АКТ I
ЭКСПЕРИМЕНТ
Нахер это признание. Нахер мне сдаваться. Всё равно посадят надолго, рано или поздно отыщут мой дневник, и вот тогда пиздец мне. Засяду глубоко и надолго. Так я и решила: никуда не пошла, вместо этого постепенно вернулась к учёбе, к типичному режиму дня. Всё пролетело мимо меня так, как будто это был страшный сон. Ничего в моём обыденном распорядке дня не изменилось, только время от времени я так и вспоминала, что моими руками был убит первый хач. Наглый хач, очень заслуживающий, на самом деле, своей смерти хач. Тот ещё хач - противная сука, не заслуживающая того, чтобы дышать со мной одним кислородом. Вообще не заслуживающая того, чтобы дышать. Хорошо, что он, наконец, подох, а ещё лучше, что от моей руки. Честно говоря, это...
Странно это. Не понимаю, что происходит внутри. Страх прошёл, меня так никто и не нашёл с наступлением декабря. Труп убрали, объявлений нет, насчёт процесса суда ничего не знаю. Никто ни о чём не шумит. Всё тихо. Чертовски тихо. Настолько обыденно и повседневно всё осталось, что это даже пугает настолько, будто я в кукольном театре одного актёра, а не в сложно организованном, блять, социуме. Все же должны о чём-то шептаться, чего-то бояться, предрекать и сомневаться, накладывать друг на друга подозрения и сомнения, просить и требовать, звать на допросы, проводить обследования и расследования, но... Ничего не происходит. НИЧЕГО.
И ЭТО ОХУЕННО. Это прост
ро ОХУЕННО. Я сделала то, чего делать нельзя, и никто глазом не повёл! Я замочила человека посреди живой улицы, убежала ото всех с ножом на виду, и никто мне ничего не сказал! Никаких подозрений, никаких претензий, косых взглядов или слов! Ничего! Просто ничего! Это... Я даже не знаю, что и сказать. Я даже не знаю, как выразить всё своё счастье. Я сейчас осознала, как выместила на одном быстром убийстве весь тот гнев, что накопился во мне за эти годы. Возможно. На душе стало так спокойно с исчезновением Тимура, что в один момент мне даже показалось, что больше можно ни за кем и не охотиться. Но это желание возникло на следующий день вновь, образовалось столь же быстро и неосознанно, как в целом первостепенная потребность в лишении жизни. Чёрт, мне снова хочется кого-то треснуть, будто девственный орешек.
Я ощущаю в себе невероятные возможности. Моя перспектива, походу, уходит далеко за горизонт. Если это я случайно его так чиркнула, то что я смогу проявить тогда, когда решусь убить намеренно? На что моё тело вообще способно? Что я в полной мере могу? Сколько я перебью, какой промежуток времени продержусь, до какой стадии дойду? Сколько человек привлеку? Надеюсь, что как можно меньше, но в целом частые убийства ознаменуют поднятие общественного интереса, но медлить с сокращением популяции мне как-то совсем не хочется. Говоря откровенно, во мн
не бурлит что-то, что похоже на экстаз. Это дикий кайф. Горячесть пробирает по всей оконечности тела.
Будто волна катается по горлу туда-сюда. Что-то нависло в сердечке или лёгком, слегка натираясь своими мягкими отростками о мой внутренний эпителий. Мягкий комок встал в глотке. Дышать и тяжело, и легко... Как же мне хорошо... Я представляю из себя хоть что-то стоящее. Я имею силы, имею способности, имею реакцию и дух. Я не дрогнула, я противопоставила знания и умения, я смогла замочить гада прежде, чем он замочил меня. Я оказалась сильнее. Он сдох, захлёбываясь кровью, а я осталась мало того что целой, так ещё и невредимой. И ни единого подозрения в мою сторону. Как же это классно!
