Мои родные чувствовали себя также?
Я встряхиваю головой, прогоняя ненужное наваждение. Земля, почти песок, и немного сухой глины в моем кулаке горячие. Я стараюсь не смотреть на свернутое в ткань тело. Руки безумно дрожат и, кажется, если скажу хоть слово тотчас же разревусь. — Спа-кхм… Язык совсем не слушается и слово пропадает у меня в горле. Плохо. Я сглатываю густую и липкую слюну и набираю побольше воздуха в легкие. — Спасибо, — наконец произношу хрипым и сиплым голосом, бросая землю в могилу. День сегодня на удивление жаркий.***
Пение птиц было прекрасно. Его особенно хорошо слышно на верхних этажах замка, если не на самой крыше. Но я направлялась не туда. Мой путь лежал в погреба, где хранили вино, специи и сахар. Я наощупь определила мешки и аккуратно села за них. В погребе темно и холодно. Меня не должны заметить. Я заплакала. Капли слез тихо стекали по моим щекам, падая на коленки и впитываясь в ткань платья. Всхлипов было неизбежать, но я старалась сдерживать и их, тихо скуля. Я нечасто вспоминала дом, но в последние несколько дней знакомые образы врезались в голову снова и снова, вызывая неконтролируемые слезы. Тихие шаги я различила не сразу. Настолько поздно, что была обнаружена светом небольшой масляной лампы. Темнокудрый мальчишка смотрел на меня вполне дружелюбно. — Я нашел вас, юная госпожа, — голос Агшина был достаточно спокойным. Он немного неуклюже пробирался ко мне через плотные мешки, почти разливая мало из сосуда, и сам засмеялся от своей неловкости. Мне сейчас два года так что плакать нормально, да? Я шмыгнула носом и отвернулась к стене, внезапно освещенной лампой. Рядом что-то неловко плюхнулось. Повеяло теплом мальчишеского тела. Он наверняка носился по улице до этого. — Я удивлен, — внезапно сказал он. — Юная госпожа такая маленькая, а уже может так хорошо прятаться. Его обычно звонкий голос был тихим. Я не удержалась и шмыгнула носом. — Я думаю, что плакать это нормально, — также тихо продолжил он. — Поэтому если вам грустно, вы можете взять меня и мы вместе спрячемся так, что нас никто не найдет. Я пораженно застыла, а после медленно повернула голову. Агшин держал в руке подрагивающий огонек и уверенно смотрел мне в глаза. — Разве в это есть толк? — хрипло спросила я. Лицо напротив изумленно вытянулось, но быстро приобрело те же уверенные черты. Мальчишка протянул руку и как-то нежно погладил меня по голове. — Конечно, — сказал он. — Ведь плакать с кем-то не так грустно, как в одиночку, правда ведь? А я буду всегда рядом. Я открыла глаза, садясь на постели. По щекам предательски скатились капли. Они впитывались в одеяло очень быстро. — Лжешь, — прошептала я, обхватывая колени руками. — Тебя здесь нет. За окном все еще темно и нужно постараться поспать.***
— Поздравляю тебя, — в словах отца не было никаких эмоций. Мой день рождения, про который я успела забыть, наступил через 3 дня после смерти мамы. Мужчина поставил передо мной искусную серебряную шкатулку. — Это мой подарок тебе, — под его глазами видны большие мешки. — Также сегодня я подготовлю сообщения дружественным нам домам о тебе. Мне сегодня двенадцать. Это знаменательная дата в жизни юных парсианок, поскольку с этого возраста девочки могут заключить брачный договор. Свадьбу обычно играли после шестнадцати. Если говорить о мальчиках, то в их жизни контракт можно было заключить с четырнадцати, а жениться полноценно в восемнадцать. — Кому же отец хочет послать письма? — спрашиваю я, помня о том, что Дерья из оригинала, кажется не была обмолвлена. Мужчина сел на мягкий стул за столом, устраивая полноватые руки на животе. Он в задумчивости уставился на шкатулку. — Думаю, вторым