Как гром среди ясного неба

      Девушка все еще чувствовала себя хреново, когда показался Дино, но все же сумела привести себя в более менее вертикальное положение на одном краю дивана и укутаться в одеяла так, чтобы ей все еще было тепло. Однако цвет ее лица очевидно был ужасным, потому что первое, что сделал младший Каваллоне, войдя в комнату, это поторопился к ней и чуть не разбил голову о кофейный столик, когда споткнулся о свои собственные ноги.       — Ты в порядке? — заботливо спросил он, когда Луссурия поставил его на ноги и незаметно стащил его пиджак.       — Я не страдаю ни от какой серьезной боли и настолько в порядке, насколько можно ожидать, — бодрым голосом ответила Занна, затем похлопала по месту на диване рядом со своим бедром. — Присядь.       — Э-э, — заколебался Дино, на его щеках расцвел румянец.       — Пожалуйста?       Да, девушка бесстыдно пользовалась преимуществом своего ужасного вида, чтобы им манипулировать, почему нет? Особенно когда это работало. Младший Каваллоне упал на нее спиной, пытаясь усесться, но боль в животе не превратила ее мышцы в желе, так что она с легкостью подтянула его туда, куда хотела, затем обернула руку вокруг его груди и плотнее прижалась к спине блондина, уткнувшись носом в его теннисную рубашку.       — Удобно устроилась, сахарок? — дразнящим голосом спросил Луссурия, наливая еще чай в ее кружку.       Занна не могла видеть лицо Дино с учетом того, что уткнулась лбом в его лопатку, но чувствовала, как его сердцебиение ускорилось, и слышала, что его дыхание стало учащенным. И девушка могла чувствовать изменения в его Пламени.       — Очень уютно, — согласилась она. — Ты очень обнимательный, лошадка.       Младший Каваллоне пискнул. Это было умилительно. Офицер Солнца налил себе кружку чая, уселся на кофейном столике и подвинулся поближе, чтобы его колени и колени его парня соприкасались. Дино издал еще один хриплый пищащий звук.       — Ты там в порядке? — спросила Занна, похлопав его по ребрам.       — Д-д-да?       — Он выглядит в порядке, сахарок, — подтвердил Лусс, его тон был мрачновато игривым, — в полном порядке.       Девушка не была лучшей в чтении Пламени, но блондин был Небом, а Небеса не были незаметными. Небеса, которые стали активными недавно, были еще менее незаметными, так что она действительно легко могла его читать: младший Каваллоне был растерянным, возбужденным, стыдящимся своего возбуждения, а еще была нотка хаотичного ожидания.       — Тебе нечего стыдиться, лошадка, — мягко сказала ему Занна, чуть сжав руки вокруг его ребер.       — Я, ты, но! — бессвязно выдавил Дино, размахивая руками и почти уронив кружку Луссурии.       — Занзас твердо придерживается мнения, что твоя влюбленность в меня — это доказательство прекрасного вкуса, — дразнящим голосом сказала блондину девушка. — Он не ревнует и не злится: в конце концов, я выхожу замуж за него, а не за тебя. Наслаждайся чувством, пока оно длится, лошадка.       — Но, неправильно!       — Эмоции никогда не бывают неправильными, — твердо сказала она младшему Каваллоне, сопротивляясь импульсу поцеловать его в шею. Занна не была его матерью, названной или нет сестрой или хотя бы близким другом, так что смущать его было бы неуместно и нечестно. — Неудобными определенно и часто сложными, чтобы можно было запросто встретиться с ними лицом к лицу, но никогда не неправильными. Эмоции — опыт твоей души. Прими их, исследуй их, признай их существование и найди их корень в себе, но не отрицай их. Отрицание только сделает тебя несчастным.       Конечно, испытывание эмоций не оправдывает действий по их велению, но самих эмоций не надо стыдиться. Если они тебе не нравятся, пойми, почему ты их чувствуешь, и разбирайся с корнем проблемы.       Дино обмяк в ее объятиях.       — Правда не против? — пробормотал он.       Девушка снова похлопала его по ребрам, в этот раз двумя руками:       — Правда. Сердце хочет того, чего хочет, лошадка. Это не рационально или логично. Смирись с этим.       — Ладно.       Она почувствовала, как ее слова осели в разуме младшего Каваллоне, ослабляя стыд и вину. Это было хорошим началом, и Занна не ожидала, что все исчезнет мгновенно: Рим не сразу строился.       Они посидели в тишине несколько минут, блондин постепенно все больше расслаблялся, страсть, пульсирующая в его Пламени, успокоилась до еле слышного гудения на заднем фоне.       — Итак, ты и Лусс, хм? — в конце концов спросила девушка. — Он какое-то время встречался с Занзасом, знаешь, — она сделала паузу, — или Занзас встречался с Луссом?       — Он предложил встречаться, — подтвердил Солнце, в его голосе звучала улыбка. — Эти отношения никогда бы долго не продлились, но нам было хорошо.       — Думаешь, отношения с лошадкой могут продлиться? — лениво спросила Занна.       — Больше зависит от него, чем от меня, сладкая, — пробормотал Луссурия.       Дино слегка пошевелился в объятиях девушки, страсть и нежность смешались со страхом и смятением.       — Что тебя беспокоит, лошадка? — тихо поинтересовалась она, обнимая его чуть крепче. У Занны все болело, девушка чувствовала себя усталой, и ее мозг едва работал, но ей все равно было приятно помочь.       — Ничего.       — Ложь, — негромко пропела она.       — Это ерунда, правда.       — Снова ложь, — мягко сделала замечание младшему Каваллоне Занна, сжав его ребра. — Ты не можешь меня шокировать: я была тем человеком, который объяснил Занзасу суть свиданий. И объяснила, что это нормально, когда тебе нравятся мальчики. И объяснила все про контрацептивы. И объяснила кинки. И очень детально рассказала, как работает секс с проникновением между двумя мужчинами.       Последнее было действительно испытанием для мозга девушки, но интернет был (и, как она надеялась, будет) очень интересным и информативным местом.       Дино подавился. Луссурия издал приглушенный, но откровенно веселый звук.       — Откуда ты знаешь это, сладкая?       — Ты будешь поражен тем, что я нашла в моей памяти, Лусс, правда будешь, — сухо ответила Занна. — Скажем так, хорошо написанное порно — это вещь, которая продолжает окупаться.       Блондин снова пискнул, а Солнце расхохотался.       — Итак, говори, — потребовала девушка, как только они оба успокоились.       Младший Каваллоне издал звук, как смущенный казу*, и закрыл лицо обеими руками.       *Казу — американский народный духовой музыкальный инструмент, прим. переводчика.       — Я должна угадывать, лошадка? — пробормотала она, приподнимаясь чуть выше, чтобы было можно положить подбородок на его плечо, и ее торс полностью прижался к спине Дино. — Я знаю, что Зан поговорил с тобой о кинках и намного более подробно и вовлеченно, чем их объясняла ему я, так как у него намного больше опыта в этой области, чем у меня.       Блондин дернулся в ее руках.       — Если ты спрашивал, значит заинтересован, — безжалостно продолжила Занна, — хотя бы немного. Так что тебе нравится? Твои эмоции — это часть того, кто ты есть, не отрицай их. Если ты не примешь себя, то как ты сможешь быть счастливым?       — Это по-идиотски.       — Вкусы никогда не бывают идиотскими. Владей ими, и никто достойный того, чтобы его слушали, ничего не скажет. Ты не думаешь, что мое Небо идиот, потому что носит макияж, не так ли?       Младший Каваллоне издал тихий несчастливый звук, но его эмоции снова немного успокоились.       — Я… — пробормотал он, его руки и взгляд упали на его колени.       — Хм? — терпеливо побудила Дино девушка.       — …Мне нравится быть связанным, — это был едва шепот.       — Ты знаешь, почему тебе это нравится? — спросила она, ее тон был спокойным и полностью лишенным какой-то оценки.       Пауза.       — Чувствую себя… в безопасности, — в конце концов признался блондин. — Не могу двигаться — не могу ничего испортить.       О, ауч.       — Печенька, ты никогда ничего не портил, когда падал, — проворковал Луссурия, отставив кружку и потянувшись, чтобы взять своего парня за руку. — Я тебе обещаю. Я люблю тебя таким, какой ты есть: синяки и все остальное.       Младший Каваллоне немного пошевелился, но ничего не ответил.       — Дело не только в этом, да, лошадка? — предугадала Занна, скрытый смысл. — Ты ненавидишь быть неуклюжим, и ты ненавидишь себя за то, что ты неуклюжий. Даже если это и не то, что ты делаешь нарочно.       О, девушка попала прямо в яблочко. Ауч и дважды ауч.       — Я уверена, что Лусс раньше ненавидел свои проблемы с глазами, — спокойно продолжила она, — так что это не только ты, но ты должен простить себя за это, Дино. И должен извиниться перед собой: это не твоя вина, так что ты не должен себя винить.       — Тебе легко говорить, — он вытащил руку из рук своего парня и обнял себя, приняв защитную позу. Ладно, было время перейти к тяжелой артиллерии.       — Дино, мои воспоминания — это полный бардак, — честно сказала ему Занна. — Абсолютный кошмар, и иногда я все это ненавижу. Я не знаю свою собственную фамилию, настоящую дату рождения и что, черт возьми, со мной произошло до того, как меня нашел Занзас. Да, у меня есть воспоминания, но я не полностью уверена, что они изначально были моими. В некоторые дни я смотрюсь в зеркало и думаю, чье это лицо, и с моими глазами что-то, от чего меня коробит, потому что с ними что-то не так. Я это ненавижу. Но я не могу это позволить, поэтому я должна простить себя за то, что не знаю, что со мной случилось. Обычно это происходит несколько раз в месяц, но иногда это может быть и каждые несколько часов.       