Лживое лицо скроет все, что задумало коварное сердце. Уильям Шекспир
* * *
— Надеюсь, ты не дура, Грейнджер, — пробормотал он тихо, не сводя с неё своих испытующих глаз. Ужас Гермионы взрос до небес, когда Малфой договорил. Она даже боялась подумать о том, что он заметил её, но неожиданно парень развернулся, намереваясь зайти внутрь. Тёплая волна истомой прокатилась по нутру Гермионы, когда она поняла, что Малфой не говорил именно с ней, более того — она всё ещё оставалась невидима для его глаз. Задержав облегчённый выдох где-то в глубине своей грудины, гриффиндорка дождалась, пока он закроет за собой каменную дверь, после чего сделала несколько шагов назад, отходя всё дальше от Выручай-комнаты. Её очень удивили не конкретно его слова, а именно их посыл. Словно он... ...мог знать, что она проследит за ними, но надеялся, что ошибается. Гермиона искренне не понимала намерения Драко, как и то, почему он внезапно начал... не то чтобы беспокоиться о ней, но Малфой словно хотел предупредить её о чём-то, предостеречь, что было видно в его глазах, и это сильно беспокоило её. Но намёки его были столь же прозрачны, сколь и вода. Гриффиндорка практически бежала вниз, перепрыгивая через каждую ступеньку, и крепко держала в пальцах ткань, которая до сих пор оставалась на ней. Гермиона решила, что лучше останется в мантии-невидимке, дабы избежать лишних проблем по приходу в Большой зал, а также осуждения со стороны профессоров, чего ей хотелось меньше всего. «Если Малфой, Нотт и Гойл действительно Пожиратели, то сколько их ещё есть в Хогвартсе? Быть может, больше половины Слизерина? — множество вопросов приносилось в голове у гриффиндорки по пути на ужин. — Тогда встаёт вопрос: кем является их... Тёмный лорд? Не могу поверить, что Дамблдор в упор не замечает того, что происходит прямо перед его глазами!» Гермиона спустилась вниз, торопливым темпом направляясь в Большой зал, и задумчиво посмотрела на лестницу впереди неё, ведущую в подземелье. Внезапно она остановилась как вкопанная, не веря своим глазам. «Они, должно быть, меня обманывают, иначе как...» Перед глазами застывшей на месте Гермионы материализовался словно из воздуха Северус Снейп, который, не оборачиваясь, шёл к лестнице в подземелье. Шок на лице девушки был отчётливо написан, когда она наблюдала за тем, как бывший профессор, держась за одну полу своей чёрной мантии рукой, начал спускаться вниз по каменной лестнице. «Он... что он здесь делает? — недоумевала гриффиндорка. — И трансгрессия... она ведь запрещена в стенах Хогвартса, тогда... Дезиллюминационные чары! Но зачем ему понадобилось в Хогвартс, тем более в то время, когда все на праздничном пире?» Ноги отказывались слушаться Гермиону, когда повели её вслед за уже исчезнувшим в проёме профессором. Сильнее натянув на себя ткань, девушка убедилась, что её ног не видно из-под мантии, и спустилась быстрым шагом вниз. В подземелье, из-за плохой погоды, было ужасно холодно, и Гермиона ни за что бы не спустилась сюда без свитера, если бы не решила проследить за Снейпом. Поёжившись, девушка заметила мужчину в нескольких десятках футов от себя и чуть ускорились, когда он завернул за угол, окончательно вводя Гермиону в заблуждение. Ей было доподлинно известно, что это место являлось тупиком. Нишей, которая постоянно пустовала. Глубже втянув в себя сырой и холодный воздух, Гермиона завернула за угол вслед за ним, с растущим удивлением смотря на действия своего бывшего профессора. Снейп, стоя к ней спиной, поднёс тонкую чёрную палочку с узорчатой рукояткой к каменной стене и постучал по двум особо выступающим серым камням. — Ревелио, — произнёс он приглушённо, отходя чуть в сторону. Через несколько секунд булыжники, покрытые тёмно-зелёным мхом, начали двигаться, бесшумно раздвигаясь в противоположные стороны и создавая идеальный