Не все то золото, что блестит; Так часто нам напоминают: Ведь многие прожили, А в итоге, Их склеп из золота хранит внутри червей. Уильям Шекспир
* * *
07.11.1996 «Скрывает свой статус полукровки». Гермиона поморщилась, недолго раздумывая, и, обмакнув белоснежное перо в чернила, добавила: «Использовал на мне проклятие Круциатус несколько дней назад, когда я сказала прямым текстом ему об этом. Порой бывает меркантильным. Ненавидит магглорождённых, не обращая внимания на собственное происхождение». Гермиона перевернула страничку и вновь заскрежетала пером по ворсистой поверхности желтоватого пергамента, выводя занывшим от напряжения запястьем торопливые маленькие буквы. «На протяжении трёх дней после понедельника Риддл продолжал тренировать со мной легилименцию, также время от времени окклюменцию. Его метод очень прост: заставить жертву врасплох, а потом внезапно напасть, проверяя её на профпригодность, — он называет это так, и, честно, звучит абсолютно ужасно. Но Риддл оказался искусным учителем во всех областях — к концу недели я научилась ставить более сложные щиты, делать ложные воспоминания ярче и живее и скрывать некоторые свои эмоции. С легилименцией возникли свои проблемы: теория изначально была непростой, запутывая меня своими аспектами и нюансами, а на практике оказалось всё куда сложнее. Но, тем не менее, один раз у меня получилось оказаться в его голове и даже попытаться разрушить один щит, за что я была немедленно «вознаграждена» сильнейшей в своей жизни головной болью. Он обучает жёстко, но действенно — напоминает стиль Снейпа, и я не удивлена, — что я, несомненно, не могла не оценить, но поощрять его методы тоже ни в коем случае не собираюсь». Гриффиндорка прикусила нижнюю губу и покрутила между пальцами пушистое перо, поёрзав на жёстком библиотечном стуле. «После того случая в пустом кабинете Драко всячески избегает меня, и я уже засомневалась в своём решении рассказать ему всё — попробовать, по крайней мере. В понедельник я практически обошла магию кольца. Провести параллель между сворой Пожирателей и обычными студентами не составило мне никакого труда, из-за чего я пришла к безоговорочному выводу, что проклятия менее воздействуют на меня в случае с первыми лицами. К сожалению, это приносит мне всю ту же физическую боль, но, на удивление, кольцо даёт возможность выговориться. И, в заключении, можно попытаться намекнуть любому студенту в присутствии Пожирателя о том, что последние орудуют в школе. Быть может, у меня получи...» — Попробуй, будет занятно посмотреть. Острый кончик пера съехал с пергамента, проведя длинную чернильную линию вплоть до следующей страницы, когда Гермиона чуть не упала со стула от неожиданности. — Поменяй чернила. Девушка резко захлопнула тетрадь и обернулась назад, крепко сжимая губы. На удивление, она никого не обнаружила, и сразу же вернулась в прежнее положение, мрачно смотря на Риддла, который пристроился на стуле напротив неё. — Что Вы здесь делаете? — резко спросила она, вцепившись пальцами в края пергаментной тетради. Они всё ещё подрагивали в его присутствии, но уже не так сильно, как в начале недели. Гермиона предпочла страху рациональное мышление и серьёзность, понимая, что только с таким эмоциональным набором добьётся успеха. — Хотел проводить тебя на ужин в Большой зал. Гермиона нахмурилась. — Вы этого не хотели. Он скривил уголок губ, сверля её холодным взглядом. — Научилась считывать мои эмоции по глазам? — мужчина изящно выгнул бровь. — Ты учишься невероятно быстро. Девушка с отвращением втянула в себя воздух, невольно пропахший Тёмной магией и