The Professor

      Гермиона в шоке округлила глаза и приоткрыла рот, чувствуя, как воздух, окружающий их, вибрирует от минутной тишины, насевшей на их плечи подобно неподъёмному грузу. Её чувства разлетелись в пыль, позволив глубочайшей мгле накрыть их сверху, как мать накрывает одеялом своего обожаемого ребёнка на ночь, тихонько напевая колыбельную.       Драко крепко сжал губы, и улыбка невольно расцвела на них, покрытых трещинами, оставленными напоследок сильным ветром. Она, подобно кляксе, расползалась по его лицу, соответствуя неравномерному биению сердца Гермионы.       — А-а... — она открыла рот и вскинула брови, ошеломлённо глядя на него. — Что ты... то есть, она...       Холодные руки Драко обхватили её запястья, и она поддалась ему, покорно направляясь в туалет вслед за ним. Бросив взгляд назад, в коридор, она аккуратно закрыла за собой дверь и повернулась к нему, невольно заметив, что он от нетерпения заламывал пальцы.       — Она выздоровела, — пробормотала Гермиона, не сводя с парня взгляда.       — В процессе, — поправил её Драко, сделав один шаг к ней.       Уголки губ Гермионы задёргались, и она сказала:       — Да... Вау, это... — она запнулась и, покачав головой, преодолела расстояние между ними, заключив Драко в крепкие объятия; блондин, застыв на мгновение, прижался к ней в ответ, несильно нажимая на её выступающие лопатки. — Прости, я просто... удивлена. Сильно, — она впустила смешок из уст, что утонул в мужском плече. — На самом деле, я в шоке.       Он тихо рассмеялся, произнеся: «Я тоже», отчего его худое тело задрожало в руках Гермионы, и положил щёку на её макушку.       — Не извиняйся, Грейнджер, твоя реакция ещё не самая странная.       — Какая была у тебя? — спросила она, подняв голову.       Её вопрос встретило недолгое молчание, за время которого Гермиона не отводила глаз от Драко, который стеклянным взором впился в пространство за ними. Небольшой румянец тронул его щёки, и он, склонив её лицо обратно к своему плечу, пробормотал:       — Первые полчаса я сидел у окна на полу, раз за разом читая письмо, которое мне прислал отец. Мне казалось, — его голос понизился, словно бы пытаясь скрыть в нём дрожь, — что это какой-то несбыточный сон, потому что чувства внутри, что я испытал в это утро, были слишком... э сюрреалистичными, непривычными настолько, что я долго не мог понять, сплю я или нет.       Она провела ладонью по его плечу, когда почувствовала, что его тело сильно содрогнулось по окончании слов. До её слуха долетел краткий всхлип, что вибрацией пришёлся по груди, к которой она прижималась, и Драко с мученическим вздохом отстранился от неё, направившись к раковине. Заламывая пальцы, Гермиона смотрела с приоткрытым ртом, как он прижался к ней руками — до побеления в пальцах — и склонил голову вниз, часто задышав.       Облизав пересохшие губы, она осторожно двинулась к нему. Кровь застучала в её ушах, когда она едва не подскользнулась, однако, не обращая на это ни малейшего внимания, Гермиона достигла Драко и положила вновь положила руку ему на плечо, несильно сжав. Невольно подняв свою голову, он посмотрел на неё, отражённую в зеркале, и игла кольнула её в самое сердце, когда она увидела застывшие кристаллики слёз в уголках его серых, как расплавленное серебро, глазах.       — Подожди, Грейнджер, — Драко покачал головой и опустил её, включив воду, что шумным потоком бросилась по пространству керамической раковины.       Гермиона взяла его за запястье и потянула на себя, отчего он сжал губы.       — Не закрывайся от меня, — прошептала Гермиона, склонившись к лицу Драко. — То что ты плачешь... в этом нет ничего такого, что стоило бы прятать от меня.       — Просто... — он глубоко вздохнул, и Гермиона отпустила его руку, безмолвно наблюдая за тем, как он смачивает ладони в тёплой воде и проводит ими по своему лицу, несильно похлопав по щекам, словно бы пытаясь прийти в себя. — Пойми меня правильно, Грейнджер. Не каждый мужчина захочет, чтобы девушка видела его слёзы.       — Это не слабость, Драко, — она неодобрительно сжала губы. — Я уже видела, как ты плакал, и никогда не осуждала тебя из-за этого. Но... если тебе неловко... — он кивнул, и она отступила на несколько шагов, терпеливо дожидаясь его.       Когда Драко окончательно успокоился и пришёл в себя, он подошёл к ней, прислонившейся к косяку двери, и спросил с уже привычной ей усмешкой на губах:       — Давай, Грейнджер, — Гермиона подняла бровь, и он уточнил, убрав руки в карманы брюк: — Я знаю, что у тебя есть вопросы ко мне по поводу лекарства и письма — то, как ты покачиваешься на месте, говорит само за себя.       Гермиона покраснела и замерла, неловко скрестив руки на груди, словно бы пытаясь защититься от его слов.       — Что было в письме, которое тебе прислал... твой отец, мистер Малфой, да?       Драко кивнул и, проведя рукой по чуть растрепавшимся волосам, что были на концах мокры, достал из кармана чуть смятый пергамент, протянув его Гермионе. Она удивлённо посмотрела на него, явно не ожидая, что он разрешит прочесть его, но так же безмолвно приняла его и развернула бумагу.       Драко, закусив губу, наблюдал за тем, как гриффиндорка перед ним скользит глазами по скупым, коротким строкам, что были преисполнены сухостью и некоей гордостью. Он поморщился, когда её глаза округлились, а щёки чуть заалели.       — Том? — выдохнула она своим тонким голосом, вызвав глубоко внутри него адскую смесь чувств.       Он закивал и, не удержавшись, закатил глаза, отвечая на её ошеломлённый взгляд, направленный на него:       — Да, да, совершенно верно.       — Но... он же...       — Сначала я подумал, что это ошибка, однако...       Он остановился, когда на губах Гермионы начала медленно расцветать солнечная улыбка, отчего кожа в уголках рта чуть сморщилась, чего он не мог не найти привлекательным. Её розовые губы почти беззвучно прошептали: «Ты сделал это», пока стеклянный взор впивался в шероховатую бумагу, прежде чем множество эмоций промелькнуло на его лице.       — Погоди, ты... — глаза Драко расширились от понимания, — ты знала!       Гермиона приоткрыла рот, ощущая краску на лице.       — Вообще-то, я даже не думала, что...       — Только не говори мне, Грейнджер, что это ты была инициатором помощи.       Гермиона пристально посмотрела в его глаза и тихо ответила, слабо сжимая и разжимая кулаки:       — Я хотела лишь помочь тебе, Драко, твоей матери, — гримаса бесконечной боли исказила его лицо, почти заставив её вздрогнуть, после чего она продолжила говорить: — Я видела, в каком состоянии ты находился последние недели; видела, что наши поиски абсолютно бесполезны и не приносят желаемых плодов, а времени совершенно мало! Мне было невыносимо больно ежедневно наблюдать за тем, как ты увядаешь, становишься, подобно призраку, при этом осознавая, что рядом со мной всегда находился возможный источник помощи.       — Источник помощи, которого я терпеть не могу. Даже больше — ненавижу, — его голос был спокоен и тих, однако эмоции, бушующие в серых глазах, сказали ей больше, чем возможная интонация парня.       Гермиона облизала губы и скрестила руки на груди, чуть пошатнувшись на своём месте из-за потери дверного косяка, поддерживающего её тело.       — Я не буду извиняться, — сказала она и подняла подбородок, словно бы в подтверждении своих слов.       Драко, ещё смотря на неё не менее минуты, неожиданно усмехнулся и провел до сих пор подрагивающей от пережитых эмоций рукой по своим светлым волосам, длинными пальцами зачёсывая их назад. Гермиона с бесстрастным выражением лица наблюдала за тем, как несколько коротких прядей опали на его высокий лоб, шёлковыми кончиками касаясь бледной кожи.       — Я чувствую себя обязанным ему. Чёрт, — он резко выдохнул и сморщился, словно бы от отвращения, — я действительно чувствую себя обязанным чёртовой полукровке.       Гермиона сильно вздрогнула, и её глаза округлились, делая её похожей на невинного маленького оленёнка перед ним. Драко не был особо удивлён её реакцией на его слова— по-другому говоря, он ожидал этого, когда назвал Риддла чёртовой полукровкой.       — Что? — спросил он, подняв брови. — Надеюсь, ты не думала, что, начав дружить с тобой, я стану...       Она быстро покачала головой и коснулась пальцами его предплечья, не отводя глаз от двери:       — Я не об этом, Драко.       «Что ж, теперь я удивлён».       — Что случилось?       — Через несколько минут начнутся Чары, — она посмотрела на него, отводя его к двери. — Блин, мы пробыли здесь больше пятнадцати минут! Немыслимо!       Драко поднял брови, едва сопротивляясь затопившему его нутро желанию закатить глаза. «Ладно, это было вполне предсказуемо», — подумал он, с раздражением понимая, что придётся перенести их ещё незаконченный разговор на более удачное время. Смотря, как она отпускает его и поворачивается к двери, на ходу проводя пальцами по длине своей юбки, он остановил её за запястье.       — Что такое? — спрашивает она с толикой раздражения, поселившегося у неё в крови, невольно оборачиваясь к слизеринцу. — Я же сказала, мне надо на Чары, Гарри и Рон будут искать меня...       — Я уверен, что они найдут тебя возле входа в класс, — бормочет Драко и, бросая краткий взгляд на её левую руку, где, как он предполагал, находилось кольцо, низким голосом говорит: — Нам надо поговорить, Гермиона.       Беспокойство мелькает тёмными тенями на её лице, когда она провожает его взгляд своим, и резко выхватывает руку из его, чуть нервно потирая запястье.       — О чём?       Он морщится от её реакции и отходит на шаг назад, убрав руки в карманы брюк.       — Крестраж, — протягивает он, и его трогает жгучее любопытство, когда на её лице мелькнули ужас и сильнейшее удивление. — Это крестраж, верно? Кольцо на твоём пальце.       Драко буквально мог видеть, как происходит мозговой процесс в голове Грейнджер, как крутятся никогда не прекращающие свою работу шестерёнки, и как подозрение всплывает на её лице красными пятнами, когда она полностью поворачивается к нему. Ему было искренне интересно, почему это странное, на его взгляд, слово, что с горечью ощущалось на языке во время и после произношения, вызвало у Грейнджер подобную реакцию, и он отчаянно хотел узнать, что оно означает.       — Что ты знаешь о нём? — прошипела она, сузив глаза.       — Меня больше интересует, что ты знаешь, Грейнджер.       Она сглатывает, и Драко скользит взглядом по её слегка покачивающемуся горлу, с болью в груди понимая, что не может оторвать глаз от нежной кожи.       — Встретимся после уроков у Чёрного озера, — бросает она перед тем, как захлопнуть дверь, оставив его одного в туалете для девочек.

* * *

      «...он знает, что такое крестражи?»       Том усмехается, когда его обволакивают истеричный голос в её мыслях, ужас и ледяное беспокойство. Юная мисс была взволнована знаниями Малфоя-младшего, явно не ожидая, что ему станет известно об артефакте так быстро. И хотя Том был малость удивлён, его преисполнило чувство восхищения им, однако это было весьма предсказуемо исходя из того, какие книги он послал на Рождество Гермионе. Более того, он был уверен, что, желая помочь своей подружке, Драко так же не прошёл мимо школьной библиотеки, полагаясь на многовековые знания, что она содержала в себе.       — Том?       Его ухмылка возросла, когда несколькими комнатами от него послышался нежный девичий голос. Смотря прямо на своё отражение в зеркале, он расстегнул первые две пуговицы чёрной, идеально выглаженной рубашки, кончиками пальцев проводя по её шелковистой, ласкающей чувствительную кожу ткани.       — Где ты?       Том, сдерживая гортанный смех, пронзает взглядом собственные глаза, что почернели, подражая ночи, и крикнул бархатным голосом:       — Спускайся на кухню, Анна, — и уже чуть тише говорит: — Уверен, ты найдёшь её, дорогая.       С полным чувством удовлетворения, вызванным заклятьем, что пропитывал собой кольцо на пальце Гермионы, он взял бежевую палочку с прикроватной тумбы и аккуратно убрал её в карман своих брюк. Окинув себя последним взглядом, он изобразил на лице приятную, соблазнительную улыбку, и вышел из спальни с витающим вокруг него предстоящим весельем.