для человека проход. Гермиона сильнее сжала свою палочку в заледеневшей ладони, внимательно наблюдая за тем, как Северус Снейп ступил за порог, после чего стена вернулась в прежнее положение, никоим образом не подавая признаки только что использованной магии. Девушка догадалась, что это был вход в покои профессоров, что обучались когда-то на Слизерине, и ближе подошла к стене, от которой тонким шлейфом тянулся холодок. «А я всё гадала, где же они находятся», — вяло подумала она, легонько проведя ладонью по ледяным камням. Гермиона обвела слегка покалывающими подушечками пальцев два выступающих камня, что под внимательным взором довольно сильно выделялись среди других. Как ни странно, но гриффиндорка никогда бы не подумала, что именно здесь может быть скрыт проход в профессорские покои. «Хогвартс, как и всегда, полон неожиданных сюрпризов». Девушка, выждав чуть больше двух минут, повторила недавние действия мужчины, легонько постучав кончиком палочки по двум камням, мысленно надеясь, что Снейп дополнительно не произносил невербальный пароль. Она отлично знала из учебника «История магии», что покои профессоров Хогвартса были тщательно защищены от глаз студентов, чаще оказываясь невидимыми. — Ревелио. К её удачи, камни с тихим щелчком за считанные секунды создали неширокий проход, как несколько минут назад, в который быстро юркнула Гермиона. Крепко сжимая в ладони палочку, гриффиндорка оказалась в небольшом полутёмном коридоре. Она осторожно осмотрелась, заметив в пустом помещении две неприметные деревянные двери, которые сходу создавали стойкое ощущение, что коридор не является заброшенным. Гермиона, не зная, в какой из дверей исчез бывший профессор, медленно подошла к первой, чувствуя, что у неё засосало под ложечкой от нехорошего предчувствия, поселившегося где-то глубоко в груди. Липкая дрожь пробежала закостенелыми костлявыми пальцами по ногам девушки, когда она чуть прислонилась к грубому дереву, поднося к доскам кончик виноградной лозы. — Гоменум ревелио, — прошептала она как можно тише. Заклинание обнаружения показало, что в комнате за дверью находилось два человека, и Гермиона сразу догадалась, кем был один. «Не думаю, что будет целесообразно открыть дверь вручную, хотя я больше чем уверена, что она заперта». Движемая чудовищным любопытством, она переместила палочку как можно ближе к металлической скважине и произнесла: — Алохомора. Сноп золотистых искр вырвался из конца светло-коричневой палочки, с едва слышным щелчком отпирая ранее запечатанную заклинанием дверь. Гермиона сильнее прислонилась ко хладной двери, чуть приоткрывая её, и поднесла лицо к совсем узенькой щели, заглядывая внутрь. Прямо напротив неё стоял Северус Снейп, который, кратко поклонившись, вернулся в прежнее положение, сцепив бледные пальцы в замок за спиной. — Северус. Гермиона задохнулась, услышав больно знакомый голос, звучащий чуть поодаль от её бывшего профессора. — Повелитель, — кивнул Снейп, поприветствовав своего собеседника в ответ. «Пове... что?» Она теснее приблизилась к двери, пытаясь разглядеть второго мужчину, дабы развеять свои сомнения. Он оставался вне зоны её видимости. — Как дела у моих рыцарей? Гермиона услышала ленивый вопрос, слетевший с уст второго мужчины, очертания которого смутно начали появляться линия за линией в её голове. — Я сделал всё в точности, как Вы сказали, Повелитель. Её слух уловил короткий смешок. — Отлично, Северус, отлично. Есть ещё какие-нибудь новости? Снейп кивнул. — Долохов и Малфой-старший зафиксировали пребывание Хепзибы в Северной Ирландии. По всей видимости, обосновалась ведьма где-то поблизости столицы, на окраине Лисберна, — проговорил он, мучительно-медленно растягивая слова и по-прежнему смотря прямо перед собой. Сердце Гермионы практически остановилось, когда она дослушала слова бывшего