Нет ничего ни плохого, ни хорошего в этом мире. Есть только наше отношение к чему-либо. Уильям Шекспир
* * *
Рождество неумолимо протягивало свои склизкие, пронизанные ядовитой усмешкой, клешни к Гермионе всё ближе и ближе, и она не заметила, как до начала каникул осталось всего-то навсего три дня. Но тяготило её на данный момент, как ни странно, совсем не это. На прошлой неделе Гермионе пришлось написать родителям письмо, а также сказать Гарри и Рону, что на время каникул она останется в Хогвартсе. Вопреки всему, реакция её друзей была самой удручающей из всех. — Что? — в неверии переспросил тогда Рон, хлопая глазами. Девушка поджала губы и кинула мимолётный взгляд на свои сжатые в кулаки руки, лежащие на коленях. — Да, — на выдохе произнесла она, — я останусь в школе. — Подожди, почему? — спросил Гарри, поправляя очки. Гермиона проглотила свою совесть и ответила: — Мои родители уехали на обучение за границу. Они вчера отправили мне письмо, и мы решили, что будет лучше, если я буду готовиться к сдаче экзаменов. На самом деле, они и вправду каждые три года уезжают по работе в другую страну как минимум на месяц, но на этот раз их поездка совпала с рождественскими праздниками, что было девушке только на руку. И Гермионе не оставалось ничего, кроме как просто напросто разбавить свою неустанную ложь толикой правды. — Погоди, — Рон выглядел удивлённым. — Ты же говорила, что они дантисты, да? — Да. Он продолжил: — Тогда почему они уезжают на обучение? Это... странно. Гермиона протяжно вздохнула. — Понимаешь, каждые несколько лет — этот фактор зависит от отрасли работы — люди уезжают на учёбу по своим специальностям, чтобы повысить рабочую квалификацию. Понимаешь? Уизли хмыкнул. — Отдалённо. Но это всё равно странно. Гермиона пожала плечами. — Не вижу здесь ничего странного, Рон. Дополнительная учёба помогает людям не только повысить свою квалификацию, но также и даёт многое вспомнить, что могло забыться с течением времени. Брюнет, до этого молчавший, нахмурился и тихо спросил: — Так ты остаёшься здесь только из-за того, что твои родители уезжают? — он продолжил, прежде чем Гермиона открыла рот: — В таком случае, почему бы не поехать вместе с нами в Нору? — Ага, — Рон заметно оживился и согласно закивал. — Всяко лучше, чем торчать все каникулы в школе. Гермиона прикусила нижнюю губу и с грустью, ведомой только ей, посмотрела на парней, обдумывая свои следующие слова. — Я... — гриффиндорка запнулась и сильнее сжала кулаки, чувствуя жадно окутывающую её со всех сторон Тёмную магию. — Я, наверное, всё-таки останусь в школе, — мягко закончила она, виновато сдвинув брови на переносице. — Более того, я уже договорились с некоторыми профессорами насчёт дополнительных занятий. Рон сжал губы. — Нам тебя не переубедить, да? Уголки губ Гермионы опускались вниз сами собой, превращаясь в грустную гримасу. Девушка почувствовала эти видимые изменения на своём лице и чуть напрягла мышцы рта, поджимая губы. — Я уже всё решила, — упрямо настаивала она на своём. Гарри задумчиво посмотрел на неё, что Гермионе не совсем понравилось. — В последнее время ты от нас совсем отдалилась, — заметил он, с грустным любопытством в глазах разглядывая её лицо, словно не видел свою подругу порядком несколько лет. — Днями и ночами пропадаешь в библиотеке, ничего нам не рассказываешь. Мы не знаем, чем ты живёшь, и даже сейчас ты отказываешься провести с нами, твоими лучшими друзьями, рождественские каникулы, ссылаясь на экзамены. В ином случае я бы сказал, что всё в порядке, но не в этом. Гарри ненадолго замолчал, смотря ей прямо в глаза, будто бы выискивая ответы на свои вопросы, но спустя мгновение, не найдя их, разочарованно произнёс: — Мне кажется, я больше тебя не знаю, Гермиона