The Professor

      — Алохомора.       Ничего.       Гермиона тихо вздохнула и убрала палочку в карман кофты, поворачивая дверную ручку. Как бы она ни доверяла написанной теме в книге, подробно рассказывающей о свойствах зелья Невидимости, ей стало дурно от одной лишь мысли о пропаже магии. Мысленно Гермиона надеялась, чтобы это были враки, но, однако, её желание не оправдалось, когда она взяла палочку в руку.       Она нахмурилась, когда дверь со скрипом приоткрылась.       «Почему Том оставил кабинет открытым?»       Гермиона провела покрытыми потом ладонями по бёдрам, слушая колыбель своего сердца; волнение и сладкое предвкушение резвились в ней, затрагивая нежные струны души. Ей не терпелось начать свои поиски, однако беспокойство — по большей части быть пойманной — не дарило никакого расслабления.       Она усмехнулась, думая, что в который раз за этот год встретилась лицом к лицу с неизвестностью — возможным гневом Тома, зная, что на этот раз он не обойдётся одним Круциатусом. Гермиона не могла предугадать его поведение, волнуясь одновременно и за своих близких, и за волшебный мир.       Последний раз скользнув глазами по каменным стенам пустующего коридора, она зашла в класс Защиты от Тёмных искусств, впервые оказавшись в уединении. За предыдущие несколько дней, когда она была здесь, помещение не поменялось, однако пустота, казалось, затронула его.       Невольно Гермиона проводила параллели, направляясь ко входу в кабинет своего профессора. Без труда она заметила, что в его присутствии по классу витала аура мрака и злобы, волнам исходящая от него, что было видно любопытному и столь внимательному глазу. Однако, оказавшись в помещении один на один с собой, Гермиона не чувствовала себя жертвой, как было обычно; напротив, её успокаивала тишина и ранее ускользающее умиротворение, какими был наполнен воздух вокруг неё.       Она остановилась у двери, взглядом гипнотизируя позолоченную ручку. Будет ли кабинет открыт, предоставив ей доступ к возможным секретам, что хранит Том Риддл?       Гермиона не понимала, в какие игры он играет с ней. Знал ли Том заранее, что она собирается проникнуть в его кабинет? Мужчина не был идиотом, и она не думала, что, храня важную информацию, он пренебрёг бы мерами предосторожности. Или...       Её сердце остановилось в груди.       ...у него ничего не было?       Ворвавшись в кабинет, Гермиона даже не обратила внимание на то, как легко это сделала, сразу же кинувшись к стоящей напротив полке, густо усеянной книгами. Перебирая одну за другой, она старалась сохранить порядок в том виде, в каком он предстал пред ней, однако это давалось с непосильным трудом, когда дрожь отбивала чечётку её пальцах.       Большинство томов, что Гермиона находила, были безоговорочно посвящены изучению Тёмных искусств — как, например: «Техника изготовления проклятий», «Полезные Непростительные», — но время шло, а она до сих пор не увидела ни одного, хотя бы краткого, упоминания крестражей.       Гермиона крепко сжала губы, обескровив их, и захлопнула очередную книгу, что повествовала о зарождении Тёмных искусств. На мгновение она почувствовала, что ответ близок, однако он вновь столь бесстыдно ускользнул от неё, напоследок глумливо рассмеявшись.       Её блуждающий взгляд остановился на стеллаже, что стоял за едва ли не идеально чистым рабочим столом, и время вмиг потеряло всякое значение. Гермиона как можно тише скользнула к нему и взяла с полки книгу, вцепившись пальцами в твёрдую белую обложку.       «Чёрная (Наитемнейшая) магия».       Огонь зажёгся в её глазах, когда она прочитала название книги, однако перевёрнутые страницы до «Содержания» мигом её остудили.       «Предисловие (1)       Глава I. История возникновения Чёрной (Наитемнейшей) магии (5)       Глава II. Первые изобретённые Чёрные (Наитемнейшие) проклятия. Древний Египет. Часть I (30)       Глава III. Первые изобретённые Чёрные (Наитемнейшие) проклятия. Скандинавия. Часть II (63)       Глава IV. Самые безобидные Чёрные проклятия (100)       Глава V. Более сложные в использовании проклятия (121)       Глава VI. Чёрные проклятия, которые стоит внести в реестр Непростительных заклятий (132)».       Гермиона нахмурилась и вновь перечитала название последней главы, когда в её голове что-то щёлкнуло.       «Проклятия, которые стоит внести в реестр Непростительных заклятий... Точно! Здесь собраны самые могущественные проклятия в истории всего волшебного мира, то почему бы здесь не может быть информации о Связывающих проклятиях?»       Блеск снизу отвлёк её от мысленных рассуждений, и Гермиона, опустив глаза, чуть не отшатнулась от стола. Толстые солнечные лучи касались в аккурат того места, где было расположено её кольцо, однако они не просачивались сквозь пальцы; напротив, лучи затрагивали скрытую посредством зелья бижутерию.       — Чёрт! — шёпотом выругалась она, забирая книгу и выходя из кабинета.       Лихорадочно оглядываясь, Гермиона закрыла за собой деревянную дверь и выбежала из класса Защиты от Тёмных искусств, направляясь в ближайший туалет для девочек.       «Наверняка с его библиотекой у меня осталось менее сорока минут», — с горечью, что ощущалась на языке и в мыслях, подумала она, вспоминая, что большая часть книг Тома осталась неисследованной из-за ограниченного времени.