сыновьям наших торговых партнёров, — спокойно произнёс он. — Я заберу его и смогу обучить всему, чтобы он мог продолжать мое дело. — Но, я думала, что Агшин станет следующим главой замка, — вырвалось у меня. Это было удивительно. С самого его появления здесь все воспринимали его, как следующего господина. — Агшин, — отец немного поморщился. — Он уже выбрал свой путь. Из слов отца и его выражения можно было понять, что от самой мысли, что брат станет главой крепости, он не в восторге. С самого начала не рассматривал его в таком свете? Или только недавно начал так думать? В любом случае, это не так уж и важно. Я робко склонила голову и взяла в руки шкатулку. В дверь постучали. — Кто? — довольно грубо протрубил отец, смотря на высунувшуюся из приоткрытой двери рабыню. — Господин, — смотря в пол, проговорила та. — К вам прибыл гонец из королевского дворца. Он показал бумагу и требует принять его. Что? Я посмотрела на отца. Он, кажется, был поражен этой новостью как и я. Полноватые пальцы на животе расцепились и вдруг подскочили. Впрочем, как и их владелец. Он вдруг посмотрел на меня и взглядом указал на дверь. Я кивнула. Конечно, это не для моих ушей. Кто бы мог подумать? За тяжелой дверью и правда стоял мужчина. Он приветственно кивнул. Моя голова сама собой наклонилась, но глазами я зацепила край его одежды, когда он входил в комнату. К чему такая спешка? Кто вообще принимает у себя в комнате? Или это нормальная практика? И зачем гонец вообще приехал? Я раздраженно потеребила мочку уха. Слишком много вопросов, от которых голова кругом. Наша семья не настолько близка к королю, чтобы он послал письмо с сожалениями о потере матери, так ведь? Или это какая-то традиция? Нет. Отец явно был удивлен, так что это не традиция. Наверное. Кажется, голова заболела. Впрочем, долго ждать мне не пришлось. Отец позвал меня в кабинет минут через десять после моего ухода оттуда. Это из-за меня прибыл гонец. Нас с отцом ждет королева на аудиенцию.***
Дворец поражал своим масштабом. По сравнению с ним все постройки столицы становились особенно не примечательными. Гладкий мрамор колонн блестел на солнце и иногда залазил в глаза солнечными зайчиками. Отец вышагивал особенно степенно, следуя за рабом, который проводил нас. На верхних этажах колонн не было. Были только стены со знаменами и редкими окнами. Впрочем, света хватало. Он словно исходил от самих стен дворца. Мы прибыли в столицу вчера вечером и остановились в магазине отца. Мне пришлось постараться, скрывая последствия десятидневного пути. Кто знал, что декоративная косметика так пригодится и мне. Пусть и пришлось взять немного рисовой пудры из даров королевы. Наверное хорошо, что мы можем не надевать очень яркие наряды на аудиенцию. Траур по матери должен длиться еще около месяца. Это позволяло нам нарушить традиции. Вскоре мы дошли до огромнейших дверей и остановились. Сначала в них прошел проводивший нас слуга. Надо сказать, вернулся он быстро с новостью о том, что нам пора входить. Кажется, слуги за нами, которые несли дары королеве, немного встрепенулись. Я с опущенной головой все равно скользила глазами по прекрасному окружению. Все так дорого-богато и при этом вовсе не аляписто. Со вкусом, так сказать. Меня остановила рука отца. Мы опустились на колени, касаясь лбами пола. Краем глаза я вижу тяжело и часто дышащего отца. Он, кажется, очень напряжен. — Поднимитесь, — слышится над нами властный женский голос. Что я могу сказать? Королева действительно очень красива. Блеск ее холодных голубых глаз, не только завершает дворцовый ансамбль, а словно является его центром. — Приветсвую вас, а также сочувствую вашей