Грейнджер. Гермиона почувствовала себя в тот момент так, словно её сердце рухнуло камнем вниз, но продолжала удручённо сидеть на полу возле камина и молчать, не в силах подобрать нужные слова. — Я... я ничего от вас не скрываю, — неуверенно произнесла она через минуту, заламывая одеревеневшие от нервов пальцы. Гарри всплеснул руками. — Неужели?! «Мерлин...» — Гермиона, — тихо прошелестел Рон, робко поднимая на неё глаза, — Гарри прав. Ты и вправду закрылась от нас, практически не разговориваешь. Ты заметила, что единственной темой для нашего непродолжительного разговора стал Малфой? Или другие Пожиратели? Гермиона открыла рот, собираясь что-нибудь произнести, отвергнуть, всячески отрицать их слова, но ведь ребята были правы. Она почувствовала такую сильную тоску, что захотелось сорвать с себя всю кожу, переломать себе все кости, что были запятнаны её беспросветной ложью. Но было уже поздно. Она чувствовала зловонное дыхание монстра на своём затылке, его когтистые лапы, царапающие её плоть. Гермиона больше не ощущала и не видела прежнюю себя. Монстр забрал с собой всё.* * *
Гриффиндорка крепче сжала скользкую из-за трения вязаной перчатки старую фотографию с выцветшими краями, любовно смотря на некогда молодые лица двух хорошо знакомых ей людей. На маленьком чёрно-белом снимке были изображены её родители, которым, если не обманывает фиолетовая маркерная надпись сзади, было около двадцати лет. Однажды мама ей рассказывала историю знакомства с её будущим мужем и отцом Гермионы. На тот момент они учились в разных университетах, но проходили практику в одной и той же стоматологической клинике. Оба умны, оба образованы и начитанны и оба одиноки. Что же может быть лучше, чем не летний роман, пустивший свои корни далеко на два десятка лет вперёд? — Твои магглы? Гермиона встрепенулась, услышав как сквозь толщу воды мужской голос, и обернулась. Её брови опустились вниз, а на лице появилось мрачное выражение, когда она увидела сзади стоящего профессора Риддла. Гермиона вцепилась мёртвой хваткой в ледяные, покрытые инеем деревянные доски скамьи, ломая ногтевые пластины. Кровь отхлынула от кончиков пальцев, но она, не обращая внимания на эту незначительную для неё боль, прошипела: — Не смейте оскорблять их, — она мгновенно спрятала старую фотографию в карман пальто, отворачиваясь от мужчины. Риддл сел рядом с ней на скамейку, перебирая порозовевшие пальцы. — Почему ты думаешь, что я оскорбляю их? Она выпустила смешок вместе с белоснежным клубом пара, растворившимся в хладном воздухе. — Для Вас слово «маггл» равносильно оскорблению, — Гермиона посмотрела на красивый профиль мужчины. — Разве нет? Он коротко усмехнулся и покачал головой, прожигая взглядом ребристую гладь Чёрного озера. — Всё ещё злишься на меня? — спросил он будничным тоном. Гермиона сжала губы. — У меня есть на это множество причин, профессор. — Можешь звать меня по имени, юная мисс, — сказал Риддл, и Гермиона нахмурилась. — Зачем? Он выпустил ехидный смешок: — Если мы работаем, — Гермиона поморщилась, — вместе, то вполне уместно обращаться ко мне по имени, да? Только наедине, конечно. Гермиона долго смотрела на него, прежде чем безразлично пожала плечами и сказала: — Ладно. Том. Ей показалось, что мужчине понравилось слышать своё имя из её уст, когда в глазах промелькнуло что-то, что заставило её содрогнуться, и удовлетворённая улыбка кляксой расплылась по его лицу.* * *
