The Professor

      — Что у тебя?       Рон с воодушевлением закинул маленькую конфету лилового цвета в рот, вероятно, надеясь на лучшее, однако, сделав два резких движения челюстью, замер и сморщился. Гермиона быстро поднесла к его рту небольшое блюдце, и он с отвращением выплюнул конфету, вытирая рот тыльной стороной ладони.       — Сопли тролля, — пробормотал Рон. — Гарри, мне опять попались чёртовы сопли тролля!       Гермиона сжала губы и пробормотала себе под нос, доподлинно зная, что её никто не станет слушать:       — А я ведь говорила, что открывать конфеты «Берти Боттс» — плохая идея.       Сегодня, после всех уроков, на стадионе проходила первая в этом полугодии тренировка по квиддичу. На удивление Гермионы, перед началом Рон поспорил с Дином насчёт того, кто быстрее пролетит десять кругов по стадиону, чего она сразу не одобрила.       Особенно позже узнав, что проигравшему достаётся макси-коробка «Берти Боттс», что завалялась в чемодане Дина.       Брюнет ухмыльнулся и достал конфету вслед за ним, тщательно её пережёвывая.       — Ну? — нетерпеливо спросил Рон; правая рука Гермионы, которой она держала блюдце, дрогнула, ожидая ответа. — Что?       — Груша, — улыбаясь, сказал Гарри и откинулся на бархатную спинку красного дивана.       Рон резко повернул к нему голову, шире распахнув глаза.       — Как? Как ты это, блин, делаешь?       Гарри рассмеялся и пожал плечами, светясь ярче рождественской ёлки, густо усыпанной разных форм и размеров светлячками. Гермиона, глядя на него, тепло улыбнулась и поставила блюдце на пол; любовь к её мальчикам и радость заиграли в ней мириадами огней, обвивая её сердце в огненных объятиях, согревая в зимнюю стужу.       И не только.       После неожиданного «сеанса легилименции», что Том любезно провёл ей, она посетила мадам Помфри, жалуясь на продолжительную головную боль. Пока медсестра проводила небольшое обследование, она успела обдумать слова Тома, что, впрочем, не сильно её удивили.       На удивление, причём.       Подсознательно Гермиона была уверена, что её маленькая вылазка не останется незамеченной, однако она не ожидала, что это произойдёт так быстро. В ней теплилось чувство неизвестности — по большей части, именно из-за Тома, — но Дамблдор так же удивил её своей реакцией.       Казалось, что он был совсем не оскорблён тем, что лучшая — уважаемая учителями и самим Дамблдором — ученица школы Хогвартс проберётся в кабинет директора, преследуемая целью украсть его же собственность.       Немыслимо!       Однако возвращаясь к Тому, Гермиона пришла в шок, увидев, что его это забавляет. Сама структура — то, каким путём он создаётся — крестража, его предназначение — всё это рождало в ней впечатление, что ему доставляло огромное удовольствие иметь артефакт при себе, принёсший за собой бессмертие.       Бессмертие, Господи! Он извратил себя, свою душу, расколов её на части, словно та не являлась частью его естества, и поглумившись над самим собой во всех плохих смыслах сея слова. И каким путём?       Гермиону пробрало от этих мыслей, что витали в ней на протяжении долгих семи часов. Её, привыкшую ко всему относительно хорошему, пронзала острая боль от наглядности самых плохих человеческих качеств, что, совсем не заботясь, вобрал в себя Том, безмолвно радуясь от «превосходства» над остальными людьми.       Что же с ним случилось такого, что послужило причиной его злости — его мести?       — Эй, Гермиона! Ты там где? Твоя очередь.       Она тряхнула волосами, услышав слетевшие с уст Рона слова и повернув к нему голову; парень сидел на диване, возвышаясь над ней с неким превосходством в глазах.       «Мальчики...»       — Что? — переспросила она.       — Давай, Гермиона, — с лукавым блеском Гарри поднёс к её лицу открытую коробку конфет, и разнообразие запахов тотчас же ударило ей в нос. — Попробуй. Может, и тебе повезёт.       