профессора до конца, пребывая в немом шоке. — Лисберн, — задумчиво произнёс мужчина. — Как давно она там? Снейп незамедлительно ответил, не меняясь в лице: — Около недели. Я думаю, ведьма прознала, что мы больше не собираемся искать её, но вряд ли ей пришло в голову, что Пожиратели смерти могут следить за ней издалека. «Мы... Снейп тоже Пожиратель», — с горечью и растущим страхом, отдающим ноющим чувством внизу живота, подумала Гермиона, за своими мыслями пропустив ответ второго мужчины. — Я искренне не понимаю, Повелитель, — продолжал хладно говорить Снейп, — зачем Вам пригодилась эта девчонка. Она, несомненно, умна, но совершенно бесполезна. Мужчина коротко рассмеялся, услышав слова Северуса Снейпа. — В одном ты совершенно прав, Северус, и, думаю, понимаешь, в чём. — Да, — ответил Снейп, сузив глаза. Гермиона положила руку на замершее сердце, широко распахнув глаза. Внезапно, оно сорвалось на бешеный стук, оглушивший её на мгновение. «Не могу поверить», — крутилось у неё в голове, когда она безошибочно распознала человека, которому принадлежал второй голос. Оставалось лишь только... — Но это не является истинной причиной Вашего выбора. — Ты, как всегда, прав, Северус, — Гермиона услышала улыбку в прозвучавших словах мужчины. — Вас привлекла её сила, спрятанная глубоко внутри под оковами светлой магии, верно? Мужчина ничего не ответил, поэтому бывший зельевар продолжил: — Знаете, я уже начал жалеть, что однажды рассказал Вам о ней. — Правда? — прозвучал фальшиво-обиженный голос, который, на удивление Гермионы, стал слышен гораздо лучше, нежели одну реплику назад. — Тогда, быть может, ты сомневаешься и во мне, Северус? — Нет, я... Второй мужчина появился в зоне видимости девушки, вставая напротив Северуса Снейпа. И, к ужасу Гермионы, она оказалась права — Том Риддл хищно ухмыльнулся, наблюдая за мелькнувшей неуверенностью на лице бывшего зельевара. — Или ты сомневаешься в моей способности замечать такие детали, как знания или способности мерзких студентов, которых мне приходится обучать изо дня в день? Снейп выглядел так, словно его выковали из стали. — Отнюдь, Тёмный Лорд. Но девчонка в определённый момент станет проблемой. — Не сомневаюсь. Гермиона рефлекторно отшатнулась назад, похолодев от чудовищного страха, распространившегося липкими мурашками по телу. «Нет. Нет, нет, нет». Гриффиндорка отступала назад, с каждым сделанным шагом оказываясь дальше от двух обезумевших террористов и ближе к проходу в подземелье, что обещал соблазнительно пахнущие спасение и свободу. Услышав, что мужчины затихли, больше не издавая ни звука, Гермиона ещё сильнее ускорилась, спотыкаясь практически после каждого сделанного шага. Она не могла себя морально заставить отвернуться от двери и потерять уверенность, что её не проклянут, потому как интуиция кричала: «Тебя заметили!» В голове, как кадры маггловского кино, проносились слова профессора и Драко Малфоя, что обретали новый, совершенно иной смысл вновь и вновь: «Круцио». «...отвлекать волшебника, держащего в руке заряженную магией палочку, от пытки довольно... опасно». «...не побоялись предстать лицом к лицу с опытным дуэлянтом...» «Признаться, я думал, что ты менее агрессивна». «Гриффиндорская натура в тебе так и блещет, а ярость разжигает внутри небывалый огонь, так что, думаю, это даже к лучшему». «Поздравляю, Вы прошли проверку, мисс Грейнджер». «Я проверял твои некоторые знания, и в конце концов убедился, что ты можешь использовать не только безобидные заклинания». «Что ты делала тем вечером с п... профессором Риддлом?» «В следующий раз, если тебе дорога твоя честь, Грейнджер, не разгуливай поздно ночью наедине с профессорами. Не позорься». «Если честно, то меня всегда интересовало одно: как такая маленькая гриффиндорка может знать практически всё?» «Надеюсь, ты не дура, Грейнджер». Гермиона