***
All my thoughts are with you forever Until the day we'll be back together I will be waiting for you
Первые несколько секунд у Вики ушли на то, чтобы понять, где находится она, происходит ли то, что происходит, на самом деле, и, самое главное, что ей делать во всей этой ситуации. Неожиданный порыв молодого херувима уже сложно было назвать чем-то новым или даже отдаленно удивительным, но именно этот поцелуй, пожалуй, оказал на нее самое сильное воздействие за всю никак не заканчивающуюся ночь. Может быть, секрет этого крылся в позе, в которой она чувствовала себя одновременно беззащитной и всесильной. Или же в этом непередаваемом ощущении веса мужского тела на себе: крепкого, властного, но вместе с тем удивительно податливого, бережного и чуткого. Или в таком непривычном контрасте, когда ледяные капли святой воды так волнующе сочетались с его разгоряченной кожей. Нэйтан цеплялся за поцелуй, как за саму жизнь, но девушка, определенно, не возражала против такого расклада. — Никогда… так… больше… не делай… — наказал он в ежесекундных перерывах между своими поцелуями. — Как «так»? — C неизвестно откуда взявшейся игривостью мурлыкнула она, когда все же сумела выкрасть немного времени для вопроса. Он стремительно прервал ее весьма приятным для обоих сторон способом, но затем сурово настоял: — Если я говорю, что надо уходить, значит, надо уходить Она, улыбнувшись почти невинно, хотя лукавые искорки в глазах выдали все ее потаенные мысли, обняла его лицо ладонями и доверчиво прижалась носом к его подбородку, лишая херувима последних аргументов, если таковые к тому моменту у него еще оставались. Невыносимая усталость от произошедших событий неумолимо отступала под натиском стремительно возвращающихся сил. Стоило ли благодарить за такое созидательную составляющую святого источника или же бушующую в обоих сердцах накопившуюся страсть — неизвестно, но это не имело никакого значения. Важным было лишь то, что они оба выбрались из этой секции лабиринта целыми и невредимыми, а теперь оказались в такой упоительно приятной власти друг друга. Вики, которая будто впервые в жизни познавала всю свою женственную суть, без оглядки делилась с ним всем, что была в силах дать. Каждое новое касание, каждый поцелуй — все, лишь для него. Взамен же она требовала только одного — его всего, без остатка. — Вики… Его тихий, слабый, почти охрипший голос доносился откуда-то издалека, но она лишь сильнее выгнула под ним спину и ловко пробежала пальчиками по гладкому хлопку серебряной майки. — Вики, пожалуйста… — почти со стоном отозвался он. — Я ведь не железный. Ей захотелось рассмеяться — легко и озорно. — И это прекрасно, — с безмятежной улыбкой откликнулась она и, с мастерством какой-нибудь обольстительной наложницы, закинула ногу на его бедро, без слов давая ему недвусмысленный сигнал к дальнейшим действиям. На мгновение ей даже показалось, что ее хитроумная затея удалась: в тот момент он обжег ее по-настоящему отчаянным, диким, головокружительным поцелуем, и опустился вплотную к ней, отчего по венам тут же пробежала восхитительная волна удовлетворения от соприкосновения с его телом. Она уже почти что перенеслась в иное измерение, но тут одной лишь до безумия сухой фразой он буквально перечеркнул все ее планы, жестоко спустив с Небес на грешную землю: — Нам нельзя.***
Он окончательно потерял голову — иного оправдания его безрассудным действиям попросту не существовало. Все еще гуляющий в крови адреналин вперемешку с ядом сделали свое неугодное дело, подло направив его по коварной дорожке отчаянного влечения. Пока в голове клокотали отголоски страха, он лишился последних намеков на самоконтроль. В какую-то долю секунды он оказался сверху, а она — точно под ним. Дурманящий запах ее тела, усиленный чистотой святой воды и обострившимся обонянием. Влажная ткань бледно-розового шелка, облегающая каждый волнующий изгиб… Непозволительно тонкие лямки, с минуту на минуту грозящие сползти с ее плеч. Он ходил по краю, и, чем дальше, тем сильнее казалось, что одного лишь ее неосторожного жеста хватило бы, чтобы столкнуть его в бездну, куда он неумолимо утянет и ее. Сдерживаться становилось все невыносимей. С трудом нащупав в тонущем сознании последнюю спасительную нить, он произнес самые жуткие слова, которые только мог выбрать: — Нам нельзя. Она в ужасе и неверии распахнула глаза, и он почувствовал