напряжением, исходящим от них. «Как этого не замечают другие?» — Зачем Вы здесь? — повторно задала она вопрос, ближе пододвигая к себе тетрадь; Риддл бесстрастно проследил за её действием. — Вчера Вы сказали, — Гермиона посмотрела по сторонам, — сэр, что до субботы я могу быть свободна. Своеобразный выходной день, как Вы выразились. Риддл моргнул. — Я всё помню, нет нужды пересказывать наш вчерашний разговор. — Ваш монолог, если быть точной. Мужчина закатил глаза и раздражённо сказал: — Ты слишком дотошна. — А от Вас разит смертями. Он ничего не ответил, вместо этого подцепив кончиками пальцев капта́л рядом лежащей толстой книги, обёрнутой в бежевый кожаный переплёт. — Интересуешься домовыми эльфами? — спросил мужчина, без интереса перелистывая страницу за страницей. Гермиона почувствовала сильный запах пыли, что завитала микроскопическими крапинками в воздухе. — В какой-то степени, — сказала она, смотря на переплёт книги «Всё о домовых эльфах и даже чуточку больше» и чувствуя текущую по венам проклятую магию. — В какой-то степени, говоришь? «Уйди. Уйди, уйди, уйди». — Раньше, — она облизала губы сухим языком. — Раньше я интересовалась домовиками намного больше, особенно когда узнала, что они работают в Хогвартсе. Риддл убрал книгу и внимательно посмотрел на неё, сцепив руки в замок на столе перед собой. — И когда же это было? Гермиона покрылась лёгким румянцем и опустила глаза, вспомнив свою потерпевшую неудачу организацию по защите и освобождению эльфов. — На четвёртом курсе. Ощутив на себе нетерпеливый взгляд Риддла, Гермиона, чувствуя потоки магии и краснея после каждого сказанного слова, негромко вымолвила: — Я создала свою организацию Г.А.В.Н.Э., в которую входили Гарри, Рон и Невилл, и разбрасывала вязаную одежду где попало в надежде, что домовики найдут её. В итоге, — она прокашлялась. — В итоге они просто отказались убираться в гостиной Гриффиндора, глубоко оскорблённые моей выходкой, как сами выразились. Девушка, не выдерживая такого магического давления, вскочила со своего места и судорожно затолкала чернильницу, перо и тетрадь в сумку, намереваясь покинуть библиотеку. — Стой. Против воли повинуясь властному мужскому голосу, Гермиона застыла на месте, избегая его глаз. — Посмотри на меня, Гермиона. Она подняла голову ровно в тот момент, когда Риддл подошёл к ней, почти касаясь полами своей накрахмаленной мантии её ног. Девушка задохнулась от такой близости, чувствуя, как жилка на шее болезненно запульсировала. — Твоя идея была очень изобретательной, — понизившимся голосом произнёс он, возвышаясь над ней. — Но в твою умную кудрявую головку никогда не приходила мысль, что им нравится подчиняться магам? Это их работа, их обязанность и долг. Гермиона насупилась после его слов. — Это рабство! Домовые эльфы не принадлежат сами себе и никогда не будут, посему богатые семьи держат их в неволе, управляя ими и дёргая за ниточки как марионетками! Они ведь тоже живые существа и имеют право на свободу! Он слегка покачал головой. — Глупо бороться с тем, что установлено в обществе веками как правовые, обязательные нормы. Уголок губ Гермионы слегка задёргался. — Да, — она выпрямилась и вскинула голову, смотря ему прямо в самодовольные глаза. — По мнению волшебников, которым известно о моей идее, это — абсолютно глупо, как Вы и сказали. Но чьё-то мнение ничуть не поумерит мой пыл и цель в виде правосудия, к которой я иду. — Если хочешь мой совет... — Не хочу. — ...