потере, — чинно сказала она, смиряя нас изучающим и острым взглядом. — Ваше Высочество королева, если позволите, — начал отец. — Ваши верные слуги почтут за честь приподнести вам подарки. Продукцию нашей крепости. Слуги обошли нас и в поклоне поставили сундуки и подносы с лучшими сладостями. Это вызвало заинтересованные взгляды служанок королевы, которые находились рядом с ней. — Что там? — спросила она, жестов указывая одной из служанок подойти ближе к дарам и открыть сундуки. — Превосходные сладости, Ваше Высочество, самые лучшие только для вас и из зарубежных ингредиентов, — мягко ответил отец. — Также там есть изобретения моей дорогой дочери: прекрасные крема, которые защитят кожу от ветра, свечи, аромат которых подарит вам успокоение, а также некоторая косметика, что позволит вашему лицу сиять. — Косметика? — как-то серьезно переспросила Тахеминай. — Девочка, чем же она отличается от той, которая продается на рынках? Это она ко мне, наверное. Я слегка растерянно поворачиваю голову к королеве. А ведь до этого только на убранство комнаты смотрела. Хорошо, что суть разговора не потеряла. — Если Ваше Высочество желает знать, то я скажу, — твердо отозвалась я, преклоняя голову. — Дело в том, что с самого детства я заметила, что лица некоторых женщин очень сморщены. Тогда мне говорили, что это значит, что такая женщина раньше пользовалась косметикой слишком часто и поэтому боги изуродовали ее лицо. Мне всегда было их жаль. Они так гнались за красотой, а в итоге получали лишь презрение. Не то чтобы косметики здесь не существовало. Просто краситься не особо и умели, а лицо выбеляли известью, вот и получались клуши до и клуши после. — И когда моя мать заболела, то была так опечалена потерей былой красоты, что я задумалась о том, как развеслить ее, — продолжила я, стараясь не терять твердость голоса. — Проведя некоторые экспериметы над собой и моими служанками, мне удалось выяснить, что старили девушек вовсе не боги, а компоненты косметики. Поэтому я подыскала каждому плохому веществу хорошее таким образом, что наша косметика не повредит лицу девушек и женщин. Я могу продемонстрировать техники нанесения на одной из ваших служанок, если, конечно, Ваше Высочество позволит мне это. Я подняла глаза на королеву. — Это будет лишним, — промолвила она, закрывая глаза. — Твоя мать действительно постаралась над твоим воспитанием. На ее губах промелькнула улыбка. — Я принимаю ваши дары. Я с чувством выполненного долга поглядываю на отца. Он преклонил голову, улыбаясь. — Вижу, ты действительно умна, рассудительна и, насколько я знаю, изобретательна, — вновь серьёзно начала королева. — Я рада, что подобные дети все ещё рождаются на наших землях. Мне было бы приятно видеть с тобой сильного и умного мужчину, с которым вы сможете родить Парсе ещё больше умных и мудрых людей. Да. Я подозревала это. Королева не просто так вызвала меня именно, когда мне исполнилось 12. Ведь, насколько я узнала у служанок, слухи обо мне дошли до дворца еще около года назад. Это хороший шанс выжить, наверное. Если она хочет найти мне жениха, то это великая честь, вот только… — Я решила самолично подыскать для тебя подходящую партию, — продолжала она. Как только представлю — дрожь берет. Если это будет какой-нибудь жестокий ублюдок или старикан? Я не хочу терять свободу ради выживания! Хоть это наверняка неразумно… — Ваша милость не знает границ, Ваше Величество, — отец благодарно склонился перед Тахеминай. Правда, особо счастливым он не выглядел. — Ваше Величество, — почти выкинула я, падая на колени перед важной фигурой женщины. — Прошу, не сочтите за неуважение, но выслушайте, как свое дитя, ибо вы мать