The Professor

Часть III

      Апрельские лучи яркого, по-весеннему тёплого солнца, что освещало всё вокруг, коснулись облачённого в белоснежную ткань блузки правого плеча Гермионы, спускаясь ниже и достигая запястья, отогревая своим жарким теплом и светом привыкшую ко мраку обледневшую кожу.       — На сегодняшнем практическом уроке вы должны будете поделиться на пары и попытаться обезвредить своего противника простым Экспеллиармусом, попробовав удержаться на дуэли, однако, больше пяти минут. Ваша оценка, которую в конце урока получит каждый из вас, зависит от времени, так что имейте в виду, — сказал Том, расхаживая напротив того места, где раньше стоял его стол.       Гермиона резко прижала правую руку к груди, словно бы солнце обожгло нежную кожу, и с воодушевлением посмотрела на Тома. Мужчина провожал усталым взглядом студентов, что начали делиться на пары, громко переговариваясь меж собой; его трёхдневная щетина сильно резала глаза Гермионы, когда она скользила ими по его чуть осунувшемуся лицу.       Она нахмурилась; для неё была загадкой почти двухмесячная причина его плохого самочувствия, что отражалось на лице, в движениях и позах. Когда в середине марта она попыталась расспросить его об этом — волнение, вопреки всему, превзошло обиду, хотя второе было сплошной глупостью, как оказалось позже, — Том упорно переводил тему и, использовав свой природный шарм, беззастенчиво вовлёк её в самые сладкие поцелуи и разжигающие внутренний огонь касания.       Безусловно, сея хитрость не прошла бесследно, и Гермиона на время забылась, полностью растворившись в его руках, однако позже вновь морально атаковала, разозлившись на него. Усталый, он твёрдо обозначил, что данное дело не должно волновать её больше, чем положено. Гермиона, будучи раздражённой очередными секретами, постоянно заглядывала в книги, которые видела на его столе — к слову, Том едва расставался с ними, — однако вскоре и это прекратилось — они были зачарованы неизвестными ей чарами.       После того разговора она поняла, что было великой ошибкой обратиться с просьбой о помощи к Тому, поэтому, вооружившись различными книгами о проклятьях — в том числе теми, что отправил ей Драко, — что имелись в библиотеке, она на протяжении месяца изучала их, чтобы впоследствии сделать вывод — половина прочитанных из них были совершенно бесполезны. Сам Малфой ходил как в воду опущенный; до такой степени он стал молчалив и грустен, что Гарри и Рон перестали говорить о нём, как о Пожирателе смерти, рассудив, что его поведение слишком странное для слизеринца и будущего убийцы.       После их разговора в феврале Драко просил у Тома помощи целых два раза, однако если Гермиона получила отказ и угрозу, то он двойную насмешку. Ей было больно видеть безысходность и разочарование на лице друга, но она больше не могла злиться на Тома, потому что это было глупо. Она знала, каков он, когда обращалась к нему; Том вряд ли когда-нибудь станет делать то, что принесёт ущерб ему же или будет невыгодно, и Гермиона уже давно смирилась с его сущностью.       Ей хотелось помочь Драко найти лекарство Нарциссе, которое хоть ненамного, но помогло бы оставаться ей здесь чуть подольше, чем было отведено, однако все попытки, что они совершили с Драко в течении месяцев, не принесли никаких положительных плодов. Гермиона не опускала руки, пытаясь найти любые пути к спасению матери своего друга, но самым страшным было то, что внутренний огонь Драко угасал с каждой новой неудачей.       Жизнь в нём меркла, и это морально убивало Гермиону.       — Мисс Грейнджер, позвольте спросить, почему Вы до сих пор без пары?       Гермиона вскинула голову, встречаясь с вопросительным взглядом Тома, что стоял перед ней, держа в руке палочку на случай, если кому-то понадобится помощь. Она оглянулась и с удивлением заметила, что все, включая Гарри и Рона, уже тренировались в специально отведённых местах, благодаря чему между учениками было достаточно места и минимум возможностей покалечить остальных.       