* * *

      «Тридцать пять минут, — Гермиона, не отрываясь, смотрела на часы, что висели над входом в уже наполненный оставшимися студентами Большой зал. — У меня осталось тридцать пять минут...»       Оставив книгу в бочке унитаза — она содрогалась, делая это, однако была точно уверена, что за её отсутствие книгу никто не заберёт; было бы очень комично, если бы какой-нибудь студент нашёл её и отнёс Дамблдору, — Гермиона отправилась к Большому залу. На её счастье, Дамблдор сидел во главе профессорского стола, обедая и с тёплой улыбкой поддерживая разговор с коллегами.       Глубоко вздохнув и на мгновение прикрыв глаза, чувствуя, как нервозность затрагивает её конечности, Гермиона быстрым шагом направилась к кабинету директора. Всей душой она надеялась, что профессор Дамблдор прибудет в кабинет намного позже её самой — когда она уже уйдёт, — но отчего-то поселившийся червяк в груди, что бессовестно сжирал её веру, давил на сердце.       Что же она там найдёт?       Эта мысль не давала Гермионе покоя с самого Нового года, раздирая от нетерпения её внутренности стальными когтями. Быть может, то, что расставит все точки над «i»? Или то, что приведёт её в неописуемый ужас и шок?       Что же может быть такого страшного в этих крестражах, что о них нет никакой информации даже в библиотеке Хогвартса?       В единственной книге, где хотя бы раз упоминалось о них, было написано: «Разрушить лже-чары может лишь тот, чья душа утонула в потёмках осколков». Гермиона, не совсем понимая, привела аналогию с так называемой «продажей души дьяволу», из чего она сделала вывод, что человек, создавший крестраж, «разрывает» свою душу, искореняя все её светлые стороны.       Так ли это было на самом деле или всему виной её глупое воображение?       Гермиона машинально приоткрыла рот, когда остановилась перед входом в башню директора, что охраняла огромная каменная горгулья, величественно возвышаясь над ней.       «Пароль! — вспомнила она, нервно сжимая кулаки. — Как же я могла про него забыть?»       Гермиона перебирала всевозможные волшебные сладости, зная, что её директор имеет к ним страсть, которую он и не скрывает; мысленно отвергала любые мысли об использование слова «Гриффиндор», отчего-то зная, что факультет не является паролем.       — Друбблс? — робко и как можно тише произнесла она.       Огромная горгулья ни на дюйм не сдвинулась с места, давая ей понять, что пароль неверен. Гермиона прикусила губу и попробовала вновь, ощущая всем нутром, как секунды просачиваются сквозь её пальцы как проворные крупинки песка:       — Шоколадная лягушка.       Тишина и мёртвое бездействие давили ей на сердце, и она едва воздержалась от того, чтобы прижать к нему руку в успокоительном жесте.       — Лимонный щербет. Пёстрые пчёлки. Обморочные орешки, — быстро начала произносить Гермиона, теряя всякое терпение. — Перечные чёртики. Ириски. Тараканьи гроздья. Берти Боттс. Канаре...       Щелчок. Движение.       Гермиона шире распахнула глаза, глядя на то, как горгулья с едва ли слышным шумом отодвигается, расчищая ей путь; сердце наполнилось ликованием — «Это были Берти Боттс! Не зря их не люблю», — и она, напоследок оглянувшись, поднялась по винтовой лестнице, открывая резную дверь в кабинет директора.       Её глаза бегло прошлись по разнообразным столикам с кручёными ножками, на которых умещались хрупкие серебряные приборы разных форм, предназначения и размеров. Звяканье, трещание и пыхтение заполнили постоянно пополняющееся новыми артефактами пространство.       Портреты бывших директоров в резных позолоченных рамах, что висели на каменных стенах по всему периметру уютной комнаты, дремали, выпуская тихие похрапывания и сонное бормотание.       Гермиона прошла вдоль деревянных, искусно выполненных столиков, с растущими интересом и любопытством глядя на кроху-феникса, расположившемся в собственном пепле.       Мысленно уговорив себя осмотреть феникса чуть позже, она подошла к огромному стеллажу, стоящему справа от директорского стола, что был не единственным в кабинете. Её глаза загорелись от такого количества книг — «Клянусь Мерлином, я хочу всё это прочесть!», — однако знание того, что ей уже, скорее всего, осталось меньше получаса перед тем, как она вернётся в свою исходную форму, чуть поумерили её пыл.       