— Куда мы идём? — задала вопрос Гермиона, перешагивая через очередную толстую ветку. Риддл фыркнул и положил холодную руку на её поясницу, послав разряд неприятного электрического тока вверх по позвоночнику. Она чуть съёжилась от внезапного прикосновения, но сразу же выпрямилась, противясь желанию убежать обратно в Хогвартс, и оттолкнула его руку. Она не будет бегать от него, иначе это будет означать его победу и её проигрыш. — Хочу кое-что тебе показать. Гермиона прикусила внутреннюю сторону щеки и повернула голову к рядом идущему Тому. — И что же? Он выпустил смешок, смешавшийся с белёсым клубом пара, и посмотрел на неё. — Всему своё время, тебе не кажется, Гермиона? Девушка втянула в лёгкие воздух и отвернулась от него, крепко сжав губы. — Не обижайся, — насмешливо протянул он, издеваясь над ней. — Ты ведь знаешь, что я прав. — Я не обижаюсь, — прорычала она, сжимая кулаки. — Твоё озлобленное личико и язык тела говорят об обратном. Кстати, — более оживлённо начал он, переводя разговор в другое русло, — ты же помнишь, что послезавтра рождественская вечеринка Слизнорта? — Прекрасно. — Отлично, — кивнул он. — Я думаю, пришло время рассказать тебе побольше о твоей маленькой миссии. Гермиона споткнулась о витые корни старого сухого дерева, чудом не пройдясь по грубой, как наждачная бумага, коре своим замёрзшим носом, если бы не вовремя придержавший её за талию Риддл. — Аккуратнее, Гермиона, — небрежно отчитал её мужчина, когда они обогнули толстое дерево. — Я вижу, ты не очень-то готова. — Не готова? — слабо переспросила она севшим от тревоги голосом, смотря на него. — Как к этому можно вообще быть готовой? — Постарайся об этом не думать. Воздух застрял в глубине её лёгких, причиняя ей незначительную боль. — Идиотский совет, тебе не кажется? — едко выплюнула гриффиндорка, сверля профиль мужчины злобным взглядом, и дрожь пробежала по её телу от следующих слов: — Ведь это из-за тебя я вынуждена буду убить бедную женщину прямо перед Рождеством! Том покачал головой. — Не забывай, Гермиона, что это по твоей вине её смерть лежит теперь именно на тебе. Она скривила уголки губ. — А по моей ли? — Тише, дорогая, — мягко сказал он, и Гермиона почувствовала нити магии, любовно обвивающие её горло. — Тебе интересно, чем именно ты будешь убивать миссис Смит? Гермиона вздрогнула. — П... палочкой. Том мрачно улыбнулся, не обещая ей ничего хорошего, и медленно покачал головой. — Не-ет, Гермиона, — он сильнее прижал к её пояснице свою широкую ладонь, когда она попыталась оттолкнуть его ладонями, прижав их к его груди. — Палочка — слишком просто, тебе не кажется? Мужчина остановился и встал напротив неё, словно защищая от начавшегося снегопада, что запорошил его вьющиеся волосы и широкие плечи маленькими кристалликами снега. Она крепко сжала замёрзшие кулаки и вскинула подбородок, смело смотря ему в глаза. — И чем же? — с вызовом спросила Гермиона, немигающим взглядом осматривая каждую чёрточку его лица. Ни одной эмоции. Он засунул одну руку в карман своего пальто и медленно, под внимательным взором девушки, выудил из него поблёскивающее на редких солнечных лучах холодное оружие. Том хищно улыбнулся и, разомкнув свободной рукой девичьи кулаки, вложил его в её раскрытые ладони. Девушка осторожно приняла его. Она провела большим пальцем по длинной, сделанной из чистого серебра рукоятке, украшенной обвивающими её серебристыми змеями. Гермиона выпустила воздух из лёгких, когда блеклый солнечный луч коснулся изумрудного глаза одной из змей и засверкал мириадами переливающихся огней. — Кинжал... — прошептала она, не отводя глаз от оружия в её руках. Гермиона судорожно втянула в себя тяжёлый зимний воздух и резко посмотрела на Тома. — Я должна буду убить её кинжалом, — её голос треснул. Он хищно улыбнулся и протянул к ней руки, с уже известной ей нежностью, словно любящий отец, поправляя слегка развязавшийся гриффиндорский шарф на её шее, закрытой высоким горлом вязаного свитера. — Почему не... Непростительными? — резко севшим голосом спросила она, смотря на его сосредоточенное