В начале прошлого теоретического занятия Том оповестил всех шестикурсников, что дальнейшие уроки будут проходить в весьма ожесточённой, в отличие от начала года, форме, так как практика будет основной составляющей конца шестого курса, чтобы проверить накопленные знания учеников. Когда у Гермионы в голове возник вопрос по поводу экзаменов, он добавил, что для подготовки к ним будут отведены специальные часы в понедельник, среду и пятницу для обсуждения возможных вопросов, что будут даны в бланках на экзамене, и их выполнению.       — Извините, профессор, я немного задумалась, — Гермиона заправила кудрявую прядь за ухо, не отводя от него взгляда; её сердце дрогнуло, когда она заметила, как потемнели его глаза от созерцания этого небольшого жеста.       — И о чём же, мисс? — спросил Том, и его голос, что пронизывали усталость и раздражение, понизился.       Гермиона на мгновение обернулась, заметив в углу — том, что ближе к двери — Гарри и Рона. Уизли, стоя к ней спиной, обернулся, когда Гарри кивнув головой её сторону, и вопросительно выгнул бровь, кинув беглый взгляд на Тома. Гермиона слегка нахмурилась и сжала губы, разворачиваясь обратно.       — Об экзаменах, сэр.       Том почти невесомо коснулся пальцами её плеча и ближе подвёл к окну, чтобы не мешать остальным.       — Волнуетесь?       Гермиона сморщила нос и фыркнула, с вызовом посмотрев на него.       — Напротив — я готовилась ещё с начала второго полугодия, поэтому можете быть уверенным, что я сдам экзамены.       — Безусловно, — сказал Том с удовлетворительным огнём в глазах.       Лёгкая улыбка коснулась губ Гермионы, и она открыла рот, собираясь дополнить свой ответ, однако женский вскрик прервал её:       — Я не могу, Гленн, и я это сказала уже пять раз!       Она резко повернула голову, наблюдая за слизеринкой с покрасневшим лицом и сжатыми кулаками. Гленн Макнейр, её напарник и один из новых Пожирателей смерти, что в основном вёл себя апатично на собраниях и вне, но обладал обширными знаниями, безэмоционально смотрел на неё. Его рука, в которой он сжимал палочку, опустилась, когда голос Тома прорезал воздух:       — Что случилось, мисс Непер, мистер Макнейр? — крикнул Том, сделав несколько шагов вперёд.       Гермиона сложила руки на груди и встала рядом с ним, обратив внимание на то, что многие студенты прервались и наблюдали за покрасневшей слизеринкой и её напарником.       — С моей палочкой что-то не так, профессор Риддл, — ответила Непер, никак не реагируя на внимательные взгляды, обращённые к ней.       Том нахмурился и подошёл к ней, оставив Гермиону с интересом смотреть на палочку, что девушка ему протянула, форма которой напоминала стебель растения.       — Что именно? — спросил он, взяв чёрное древко и покрутив его в руке.       Непер поджала губы и вытянула шею из-за разницы в росте, словно бы пытаясь разглядеть, что делал Том.       — Её основание немного поцарапано. И, сэр, видите, — она слегка поднялась на цыпочки и ткнула пальцем в древко, — здесь небольшая трещина.       — Да, вижу, — Том кивнул и отдал палочку Непер, продолжив: — Что ж, думаю, в таком случае Вам стоит поговорить с главой Вашего факультета, мисс Непер, потому что обычные заклинания Вам не помогут. Я провожу Вас.       Он обернулся и нашёл Гермиону взглядом.       — Мисс Грейнджер, продолжите, пожалуйста, дуэль с мистером Макнейром.       — Конечно, профессор, — кивнула Гермиона, неспешным шагом направляясь к нахмурившемуся Макнейру.       Она сморщилась от мысли, что ей придётся тренироваться с Гленном Макнейром, слизеринцем и Пожирателем смерти, который хоть и был единственным, кто не провожал её презрительным взглядом, однако его резкость и грубость по отношению к ней, словно она осмысленно тратила его время, оставляли желать лучшего. Его наглость и отсутствие манер в некоторых моментах только потому, что она девушка, вызывали в Гермионе острые приступы отвращения, потому как её родители и она сама придерживались мнения, что мужчина должен быть, в первую очередь, воспитан.       