то, — продолжил он, пронзив её заострённым, как бритва, взглядом, — вот он: оставь эту бредовую идею, если не хочешь, чтобы тебя в конце концов обвинили в призыве к революции. Гермиона неосознанно приблизилась к нему, встав на носочки. Она чувствовала, как данный разговор выводит её из себя своей чрезмерной нелепостью и глупыми убеждениями, в которые слепо верит большинство магического населения. — А может я сама разберусь, что мне оставлять, а что продолжать делать? Риддл выгнул бровь. — Ты просишь у меня разрешения, Гермиона? — полушёпотом спросил он, заглядывая в самую глубь её карих глаз, чей зрачок слегка расширился от внутреннего напряжения. Она резко отпрянула от него, ощущая, как с каждым сделанным шагом подкашиваются её колени. Наблюдая за ней, мужчина слегка растянул уголок губ, после чего его лицо стало полностью непроницаемым, и он обогнул её, зашагав к выходу. — Всё ещё намереваешься пропустить ужин? — бросил он напоследок, не обернувшись. Гермиона глубоко вздохнула, замечая, что воздух приобрёл мало знакомые ей вкрапления мужского одеколона, что никак не хотели покидать её. Крепко сжав губы, она взяла свою сумку и побрела за Риддлом, мрачно наблюдая за тем, как полы чёрной мантии развеваются с каждым его пройденным шагом. — Думаю, — начал он, продолжая идти на расстоянии двух футов от неё, — было бы неплохо, если бы ты помогла мне кое в чём. Гермиона моргнула и недоумённо посмотрела на его затылок. — Например? Девушка заметила, что мужчина снизил свою скорость, вероятно, дожидаясь, пока она настигнет его. Сжав челюсть, гриффиндорка встала рядом с Риддлом, и они незамедлительно продолжили путь в Большой зал. — Ты ведь уже знаешь о том, что в своё свободное время я занят не только тренировками с тобой, юная мисс, но также и приготовлением одного зелья? Она невольно кивнула, после чего опустила голову и пробормотала: — Дурманящая настойка... Гермиона резко вскинула голову и посмотрела на рядом идущего мужчину. — Вы увидели это в моих воспоминаниях? «Значит, если он видел воспоминание про настойку, то вполне мог увидеть, от кого я узнала его происхождение», — в ужасе подумала она, крепче прижав к себе выполненную из светло-коричневой кожи школьную сумку. — Благодаря тебе я в который раз убедился в том, что Слизнорт не умеет держать свой чёртов язык за зубами, — с отвращением сказал он, словно прочитал её мысли. «В который раз? О чём он?» — Вы же не... — осторожно начала она, чувствуя вину за то, что недостаточно хорошо защитила это весьма и весьма важное воспоминание, но была незамедлительно прервана: — Нет, Гермиона, — Риддл окинул её мимолётным взглядом и засунул руки в карманы мантии. — В последнее время ты становишься довольно предсказуемой. Помнишь наше первое правило? — Оно Ваше, а не наше, — заскрежетала она зубами. — Всегда быть хитрее других, когда дело касается действий либо вопросов. — Верно, — мужчина кивнул, спускаясь по лестнице. — Не смейте, профессор, делать из меня слизеринку! Оставьте это на своих... Гермиона замолчала, когда почувствовала пробежавшую по венам волну электрического тока, разгоняемую кровью. Она прикусила губу и посмотрела на Риддла, который с бесстрастным видом шёл вперёд, едва заметно играя желваками на высоких скулах. — Прекратите так делать! — прошипела она и, сжимая руки в кулаки, слегка обогнала мужчину, заглядывая в его бесцветные глаза. — Как? — невинно спросил он, приподняв одну бровь. — Не стройте из себя великого идиота, дорогой профессор. Вы знаете, о чём я. Мужчина посмотрел на неё; его взгляд был скучен как никогда. К раздражению Гермионы, её слова не возымели никакого эффекта на него. — Желаешь вывести меня из равновесия своими жалкими оскорблениями? Уголки губ Гермионы задрожали. — Не игнорируйте меня, когда