лицо; Том всё ещё держал в своих цепких пальцах её шарф, и Гермиона заметила, что его тёмные волосы слегка распушились, создавая ангельский нимб над его головой. — Или моя инициатива оказаться на свободе стоит слишком дорого, Риддл? — Том, — напомнил он, качая головой. Он коснулся ледяными подушечками пальцев ничем не скрытого кусочка кожи на её шее, выводя на ней невесомый круг. Гермиона втянула в лёгкие хладный воздух, когда её пробрала судорожная дрожь, и резко отшатнулась от него; грудная клетка протяжно изнывала — от боли, разочарования и ненависти наряду с отвращением к напротив стоящему мужчине, — а сердце, надёжно скрытое за ней, едва не разбилось, заплясав в бешеном танце. — Тебе нравится? Закончив, Том поднял на неё глаза и отошёл на шаг назад. Гермиона прикусила нижнюю губу, скрупулёзно проводя большим пальцем по острию кинжала. — Выполнено... очень искусно. Он улыбнулся, довольный её словами. — Верный ответ. Гермиона резко вскинула голову и крепче сжала в правой руке рукоять кинжала, направляя смертельно заточенный клинок на Риддла. Он, проследив за её жестом, выпустил смешок из потрескавшихся губ. — Убила бы меня им? — насмешливо спросил мужчина. На её лицо легла мрачная тень, а губы скривились от нахлынувших чувств. — Ты всё испортил. Гермиона бегло посмотрела на кинжал, что крепко обхватили её пальцы, и сделала шаг вперёд, с громким хрустом наступая на сухие ветви, покрытые тонким снежным покровом. — С каждым днём моя жизнь становится практически невыносимой, и всё из-за тебя. Я тебя ненавижу, Том Риддл, и хочу, чтобы ты... — она сделала паузу, и её голос понизился до шёпота: — умер. Роли поменялись. Хищник стал жертвой, а жертва — хищником, неспешно наступающим на свою добычу. — Как думаешь, — обманчиво ласково начала она, не ощущая ничего, кроме полыхающей внутри ненависти к нему, — что мне с тобой лучше сделать? Том сделал последний шаг назад и упёрся спиной в толстый ствол дерева. Ловушка. Гермиона на секунду остановилась, после чего продолжила свои неспешные шаги. — М? — Том смотрел на неё свысока, словно показывая ей своё господство над ней. — Может, ты мне расскажешь? — Ты этого хочешь? Он едва заметно повёл плечом. — Мне будет интересно послушать. Гермиона сжала губы; злость и превосходство над ним зарокотали безумным огнём в ней. — Я могла бы вспороть тебе живот, — она приблизилась к нему максимально близко и провела кончиком клинка линию вдоль живота, ведя её до горла. — Воткнуть лезвие в нижнюю челюсть. Или, — Гермиона сильнее прижала острие к кадыку, вынуждая мужчину сглотнуть, — может быть, перерезать тебе глотку. Какой вариант тебе по душе, Том? Он гортанно рассмеялся, и остро заточенное лезвие поцарапало его горло. Гермиона заворожённо наблюдала за тем, как на кадыке мужчины медленно появляется розовая ранка, из которой, вдоль по клинку, извилистой дорожкой побежала алая кровь, впитываясь в её серую перчатку. Том замер. — Всецело полагаюсь на твой вкус, дорогая, — выдохнул он, не сводя с неё тёмных глаз. До Гермионы как сквозь толщу воды донёсся его глубокий бархатный голос, и она перевела свой взгляд на кинжал, прижатый к его горлу. Том, заметив её плотно сжатые губы, осторожно коснулся левой рукой её ладони, обвивая тонкими пальцами девичье запястье, удерживая клинок у своего горла. — Но я бы всё равно не смогла убить тебя, — шёпотом закончила она свои слова, ответив на его вопрос. Гермиона ослабила хватку на серебряной рукояти; сердце бешено забилось где-то в глотке, когда она попыталась сделать шаг назад, но тот удержал её на месте, надавливая на выпирающую косточку. — Я хочу уйти отсюда, — тихо произнесла она и опустила голову, чувствуя, как миниатюрные капельки слёз застилают собой кругозор. Том