Книги, что ей попадались, были в основном фолиантами — тяжёлыми и толстыми, с уже потрескавшимися и изношенными краями и обгорелыми страницами, — но ни одна из них не представляла её интересов. Беря в руки рукописи древних волшебников, Гермиона каждый раз хмурилась, едва ли понимая написанное — древнеанглийское письмо смущало её, — и она, скрепя сердце, ставила их на предназначенные им места, переходя к другим полкам.       Мысленно Гермиона взывала, до сих пор не находя ни единой крупинки информации и зная, что время безбожно ускользает от неё, просачивается сквозь пальцы, не зная покоя. Тяжело вздохнув, она подошла к следующему стеллажу, протянув к очередной книге всё ещё невидимую руку, однако звук извне заставил её шокировано замереть.       Горгулья.       Механизмы заработали, и Гермиона услышала, превозмогая громкий стук своего взволнованного сердца, голос, что приближался к двери кабинета профессора Дамблдора с каждой секундой. Понимая, что бежать некуда, она маниакально осмотрела каждый стеллаж и полку на наличие неточностей, зная, каким внимательным был директор к окружающим его вещам — и людям.       Говоря о нём.       Гермиона задержала невольно утяжелившееся дыхание, не сводя широко распахнутых глаз с вошедшего в покои профессора Дамблдора, что насвистывал себе под нос неизвестную ей мелодию. Его вызывающего цвета мантия, что была густо украшена белёсыми путеводными и звёздами, развевалась позади волшебника, когда он шёл к своему столу.       На мгновение — всего одно мгновение — они встретились глазами, и Гермиона готова была поклясться, что увидела в них подозрение и узнавание. Однако контакт оборвался, стоило в кабинете появиться третьему человеку, которого она ожидала меньше всего.       — Альбус.       Профессор Дамблдор обернулся и сел за свой стол, тепло улыбнувшись; задорные искры заплясали в его голубых очах, отражаясь в стёклышках очков-полумесяцев.       — Ты всё-таки пришёл, Том, — произнёс он бодрым голосом, словно разговаривал со своим давним знакомым. — Как у тебя дела?       «Разве Том не говорил, что Дамблдор его ненавидит?» — задалась вопросом молчаливо наблюдающая Гермиона, не сводя взгляда с лица её мучителя.       Риддл поднял одну аккуратную бровь; на его лице застыла маска отчуждённости, когда как в чёрных безднах, в которые она старалась не заглядывать, боясь потеряться, Гермиона заметила плескавшееся, хотя и не явное, презрение.       — Извините?       Профессор Дамблдор коснулся указательным пальцем головы спящего феникса, нежно поглаживая.       — Я, кажется, не совсем правильно сформулировал свой вопрос, — сказал он, глядя на стоящего напротив Риддла. — Мне интересно, как ты устроился на новом месте, Том. Я не ошибаюсь, думая, что тебе ещё со школьных времён больше всего нравился такой предмет, как Защита от Тёмных искусств?       Том покачал головой, не отрывая от старого волшебника подозрительного взгляда.       — Вы не ошибаетесь, Альбус, — произнёс он низким голосом, словно бы неосознанно защищаясь. — Отвечая на Ваш предыдущий вопрос, то, думаю, на сегодняшний день меня всё более чем устраивает.       Директор кивнул и сложил пальцы в замок перед собой.       — Я надеюсь нагрузка, оказываемая преподаванием, не оказалась для тебя неприятной неожиданностью?       — Нет, совсем нет. Преподавание в Хогвартсе, — уголки губ Тома едва заметно скривились, словно он не хотел произносить следующие свои слова, — было моей... мечтой ещё с начала учёбы.       — Мне очень жаль, Том, — начал директор с опечаленным выражением лица, однако Гермиона на мгновение засомневалась в правдивости его слов, — что в тот раз я отказал тебе.       «Тот раз? — удивилась Гермиона. — Это была его не первая попытка?»       