я с Вами разговариваю! — Перевожу тему. Девушка моргнула. — Что? Риддл вздохнул. — Я перевожу тему, а не игнорирую тебя. — Одно другого лучше, — пробормотала она, заворачивая в следующий коридор. — Я не советую выводить меня из себя, Гермиона, — его глаза заблестели, а голос понизился. — Ты знаешь, какие неблагоприятные для тебя же могут быть последствия в случае обратного. Она долго смотрела на него, бесстрастно обводя глазами каждую чёрточку и линию его точёного красивого лица; в её голове был толстый слой непроглядного тумана, в котором жадно утопали все её мысли — Знаю, — наконец медленно сказала она, играя желваками. — Но мне Ваши угрозы уже поперёк горла, Том Риддл. Мужчина коротко усмехнулся и покачал головой. — Я не угрожаю, Гермиона, — только лишь напоминаю. — Значит не нужно постоянно напоминать мне о Вашем превосходстве надо мной. Гермиона обогнала профессора Риддла, всё ближе подходя к широким деревянным дверям Большого зала. Она достала из своей сумки тетрадь, и, вырвав небольшой клочок пергамента, нацарапала на нём заколдованным пером всего несколько букв, опираясь на сумку: «Том Риддл — Т.Л. П.С.». До Гермионы запоздало дошло, что магия кольца никак не отреагировала на то, что она только что написала, и девушка наполнилась, подобно губке, манящим предвкушением. Сердце гулко забилось в груди, а голова пошла кругом от испытываемой радости, когда она практически забежала в помещение, крепко сжимая, словно боясь потерять, в потной ладошке пергамент. — Гарри! Рон! — радостно поприветствовала она друзей, садясь за гриффиндорский стол напротив них. Гарри поставил на деревянную поверхность золотой кубок, чуть ли не до краёв наполненный тыквенным соком, и рассеянно спросил: — Что-то случилось? — Вся светишься, — добавил Рон, неспеша разжёвывая кусочек куриной котлеты, — как солнце. Гермиона, сгорая от нетерпения, поёрзала на лавочке. — Да-да, как солнце, — кивнул улыбнувшийся Гарри и потянулся за ягодным пудингом, что стоял напротив её ничем не наполненной тарелки. Гермиона подала ему хрустальную тарелочку с качающимся в разные стороны от её движений пудингом, незаметно положив на блюдечко кусочек пергамента. Поджав слегка покалывающие губы, невольно растягивающиеся в улыбке, она наблюдала за тем, как Гарри взял подброшенный ею пергамент и стал хмуро вчитываться в написанное. «Неужели сейчас всё закончится?» — счастливые мысли проносились в её голове всё быстрее по мере того, как долго парень держал в руке бумагу. — Что это такое? — спросил Рон Гарри, взглянув на клочок пергамента через плечо друга. — Не знаю, — брюнет пожал плечами и повертел бумагу в руках. — Я нашёл это на тарелке. Вероятно, кто-то выкинул. — Выкинуть пустой клочок пергамента в еду? Очень оригинально. Гермиона замерла на месте, так и не дотянувшись до серебряной ложки, чтобы подчерпнуть ей овощной салат. Девушка почувствовала разгорающееся в груди жгучее беспокойство, что сдавило в стальные тиски её лёгкие, и толику неверия, дающее лёгкую надежду на то, что Рон ошибся. — Что? Разве там не должно быть что-нибудь написано? Ребята вопросительно взглянули на неё. — Почему ты так думаешь? — Ну как же... — она запнулась и дрожащими из-за разрушающихся на её же глазах надежд руками забрала пергамент из правой руки Гарри. — Вот же, — Гермиона ткнула указательным пальцем в слегка размазанные чернила, складывающиеся в неаккуратные малюсенькие буквы. — Вы разве не видите? — Что видим? — спросил Гарри, поправляя очки. — На нём ничего нет, Гермиона. — Может тебе показалось? Гриффиндорка уставилась невидящим взглядом на клочок бумаги, ощущая