Рон вспыхнул от многозначности слов Гарри.       — Хватит, Поттер! — он в притворной обиде стукнул его по плечу. — Если один раз мне попались сопли, то это не значит, что теперь надо мной можно вечно издеваться!       — Дважды, Рон, дважды.       Гарри рассмеялся громче, когда Рон зарычал и резкими движениями рук провёл по его рёбрам, вызывая сильную щекоту, которую страшился его друг. Гермиона невольно заулыбалась, неохотно отмечая, что их совместное времяпровождение в гостиной Гриффиндора с начала этого учебного года резко снизилось в отличие от предыдущих годов.       «Я точно постараюсь проводить с ними больше времени, чего бы от меня ни требовал Том! — мысленно поставила она себе железный устой. — Всё-таки они не виноваты в том, что их профессор такой придурок».       — Ну же, Гермиона, давай, — настаивал Гарри, когда окончательно успокоился; весь красный от смеха, он улыбался как ребёнок, вызывая порхающих бабочек от чувства радости в животе Гермионы. — Ты единственная из нас, кто ещё не съела хотя бы одну конфету.       Гермиона покачала головой, отстраняясь от фиолетовой коробки, едва не касавшейся кончика её носа.       — Нет, Гарри. Я их жуть как не люблю, — подкрепляя свои слова, она сморщилась, с отвращением глядя на конфеты.       — Трусишь? — мгновенно нашёл ответ Рон, с блеснувшим вызовом в голубых глазах посмотрев на неё.       — Берёшь меня на слабо? — сузила глаза Гермиона.       Рон озорно улыбнулся.       — Нет, кто сказал?       — Ты.       Он цокнул.       — Просто попробуй. Возможно, тебе повезёт, — он снизил голос, исподлобья глянув на брюнета, — прямо как Гарри.       Гермиона глубоко вздохнула, думая, что иногда они ведут себя хуже маленьких детей.       — Только если это успокоит вас, — язвительным тоном сказала она, сопровождая свои слова зелёной конфетой, что её пальцы выудили из раскрытой коробки и положили на язык.       «Может, и правда повезёт. Хотя бы раз...»       Гарри и Рон, глядя на то, как их подруга пережёвывает миниатюрную конфету, периодически морщась, нетерпеливо спросили в унисон, сгорая от любопытства:       — Ну что?       — Какой вкус?       По мере того, как вкус драже раскрывался, Гермиона вздрогнула по меньшей мере два раза, чувствуя себя дискомфортно от попавшегося ей вкуса. Наконец прожевав, она ответила:       — Зелёное яблоко. Кислое. Очень кислое.       — А-а, — Рон откинулся на спинку дивана, скрестив руки на груди, — слишком просто.       — Я ненавижу кислое, поэтому для меня это точно так же, как для тебя съесть сопли тролля.       Он поморщился, и Гермиона заметила пробежавшие мурашки по его светлой коже.       — Фу, не напоминай. У меня до сих пор стоит этот отвратительный вкус во рту, сколько бы я ни выпил чая.       Гарри хмыкнул и сместился на диване, согнув ноги в коленях и положив на них локти.       — Я могу вызвать эльфа со стаканом тыквенного сока, если тебе станет легче.       Они сразу же осторожно покосились на сидящую на полу Гермиону, однако та не обратила на них внимание, всецело посвятив себя созерцанию минутной стрелки, что приближалась к отметке «пятьдесят пять». За своим непродолжительным счастьем она совсем забыла про слова, что напоследок проронил утром Том, и волна разочарования затопила Гермиону, скручивая внутренности узлом.       Она абсолютно не хотела рыться в головах людей, пускай даже те и были Пожирателями смерти, которых она так яро презирала. Гермиона уважала личное пространство и чужие секреты, что, безусловно, имелись у всех, и для неё было морально больно так низко опуститься до созерцания жизни других волшебников, что рушило все её стандарты.       — Я ненадолго оставлю вас, мальчики, — со вздохом горечи сказала она, поднимаясь с тёплого, прогретого пола.       — Ты обиделась? — спросил Рон, руками обняв подушку.       — Нет, совсем нет.       