себя самым отвратительным человеком из всех, кто когда-либо жил на Небесах, земле, а, возможно, и во всем Аду. Он, будто освободившись от невидимых пут, резко отстранился от нее, и сел рядом, тяжело дыша. В попытках вернуть себя в реальность и избавиться от любых напоминаний о пленительном искушении, он прикрыл лицо руками и будто застыл, пока в душе крыл себя последними словами. — Да, разумеется, — со злостью и отчаяньем процедила она, поднимаясь. В безрассудной ярости, она стукнула кулаками по земле. — Конечно! — На глазах девушки проступили первые слезы, и его с головой накрыла волна ее непередаваемого унижения, отчего он почувствовал себя еще хуже, чем прежде. Он знал, что она имеет полное право злиться, поэтому не стремился остановить ее или успокоить — ей необходимо выговориться, а он, благодаря собственной слабости, теперь обязан выслушать каждую ее справедливую реплику в свой адрес. — О чем я только думала? — продолжала причитать она. — Конечно, нам нельзя, как я могла забыть? Благородный херувим и какая-то никчемная Непризнанная, как же… Последнее высказывание словно вырвало молодого человека из его транса. — Что? — Его голова резко повернулась в ее сторону. — Ты… ты думаешь, дело в этом? Она готова была продолжить свой гневный монолог, но что-то в его надломленном голосе остановило ее. — Да? — немного неловко откликнулась она, но тут же мысленно отругала себя за мягкотелость. — В чем же еще? — Шепфа… — выдохнул он и с силой зарылся пальцами в волосы, взъерошив их. Его собственные слова и действия натолкнули Вики на подобные размышления. И кто он после этого? Больше врать он не мог. Пришло время все ей рассказать. — Дело вовсе не в этом. — А как же запрет? — упрямо продолжила напирать она. — Запрет существует на случай, если Непризнанные примут противоположную сторону, — тихо заметил он. — А у меня нет сомнений, кем станешь ты, когда выпустишься из школы. — Тогда… — осеклась она. — Что не так? Вики не прекращала перебирать в голове все возможные причины такого поведения. Если дело не в запрете, значит, она что-то сделала неправильно? Она недостаточно соблазнительна для него? Или, наоборот, повела себя чересчур распутно для ангела, и ему стало противно? Или… — Выслушай меня, — неожиданно попросил он и занял место перед ней, сев на колени. Его взгляд бегал из стороны в сторону, а он все никак не мог подобрать правильные слова. Их глаза оказались на одном уровне, и он чуть было вновь не пропал в ней. — Я… Мне… — Язык попросту отказывался его слушаться. Вики продолжала внимательно смотреть на него, а он не мог ей даже признаться. Тогда, стремительно выдохнув, он одним быстрым движением оттянул высокий ворот майки. Вики вскрикнула от неожиданности и прикрыла рот рукой. — Господи… — вырвалось у нее. — Что это?.. Чуть ниже ключицы молодого херувима, прямо из-под кожи, образуя подобие полукруга, выглядывало нечто, что Вики приняла за вживленные в кожу металлические прутья. — Ошейник. — Что?! — Часть моего заклятия, — наконец заговорил он. — Для того, чтобы превратить божественное существо в дракона, ему впрыскивают в кровь зелье и вживляют под кожу ошейник. Это необходимо для закрепления магического действия. — И от него не избавиться? Он так всегда и останется с тобой? Девушка не знала, зачем задает ему такие странные вопросы, но только в глубине души она чувствовала неприятное нарастающее беспокойство. Он сперва промолчал, а затем подтвердил: — Да. — Это же просто бесчеловечно… — прошептала она и протянула к нему руку, но вовремя остановилась: — М-можно? Он, не разрывая зрительного контакта, медленно кивнул. Как можно аккуратнее она дотронулась кончиком пальца до одного из прутьев, и ей тут же ярко представилась картина того, как Нэйтану вживляют эту конструкцию. К глазам вновь подступили слезы, но уже не унижения, а искреннего сострадания, и она с придыханием погладила кровоточащую под прутом кожу. Подумать только… Ее бедный Нэйт. Значит, вот что он изначально пытался спрятать под кофтой, которая впоследствии сгинула в пасти у одной из адских собак. — Но… Как тогда это связано с… тем, что ты сказал? Уже тогда, она знала ответ. Понимала, к чему ведет этот разговор. Но теплящаяся в сознании надежда заставляла ее верить в то, что он признается в чем-то другом, а ее версия покажется несусветной глупостью. — Вики, я ведь стал человеком не навсегда. Ей