Благая Бойня

      Холода подступают всё быстрее. Насквозь промерзают мелочные тела луж, превращая те в бездушные куски льда. Лишённый рассудка ветер орёт в девяносто голосов, так и валит от того жажда замучить и убить как можно больше несчастных зверей. Что бомжи, что псы попрятались по подвалам, печка топит на всю. В эту послевоенную зиму обещает быть необычайно холодно, невероятно мёртво. Всем будет очень плохо. Сегодня я определилась с тем, кого убью: ненавистная мне девочка-лесбиянка по кличке Настя. Ненавистная маленькая сука. Невозможная для восприятия мелочная девица, неспособная к нормальному взаимодействию с обществом. Её лучшая судьба - быстрая смерть, какую я ей и собираюсь уготовить. Не рискую и не собираюсь убивать её долго, а к тому же у меня нет на это совершенно никакого желания, ибо я уверена, что визжать она будет круче буксующего колеса. Таких потенциальных истеричек надо ликвидировать быстро.       Ёбаная голубятня... Смерть пидорам - девиз сегодняшнего дня. У меня есть отличный план, как привлечь внимание этой суки, а остальное будет за моей решимостью. Главное - избрать нужный момент и не промахнуться.

***

      Зима. Отвратительное время. Особенно отвратительно оно тогда, когда ты даже не способен перенять чужую радость от летящего в ебало снега. Этого снега много, он давит тебя, обмораживает кожу, летит в глаза, слепит при яркости солнца иль фонарей... Убивает тебя снег. Душит. Заливается в твою носоглотку, поражая горячесть внутреннего мира и убивая горячий полёт живой фантазии. Зима - время отсеивания слабых от сильных, наиболее острая фаза естественного отбора. В этот раз я помогла ему. Я лишила жизни ещё одну несчастную мразь. Как я чувствую себя после этого? Сама не знаю. Всё внутри перемешалось, будто грязевой ком, и я не могу нащупать ничего конкретного. Возможно, это облегчение. Как будто меньше тяжести стало давить на меня и дышать стало проще. Расскажу обо всём по порядку.       Наш день, как и всегда, начинается с девяти часов. Собранные в одном месте мальчишки и девчонки открывают тетради и переносят запах от вкушённого плода наук на свою бумагу. Антагонист сидит на последней парте, расписывая в голове так, как будет выглядеть сегодняшний вечер. Где-то там, в третьем ряду, возле бледно-зелёной стены, восседает горделивая жертва собственных карьеристских амбиций. Мечтательный будущий предприниматель... Открыть свой бизнес - единственное желание навсегда. Девочка-конфетка, сплетённая коса, два прыща на щеке, восемь швов на извилинах и никакой грамотности речи. Никакого ума нет в её словах, только какие-то попытки мышления, сплетённые с вечной тягой к деградации. Невыносимая дура. Её надоедливые глазёнки всё время мечутся туда-сюда и не зря её не так возлюбили даже в этом классе. Почему она так всё время ко мне тянется..? Я что, похожа на гота? В таком случае, она станет моим первым готическим храмом, на котором я хорошенько отыгралась.       На перемене я сумела пересилить себя и подойти к ней. Настя сидела на скамейке у окна, на первом этаже, что-то вырисовывая чирками на большой бумаге. Иногда она поднимала заинтересованный взгляд на возникающий шум, как и свойственно всем людям, а после краткого внимания возвращалась к своему делу. Она молчала, слушая окружающие шумы. Может, чем-то мы и похожи с ней.       Девочка легко согласилась на предложенную прогулку. Выглядела она эмоционально возбуждённой, явно удивлённой от такого поворота дел: я видела огоньки в её широко раскрытых глазах, а затем наступившую радость, которую легко разделила с ней. Конечно, ведь она сможет со мной погулять, а я сумею её прикончить.       После школы пришлось аж проехаться с ней до дома на автобусе. Идти всего полтора километра, неужели ей так лень? Её далеко не толстое тело позволяет ей ходить далеко и долго. Неужели она такая слабая транжира? Интересно, кто её родители, раз она позволяет себе такую роскошь - на автобусе каждый день туда и обратно кататься, проезжая только две остановки? В общем, её пришлось вести обратно, к заранее заданному месту - озеру. Я мотивировала это тем, что в её кварталах севернее, ващета, делать совсем нечего, потому пошли-ка ко мне. У меня и народу поменьше, и воздух свежее. В общем, складывалось ощущение, что она готова была за мной хоть на край света пойти, ибо согласилась легко и быстро.       Она наговаривала мне всякой хуйни, а я, по большей части, поддакивала. Один раз пришлось её увлечь рассказом про АБН, что жаль мне насчёт их распада, ибо дело не доделано. Она постаралась сделать вид, что ей это интересно, но по общему поведению и манере поддержания темы я поняла, что Настя совершенно не понимает меня, или даже не хочет понимать. Какой ещё большевизм, какие блоки? У нас тут, вообще-то, скоро выйдет новая серия сериальчика по телику! Там забавная блондинка-волшебница спасает мир от злодеев! Пиздец.       