Гарри нахмурился.       — Тогда куда ты идёшь?       — Я же вам вроде говорила, что профессор Риддл попросил меня помочь ему с разбором сочинений второкурсников.       — Да? — удивлённо спросил он, вскинув брови.       Гермиона закатила глаза и провела руками по бёдрам, расправляя появившиеся складки на брюках.       — Да, на Истории магии.       Гарри, видимо, не вспомнив, вопросительно посмотрел на Рона, который поднял ладони вверх, качая головой.       — Даже и не спрашивай, Гарри, я проспал весь урок.       — И почему же я не удивлена? — пробормотала она себе под нос, шагая к выходу из гостиной.       — Постой, Гермиона! — крикнул Рон. — Во сколько ты придёшь? Это же точно ненадолго, да?       Гермиона нахмурилась, когда заметила стремительно пробивающуюся лукавую улыбку на его веснушчатом лице.       — У нас осталось ещё целых тридцать конфет, которые надо успеть попробовать... Ай!       Он не успел увернуться от стремительно летящей в него подушки, что Гермиона взяла с рядом стоящего кресла, и та врезалась в его лицо, упав на его колени.       — Ты слишком жестока! — крикнул Рон ей вслед, когда она закрывала за собой дверь с дремлющей Полной Дамой, что с укором посмотрела на неё, пробудившись от шума и приоткрыв один глаз.

* * *

      Она сжала челюсть, когда встала пред пустой каменной стеной, что скрывала за собой целую вселенную, теплящуюся в головах учеников и их профессоров. Однако на данный момент всё волшебство Выручай-комнаты омрачали находящиеся в ней Пожиратели смерти, что своим присутствием загрязняли атмосферу, приводящую её в дрожь.       Гермиона глубоко втянула в лёгкие прохладный воздух, бьющийся в грудной клети раненой птицей, и шагнула три раза напротив стены. Спустя долго длящееся мгновение на ней появились очертания каменной двери, ничем не отличающейся от прошлых, за пределами которой она побывала.       «Это будет всё та же комната?» — спросила себя Гермиона, открывая дверь.       Верно, она ничуть не ошиблась в своей догадке.       Пред ней, как и пару месяцев назад, предстал тренировочный зал с небольшими серебряными подушками по углам комнаты, обтянутыми шёлковой тканью, что заменяли нужную для отдыха мебель. Однако если в первый раз, когда она побывала здесь, в центре Выручай-комнаты стояло чёрное кресло, то сегодня его заменял длинный диван с расположившимися на нём четырьмя Пожирателями смерти.       «Беллатрисы сегодня не будет?»       Волна облегчения нахлынула на неё, зарядив некоей энергией, которую она почувствовала в кончиках своих пальцев; пятый Пожиратель смерти отсутствовал, радуя Гермиону тем, что ей не придётся лазать в грязном белье Блэк.       — Грейнджер?!       Гермиона встрепенулась, когда сквозь дымку её мыслей просочился ошеломлённый голос Драко Малфоя, вскочившего со своего места; книга в мягкой обложке, что до этого он увлечённо читал, с головой погрузившись в текст, мягко приземлилась на пол. Гермиона невольно проследила за этим движением глазами, однако Драко даже не обратил на книгу внимание, в раз потеряв к ней всякий интерес.       — Какого чёрта ты здесь делаешь? — прошипел он точно как мужчина со змееподобным лицом в её сегодняшнем сне.       — Что это, Драко? — лениво протянул Теодор Нотт, вальяжно расположившись на, безусловно, диване из гостиной Слизерина. — Я слышу в твоём голосе беспокойные нотки?       Черноволосый парень ухмыльнулся, не отрывая глаз от палочки, что крутили его пальцы.       — Не лезь, Нотт, — прорычал Драко, сузив глаза на Теодора.       Гермиона нахмурилась и неохотно ступила вперёд.       — Я... — начала она, однако её перебили:       — Драко, что здесь делает грязнокровка? — спросил Гойл, окинув её презрительным взглядом.       Нотт оглядел остальных присутствующих в зале и невинно поджал губы.       — А я вам разве не сказал?       — Что не сказал? — спросил Малфой.       — Упс, кажется я забыл, — он сладко улыбнулся и на мгновение шуточно прикрыл рот ладонью. — После занятий Тёмный Лорд подловил меня в коридоре и сказал, что в семь часов вечера мы должны прийти в Выручай-комнату. Также он предупредил, что по его приказу должна прийти Грейнджер, но, однако же, смотрите, какая у меня короткая память.       — Грязнокровка, — начал Гойл, ухмыляясь, — наверняка даже такого слова, как приказ, не знает...       Чувствуя закипающую злость в груди, Гермиона сморщилась и кинула в него невербальное Силенцио, заставив Грегори с ошеломлённым видом замолчать.       «Так гораздо лучше».       — Сначала научись, — прошипела Гермиона, не опуская своей палочки, — правильно держать палочку в правой руке, Крэбб, чтобы утверждать своим грязным ртом, что я знаю, а что — нет. А теперь никто, — продолжила она, ощущая, как неведомая ранее уверенность в присутствии юных Пожирателей смерти бурлит в ней ровно, — слышите? Никто из вас больше не будет называть меня грязнокровкой в этих стенах и за ними, иначе я использую что-то посильнее Силенцио и тогда уже будет точно не до ваших гнусных шуточек.       Спрятав свою моральную боль от собственных слов за завесой стальной решимости, понимая, что это единственное, что избавит её от нападок слизеринцев, она сделала ещё несколько шагов вперёд, оказавшись в футе от стоящего Драко. Скривив губы, он наблюдал за ней, однако его глаза кричали об одобрении с его стороны, что придало Гермионе ещё большей уверенности в своих действиях, и она заговорила:       — На протяжении нескольких месяцев я тренировала свою легилименцию, точно как и окклюменцию, с профессором Риддлом, — на мгновение она склонила голову набок, горько зажмуривая глаза, когда следующие слова вырвались из её губ: — Я здесь по его приказу. По приказу вашего... Тёмного Лорда. Он счёл мои навыки достаточными для того, чтобы проводить с вами сеансы легилименции пару раз в неделю. Можете не бояться, что я посмотрю ваши самые сокровенные воспоминания, тайны или что-то наподобие них; нет, только те, которые нужны п... ему, то есть последние.       Её невольно передёрнуло от собственных слов. Она чувствовала себя мерзко, притворяясь, будто приказы Риддла — это что-то нормальное, соответствующее норме в их понимании, и вряд ли на этот раз ей удастся от всего этого отмыться обычной водой.       Нотт хмыкнул и скептически посмотрел на неё.       — Тёмный Лорд нам не доверяет? — он убрал палочку в карман и скрестил руки на груди, откидываясь на спинку дивана.       — Он не вдавался в подробности моей задачи, — пустым голосом сказала она, — но, вероятнее всего, в какой-то степени да. Риддл любит контролировать ситуацию, поэтому я особо не удивлена. Это не займёт больше десяти минут, поэтому чем быстрее мы начнём, тем быстрее закончим.       Нет, на самом деле она врала, потому что эта эмоция — удивление — была той, что первая посетила её.       «Если я хочу уйти отсюда как можно скорее, то лучше не показывать свои истинные эмоции», — уверяла Гермиона себя.       — Скажи, Грейнджер, — лениво начал Теодор, — как такая правильная девочка вроде тебя, главная львица Гриффиндора, безусловно, стала выполнять приказы Тёмного Лорда?       Гермиона почувствовала себя так, словно из неё выкачали весь воздух, не оставив после себя ровно ничего.       — Я думаю, это не твоё дело, Нотт, — ледяным голосом произнесла она, заскрипев зубами.       Он приоткрыл рот, собираясь что-то сказать, но не успел:       — Я не буду показывать свои воспоминания какой-то гряз... Ей! — Крэбб вскочил с дивана и с враждебным видом направил на неё палочку, вероятно, собираясь атаковать.       Не глядя на Драко, что молчал всё это время, серыми глазами хмуро взирая на неё, Гермиона подняла палочку и со вздохом немого сожаления прошептала прежде, чем Крэбб успел среагировать:       — Легилименс.