показалось, что ее затянуло в вихрь и лишили голоса. Как? Если… Значит?.. Он рвано вздохнул, после чего задрал майку, под которой, подобно клейму, на его груди образовалось лазурное пятно. Ребристая драконья чешуя. Сердце девушки рухнуло вниз. — Уже на рассвете, а, может, и раньше, я вновь стану Фыром, — сообщил он, заправляя майку обратно. Ей стало катастрофически не хватать воздуха. — И я даже не знаю, буду ли я помнить все так же, как и прежде. И буду ли я помнить тебя. — И ты знал? С самого начала? Слова задели его сильнее, чем могло показаться. — Знал. — Поэтому так смотрел на часы в библиотеке? Поэтому взял с собой Люцифера? На случай, если путешествие затянется? — Он мог лишь молчать, подтверждая каждую ее догадку. — Поэтому просил прощения, когда поцеловал меня у расщелины? Он не сводил с нее посеребренных глаз, в которых она без помех читала ответы на свои вопросы. Он ожидал, что она оттолкнет его, обвинит во всех смертных грехах (и будет права), но вместо этого она продолжила: — Но ты ведь вновь стал человеком… — она всхлипнула, но попыталась это скрыть. — Несколько трав-антидотов, которые помогли временно снизить концентрацию яда в крови. А ошейник… Его помогли снять Субантры, а окончательно перекусил Ширф. — Ширф? Морской дракон Кроули? — Верно. — Если он помог тебе, получается, он тоже… понимает? Нэйтан покачал головой: — Ширф уже давно не помнит, кем являлся до этого, поэтому Мисселина и использовала его в своих целях. Ей зачем-то требовалось уничтожить мыслительное дерево, а Ширф оказался весьма удобен для этого. Скажем так, я никак не давал этому случиться, — он грустно улыбнулся, а затем с печальной усмешкой добавил: — Одна из причин, почему карга ненавидит меня. — Но тогда как же… — Подставить шею под клыки в нужный момент не так и сложно. Главное, правильно подобрать маневр и соперника. — Но ведь если ты смог избавиться от заклятия один раз, значит, сможешь и в другой, так? — Нэйтан без труда уловил ноты отчаяния в ее голосе. — Даже если ты не вспомнишь, я могу… — Вики, — перебил он и поймал ее активно жестикулирующие ладони в свои. — Даже один раз совершить подобное стоило титанических усилий — это затея ни на один день, неделю или даже месяц. Второй раз этому и вовсе не суждено сбыться. — Но почему?! — упрямо, почти по-детски, воскликнула она. Должен же быть способ снять это дурацкое драконье проклятье! Да он же уже существует! — Потому что снимать ошейники запрещено, — спокойно объяснил он. — Я, наверно, первый, кто провернул это сам, так как оставался в сознании, но подобные случаи существовали и до этого, только тогда это пытался сделать кто-то другой. Кто-то, кому оказалась небезразлична судьба обреченного дракона. И, поверь мне на слово, ничем хорошим это не заканчивалось для обеих сторон. Если ошейник сняли незаконно единожды, то второго раза уже не предусмотрено. — Но зачем ты тогда это сделал, если это стольким грозит? — обвинила она, но он знал, что так выражалось ее беспокойство за него. — Ради тебя. — Глупости! Я не стою того, чтобы подвергать себя такой опасности. — Еще как стоишь, — тепло возразил он. — Я чувствовал, что что-то затевается против тебя, поэтому пытался сказать, предупредить, но ты не понимала меня. А когда я увидел, как мимо меня пронесся Энди с осколком, я чуть не обезумел от ужаса. Гаденыш удачно скрылся в узком проходе, и я не смог зацепить его. Пришлось в очередной раз схватиться с Ширфом, чтобы наконец завершить начатое. — Но это же все равно не причина, чтобы поставить на кон собственную жизнь, Нэйт! — Причина есть. И знаешь какая? — Он подался к ней ближе и, после небольшой паузы, медленно произнес: — Я люблю тебя. Ее сердце будто пронзила молния. Яркая вспышка, опьяняющая и ослепительная. Ни один мужчина, кроме, разве что, ее отца, никогда не говорил ей этих слов. Даже Дино так ни разу и не признался ей в этом, даже ради своего задания. А Нэйт сказал это столь просто, твердо и уверенно, что лишил ее возможности выдвигать любые иные обвинения. А он уйдет из ее жизни через какие-то несколько часов, а то и того меньше. Этого просто не может быть. Стоило ей только обрести его, как теперь она оказалась вынуждена потерять навсегда? Как ей впредь смотреть в восхитительные серые глаза Фыра, зная наверняка, какую историю они на самом деле скрывают? — Нэйтан… Он, совершенно не требуя признания взамен, смахнул