всей Парсы! Служанки стали глупо перешептываться. Мое сердце глухо стучало где-то в животе. — Говори, — немедля ответила королева. — Ваша красота так велика, что рядом с вами солнце, луна и звезды меркнут, — я старалась говорить уверено, но под конец фразы голос дрогнул. — Я не хочу, чтобы мой ум был таким же даром небес! Служанки в удивлении замерли. Все знали, что именно красота Тахеминай послужила смерти прошлого короля. Дар, который можно было посчитать и проклятием. Я услышала как рядом со мной упал на землю и отец. — Прошу, помилуйте, Ваше величество, — прокричал он. — Моя дочь обезумела от счастья! Не слушайте ее!.. Хадир продолжал лепетать, словно в бреду. На мгновение показалось, что даже воздух поплотнел. — Довольно, — повысила голос королева. — Что ты хочешь этим сказать? — спросила она ледяным тоном. Она хочет меня выслушать! Мысль пробила напряжённое сознание. Я сбросила руку отца и с новой силой прильнула к полу. — Прошу Вас лишь об одном, Ваше Величество, — старалась как можно более чёткого говорить я. — Пусть тот, кого вы изберете будет моим ровесником! Ребенка будет легче подстроить под себя. К тому же есть вероятность, что он будет хотя бы симпатичным. Отец рядом со мной замер и, казалось, перестал дышать. — В чем же причина твоего столь сильного желания? — стальным голосом спросила Тахеминай. Сердце забилось очень часто. Это неожиданно. Грудь и лицо налились жаром от волнения. Я не ожидала подобного вопроса. — Её Величество очень умна и знает обычаи этой страны, как никто другой У девочек мало шансов найти близких друзей, — начала я уверенно. — Я мечтала, чтобы мой муж был мне другом, поэтому смею просить о подобном у королевы. Я осмелилась думать, что вы сможете меня понять. Тишина, кажется, длилась уже вечность. Мои руки сильно дрожали и мне стало дико холодно от мурашек, которые прошлись по спине. — Я вижу, — начала королева. — Что прославленная в слухах девочка из крепости Хадира, хоть и вправду изобретальна и умна, в сущности лишь дитя. Я подумаю, над твоей просьбой.***
Хлоп.
Щеку обожгло. От звучной пощечины моя голова повернулась в сторону. — Кто дал тебе право? — шипел на меня Хадир, беря за ухо и волоча в сторону выхода из крепости замка. — Из-за тебя мы теперь станем изгоями! Несносная девчонка! Я знал, что от тебя будут одни проблемы! Мне почему-то стало тошно. Его слова сильно резали что-то внутри меня. — Теперь мы все потеряли! — мужчина картинно схватился за голову. — Все! Мои ноги такие ватные. Я их совсем не чувствую. Голова гудит, а тело дрожит и совсем не слушается. Я уже не слышу и не вижу. Все такое иллюзорное, словно пространства вокруг совсем не существует.***
Беседы с Вахризом были для юного принца были несомненно отличным времяпровождением. Опытный воин часто рассказывал ему о подвигах его народа и храбрости героев, сражающихся на войне. Он знал легенды и сказания из разных частей света и толковал Арслану многие притчи. Сейчас, возвращаясь в свои покои после тренировки, принц также с восторгом слушал то, что ему говорит марзбан. Слушал до того момента пока рассказ не перебили чьи-то возмущенные слова. Это было странно. Во дворе дворца не было места распрям. Редко кто повышал здесь голос из уважения к правящей семье и их предкам. Мальчик глянул на Вахриза. Мужчина озадаченно смотрел перед собой и точно завороженный последовал на голос. Арслан предпочел не отставать. То что он увидел поразило его. Маленькая девочка, кажется, его ровесница на трясущихся ногах еле поспевала за, волочащим ее по дороге к выходу, мужчиной. Ее лицо было пунцовым, а на губе со стороны распухшей щеки красной капелькой застывала кровь.Она плачет.