постучала палочкой, которую с трудом удерживала в дрожащей руке, по двум выступающим камням и выскочила в длинный коридор, едва проход открылся. Скинув с себя мантию-невидимку, она скомкала ее в руке, совсем не заботясь об этом, и чуть не сорвалась на бег, как вдруг одна ледяная рука легла на её лицо, прижимая ладонь ко рту, а вторая обхватила её торс, сильно сжимая, и её затолкали в узкую нишу. Животный страх возрос с небывалой скоростью глубоко в груди, и Гермиона начала изо всех сил вырываться из крепкой мужской хватки. Вонзив ногти в его руки, она разрывала свои голосовые связки, но все приглушённые звуки утопали в широкой ладони, намертво прижатой к губам. — Силенцио. Она услышала раздражённый голос и ещё сильнее забилась в руках профессора, что явно не собирался отпускать её, крепко прижимая к себе. Отобрав у Гермионы возможность подать голос, он приложил холодное древко палочки к яростно бьющейся яремной вене, несильно надавив на неё. — Понравилось подслушивать? — спросил он, обведя кончиком бежевой палочки её вену. В уголках глаз Гермиона почувствовала горячие слезы из-за резкого болевого потока в области шеи, что скапливались с каждой пройденной секундой, готовясь прокатиться горячими дорожками по её побледневшим щекам. — Думаю, да, раз ты ушла, забрав с собой всё самое интересное, — продолжил он со смешком, небрежно сорвавшимся с его уст. Гермиона прекратила попытки к бегству сразу же, стоило ему поднести палочку к её шее, понимая, что своими импульсивными действиями лишь усугубит своё и так печальное положение ещё сильнее. Мужчина убрал руку, даря девушке возможность вновь свободно вбирать в себя кислород, что она жадно хватала ртом, упиваясь в своей жгучей панике. — Что же мне с тобой делать, Гермиона? Гриффиндорка резко вскинула голову назад, так, что та ударилась о его плечо, и посмотрела прямо в его почерневшие — хотя, казалось бы, куда сильнее — глаза. Сдвинув брови на переносице, Гермиона почувствовала, как по левой щеке стекают две горячие дорожки слёз, собираясь в уголках озябших губ. — Слёзы, — начал Риддл, собирая солёные капли с её кожи большим пальцем свободной руки, — признак слабости, моя строптивая гриффиндорка. «Не смей называть меня слабой, ты, чёртов мерзавец!» — мысленно сорвалась на крик Гермиона, проклиная Риддла. Он посмотрел в её глаза и широко ухмыльнулся, наклоняясь чуть ближе. — Удивительно, — прошептал он, выводя палочкой круги на горле. Гермиона рефлекторно сглотнула, ощутив, как в тонкую кожу горла неприятно впивается грубое древко, врезаясь в трахею. — Даже сейчас, испытывая всепоглощающий страх при одном лишь моём виде, — Риддл сильнее надавил на горло, когда Гермиона, почувствовав накатывающие волны злости, изо всех сил наступила ему на ногу, с маниакальным удовольствием внимая шипение мужчины, — в твоих глазах теплятся негасимые огни решительности, упрямства и... гнева. Жестокая ухмылка расцвела на его устах, при виде которой у Гермионы подкосились коленки, но Риддл удержал её, ещё сильнее прижимая к себе. — Я даже не вижу разочарования в твоих глазах, — он поджал губы, разглядывая ее лицо, после чего фыркнул и отстранился. Мужчина переместил палочку, сильно вдавливая кончик древка в тонкую кожу шеи, из-за чего у Гермионы появились чёрные точки перед глазами, и продолжил: — Но, как бы то ни было, на сегодня с тебя хватит. Гермиона, услышав его слова, быстро замотала головой, забившись в его руках с новой силой, но он лишь беспощадно улыбнулся, взирая на неё с высоты своего роста. «Мерлин, он же меня сейчас убьёт!» — в голове у Гермионы крутилась одна единственная мысль, точно заезженная в граммофоне пластинка. Широко распахнутые карие глаза лихорадочно бегали по точёным чертам мужского лица, выискивая хотя бы толику раскаяния, которого, к её ужасу, не имелось ни унции. — Спокойной ночи, грязнокровка.* * *