ослабил свою хватку, отводя клинок от горла, и свободной рукой поднял её голову за подборок, заглядывая в глубину карих глаз. — Слёзы, — слово резко сорвалось с его губ, придавая ему оттенок отвращения и грубости. — Тебе было хорошо? Гермиона замерла. — Что? — Что ты только что почувствовала? Она нахмурилась, догадываясь, что он требует от неё. Признание. — У тебя плохая память, Том? Я несколько минут назад рассказала о всех своих чувствах, что испытываю при виде тебя. — Нет, — он скривился, — это не то. Что ты почувствовала, угрожая мне? Ненавистный огонь погас, заменяя себя раздражённостью; она хотела, чтобы он замолчал. — Власть, — бесцветным голосом сказала она. — Ненависть. Злость. И... Пальцы на её подбородке сжались сильнее, причиняя тупую боль. — И что ещё? — требовательно спросил Том, прожигая её пытливым взглядом. Гермиона резко зажмурилась и сжала левую руку в кулак. — У... удовольствие от господства над тобой. Её затошнило. — Хорошо, — он прижал её к себе одной рукой, крепко обнимая. — Всё хорошо, Гермиона. Она прижала ладонь к его груди, пытаясь оттолкнуть мужское тело от своего; паника медленно росла в груди, когда Том усмехнулся и ближе прижал её к себе, почти что забирая кислород. «Уйдиуйдиуйдиуйди. Пожалуйста, оставь меня в покое!» Зачем же, если это приносит такое удовольствие? Гермиона резко вскинула голову и посмотрела на него, содрогнувшись на этот раз всем телом не только от его скользких, грубых прикосновений, но также и от голоса, что вновь прорезался, разбивая её мысли, в то время как взгляд мужчины был обращён к чему-то за её спиной. — Смотри, дорогая, — Том качнул головой, и Гермиона обернулась, всё ещё прижимаясь к его хладному, замёрзшему телу. Она не сразу заметила, что они стояли практически на краю обрыва, с которого открывался невероятный вид на Чёрное озеро, что раскинулось пред ними подобно воронову крылу. Блестящая гладь воды блестела и переливалась красками в кровавых лучах заходящего солнца, а изогнутые ветви старых деревьев плясали на её поверхности, переплетаясь меж собой в смертельном танце. — Будучи подростком, — тихо начал Том, выпуская её из своих объятий, — мне нравилось проводить здесь свободное время. Вечером особенно красиво, не так ли? Гермиона, задержав свой взгляд на озере, посмотрела на рядом стоящего мужчину, что держал в правой руке серебристый кинжал. Она почувствовала сдавливающее глотку в крепкие тиски облегчение.* * *
Гермиона нервно поправила подол своего праздничного розового платья, когда заметила подходящего к ней Гарри. — Э-э... хорошо выглядишь, — робко произнёс брюнет, остановившись напротив неё, и махнул рукой в сторону её платья. Гермиона поджала губы, в то время как он прошёлся пятернёй по растрёпанным волосами. — Ты тоже, Гарри, — выдохнула она. Над ними воцарилось тягучее молчание, и Гермионе, несмотря на то, что Гарри её лучший друг, захотелось разрушить эту неловкую атмосферу, поскорее закончив разговор. — Слушай, — резко произнёс он; девушка беспокойно сдвинула брови на переносице, — Гермиона, я повёл себя тогда как идиот. Она прикусила нижнюю губу. — Гарри... — Нет, дослушай до конца, — прервал он её. — Нам, конечно же, обидно, что ты стала так мало времени проводить рядом с нами, но я жалею, что сказал тебе те слова тогда. Я не должен был, ведь видел, какую боль они тебе приносят, но... Прости, Гермиона, — Гарри глубоко вздохнул, всё это время избегая её взгляда. — Я просто надеюсь, что ты, ну, ничего не скрываешь от нас... «Нет, нет, Гарри! Ты не должен передо мной извиняться!» Гермиона заметила, что её друг довольно сильно волнуется, не переставая теребить пальцами пуговицу на своём твидовом пиджаке. Она почувствовала, что ей становится плохо с каждым его