огромную зияющую дыру в глубине грудины вместо сердца. — Может, — слабым голосом промолвила она, заметив, что синевато-чёрные чернила необычайно искрятся. Девушка моргнула и внимательнее всмотрелась в написанный ею текст — выведенные буквы едва заметно мерцали, переливаясь от ярко-белого до слепящего сиреневого. Гермиона посмотрела на профессорский стол, сжимая клочок пергамента, и мрачным взглядом окинула Риддла, который в данный момент разговаривал с широко улыбающимся профессором Слизнортом. Мужчина, словно ощутив на белой коже метающие смертельно заточенные лезвия глаза Гермионы, обернулся. Заметив, в каком состоянии находилась юная ведьма, Риддл самодовольно ухмыльнулся и отвернулся от неё, продолжая дискуссировать со своим нынешним коллегой. Девушка сморщила нос, когда почувствовала жжение в области среднего пальца на левой руке, и машинально кинула на него ненавистный взгляд. С удивлением она заметила выведенные на коричневом камне, что мерцал разноцветными огнями и переливался в свете факелов, прописные буквы. «Встретимся после ужина. А сейчас — не отвлекайся и приятного аппетита». У неё слегка дёрнулся правый глаз после прочитанного, и она снова посмотрела на профессора, но на этот раз тот не обратил на Гермиону внимания, с аппетитом поглощая шарлотку.* * *
В мрачном настроении Гермиона подошла к лестнице, ведущей в сырое в это время года подземелье. Весь ужин она просидела как на иголках, не зная, расстраиваться ей или злиться из-за неудачной попытки, которая потерпела позорное крушение уже во второй раз. «С другой стороны, это с самого начала было очевидно», — подумала девушка в тщетных попытках успокоить себя и проглотить хотя бы крошку, но еда как назло не проталкивалась в пересохшее горло, и Гермиона разочарованно оставила провалившуюся в Тартарары попытку поесть. Гарри и Рон заметили слишком явную для посторонних глаз перемену в настроении своей подруги, но вопросов не задавали, словно догадавшись о её нежелании разговаривать по душам в данный момент. Девушка вздрогнула, когда услышала изученные наизусть почти неслышные шаги Риддла, и машинально обернулась, заметив мужчину в десяти футах от себя. — Дамы вперёд, — он махнул рукой в приглашающем пройти жесте, когда встал рядом с Гермионой, почти касаясь широкой грудью её заострённых лопаток. Шумно втянув в себя воздух, девушка махнула копной непослушных кудрявых волос, что лишь сильнее вились в периоды дождливой погоды, и проскользнула через каменный проход. Каблуки её школьных туфель отдавали приглушённое цоканье в пустом коридоре, полностью выполненном из покрывшимся влажным мхом камня, когда Гермиона спустилась вниз по лестнице, терпеливо дожидаясь Риддла. — Здесь становится довольно холодно по вечерам, — произнёс он и окинул её мимолётным взглядом. — Почему ты не одеваешься теплее? Гриффиндорка закатила глаза и невольно поёжилась от ветерка, создаваемого их развевающимися мантиями. — А разве Вам не всё ли равно? — Как твоему профессору — нет. Она уставилась на него немигающим взглядом, слегка склонив голову вперёд, чтобы получить больший доступ к его лицу. — А как Тому Риддлу? Мужчина вновь повернулся к ней и скривил уголок губ, слишком долго, по её мнению, не отвечая на заданный вопрос. — Возможно, тоже. Гермиона вскинула брови, удивлённо смотря ему в глаза, но Риддл сразу же отвернулся от неё, оставив хлопать глазами. «Ему не надоело издеваться надо мной?» — раздражённо подумала девушка и повела головой, смотря прямо перед собой. — Вы, — неуверенно произнесла она после недолгой тишины; на удивление, за всё время, что они шли, им не