Когда Гермиона проснулась, то обнаружила себя лежащей на мягкой койке, которую закрывали от глаз других волшебников лимонные шторки, в больничном крыле. Дымка бледной пеленой застилала её глаза, и девушке пришлось зажмуриться и несколько раз поморгать, прежде чем пелена полностью исчезла. Она уловила лучи восходящего солнца, мягко ласкающие её тёмно-синее платье. Практически сразу же в голове Гермионы вспыхнули воспоминания о её внеплановом визите в подземелье. Она вздрогнула и почувствовала, как ужас начал медленно разрастаться глубоко в её груди, причиняя боль своей невыносимой тяжестью. Сердце забилось где-то в глотке, болезненно пульсируя, когда Гермиона резко привстала на локтях, лихорадочно осматриваясь вокруг. Она сдвинула брови на переносице и сильно сжала простыню в заледеневших пальцах, комкая белую ткань, пока сверлила пустым взглядом лимонную шторку, ожидая, что кто-нибудь войдёт. Постепенно ужас начал спадать, и через пару минут давящего на виски одиночества гриффиндорка протяжно вздохнула, слегка расслабившись. «Если всё, что я видела — правда, то мне надо срочно рассказать об этом Дамблдору! Чёрт, как же я раньше не поняла? — не унималось сознание девушки. — Риддл постоянно намекал на свою принадлежность к Тёмной магии, и было слишком очевидно, что он может быть опасен, но... Нет, я никогда не произнесу этих два мерзких слова!» Неожиданно для неё шторка открылась, обратив на себя внимание гриффиндорки, и она широко распахнула глаза, прижавшись к изголовью кровати до болевого покалывания в позвоночнике. В проходе стоял Том Риддл, уголок губ которого растянулся в едва заметной ухмылке, когда он смерил её немигающим взглядом чёрных глаз. Мужчина мимолётно оглянулся назад и задёрнул шторку до конца, оставив их наедине. — Я вижу, — он сделал шаг вперёд, в то время как Гермиона сильнее прижалась к металлическому изголовью, не обращая внимания на боль, — ты уже очнулась. Как спалось? Гермиона неверящим взглядом следила за каждым его движением, отрывисто мотая головой. — Т-ты... — заикаясь, сипло произнесла гриффиндорка. — Что ты со мной сделал? Риддл выпустил короткий смешок и, на секунду опустив голову, засунул руки в карманы идеально выглаженной мантии, подойдя к её кровати ближе. — Я? — спросил он спокойным голосом, состроив невинную гримасу. — Я всего лишь усыпил тебя на время. «На время? Сколько я уже здесь лежу?» Нижняя губа Гермионы мелко задрожала, и она проглотила скопившуюся во рту слюну, прерывисто выпустив из напряжённой груди воздух. Риддл, как показалось Гермионе, заметил немой вопрос на её лице, потому как тихо сказал, приподняв тёмные брови: — Сейчас семь часов утра, — мужчина наколдовал кресло и сел напротив неё. — Признаться, я думал, что ты пробудешь без сознания намного дольше. Но, — он фыркнул, — ты оказалась упрямой даже в вопросе сна. Она ничего не ответила. — Вы убьёте меня? Гермиона сильнее скомкала простыню, едва заметив, как что-то впилось в тонкую кожу пальцев, причиняя лёгкую боль. — Кажется, ты уже спрашивала меня ранее об этом. И каков всегда был мой ответ, Гермиона? Когда девушка ничего не сказала, Риддл сжал губы и продолжил: — Признаться, сначала я думал, что когда-нибудь сам расскажу тебе об этом, но ты оказалась на редкость строптивой гриффиндоркой. Но так, пожалуй, будет даже интереснее. Мужчина откинулся в кресле, закинув ногу на ногу, и сцепил руки в замок, надменно смотря на неё. Слабый огонёк зажёгся в груди девушки. — Та девушка... Это ведь я? Риддл кивнул, совершенно не выглядя удивлённым. — Верно, — он выждал небольшую паузу, после чего добавил: — Ты поможешь мне. Гермиона округлила глаза и приоткрыла губы, почувствовав, как в ней, словно зловещий гром, зарокотал выжигающий внутренности гнев, создавая адскую смесь одновременно