Нет. Это и был Кхашан.
— Гюнь?! — тревожно вырвалось у меня. Эхо прошлось по безлюдной площади.Безлюдной?
Но здесь есть люди. Я обернулась, чувствуя, как под ногами чавкает темно-бурая тошнотворная жижа. Она заливалась меж пальцев ног, обдавая их странно-мерзким теплом. Я босая? Севен в предсмертных судорогах тянула ко мне руки, вытягивая мозолистые ладони, перепачканные в саже. Вокруг нее тысяча таких же обезображенных тел, наваленных друг на друга. И все они хрипели и сипели, нестройным хором произнося мое имя. Почему я бросила их? Зачем оставила? От страха мое сердце неровно забилось в груди и тошнота подкатила к горлу. Я начала задыхаться чувствуя, что не могу закричать. Единственное, на что меня хватило — бежать прочь в стены замка. Гари в воздухе не чувствовалось, но я почему-то знала — если я остановлюсь или не успею добежать до дверей — сгорю. Из-за этого волосы на моем затылке встали, вторя, покрывшейся мурашками, спине. Мерзость под ногами хлюпала, не давая разогнаться, но мне все же удалось оказаться возле дверей. Я распахнула их, отмечая, что поддались они достаточно легко. Лицо обдала прохлада. Вокруг меня вновь двор родной крепости, но в этот раз заливавшее его теплое солнце было игривым. Оно осторожно гладило меня лучами по рукам и плечам, оставляя ласковую свежесть. — Дерья, — окликнул меня Хадир. Я повернулась к нему всем телом, врастая в землю. Он совершенно такой, каким был всегда, когда принимал товары из других стран: запыхавшимся и немного уставшим. Судя по тому, как довольно сверкают его глаза, торговля прошла хорошо. Он поднял меня на руки и лишь тогда я обнаружила, что мои ладони и одежда явно меньше, чем мне запомнилось. — Тебе нельзя гулять здесь, когда я принимаю товар, помнишь? — обеспокоенно подсказал Хадир. Его лысина сверкала на солнце и, казалось, вскоре начнет откидывать в окружающих солнечных зайчиков. Я с интересом проследила за предполагаемой траекторией, пытаясь найти глазами блик. — Дерья, — окликнул меня мужчина. Солнце уже почти село и я, поняв всю бессмысленность своего занятия, разочарованно выдохнула облачко пара. — Дерья, — более требовательно прозвучал голос Хадира и я непроизвольно кивнула, оборачиваясь. — Почему ты убила меня? Перед моими глазами окровавленный труп моего отца, за шею которого я держалась своими ладонями. Страх полностью сковал мое тело. Противно-жаркая бурая жижа почти добралась мне до колен, когда я оттолкнулась от Хадира. Почему я не могу закричать?! Мне оставалось лишь зажмурить глаза руками и продолжать прерывисто дышать, разрывающимися легкими. Жар в груди распространялся, делая каждый вздох болезненно-необходимым. Паника затмила все оставшиеся мысли и чувства.Опять! Я не хочу этого! Пожалуйста!
Легкие сдавило с немыслимой силой, словно меня окатило ледяной водой. — О Боже! — раздалось прямо в черепной коробке. — Солнышко, у тебя снова приступ! Я дышала через силу, стараясь унять разбушевавшийся страх. Меня заметили. Все будет хорошо. Легкое прикосновение ко лбу и щекам, почти невесомое, и я ощутила надетую кислородную маску. Вздохи перестали отнимать огромное количество сил. Боль в легких перестала кусать за каждую попытку вздоха и я наконец выдохнула. Острая паника поутихла. Я усилием разлепила глаза. Увидеть происходящее вокруг удалось не сразу. Яркие и цветастые пятна резали глаза, и я почувствовала влагу на своих щеках. Мама сидела ко мне спиной. Её плечи были опущены, а фигура посерела. Я снова сплю? — Почему ты бросила нас? — глухо спросил мамин голос. Успокаивающееся сердцебиение снова оглушающе-ритмично застучало в ушах. Это несправедливо. Я так хочу увидеть их снова. Узнать, как они поживают теперь. В мире, где меня уже давно нет. — Я так скучаю, — выдавила я из себя. Голос безумно дрожал и я почувствовала, как мама дотронулась до моей голени. — Разве? Жаркое месиво оказалось прямо у моей шеи, отвратительной теплотой затекая в уши. — Если бы ты скучала, то не забыла бы, как я выгляжу, — обиженно прозвучал голос в моей голове. Мне удалось лишь испуганно пискнуть, прежде чем мама повернулась ко мне. Гадкая кашица, пахнущая кровью, почти добралась до носа. Страх еще сильнее сковал меня. У мамы не было лица. Я его не помнила. Багровая густая кровь закрыла глаза пеленой, лишая зрения и заключая в полную темноту. В этой густоте не был ничего, кроме страха, что разрастался в районе солнечного сплетения. Я чувствовала, что эта бездонная яма поглощает меня, всюду облизывая теплой мерзостью. Но в этой темноте я была не одна. Кто-то смотрел на меня, пристально разглядывая со всех сторон. Тревога осталась где-то в желудке, вызывая тошноту. Что-то изучало меня. Со всем вниманием, не пропуская не единой частички моей души.Именно души.
Это не интересовала мое тело. Оно могло видеть и чувствовать меня насквозь. Уставшее и воспаленное страхом сознание тронуло любопытство. Кто оно, чер возьми?! Стоило мне приоткрыть рот, для того, чтобы задать вопрос, липкая темнота стала вливаться и туда. Я тут же попыталась закрыть его, проклиная больную заинтересованность. Это рассмеялось. Я почувствовала это в щекочущей затылок вибрации. К еще большему ужасу мне удалось осознать, что тьма прямо перед глазами сгущается. Оно словно тянуло ко мне свои тошнотворные, как и все вокруг, лапы, пыталось поймать. Я физически ощущала, как оно скоро приблизится ко мне и непременно схватит.И потом?..
Мне не хотелось думать об этом. От захватившего мое тело страха, я раскрыла рот. Из груди наконец смог вырваться истеричный и испуганный крик.