткнулся носом Кирку в шею. Внутрь Джима вдруг хлынуло что-то, будто открыли шлюз, сопровождаемое тихими стонами вулканца и, будто нервным, подергиванием бедер: он чуть вышел и толкнулся ещё раз. И, стоит сказать, Джиму это очень понравилось. Hyilara скользила внутри, не раня, а поддразнивая чувствительные точки. А потом коммандер потянул их обоих, укладывая на бок, обхватив капитана за талию и все так же не отлипая от него. — Сейчас... Сейчас... — нетерпеливо прозвучало от него. Спок, все так же придерживая Джима за грудь, осторожно начал выходить из него. Кирк с ужасом представил, как любовник будет вынимать этот "зонтик" из него, но тот поступил лучше. Вулканец остановился, удерживая внутри лишь раскрывшуюся головку, и вдруг поёрзал, проходясь именно там, где нужно, вжимаясь в простату. Человек на это вздрогнул и резко всхлипнул. Рука Спока сползла ниже и обхватила член, требующий разрядки. Мелдинг не был разорван, коммандер об этом побеспокоился, и каждое чувство капитана набатом звучало в его голове. Сейчас Спок чувствовал, что Джим был обеспокоен явлением внутри себя, ему нравились эти ощущения, хоть он все ещё предполагал возможную боль. Кроме того, у него стояло почти до боли, кончить хотелось неимоверно, а прикосновения к простате лишь сильнее зажгли. И самым приятным было чувство сытого удовлетворения, радости, вызванной стонами и эякуляцией вулканца внутри него. Джиму нравилось их единение. Спок издал довольное урчание ему в шею, продолжая делать круговые движения бедрами и двигать ладонью на горячем члене человека. Изливаясь, капитан сильно сжал его, вырывая из коммандера ещё вереницу стонов. Удовольствие, проносящиеся по их разумам, сносило начисто все мысли, но Спок постарался передать Джиму, как ему хорошо, как уютно внутри, как приятно, какой неожиданной для него стала собственная реакция, и как он рад, что его т'хайла это всё нравится. Они лежали так в тишине комнаты, но не тишине мыслей. Пальцы вулканца будто намертво приклеились к лицу человека, вторая ладонь, испачканная в сперме, обняла за живот. Он не выходил из него и не пытался войти глубже. — Спок... — выдохнул Джим. "М?..." — эхом отдалось в его голове. — Я люблю тебя. Это было самое лучшее в моей жизни решение, — Кирк попытался повернуться и заглянуть в глаза т'хайла. К сожалению, они были закрыты, а лицо привычно ничего не выражало, только по связи скользнуло одобрение и что-то такое... урчащее, теплое, полное... счастья. Вулканец за его спиной был безгранично счастлив. Дрожь в руках прошла, лихорадка давно утихла, он был нежен и не пытался сложить Джима в компактную коробочку. "Я не пытался сложить тебя в коробочку". — Но сложил, — весело хмыкнул Кирк. "Тебе не понравилось?" — казалось, скользнул смешок. — "Мы в ближайшие несколько лет можем это больше не повторять". Джим не успел ничего ответить, но его эмоциональная реакция была достаточно яркой: возмущение, страх, недовольство, обида и недоверие. — Ты так со мной не поступишь! "Согласен, это жестоко, лишать тебя такого. Полагаю, я довольно хорош в этом, да?" Джим извернулся и ласково укусил его за нос. Кто бы мог подумать, что в хорошо потрахавшемся Споке появляется столько юмора. Вулканец вздрогнул и чуть отодвинулся, не ожидавший такого проявления любви. "Я никогда не говорил, что юмор мне не доступен. Мне недоступен человеческий юмор. Мой собственный мне вполне понятен". Спок перехватил руку Джима до того, как он пнул его в живот. — Нечестно, ты слышал мои мысли! "Ты очень громко думаешь". — Почему когда я тебя укусил, ты не услышал? А сейчас – да? "От решения, преисполненного такого любовного восторга, я не ожидал ничего неприятного". — Ты говорил, что hy'ly обычно закрывается в течении пяти минут. Я все ещё чувствую. "А ещё я говорил, что могу контролировать этот процесс. И я могу, но сейчас, в тебе... Я не имею представления, что происходит. Я надеюсь, что он спадет за ночь. Мы не сможем его вытащить, не навредив друг другу. Кроме того, мне очень нравится мысль спать и продолжать находиться в тебе". Уже мягкий член Джима дернулся и это даже было слегка неприятно. — Ты не будешь разрывать мелдинг во время сна? — немного удивился Кирк. Вообще-то, ему было очень удобно лежать на предплечье Спока, но он беспокоился, что рука любовника на утро будет болеть. — Немного позже. У тебя поразительный динамичный разум. От него трудно оторваться. Засыпай, ashayam, — и нежно коснулся его шеи губами, оставляя поцелуй. Кирк выдохнул, прикрывая глаза. Несмотря на все неудобства, было очень уютно, а на душе штиль. Мысли только начинали возвращаться в голову, как птички вечером в гнездо. Джим на пробу сжал внутри Спока и обернулся посмотреть на реакцию. К его удивлению, вулканец моментально отключился и никак не реагировал. Капитан вздохнул и устроился удобнее. Сегодня ему должно присниться что-то хорошее, что-то очень приятное – иначе в такой атмосфере быть не может. И это было действительно так. Пусть и снился ему не его сон — рыжие пески Вулкана и лаборатории, но тем не менее, Джим был счастлив.