Бей, беги.

Мы будем улыбаться, как дети, когда придёт время умирать.

Один из городков Японии. Наше время. — Акутагава, имей совесть! - хрипит, потуже красный шарф натягивая. Ацуши холодно до безумия, кончики пальцев заледенели. Шапка не грела, теплая зимняя куртка тоже, и даже шарф. Зато приятель спокойно шел в растегнутом чёрном пальто. Накаджима нагоняет его, дернув за шиворот - прикусывает губу, понимая как это выглядит глупо. Но в конце концов, они ведь больше чем друзья, верно? Значит, и касаться можно. Тем более, Рюноске и не против - выжидает внимательно, хмурится, повернувшись к персональной няньке. Поспорить Ацуши не дают сразу две вещи - первая, это резкий порыв ветра и снега, что бьёт по лицу. Тонкая ладонь тут же закрывает лицо, но не спасает от черно-белой бумажки. Запоздало думается, что это обычная рекламка - пока необычные жёлтые глаза, с переливами фиолетового, не цепляются за весёлого, широкоплечего мужчину и худую рыжую девушку рядом с ним. "Приглашаем в наш цирк. Вход находится там-сам-знаешь-где. Пришло время вернуть старые должки." Внутри юноши кошки скребут, лица знакомые - осталось совсем немного, вот-вот он увидит в этих незнакомцах то самое... Сухие губы Рюноске слишком неожиданно накрывают чужие - целует тот несдержанно, слегка грубо сминая и кусая. Холодная рука вырывает несчастную рекламу, выкидывая. — Это что за номер, Рю? - возмущается Накаджима, хлопая глазами. Уже про брошюру забыл, словно и не было. — Пошли уже. Этот твой Моголь заждался нас уже. Акутагава говорит уверенно. Акугатава сжимает в кармане пальто чертову баночку грима, думая, что это было за выступление. *** Цирк на-той-стороне. Коё кусает губы, крутя в руках тонкое извилистое лезвие - край был испачкан чем-то алым, уже высохшим. Это все, что притащил Гоголь. Бросил на стол, уверенно сказав, что Дазай и Достоевский пропали. Вместе. В одно время. Перед закрытием цирка. Они что, держат её за дуру? Озаки тоже хотела бежать, сломя голову - но бросить всех, кто обитал в этом месте было превыше её сил. На груди висел пропуск в тот мир, он может вывести тех, кто этого хочет - глаза женщины загораются небывалым восторгом, когда она срывает эту карточку со своей груди. Николай молчит. Смотрит исподтишка, недоверчиво принимая кусок пластика - знает ведь, зачем отдала. — Одно условие. Всего одно. - неестественно длинные пальцы обхватывают чужое лицо, а за дверьми шатера отчётливо слышен рык. — Он должен выжить. Он обязан жить. *** "Доброго утра, с вами новости "Обо всем всегда", и это экстренный выпуск. Буквально пару часов назад жители приморского городка *** пожаловались на резкие рыки и на животного, что был похож на огромного волка. По их словам, оно рычало и рвало что-то на кусочки. Стоп! Стоп, новая информация. На площади *** городка *** были обнаружены трупы. Более двадцати тел, если не больше. И среди них уже начали узнавать давно пропавших. Что? Повторите чуть громче. Они в цирковых костюмах? Да вы с ума сошли, шутите?" *** Городок в Японии. Наше время. — А еще там был очень красивый мишка! Обязательно надо будет прикупить..- Ацуши не договаривает, ойкает, когда сталкивается с высоким мужчиной в кремовом пальто. Тот поворачивается, позволяя рассмотреть кучу бинтов на шее и лёгкую улыбку. — Все в порядке. - улыбается незнакомец, сверля глазами Акутагаву и Накаджиму. - теперь-то точно все в порядке. *** В квартире *** жизнь кипела - блондин, тощий, с голубыми глазами и небольшой повязкой на одном, заплетал волосы в длинный хвост. Рядом с ним на стуле сидел мальчик, не старше двенадцати - болтал ногами, смотря янтарными глазами на старшего. Прижимал к груди разорванную куклу, словно она чего-то стоила. — Там твои друзья пришли, Коль? - раздался из кухни женский голос, и в коридор пошла открывать дверь женщина. Высокая, с ярко-красными ногтями и рыжими короткими волосами, в домашнем халате. За дверью стояли двое - блондин и брюнет, один с улыбкой, второй хмурый. Рыжая лишь кивнула им, поспешно возвращаясь туда, где вовсю кипела вода. По дороге с её губ сорвалось "Кью, помоги мне." Ночь в квартире *** За столом сидело пятеро - блондин, брюнет, рыжая, еще один блондин и странный мальчик. Все ужинали, отмечали что-то, что подсказывало сердце - улыбки ни сходили с лиц, и неожиданно женщина подскочила, вспомнив про стоявшие блюдо на плите - перед тем как включить свет на кухне, ей показалось, что возле окна метнулась тень, изящная и тонкая. Мысли об этом прошли быстро - за талию обняла пара маленьких ручек, и Юмено прижался сильнее к матери, испуганно дрожа. — Он не забудет. Нас - он никогда не забудет.