встретился ни один представитель факультета змей, — использовали протеевы чары, когда... написали мне? Риддл повернул к ней голову и смерил девушку долгим взглядом. — Да-а, — протянул он и сузил глаза. — А по какой причине ты спрашиваешь? Гермиона перебирала пальцы правой руки. — Только из интереса. Мужчина ничего не сказал, продолжая сверлить Гермиону взглядом даже тогда, когда они подошли к деревянной двери, ведущей в логово зельевара. — Том! — сразу же воскликнул профессор Слизнорт, стоило им войти к кабинет. — Снова пришёл готовить зелье, мальчик мой? Девушка встала так, что за спиной Риддла её не было видно, недовольно хмурясь и сжимая губы. — Добрый вечер, Гораций, — почтительно кивнул мужчина, в то время как Гермиона старалась не закатить глаза, вспоминая о том, как он нелестно отзывался о зельеваре. — Да, Вы правы. — Ой, Том, — махнул рукой Слизнорт, — сколько раз я тебя просил обращаться ко мне на ты, а не на Вы. Ведь мы с тобой уже давно прошли рубеж «профессор и студент», провозгласив себя коллегами. — Мне очень неловко обращаться к Вам... к тебе на ты, Гораций. Риддл сделал небольшой шаг в сторону, так что теперь профессор Слизнорт мог увидеть его «сопровождающую». — Бросай это, мой мальчик — мужчина добродушно улыбнулся и сцепил руки в замок на полном животе, заметив Гермиону. — Вы что-то хотели, дорогая? Девушка открыла рот, собираясь ответить своему профессору, но Том Риддл её перебил: — Мисс Грейнджер пришла со мной, — он невесомо положил одну руку на её плечо, обвивая его своими длинными паучьими пальцами и с каждым маленьким шагом подводя ближе к кладовой. — Я попросил её как свою лучшую ученицу помочь мне в приготовлении зелья, на что она любезно согласилась. В... Ты не против, Гораций, моей небольшой компании? Слизнорт широко улыбнулся девушке, в то время как глаза его заискрились, и он покачал головой. — Конечно, нет, Том! Это очень хорошо, что нынешняя молодёжь интересуется помощью в своё свободное от уроков время. Кстати, совсем забыл! — воскликнул он, когда увидел, что Риддл уводит Гермиону в кладовую. — В следующий четверг я буду устраивать вечеринку и был бы несказанно рад увидеть вас двоих на ней. Я думаю, Вы помните, мисс Грейнджер, что можете прийти на вечер с кем угодно, — зельевар лукаво улыбнулся. — Извините, профессор, — сказала Гермиона, незаметно пытаясь скинуть со своего плеча тяжёлую руку Риддла, — но я думала, что Вы не приглашаете профессоров в свой Клуб. Слизнорт кивнул. — Вы, безусловно, правы, мисс Грейнджер, но на Тома это правило не распространяется. — А-а... ну, да, конечно, — едва слышно пробормотала она и сделала шаг назад. Риддл произнёс пароль и открыл неприметную деревянную дверь в кладовую, пропуская вперёд Гермиону, когда они услышали слегка взволнованный голос профессора: — Ах, да, Том! Постой! Мужчина замер на месте и сильнее сжал хрупкое плечо девушки. Гермиона зашипела сквозь зубы и сморщилась, почувствовав боль и раздражение, тяжёлыми волнами окутывающее их. — Прошу прощения, что задерживаю, но совсем забыл сказать, что я сейчас уеду на одну важную встречу и прибуду в Хогвартс только к завтрашнему вечеру. И я бы хотел оставить кабинет на время моего отсутствия на тебя, Том, если ты не против. Риддл фальшиво улыбнулся и сказал: — Конечно, нет, Гораций. Я только с радостью. Лицо Слизнорта просияло. — Ну, вот и отлично! Ни в коем случае больше не задерживаю вас, мои дорогие! Риддл кивнул, и они, наконец, зашли в кладовую. Он достал бежевую палочку из кармана мантии и коснулся её кончиком факела, освещая им путь в лабораторию. Одним движением палочки Риддл