словом. — Чёрт! — воскликнул он. — Нет, конечно же, как я вообще мог о таком подумать? — Гарри, — гриффиндорка неуверенно коснулась пальцами его плеча, — всё в порядке, у тебя нет нужды извиняться передо мной. Он выглядел растерянным. — Но как же?.. — Всё нормально, — заверила она его и натянуто улыбнулась. — Правда. Гарри облегчённо выдохнул и обнял её. Гермиона прижалась щекой к груди своего друга, вдыхая до боли родной запах. — А где Рон? — спросила девушка, выскользнув из его тёплых рук. — Я думала, ты придёшь сегодня с ним на вечеринку. Брюнет покачал головой. — Я пригласил Луну. — Полумну? — спросила удивлённая гриффиндорка. — А почему не Джинни? Я помню, в прошлый раз ты был с ней. На его лице проскользнула тень грусти и разочарования. — Ну, я пригласил её вчера... но она отказалась. Гермиона поджала губы и ободряюще погладила его плечо. — Тебе она нравится, Гарри, да? — осторожно спросила она. Удивлённый и смущённый её вопросом брюнет приоткрыл рот, но от ответа его спас подошедший к ним профессор Слизнорт. — Добрый день, мои дорогие! — радостно воскликнул он. Гермиона про себя отметила его раскрасневшиеся щёки и многозначительно посмотрела на бокал с медовухой. — Как вам вечер? Гарри замешкался. — Я, пожалуй, пойду, — пробормотал он, отступая назад. — Что такое, мой мальчик? — спросил Слизнорт. — Меня, наверное, уже заждалась Луна, сэр. Гораций Слизнорт всплеснул свободной рукой. — Ах, Ваша спутница на вечер? — он хитро улыбнулся и подмигнул Гарри. — Желаю Вам с Вашей дамой приятного вечера, мистер Поттер. Не стоит надолго оставлять её одну! — Да, сэр, Вы правы, — кивнул брюнет. — Хорошего вечера. Когда он ушёл, Слизнорт повернулся к напряжённой Гермионе и весело спросил: — А Вы с кем пришли, мисс Грейнджер? — Одна, сэр. Его, кажется, удивил её короткий ответ. — Как же так, моя дорогая? На прошлой вечеринке Вы были в компании мистера Уизли, верно? — она кивнула. — Я думал, сегодня Вы снова пригласите своего молодого человека... — О, нет-нет, — поспешно сказала Гермиона. — Рон не мой молодой человек, мы друзья, уверяю Вас. Слизнорт задумчиво кивнул. — Что ж, в таком случае... — мужчина обернулся и, увидев кого-то, вмиг оживился. — Мистер Яксли! Он махнул рукой в приглашающем жесте, после чего к ним подошёл молодой парень в классическом английском костюме с бокалом шампанского в руке и приветливо улыбнулся позвавшему его мужчине. — Добрый вечер, Гораций, — он вежливо кивнул; Гермиона заметила его лёгкий акцент. — Ваша вечеринка, как всегда, на высоте! Слизнорт зарделся от его комплимента. — Ох, Вы мне льстите, Корбан, — произнёс он, довольно улыбнувшись. Гермиона еле удержалась, чтобы не закатить глаза. — Так, — парень, кажется, только сейчас заметил её и протянул ей руку, — а Вас как звать, молодая леди? Девушка, сдерживая дрожь от его липкого оценивающего взгляда, пожала протянутую руку. Ладонь его оказалась излишне влажной, и Гермиона поспешно выдернула свою руку из его крепкого захвата, незаметно для их глаз проводя ладонью по подолу платья. — Гермиона Грейнджер, мистер Яксли. Он растянул тонкие бледные губы в лукавой улыбке. — Зовите меня Корбаном, Гермиона. — Конечно, — она поджала губы и взяла с подноса мимо проходящего официанта бокал с шампанским, неспешно потягивая золотистую, наполненную пузырьками, жидкость. — Помните, мисс Грейнджер, — начал улыбающийся Слизнорт, — я хотел Вас познакомить с одним молодым человеком? Нехорошее предчувствие поселилось у неё в груди. — Да, сэр. Он махнул рукой в сторону Яксли, подтверждая её догадку. — Корбан Яксли, мой давний знакомый, занимает должность помощника главы отдела Магического правопорядка с прошлого года, Гермиона. Я вижу, вы уже познакомились, поэтому возьму на себя дерзость, — Слизнорт