Юный принц был еще совсем ребенком, он не знал, как реагировать на чьи-то слезы. — Кто вы? — Вахриз отреагировал первым. Он хмуро смотрел на мужчину рядом с девочкой. — Лорд Хадир хозяин крепости Кхашан, — было видно, что мужчина очень волновался. Он явно узнал, что перед ним уважаемый человек и совершенно не обратил внимания на принца рядом с ним. Арслану было это не важно. Он не спускал глаз с девочки и медленно продолжил подходить к ней. Она не обращала на него внимания и невидящим взглядом смотрела перед собой. Мальчик аккуратно протянул руку к ее плечу, осторожно касаясь пальцами траурной одежды. — С тобой все хорошо? Девочка вздрогнула и резко посмотрела на него. В ее глазах Арслан ясно увидел удивление и страх. Она вдруг обмякла и упала прямо в руки своего отца. Арслан дернулся к ней, но его удержала могучая рука Вахриза. — Сожалею вашей потере, Хадир хозяин крепости Кхашан, — серьезно прозвучал его голос. — Видимо ваша дочь сильно устала. Хорошо отдохните перед дорогой. — Благодарю. С позволения Вашего Величества откланюсь, — мужчина напротив опустил голову в поклоне. Он обращался к мальчику. — Д-да, — выдавил из себя юный принц. Он провожал взглядом фигуру мужчины, пока тот не скрылся за стенами крепости замка.***
Я не спала и не ела. Не могла засунуть в себя и кусок хлеба, а погружаясь в дрему тут же вскакивала от кошмарного бреда, который мне снился. Вся крепость погрузилась в тягучее ожидание. Отец не выходил из своего кабинета уже несколько дней. Мы с ним не пересекались даже на трапезах, потому что он предпочитал на них не появляться. В когда-то шумном месте, где я росла, внезапно стало очень тихо и невыносимо грустно и обидно. Даже моя единственная радость — переписка с Агшином — была опечалена смертью моей матери. Теперь все его письма из раза в раз полны сожаления и поддержки. Я изредка выхожу из стен замка, чтобы навестить могилу матери и моего младшего брата. Сегодня погода была хмурой. Наступала осень и холодный сухой ветер уже властвовал в окружающей нас пустыне. Место для могила матери выбрали неподалеку от места упокоения предков Хадира. Оно находилось в саду и мужчина приказал высадить здесь цветы, которые при жизни любила Пинар. Он также хотел воздвигнуть здесь мавзолей в следующем году. По моим наблюдениям время в этом месте текло совсем медленно и совершенно по-другому ощущался здешний воздух. — Нам пора, юная госпожа, — голос Севен был спокен и немного подрагивал. Она не любила быть здесь. — Вы можете простудиться. Я встала с маленького складного стульчика, который тут же подхватила Гюнь. Она была очень молчалива в последнее время и в особенности это проявлялось на могиле матери. Возвращаться в крепость совсем не хотелось, но я и правда уже немного замерзла. Севен встревоженно мотнула головой в сторону. По дороге из крепости к нам бежал раб. Он явно торопился и только нормы общения не давали ему прокричать свою новость на бегу. — Юная госпожа, прибыли гонцы из дворца, — сбиваясь проговорил он. — Ваш отец послал за вами. Гонцы из дворца? Я глянула в сторону крепости и тут же сорвалась с места. Волнение в моей груди нарастало. Я узнаю, кто станет моим мужем. Я обязательно выберусь из этой крепости и выживу. Но кто же? прислушалась ли королева к моей просьбе или же?.. Я сбавила ход. Вполне возможно, что она может и не прислушаться. Я же ведь оскорбила ее. Это очень пугает. Кажется, мой желудок подскочил к горлу, когда передо мной открывали ворота крепости. Во дворе стояла повозка, а рядом с ней толпились рабы перетаскивая что-то внутрь замка. Где Хадир? Я отчаянно искала его глазами, но видела только чужие и незнакомые лица гонцов. Не чувствую свои руки, а тело потрясывает. Наконец я увидела мужчину. Он стоял, разговаривая с гонцами и неловко улыбался. Заметив меня, Хадир подозвал меня жестом. Ноги стали совсем ватными, но я не могла ослушаться. — Чтож теперь, когда юная госпожа из крепости Кхашан здесь, я могу прочитать послание от королевы, — гонец достал из драгоценного тубуса скрученный папирус. — «Мы, Ее Высочество королева, Владычица от края до края земли, Госпожа и Матерь всей Парсы Тахеминай, по согласованию с Его Высочеством королем, Императором всей земли от края небес до края бездны Андрагорасом, объявляем. Отныне дитя Дерья из Восточной крепости, находящейся в подчинении Хадира является претенденткой на место невесты Его Высочества наследного принца Арслана, если не найдется на землях Парсы девы более достойной этого. По этому случаю, в дар деве отдаем…»Стоп.
Подождите.
Арслан — это же тот самый, да? Но как? Почему? Я резко набрала воздуха в грудь. Чуть не забыла, как дышать. Я теперь претендентка в невесты принца! Но претендентка еще не невеста, да? В этом подвох? Я во все глаза уставилась на гонца, пытаясь понять шутит он или нет. — «… Пусть богиня благословит дитя Дерью и ее семью.»