одёрнул бежевую шторку, когда они зашли в наполненное различными запахами помещение, обнажая двум парам глаз пустой деревянный стол, но лживая пустота рассеялась со вторым взмахом бежевой палочки. Гермиона молча наблюдала за тем, как на столе появился большой оловянный котёл, и чуть не сморщилась, почувствовав тошнотворно-сладковатый запах настойки. — Насколько я знаю, — начала она, подходя ближе к столу, — Дурманящая настойка готовится от двух до трёх месяцев. Сколько Вам осталось? Риддл подошёл к деревянному стеллажу, забирая с полок нужные им ингредиенты. — Я прихожу сюда два раза в неделю в зависимости от свободного времени, — он на мгновение остановился, а затем продолжил: — Скорее всего, к середине декабря зелье будет полностью готово. Гермиона кивнула и коснулась подушечками пальцев толстой пожелтевшей книги, открытой на четырёхсотой странице. Всего в приготовлении Дурманящей настойки было двадцать пунктов, двенадцать из которых были уже соблюдены и отмечены аккуратной галочкой. — Твоя задача на сегодня будет состоять в том, чтобы приготовить отвар из ложечницы. Гермиона кивнула и взяла небольшой оловянный котёл, поставив его рядом с тем, что наполнен настойкой. — Зачем Вам Дурманящая настойка? — спросила она, нагревая воду в котле до состояния кипения. — А зачем тебе постоянно задавать вопросы? Кончики ушей Гермионы вспыхнули. Девушка взяла со стола пустую ступку и принялась измельчать пестиком травы ложечницы, в то время как Риддл неспеша помешивал по часовой стрелке зелье в своём котле. — Вопросы — фундамент знаний. — Просто признайся, что ты чертовски любопытная. Гермиона сжала челюсть, агрессивнее измельчая травы. — Почему молчишь? Девушка остановилась и повернулась к мужчине, который нарезал корни чихотника. — А что я должна, по-Вашему, сказать? Он пожал плечами. — Тебе ведь всегда есть, что мне сказать или спросить, разве нет? — Тогда зачем я нужна Вам? — ледяным голосом спросила она, сделав шаг назад. — Вы никогда не говорили напрямую, что именно Вам надо от меня. — Конкретно от тебя — ничего, Гермиона. — Перестаньте говорить загадками, Том Риддл! – насупилась девушка, чувствуя нарастающую злость. — А вот твои способности, — продолжил он, — вполне могут оказаться полезными. — Полезными для чего? — прорычала девушка. Риддл положил ножик на деревянную поверхность стола и начал наступать на неё, растянув уголки губ в мрачной улыбке. — Не подходите ко мне! Гермиона, чувствуя себя незащищённой, машинально выставила палочку перед собой. Риддл проследил глазами за её движением, но не остановился, подходя к ней всё ближе. — Значит, ты хочешь узнать, почему я выбрал именно тебя, Гермиона? — Уже давно, — тише сказала она, наблюдая за тем, как кончик палочки упёрся в грудь мужчины. Секунду поколебавшись, Гермиона сильнее сжала в правой руке виноградную лозу, больше не чувствуя былой уверенности в своих действиях. — Давно, — задумчиво повторил он, не сводя с неё гипнотизирующего взгляда. — Должен предупредить, что тебе не понравится правда, которую я сейчас собираюсь тебе рассказать. Гермиона повела головой. — Можете не беспокоиться за моё благополучие, профессор, я справлюсь. Мужчина кивнул и сделал небольшой шаг вперёд, не обращая внимания на палочку. — Рассказать вкратце или... Гермиона зарычала и сильнее вдавила конец лозы в его грудь, вызвав сдавленное мужское шипение. — Хорошо. Единственная причина, по которой я выбрал тебя, — тьма. Гермиона застыла, в неверии нахмурившись, в то время как Риддл неспеша опустил кончик её палочки, сильнее приблизившись к ней. — Чт-то за бред? Он покачал головой. — Тьма