лукаво подмигнул ей, — оставить вас наедине. Гермиона мысленно застонала, наблюдая за тем, как профессор, глупо посмеиваясь, покинул их, напоследок что-то шепнув Яксли. Она вновь поправила подол платья, смотря на свои чёрные балетки. — Ты до сих пор учишься, Гермиона? Гриффиндорка встрепенулась от неожиданно громкого вопроса и подняла глаза, с удивлением заметив, что расстояние между ней и Яксли значительно уменьшилось. — Да. Девушка поджала губы и сделала шаг назад. Парень заметил её маленькое движения и мерзко усмехнулся. — Какой курс, дорогая? «Я не твоя дорогая!» — мысленно запротестовала она, сжимая руку в кулак за спиной. — Шестой, К... Корбан. — Печально. Гермиона выгнула бровь. — Почему? Он рассмеялся, словно девушка задала преглупейший вопрос. — Было бы очень приятно видеть тебя, Гермиона, ежедневно в Министерстве, но увы, — он сделал глоток своего шампанского, не сводя с неё светлых глаз. — Гораций мне как-то обмолвился, что ты хотела бы пойти на работу в Министерство Магии после Хогвартса, не так ли? Она нахмурилась. — Возможно. — Корбан! И почему же я до сих пор был в неведении о том, что ты здесь? Гермиона вздрогнула, когда услышала сзади себя обманчиво шутливый голос. Том встал позади неё, едва касаясь грудью её острых лопаток. — Риддл, — вяло пробормотал Яксли и скованно кивнул. — Какая приятная встреча! Гермиона сильнее нахмурилась, когда заметила его напряжённую позу, в которой он застыл подобно каменному изваянию. Неожиданно Корбан дёрнулся, не отрывая своего взгляда от Тома, и пролепетал: — Меня пригласил мой старый знакомый — Гораций Слизнорт. Риддл хмыкнул. — Интересно, — медленно произнёс он, растягивая слова. Гермиона, внимательно следя за каждым движением Яксли и не оборачиваясь, поинтересовалась: — Вы знакомы с Корбаном, профессор Риддл? — Познакомились пару лет назад в Северной Скандинавии, — ответил мужчина. Девушка кивнула и обратилась к притихшему парню напротив: — Ты учился в Дурмстранге? Он, словно чего-то дожидаясь, запоздало кивнул. Гермиона обернулась, замечая, что Том прожигает пытливым взглядом Яксли. «Он... — Гермиона задохнулась, когда её голову посетила догадка. — Корбан тоже Пожиратель!» — её сердце чаще забилось в грудной клетке, когда она вспомнила, что тот работает в Министерстве. — Профессор Риддл, — тихо произнесла она, сильнее сжимая хрупкое стекло в своей похолодевшей ладони, — я могу у Вас кое-что спросить? Том оторвал свой тёмный взгляд от Яксли и посмотрел на неё, слабо улыбнувшись. — Конечно, мисс Грейнджер. Отойдём? Она кивнула, в то время как Риддл забрал у неё бокал и, отдав его официанту, завернул за угол. Гермиона, предчувствуя нехорошее, пошла вслед за ним. — И о чём же ты хотела поговорить, Гермиона? — спросил он, когда наложил Заглушающее и Отпугивающее заклинания на полутёмный небольшой коридор, в котором они оказались. Гермиона бегло осмотрелась, подмечая тупик в нескольких шагах от неё. Вероятно, этот коридор был сделан специально для пар, желающих уединиться, потому как его размеры оставляли желать лучшего. — Корбан Яксли Пожиратель, Том? — сразу же спросила она, скрещивая руки на груди. Он выгнул бровь. — Почему ты так думаешь? Гермиона почувствовала проходящую сквозь неё волну злости, когда уловила в его голосе насмешливые нотки. — Он вёл себя нормально ровно до того момента, пока не пришёл ты! Думаешь, я слепая и не заметила, с каким животным страхом и уважением он смотрит на тебя? — она покачала головой, когда заметила его подрагивающий уголок губ. — Это ненормально. — Что именно ненормально? — Да всё, Том! Нельзя издеваться над людьми до такой степени, что они боятся проронить хоть слово в твоём присутствии! Он мрачно улыбнулся и сделал шаг вперёд, загоняя её в