Я смогла сдержаться и довести её до озера к тому времени, как потемнело. Совсем недалеко от моего дома, посреди большой впадины, укрытой тонкой коркой льда и окружённой лишь несколькими деревьями да множеством кустарников, мы и остановились. Стоя максимально далеко от лишнего внимания и уличных фонарей, моя рука указывала ей на случайные собрания звёзд, разбросанные по небу, и куда более внимательный взгляд на яркие, маленькие фонарики, разящие собой на чёрном фоне, вызвал в ней заметный всплеск эмоций. Пока девушка в аленьких сапожках вспоминала созвездия, потирая друг о друга покрасневшие от холода ладони, она подверглась моей внезапной атаке со спины. За время её увлечения небом я успела достать свой большой боевой нож, а затем вонзить его в шею этой несчастной, ведущей бесполезное бытие, девушки. Тут же достала его наружу, ожидая того, что это нанесёт лишь больший ущерб.       Но в первый раз я промазала, сразу убить её не получилось. Попала куда-то не туда, но попала. Жертва вела себя так, как вполне ожидалось от малолетней девочки: схватившись за шею, она не сразу поняла, что произошло, и тело её пошатнулось в сторону согнувшегося колена. Её ноги были одеты в тёплые тёмные колготки. Когда же она ощутила поток горячей крови на своей руке, увидела её собственными глазами, я услышала пронзительный крик, увидела её сгибающуюся в три погибели спину. От страха она с силой прижала красную ладонь к ране, стараясь сохранить кровь внутри, сбавить напор. Я сама среагировала не сразу, вздрогнуло лезвие моего ножа, но быстро сумела придти я в себя и продолжить её убивать. В неразберихе с собственной башкой моя правая рука замахнулась и вывела всё тело вперёд, сжатый кулак прилетел по её затылку. Один раз, второй, теперь уже хук слева, - я прекрасно чувствовала, как дрожит её череп, - и ошарашенная жертва падает на землю, лицом в сугроб. Она барахтается и разбрызгивает ярко-бордовую смесь то тут, то там, оставляя на белой земле большое и заметное красное пятно. Кровь растекалась по её пуховику и пропитывала серый объёмный шарфик насквозь, крик так и лился из её горла, будто ей совсем плохо. Ткань с плеч от тяжести воды и движения стала сползать на землю, перемешиваясь вместе с бесконечным болезненным стоном. Как скот на скотобойне хватается за жизнь, так и она выглядела в моих глазах, не вызывая внутри меня никакого сострадания. Было мерзко, страшно, но не жалко. Жажда требовала лишь одного: лишь бы сука заткнулась навсегда. И подлетев к ней широким шагом, моя рука нащупала в полумраке локоны её длинных волос, сжала и с силой подняла над землёй, насильно задирая её шею. Затем я ослабила тягу и вдавила ногой её лицо до самой почвы, начав резкими и быстрыми ударами ножа проникать в заднюю часть её шеи. Крик был сильно приглушён, но отсюда я прекрасно слышала её стон, отчаянный зов на помощь. Грязная подошва елозила по её свежевымытым волосам, а большое и острое лезвие боевого ножа, раздвигавшее собой молодые шейные позвонки, тихонько скрипящие друг по другу, в один момент просто проткнуло спинной мозг, разрезав его надвое, и прошло насквозь, перерезав уже совершенно не нужные на тот момент дыхательные пути.       Она замолкла. Всё было кончено. На всё ушло не больше десяти секунд. Может, пять-семь.       После этого мне потребовалось ещё немного времени, чтобы полностью прийти в себя. Может, минута. Никого не было вокруг, никто не шумел и не шагал, не замечал нас. Даже не пели птицы, лишь были слышны далёкие отголоски одиноких машин. Идеальная обстановка для тихого убийства. Я вспомнила о том, как стоит сокрыть улики: спиздить всё, что кажется довольно дорогим. Подстроить всё так, будто это обычный разбой. Что же, пришлось шарить по карманам, переворачивать её тело и глядеть в эту пропаренную, вспотевшую морду, которую даже пришлось добить парой ударов пятки по носу. В карманах я нащупала МОБИЛЬНИК, сука, МОБИЛЬНИК! Самая настоящая раскладушка! Просто охуеть! Такие щас только у каких-нибудь состоятельных дядей есть, а Настюшка просто носит его с собой! Я боюсь до сих пор представить, кто её там батя или кто её ебёт... В общем, сапоги пришлось тоже стянуть, ибо они дорогие на вид, а также кошелёк спиздить. Сапоги я, в общем, в мусорку выкинула от греха подальше, а вот денюжки все забрала себе. Буду теперь сама целый месяц на автобусе 200 метров до гимназии кататься. Чё делать с раскладушкой - решу потом.       Пришла я домой, в общем, без сил. Учёба заебала, потом ещё, блин, убила человека. Хотя какой это человек, правда? По ценности тот же голубь, не более. Я сильно вспотела то ли от ужаса, то ли от страха, и только при свете в помещении я заметила, что моя куртка тоже запачкана кровью, как и обувь. Неплохо кровь из сонной артерии хлестает, правда? Мне повезло, что бати не было дома, потому я быстро всё отмыла, а вещички припрятала в надёжном месте. Точно не найдёт, ибо он никогда ничего и не ищет. До сих пор отхожу от этого, думаю о том, прокатит ли убийство на сей раз. Мне кажется, что тут шанс того, что первые подозрения лягут на меня, тоже немаленький. В общем, надо поскорее ложиться спать.