Риддл сжал губы, и выражение его лица невольно охладело, покрывшись ледяной коркой. Словно бы нехотя скрыв свои эмоции, он медленно произнёс, едва сдерживая тон своего голоса от угрожающего:       — Не надо, Альбус, я понимаю и принимаю Ваше решение. Тогда Вы сказали, что я слишком молод, чтобы стать профессором.       — Тебе было всего восемнадцать лет, — немедленно произнёс профессор Дамблдор, заставив Гермиону мысленно охнуть.       «Восемнадцать лет? Так рано? — она нахмурилась, вглядываясь в лицо Тома.       — Я считаю, — продолжил Дамблдор, — что поступил более чем правильно, Том. За эти десять лет ты набрался куда большего опыта в сфере своей деятельности, если сравнивать с теми временами, верно?       Молодой мужчина сузил глаза.       — На что Вы намекаете, Альбус?       Профессор Дамблдор озорно улыбнулся и закинул в рот один кубик лимонного шербета.       — Я? Ни на что, Том, совершенно ни на что. Но давай не будет о грустном, ты согласен со мной? — в голубых глазах заплескались хитрые искры, и он произнёс, тем самым поставив в тупик стоящих Тома и Гермиону: — Я заметил, что ты довольно много времени проводишь с мисс Грейнджер. Не пойми меня не правильно, Том, это... весьма личный вопрос, безусловно, но я буду совсем не против, если ты утолишь обычный интерес старика.       Том моргнул, явно не ожидая такого вопроса. Сердце Гермионы глухо забилось о рёбра, грозясь выскочить, и на мгновение ей показалось, что его стук услышат находящиеся в кабинете мужчины.       «Что? Надеюсь, мне послышалось».       — Вы... — Том на мгновение прикрыл глаза и, сжав кулаки до их побеления, продолжил: — Что Вы конкретно имеете ввиду?       — Твой интерес к ней.       Гермиона едва смогла проглотить вязкую слюну, внимательно слушая каждое слово Тома:       — Не больше, — покачал он головой, — чем учителя к способному ученику.       Дамблдор кивнул, не выглядя особо убеждённым, однако Гермиона не обратила на эту небольшую деталь внимания. У неё отлегло от сердца, когда Том обратил подозрения профессора об их возможных отношениях. Она побледнела от этой мысли и скривилась, чувствуя, как в животе зашевелился червячок глубокого отвращения, собиравшегося в виде наказывающей тошноты в её глотке.       — Я понимаю тебя, Том, — сказал профессор Дамблдор, кивая. — Мисс Грейнджер очень умная и необычайно сильная ведьма для своего возраста, поэтому я полностью понимаю твой интерес к ней. Однако будет печально, если она собьётся с уготовленного ей судьбой пути.       Том промолчал, не сводя глаз с ледяными крошками в них, царапающими внутренности Гермионы, с директора. Она облизала губы и отвернулась от них, вперив свой взгляд в книжную полку напротив.       Она была в лёгком отчаянии от понимания того, что собственноручно вогнала себя в ловушку, из которой не имела способов выбраться, даже в будучи невидимой. Осторожно, стараясь лишний раз не шуметь, Гермиона подняла руку и провела мягкими подушечками пальцев по корешкам книг, остановившись на предпоследней.       «Тайны наитемнейшего искусства».       Ещё даже с книжной полки том выглядел объёмистым; переплетённый в поблекшую чёрную кожу, от него исходили едва осязаемые злые волны, и Гермиона почувствовала на своей коже касание когтистых лап, покрытых липкой жидкостью, что разъедала всё живое. Она невольно содрогнулась, подавив в себе желание отшатнуться от стеллажа.       Магия, исходящая от книги, вселила в неё уверенность, что оплела её внутренности стальными цепями, твёрдо удерживая рядом с собой.       Это было оно; то, чего она так скрупулёзно искала, по ночам просыпаясь от кошмаров и съедая себя изнутри.       — Ты куда-то спешишь, Том? — спросил директор спустя пару минут молчания, разбавляемого лишь дыханием трёх — Гермиона старалась дышать как можно тише — человек.       — Если честно, то да, — ровным тоном голоса ответил Том, крепко сжав розовые губы.       Профессор Дамблдор кивнул.       — В таком случае, можешь идти, — он указал рукой в сторону двери, вставая из своего удобного кресла.       Гермиона сделала резкий шаг вперёд — по инерции, — однако дверь за Томом закрылась с ошеломляющей скоростью, точно он желал лишь об одном — избавиться от этого помещения. Она сглотнула, когда как сердце забилось чаще.       «Я должна забрать эту книгу», — мысль твёрдо укрепилась в её голове, однако в следующее мгновение она беззастенчиво испарилась, заменив себя комом в горле.       — Как жаль, что Вы пропустили обед, мисс Грейнджер, — произнёс Дамблдор, поворачиваясь к ней. — Сегодня подавали изумительную на вкус индейку в кисло-сладком соусе, и я уверен, что в любой другой день Вы бы не отказались полакомиться ей, верно?       Взмахом палочки он разочаровал Гермиону, и она мгновенно онемела под его изучающим взглядом.       «Чёрт, нет!»       — Я... — она запнулась, беспомощным взглядом провожая мужчину, что шёл к своему столу. — Думаю, Вы правы, профессор, — тихо вымолвила она, задержав дыхание.       Он слабо улыбнулся и сел на своё место, оказавшись к ней спиной. Не упуская возможности, Гермиона взяла с полки книгу и произнесла невербальное уменьшающее, убирая книгу в глубокий карман кофты.       — Как Вам в моём кабинете, мисс Грейнджер? — спросил профессор Дамблдор, когда Гермиона осторожно двинулась к нему, вставая напротив стола с виновато опущенной головой.       Она провела ногтями по ладони, на которой раны уже практически зажили, оставив только лишь красные полосы за собой, чувствуя навязчивый зуд.       — Очень, — она прокашлялась, — очень уютно, сэр.       — Хорошо, раз так, — улыбка мужчины погасла, когда он сложил пальцы в замок и спросил: — Мисс Грейнджер, что же Вы делали в моём кабинете, если не секрет?       Гермиона сглотнула, чувствуя раздражающую полость рта сухость.       — Э-э... — она провела ладонью по волосам, чувствуя себя в клетке со львом.       «Блин, это же профессор Дамблдор! Я не думаю, что он что-то мне сделает, однако это не уменьшает мой стыд».       — Я искала книгу, сэр, — уже увереннее произнесла она, краснея с каждым сказанным словом. — Я... не нашла того, что мне нужно, в библиотеке и...       — ...подумали, что найдёте у меня, — закончил за неё директор, и Гермиона пристыженно кивнула, опустив глаза; она была не в силах встретиться с разочарованием в глазах волшебника, которого она бесконечно уважает, однако она ошиблась.       — Я не злюсь, мисс Грейнджер, — продолжил он спокойным голосом. — Ваша любознательность похвальна, однако Вы уверены, что выбрали правильную книгу?       Она резко подняла голову.       — Что?       Он улыбнулся и кивнул в сторону её кармана, тяжесть которого она моментально ощутила.       — «Тайны наитемнейшего искусства», если не ошибаюсь?       Гермиона вновь облизала губы, что бесконечно пересыхали под внимательным взглядом, наполненном интересом, профессора Дамблдора.       — Да, я... Это самое обычное любопытство, сэр, можете быть уверенным.       — Конечно, мисс Грейнджер, — кивнул директор. — Однако я предупреждаю, что в этой книге Вы можете найти самые опасные из ныне существующих заклинаний и некоторых... вещей, так скажем. Будьте осторожны, Гермиона.       — Обязательно, — пробормотала она, пятясь к выходу из кабинета.       — Одну минуту, мисс! — сказал Дамблдор, едва не вызвав стон разочарования у Гермионы; он встал из-за своего стола, медленно подходя к ней. — Могу ли я поинтересоваться, мисс Грейнджер?       Гермиона нахмурилась, явственно ощущая скрытый подтекст в его словах, но кивнула.       — Конечно, сэр.       Директор остановился напротив и, не сводя с неё глаз, спросил:       — Как Вы думаете, кто послужил палачом миссис Смит?       Гермиона онемела.       — Что? — тонким голосом спросила она, бледнея с каждой секундой; её потерявшая краски кожа покрылась испариной.       Бесцветная улыбка расцвела на губах Дамблдора, когда он заметил её шок.       — Мне просто интересна Ваша точка зрения, мисс Грейнджер.       — Я... я не знаю, сэр, — сипло произнесла Гермиона, отшатнувшись назад. — Я пойду, сэр.       — Конечно, мисс, — взмахом палочки Дамблдор открыл дверь, и Гермиона, шатаясь, вышла из кабинета, направляясь в туалет за книгой.       «Он мне не поверил», — мысль, крутившаяся в голове, вызвала у неё тошноту. Вбежав в ванную, она подошла к нужной ей кабинке, согнувшись пополам возле унитаза.