со страхом. Девушка вскочила с койки, не обращая внимания на то, что голые ступни коснулись обжигающе холодного каменного пола. Теперь их разделяла только больничная кровать. — Никогда! — выплюнула она, оскалившись. — Ты чудовище, Риддл, и об этом обязательно узнает Дамблдор! Мужчина выгнул бровь, абсолютно не выглядя ни напуганным, ни удивлённым её открытой угрозой. — Советую выбирать выражения, — холодно сообщил он, заиграв желваками на чётко выступающих скулах. — Ты можешь разбрасываться угрозами столько, сколько тебе будет угодно, но у меня уже есть твоё молчание, Гермиона. Девушка сжала руки в кулаки, до боли впиваясь ногтями в кожу ладоней. — Я не стану умалчивать о том, что происходит в стенах этого замка, да будет Вам известно! Риддл раздражённо поджал губы и пробормотал себе под нос: — Я рад, что решил использовать Отталкивающие чары и Муффлиато. Договорив, он кивнул в сторону её правой руки. Гермиона нахмурилась и недоумённо посмотрела на неё. Увиденное поразило её до кончиков пальцев и онемения ног. На её среднем пальце красовалось кольцо в золотистой расписной оправе, коричневый камень которого вызывающе блестел в самой середине, выполненный в форме трёхмерного ромба. Она потянула к нему руку и попыталась снять, сильно дёрнув, но тот словно намертво приклеился к коже, сросся с ней, причиняя ей невыносимую боль с каждым сделанным рывком. Гермиона крепко сжала зубы и зашипела сквозь них, когда кольцо раскалилось, точно печь, и обожгло её пальцы, что она моментально одёрнула. — Какого... — она запнулась и схватилась за левую руку, большой и указательный пальцы которой были сильно обожжены. — Что это такое? — прорычала Гермиона, всматриваясь в черты его лица, что слегка светились на восходящем оранжево-кровавом солнце. — А как ты думаешь, на что это похоже? — раздражённо спросил он. — Это... это моё молчание? — надломленным голосом гриффиндорка озвучила свою догадку, крепко сжав челюсть. — Какая догадливая девочка, — издевался Риддл. — Почему оно не снимается? — прорычала она. Мужчина пожал плечами. — Предоставляю тебе возможность узнать это самой. Гермиона задохнулась. — Немедленно сними его! Риддл отрицательно покачал головой. — Оно будет удерживать твою волю в стальных оковах, если так можно выразиться, и следить за тем, чтобы ты не сболтнула лишнего, поэтому останется на тебе до тех пор, пока ты не сделаешь кое-что для меня. — Я не стану тебе помогать! — гневно воскликнула она. — Ты — чёртов убийца и маньяк, из-за тебя погибло множество волшебников восточной и южной Европы, и ещё смеешь просить моей помощи?! Мрачная тень легла на лицо волшебника, и он произнёс стальным голосом: — Сядь. — Да пошё.... Гермиона осеклась, когда поняла, что обогнула кровать и села прямо напротив него, смиренно сложив руки на коленях. Её глаза широко распахнулись, когда она приняла попытку встать с матраса, но тело отказывалось её слушаться, ни на дюйм не сдвигаясь с места. — Империус? — едва слышно прошептала она, не смотря на сидящего напротив волшебника. — Практически, — холодно произнёс он. — Наложенные на кольцо чары не позволят сказать тебе ничего лишнего. И, как ты уже опробовала на себе, независимо от своей воли ты будешь подчиняться мне. Любому моему приказу, — мужчина злобно ухмыльнулся и встал с кресла, которое сразу же исчезло. — Надеюсь, за выходные ты станешь более благодарна, что я не убил тебя ещё вчера. Поэтому до встречи в понедельник после занятий, грязнокровка. — Я ни за что не сдамся и обязательно найду способ рассказать о том, кто Вы! — прорычала девушка ему вдогонку, но Риддл лишь закатил глаза и покачал головой. Когда Гермиона осталась одна, то почувствовала, как чары подчинения постепенно спадают, вновь даря возможность телу девушки свободно двигаться. Она перевела свой невидящий взор на сверкающее в