Кажется, наступило то, к чему меня готовила жизнь. Это самое начало великих свершений. Война, потеря, голод, страх, слёзы, рассудок... Всё это было не просто потому, что судьба так распорядилась. Жизнь вела меня сквозь огонь и воду, чтобы закалить перед приходом в мою жизнь великой цели. Она проявилась перед глазами совсем недавно, первый шаг к её исполнению был мною исполнен двадцать третьего ноября, и теперь я здесь. Но чувствуется мне, что совсем не хватает уверенности и воли для преднамеренного убийства. Я понимаю, что нет у меня ни ,
того первого, ни другого даже для того, чтобы просто выйти на улицу, взять нож и зарезать какую-нибудь очередную тварь, богом забытую, никому не нужную и землю нашу сорящую, жрущую и пьющую в три горла, взамен не отдавая ничего, кроме слюны на асфальте, тонн говна, криков и денег на новую безделушку. Не хватает то ли желания, то ли смелости в очередной раз подставить себя под риск. Теперь уж точно всё будет сложнее, ибо народ станет внимательнее и станется мне, придётся выбирать вторую жертву тщательно, высматривая и вынюхивая определённых тварей. Как например, двух тех подростков.
Они стоят возле калитки, шумят и пьют уже не знаю сколько времени. Батя ещё не вернулся домой. Раздражают эти ебанаты меня до жути и так и хочется мне накинуться на них обоих, вновь извергнув с души своей гнев на недоразвитые умы. А если другой убежит - подумала я сейчас? Если одного я кокну, а другой убежит, то он же запомнит дом и приведёт сюда ментов. А против тех у меня уже не имеется толком ничего. Никакого арсенала, никаких умений, никаких средств самообороны. В этом доме, по моей оценке, обороняться вообще бессмысленно. У него крайне не приспособленная к обороне планировка, да и к тому же, чем мне вообще отстреливаться? Жареными ломтиками лука? Ладно, просто припугну их.
Довольно пугливыми оказались ребята. Стоило мне к ним подойти поближе, как они с напуганными, молодыми лицами, полными детского страха, повскакивали со своих мест и бросились налево по дороге, даже оставив свои бутылки. Распивали пиво, как удивительно... Один тощий, лицо острое, другой лицом более круглый и нос у него забавный, обоим не дать больше четырнадцати лет. Восьмой класс максимум, совсем мелкие педики. Уже в таком возрасте бухают, орут и сидят на чужих калитках, совсем никого не опасаясь. "В мои-то годы, ух бля", как начинал дед... Но я не начну. Лень тратить на это чернила. Надеюсь, что в случае чего окружающие сильнее поверят мне, а не двум пьяным тинейджерам, которые, к тому же, наверняка ещё получат от мамки пизды за несвязность мыслей, вызванных распитием алкоголя, и резвым запахом спирта из их молочных ртов.
Думаю насчёт того, кого убить следующим. А ещё о том, что я буду кушать на ужин. В холодильнике осталась лишь тройка яиц, пакетик с приправами для супа, лук репчатый в количестве одной штуки, четыре моркови, колбаса докторская, три банки пива, дохлая муха, мои не исполнившиеся мечты об игре на сцене, хлеб и соль. Заебашу-ка себе салат на этиловой основе вместо масла. Чувствую, этим вечером мне предстоит жёстко так... Обдрыстаться.
Хотя ладно, обойдёмся без пива. Хвала моему кишечнику, долгой и счастливой жизни, здоровья и благополучия, желаю как можно меньше встреч с глистами и долгих, счастливых дней в абсолютной темноте моего изнеможённого организма. Аминь. Да и мозгу моему поменьше навязчивых мыслей желаю, и рукам моим силы и выносливости, терпения на очередное выкрючивания буковок на желтоватых страничках, и ногам моим новых прошагавших километров желаю, и животу моему поменьше урчать, и глазам моим поменьше акцентировать внимание на всяких мелочных деталях, сопровождающих меня с ходом жизни, и плечам моим силы для таскания сумки, и бёдрам бы моим не стать шире, и крови бы мне более яркой, и эмоций бы более чётких, и печенья нормального такого, с шоколадной начинкой, или булочки с маком, чая ещё немножко, может сгущёнки варёной, или покурить на крайняк... Блин, может, сигареты бы действительно спасли моё положение, кто его знает?