сокрыта в глубине тебя, Гермиона, — прошептал он. — Моя задача — выпустить её на волю и сделать тебя свободной ото всех оков, в которые ты себя собственноручно заковала. Мужчина коснулся ледяными пальцами её запястья, но Гермиона оттолкнула его от себя, вновь наставив палочку. — Просто позволь мне, Гермиона. — Кру... — вырвалось у неё, но девушка сразу же замолчала, когда до неё дошло, что она хотела сказать. Она отшатнулась, но Риддл обвил её запястье пальцами, притягивая к себе. — Давай же, Гермиона, — прошептал он, — сделай это. Покажи нам свою вторую сторону. Раскрой её. Девушка покачала головой и сморщила нос, ощущая, как в уголках глаз образовываются слезинки. Рука с палочкой потянулась вверх, намереваясь проклясть мужчину, но Гермиона активно сопротивлялась магии кольца. — Не заставляйте меня делать это, — дрожащим голосом сказала она, пытаясь отойти от него, но Риддл лишь усилил свою хватку, притягивая её ближе. «Нет, нет, нет! Я не могу проклясть человека Непростительным, даже если это Он!» — Давай, Гермиона. Магия кольца причиняла ей боль, заставляя выше поднять руку, и девушка сильнее закачала головой. — Нет, пожалуйста, я не могу! — Прокляни меня, — прошептал он, круговыми движениями поглаживая её выпирающую косточку на запястье. — Вспомни всё, что я сделал с тобой... — Н-нет, — произнесла она, в то время как палочка упёрлась в широкую мужскую грудь. — ...и вложи всю свою боль в Непростительное. Риддл обнял её одной рукой, поглаживая холодной ладонью кудрявые волосы. Гермиона почувствовала, как по щекам стекают горячие солёные дорожки. «Я не хочу! Нет! Нет!» — Помнишь, Гермиона, — она услышала его шёпот, обжигающий её ухо. — Помнишь, как два месяца назад я проклял того паука на первом занятии? Её нижняя губа задрожала. — Кр... ц... Кру... — Как дал тебе это кольцо, — продолжал шептать мужчина. — Заставлял скрывать правду, лгать друзьям в лицо. Или как проклял тебя Круциатусом в понедельник. Помнишь, как тебе было больно тогда? Гермиона до крови прикусила нижнюю губу, но слова сами срывались с её кровоточащего языка: — Круц... ио... Круци... — Я могу запросто причинить боль или убить всех, кто так дорог тебе, Гермиона, не забывай эт... — Круцио! Мужчина упал у её ног, дёргаясь в болевых конвульсиях, но не издавая ни звука, кроме хриплых стонов и вздохов. Гермиона на несколько секунд застыла, смотря прямо перед собой и всё ещё держа свою светло-коричневую палочку над Риддлом, отходя от его слов. «Нет! Этот монстр не посмеет даже пальцем прикоснуться к моим друзьям или родителям! Я ему этого не позволю!» Когда палочка в руке Гермионы дёрнулась, а в воздухе вокруг них завитали тяжёлые запахи смертельной боли и Тёмной магии, девушка очнулась от прострации и в ужасе уставилась на Риддла, корчущегося у её ног. Отменив проклятие, она упала рядом с мужчиной на колени и дрожащими руками обхватила свою голову. — Я н-не хот-тела, — заикаясь, шептала она. — Я, п-правда, не хот-тела. Она почувствовала широкие мужские ладони на своих, что притянули её ближе к хладному телу напротив. — Я не хотела. Я не уб-бийца. — Конечно, ты не убийца, Гермиона, — надломленным голосом прошептал Риддл. Она покачала головой и всхлпипнула; её пальцы дёрнулись в конвульсии под его ледяными ладонями. – Это всё кольцо... Это всё оно... Риддл склонился к ней так, что кончики их носов практически соприкоснулись, находясь а опасной близости друг от друга. Гермиона шире распахнула глаза, но не смела увеличить расстояние между ними, слишком загипнотизированная его имеющим магнетические свойства взглядом. — Высвободи свою тёмную сторону.