большим пальцем слезу на ее щеке, которую она до этого там даже не ощущала. — То есть, мы никогда больше не увидимся? — Почти признавая поражение, едва слышно поинтересовалась она, и он вновь промолчал. — Нет… Нет! — Она отчаянно старалась найти решение в своей голове. Должно же быть что-то. Но если даже Нэйтан не видел положительного исхода, неужели сможет найти она? — Нам пора, — мягко напомнил он и попытался было подняться, но она стремительно обхватила его шею руками, удерживая на земле. Она обняла его настолько крепко, насколько могла, и он бережно погладил ее по спине. Не в силах больше бороться с собой, он коснулся губами ее виска и уткнулся носом в ее волнистые мягкие волосы, стараясь запечатлеть в памяти каждую ноту столь приятного аромата. В тот момент девушка приняла решение. Даже если у них почти не осталось времени, она воспользуется каждой бесценной секундой. Она запустила пальцы в его пушистые волосы и принялась покрывать нежнейшими поцелуями шею и линию подбородка, заставляя его вновь оказаться под влиянием ее чар. — Вики. — Пожалуйста, — дрогнувшим голосом едва не взмолилась она, уже ощущая соленый привкус слез на губах. — Вики, после ты будешь меня ненавидеть, — слабо попытался вразумить ее молодой человек. Он дотронулся до уголка губ девушки, а затем медленно провел по ее подбородку подушечкой пальца, и она вновь неосознанно сравнила его с Дино. Безупречная бархатистость кожи ангела не шла ни в какое сравнение с мозолистыми, но такими мужественными, пальцами Нэйта. — Никогда, — ловя воздух пересохшим ртом, искренне пообещала она. И тогда он сдался. Покорился. Пал, как поверженный боец. Для него остались только настоящее, она сама и ее опрометчивое желание, которое по роковой случайности так удачно и неудачно совпадало с его. Наконец, он ответил на ее требовательный поцелуй, и Вики прижалась к нему еще сильнее, а затем то ли он уложил ее обратно на спину, то ли она увлекла его на гладкую теплую землю. Он медлил, нарочно тянул время, давая ей возможность одуматься, но она была непреклонна. Она точно знала, чего хотела, и никто и ничто не заставило бы ее передумать. Опрометчивая страсть спряталась под пологом ночи, укрыв пару на прощание пледом из хрупкой нежности. Нэйт целовал ее все дольше и томительней, отчего она терялась в пространстве и времени. Стоило его губам опуститься ниже, как тело, даже без ее ведома, мгновенно отозвалось. Металлический звон пряжки его ремня показался ей самой чудотворной мелодией на свете. С каждой новой секундой девушка все больше боялась, что он найдет новые нелепые оправдания, но, когда она, едва касаясь кожи, провела рукой по его напряженным предплечьям, она убедилась, что пути назад для него не существовало. Пара мгновений, один стремительный поцелуй, и наступает момент долгожданного единения. Именно тогда Вики впервые открылся мир настоящей любви. Когда не только она дарила себя всю партнеру, но и он принадлежал ей целиком и полностью. Его движения сперва плавные, аккуратные и размеренные, неизменно подкрепляемые новой порцией благоговейных касаний губ, но, чем дальше, тем сильнее он покорялся своим желаниям. Когда он уже прикусывал ее тонкую кожу, она все с большим упоением тянулась ему навстречу. Когда их руки соединились в замок, на долю секунды ей невольно вспомнился злополучный отель и Дино, но Нэйт так крепко сжал ее ладонь и столь упоительно глухо застонал ей в шею, что неприятное воспоминание испарилось без следа. Никакие идеально выглаженные кипенно-белые простыни «Афродиты» не могли сравниться с комфортом обычной земли, которая с такой легкостью превратилась в мягкую перину под влиянием его близости. Нэйт — не Дино, и это самый замечательный факт из всех, что ей доводилось знать. Когда зарождающаяся приятная пульсация во всем теле начала окончательно путать мысли, перед Вики во всей своей божественной красе предстали новые грани внеземных отношений, построенные на искренних чувствах. Не только их тела, но и энергии сплелись воедино, многократно усиливая блаженство друг друга и навсегда связывая их непростые судьбы. Лишь только стена боли от скорой неминуемой разлуки невидимой тенью омрачала таинство той лунной ночи. Предпиковое состояние длилось непозволительно долго, но, когда стремительная сладкая нега накрыла ее всю, с ее губ стоном наконец сорвалось такое желанное для него: — Натаниэль…