Они молча встали в нужную позицию и начали посылать друг в друга заклинания, что практически мгновенно блокировались каждым из них. Гермиона в ходе их молчаливой дуэли, что показалась ей слишком вялой и предсказуемой — тренировки с Томом проходили во много раз интереснее хотя бы из-за их постоянных споров, когда она освоила невербальную форму заклинаний, — заметила, что Макнейр был необычайно слаб; создавалось впечатление, словно бы он и вовсе не собирал все свои силы воедино, когда пытался заколдовать её или отклонить ответные атаки.       К концу урока их дуэль закончилась «ничьей», и Гермиона со смешанными чувствами пошла вслед за Гарри и Роном, что уже давно потерялись в толпе, выходящей из кабинета, однако голос остановил её:       — Мисс Грейнджер, останьтесь, пожалуйста, — произнёс Том, возвращая парты и остальную мебель на места.       Гермиона обернулась и выгнула бровь, безмолвно спрашивая его о причинах, ведь он должен был знать, что до следующего урока меньше пятнадцати минут.       — Хорошо, — тихо сказала она и неспеша подошла к нему, когда все вышли из класса, оставив их наедине. — Ты что-то хотел, Том?       Он кивнул и на мгновение прижал пальцы к переносице, массируя её мягкими подушечками, что впивались в кожу, опёршись бёдрами о стол.       — Сегодня в восемь в Выручай-комнате будет собрание, и я бы хотел, чтобы ты присутствовала на нём.       Брови Гермионы взлетели ввысь после его слов; она совершенно не ожидала, что причина её задержания будет вновь заключать в себе Пожирателей.       — Зачем? — спросила Гермиона, неосознанно сжав кулаки; Том проследил за этим невинным движением, что крыло в себе множество отрицательных эмоций касаемо его слов, куполом окружавших её, но ничего не сказал. — Ты никогда не говорил ничего подобного, ограничившись тем, что я должна тратить на них больше десяти минут каждые три дня, а теперь я резко тебе понадобилась?       Том сузил глаза и медленно произнёс:       — Мне есть, что сказать вам всем, Гермиона, поэтому ты, являясь частью моего окружения, должна также присутствовать на собрании.       Гермиону передёрнуло при слове «частью», словно бы сейчас, на краткий миг, он говорил с ней как со своим Пожирателем смерти, а не как с Гермионой Грейнджер.       — Я не твой Пожиратель, Том, чтобы, «являясь частью твоего окружения, присутствовать на собрании», — прорычала она, напрягшись всем телом от формулировки.       Том моргнул, мгновение молча стоя перед ней, однако бархатный, почти ласкающий слух смешок сорвался с его розовых уст, и он подошёл к ней.       — Ты смешна, моя дорогая, — его впервые за всё время горячая ладонь нежно прикоснулась к её щеке, поглаживая кожу. — Конечно ты больше, чем все они, но я говорил о нашей с тобой, — рука соскользнула вниз, и тонкие пальцы прошлись по купидоновой дуге, очерчивая её изгибы, — связи, подразумевая тебя как часть моего окружения.       Её щёки залились румянцем после его слов, что кольнули шипом сердце, задев чувствительные струны, чей импульс дрожью прошёл по всему телу, и она задрожала.       — Понятно, — тихо сказала она, неосознанно прикоснувшись пальцами к его запястью второй, опущенной руки; подушечками она обводила выступающую кость, чувствуя, как тонкая кожа покрывается мурашками.       — Как твои попытки найти противоядие?       Гермиона сморщилась и замерла, внезапно ощущая жжение в руке; прямо там, где было вырезано гнусное слово, оскверняющее её родителей в первую очередь, которых многие волшебники считают необразованными животными только потому, что они магглы, не умеющие колдовать.       — Ничего. Я ничего не могу найти, — мрачным голосом сказала она, чувствуя себя как никогда униженной очередной неудачей, что вновь свалилась на неё, почти задавив своей невыносимой тяжестью.       Том покачал головой, и его рука соскользнула с лица Гермионы.       — Может быть, ты просто не там ищешь?