лучах утреннего солнца кольцо и сильно вздрогнула, когда услышала, что лимонная шторка вновь начинает двигаться. — Мисс Грейнджер! — воскликнула мадам Помфри и засуетилась возле её кровати. — Почему Вы не в кровати? Гермиона села на правую руку, скрывая кольцо от глаз целительницы. — Я уже хорошо себя чувствую, мадам Помфри, — мягко произнесла она, чувствуя себя внутри странно опустошённой; злоба и страх испарились, не оставив после себя ничего. — Когда я смогу уйти в свою башню? Женщина смерила её суровым взглядом. — После Вашего обморока, мисс Грейнджер, Вам следует отдыхать, а не шататься по замку, — неодобрительно произнесла она, используя на ней Диагностические чары. — Обморока? — переспросила целительницу Грейнджер, удивлённо посмотрев на неё. А ведь она даже не задумывалась над тем, как сюда попала. — Вы разве не помните? — женщина подняла брови. — Вас нашёл Том Риддл возле входа в Большой зал, когда Вы были уже без сознания, мисс Грейнджер. Гермиона опустила глаза на свою левую руку, сжатую в кулак, и в ярости поджала губы, проклиная Риддла. — А... — начала девушка, но замолчала, когда увидела, что в больничное крыло забежали Гарри и Рон, направляясь к ней. — Гермиона, как ты себя чувствуешь? — в один голос спросили парни, взволнованно осматривая её. Она слегка покачала головой. — Все нормально, просто немного переутомилась. — Молодые люди! — произнесла недовольная дерзостью парней мадам Помфри. — Это больничное крыло, а не гостиная Гриффиндора, поэтому прошу вас впредь вести себя тише! — Извините, мадам Помфри, — сказал Гарри, сцепив руки за спиной. Женщина сурово сжала губы и, посмотрев на троих друзей, обратилась к Гермионе: — Вы можете идти, мисс Грейнджер, только будьте, пожалуйста, осторожнее и по возможности спите больше. Я понимаю Вашу тягу к учёбе, но меру тоже надо знать. — Хорошо, — кивнула гриффиндорка и взяла свою светло-коричневую палочку с небольшой тумбы. Встав с больничной кровати и спрятав правую руку за спину, она побрела вслед за парнями. — Как тебя вообще угораздило? — удивлённо спросил Рон. — Я думаю, тебе и правда стоит больше уделять внимания своему здоровью, — сказал Гарри, внимательно посмотрев на подругу. Гермиону лихорадочно затрясло, когда они вышли из больничного крыла. Завернув за угол, ведьма прижала двух своих друзей к стене и бегло просмотрела на каждого, чувствуя, как из-за нарастающего в грудине страха трясутся руки. Парни ошеломлённо посмотрели на неё. — Гарри, он... Девушка замолчала, когда почувствовала, что её губы словно приклеились друг к другу, в то время как язык начал медленно скручиваться в узел, причиняя острую боль. Она широко распахнула глаза, услышав глухой стук сердцебиения где-то в ушах, и отшатнулась назад, прижав обе ладони к плотно сомкнутым губам. «Почему я не могу говорить?!» «Оно будет удерживать твою волю в стальных оковах, если так можно выразиться, и следить за тем, чтобы ты не сболтнула лишнего...» «Так вот, как оно работает!» — догадалась гриффиндорка, смотря на застывших в одном положении парней во все глаза. — Гермиона, ты... Что случилось? — спустя секунду спросил Гарри, делая один шаг к ней. Она, превозмогая острую боль, разомкнула губы и прохрипела: — Ри... Гермиона вздрогнула, когда почувствовала металлический запах крови, и убрала дрожащие руки от лица, завидев на них красные разводы. Она вытерла кровавую струйку, что стекала из уголка рта, и сделала ещё несколько шагов назад. — Что с тобой, Гермиона? — спросил Рон, глядя на неё во все глаза. Девушка покачала головой и, окинув парней горьким взглядом, развернулась, побежав изо всех имевшихся в ней сил в библиотеку. Чувство отравляющего, словно яд, жгучего страха поселилось где-то глубоко внутри неё, до трещин в рёбрах сжимая её грудину стальными объятиями, что обещали никогда её не отпускать.