ловушку. — Ты только сейчас поняла, Гермиона, какой я на самом деле? — пытливо спросил он. Сердце девушки сильнее забилось в груди, ударяясь о рёбра, а голова пошла кругом от лёгкого страха. — Я не могу утверждать, что досконально знаю, какой ты, — медленно произнесла она, сдвинув брови на переносице. — Но я точно знаю, что ты можешь быть другим при желании. Том коснулся указательным пальцем её кудрявой пряди, играя с ней. — Каким? — с лёгкой улыбкой на губах спросил он. Гермиона сглотнула, тщательно подбирая слова. — Не психопатом, я полагаю. Мужчина тихо рассмеялся. — Всё это довольно сентиментально, тебе не кажется? Девушка глубоко втянула в лёгкие воздух и поборола желание коснуться пальцами своей переносицы, как делала всегда, когда чувствовала раздражение. — Тогда давай отбросим сантименты, — резко сказала Гермиона. — Я так полагаю, что я права насчёт Корбана. Том повёл головой. — Возможно, — туманно произнёс он, не соглашаясь с ней, но и не отрицая, что дало гриффиндорке своеобразный зелёный свет. — В таком случае, какого чёрта он делает в Министерстве, Том? Я не поверю, что он добросовестно работает там. Он выгнул бровь, накручивая её прядь на свой палец. — И почему же ты так думаешь, Гермиона? Она приглушённо зарычала. — Это не в твоём стиле. — А что в моём, по-твоему? Гермиона сузила глаза и неуверенно предположила: — Он шпион? Она пришла в шок, когда Том не ответил, тем самым подтверждая её слова. — Он шпион, — прошептала ошеломлённая Гермиона, смотря на него стеклянными глазами. «Если Яксли действительно шпион, то насколько далеко готов пойти Том? А если его главная цель, — её глаза широко распахнулись, что не ускользнуло от внимания Риддла, — захват Министерства? Неужели Риддл хочет начать... войну?» Она схватила его за лацканы пиджака и потянула на себя, сжимая приятную на ощупь твидовую ткань в пальцах. — Даже не смей, Риддл, — прорычала Гермиона. — Не смей трогать Министерство! Мужчина закатил глаза и положил руки на её талию, сильно, до боли сжимая её. Девушка сквозь зубы промычала и сильнее сжала ткань в своих руках. — А вот с этим я разберусь уже сам, дорогая, — едко произнёс Том, впиваясь пальцами в её кожу. Её лицо перекосило от боли, в то время как правая рука дёрнулась, царапая большим пальцем бордовый порез на его шее. Гермиона заметила, что из него выступило пару капель крови, когда она сильнее вдавила ноготь в рану. — Решила пустить в ход коготки? — насмешливо спросил он, чем только сильнее распалил её. — Не поможет, Гермиона. — Я убью тебя, Риддл, — прорычала гриффиндорка, не сводя с него презрительного взгляда; она почувствовала на своём большом пальце влагу. — Клянусь, если ты что-нибудь сделаешь в Министерстве, что навредит Британии и её жителям, я не побоюсь поднять на тебя палочку с Непростительным, Том! Он мерзко ухмыльнулся и прошептал ей прямо в губы: — Не сомневайся, что я не захочу опробовать твои жалкие угрозы. Гермиона замерла, когда почувствовала на своих губах чужие, такие холодные и требовательные уста. Сладкий привкус смешался с горечью их жёсткого, но до боли нужного прикосновения губ, отдаваясь громким звоном в её опустевшей голове и рябью в прекратившим свою работу сердце. Том отстранился от неё, когда она сильнее надавила на его кадык, в кровь расцарапывая ранку. И ушёл, не проронив ни слова. Гермиона, переводя затруднённое дыхание, коснулась подушечками пальцев своих покалывающих губ, ощущая, как желчь накапливается в горле, а в мыслях витала лишь обезумевшая от одиночества своего извечного странствования пустота. Как сквозь пелену она почувствовала, что дрожит и бледнеет с каждым пройденным мгновением, и обхватила себя холодными руками, отсутствующим взглядом впившись в каменную стену напротив.