Сейчас девушка была по большей части уверена, что ее воспоминания пришли из прошлой жизни, или альтернативной жизни, или что-то в таком духе, как и воспоминания Натсуки, только ее переписали или заменили большую часть того, что знала ее настоящая версия. Занна усердно старалась не слишком сильно об этом не думать, так как это не поможет. Сейчас девушка была тем, кем она была, она любила свою жизнь и не хотела ее менять. Даже если сейчас ее дергало сильнее, чем когда-либо раньше: это было больше связано с тем, что Занна никогда не чувствовала себя в достаточной безопасности, чтобы исследовать этот вопрос, когда была младше. Однако сейчас девушка была в безопасности и также надо было думать о Натсуки, так что ее мозг продолжал поднимать эту тему.       — Прости.       — Не твоя вина, лошадка, — мягко напомнила ему Занна. — Люби себя, это единственная жизнь, которая у тебя есть, и тебе не удастся уйти от нее живым.       Младший Каваллоне фыркнул.       — Я попытаюсь, — уступил он, снова расслабляясь.       — Хорошо. Так значит тебе нравится быть связанным, хм? Нравится, когда Лусс тебя связывает, а потом делает с тобой все, что захочет?       — И! — это был бессвязный и смущенный писк.       — Тише, лошадка, здесь нечего стыдиться. Зану тоже иногда это нравится: у него так много обязанностей и людей, за которыми надо присматривать, я думаю, приятно не держать все под контролем и вместо этого быть тем, о ком заботятся.       — У меня нет обязанностей.       — Ложь. Ты наследник очень большой мафиозной семьи, ты тонешь в обязанностях, — твердо возразила ему девушка. — Ты так к ним привык, что не замечаешь их осознанно, но это не значит, что ты не чувствуешь этого сердцем.       Франческо еще не был женат, и было маловероятно, что у него найдется время искать невесту в ближайшие годы, с учетом того, что ему надо было удержать Каваллоне от разорения, так что Дино будет наследником еще несколько лет.       Она почувствовала, что ее слова попали в цель.       — О.       Ну наконец-то!       — Да, лошадка, «о». Заботься о себе лучше, хм? Или, еще более хороший вариант, позволь Луссу заботиться о тебе. Он в этом хорош.       Блондин заскулил:       — Хватит сводить все к сексу, пожалуйста!       — Я не свожу, — ворчливо возразила Занна, тыкая его в ребра. — Кто, ты думаешь, собрал меня по кусочкам после того, как я слегла со сломанным позвоночником и ребрами? В осевом скелете 58 костей (если не считать череп), но мой был в 336 кусочках! Один из старших медиков потом сказал мне, что они ожидали, что эта травма будет точкой в моей карьере! Но Лусс организовал команду, чтобы снова меня собрать, и помог мне полностью восстановиться, так что я могу продолжать работать в Варии без какой-либо потери мобильности или уровня. Он потратил месяцы на заботу обо мне, Дино, месяцы! Он чудесный, и даже не думай принимать его как должное!       — О, сладкая, ты мне льстишь, — мягко сказал офицер Солнца.       — Я обожаю тебя, никогда не сомневайся в этом, — твердо сказала Луссурии девушка. — И я все еще немного обижена, что я не твой тип.       Не глубоко расстроена, но точно немного обижена.       — Ты ревнуешь? — младший Каваллоне явно не мог в это поверить.       — Немножко, да, — откровенно призналась она. — Лусс — Хранитель моего Неба и очень важен для моего жениха по ряду причин, но я никогда не получу секс втроем, а вуайеризм и близко не настолько хорош, как участие.       Они определенно могли бы хорошо провести время.       Солнце расхохотался, схватившись за живот и скатившись с кофейного столика.       — Милая, дорогая, — в конце концов просипел он с того места, где распластался на мраморном полу, — сахарок, медвежонок, твои приоритеты!..       Дино тоже беспомощно хохотнул, так что Занна засчитала это за победу.

***

      — Пикси.       — Хм? — девушка подняла взгляд от своей книги. Сейчас у нее не было никаких документов, которые бы надо было заполнить, и она тщательно наслаждалась их отсутствием. У ее Неба тоже волшебным образом не было официальной бумажной работы (уже целый час), и он делал какие-то наброски. Скорее всего, рук, с учетом того, что Скуало закончил расти, так что ему нужен был лучший протез, чем та болванка, которая у него была сейчас.       — Помнишь Грех?       — Что?       — Церемония наследования, — напомнил ей парень, — Девятый передал пафосный пузырек, назвал его Грехом.       Какое глупое название.       — Да, смутно припоминаю.       — Плюс Испытание, когда меня спросили, собираюсь ли я принимать на себя грехи семьи.       — Я чувствую тему, — сухо сказала ему Занна, — очень католическую тему.       Может, девушка и была христианкой, но определенно не католичкой, что было еще одной причиной конфликтов между ней и Девятым, когда тот был еще жив. Не то чтобы синьора Вонгола была этому сильно больше рада, если быть честным, но она хотя бы была готова вести разговоры по этой теме.       Ее жених фыркнул:       — Ха, да. Ну, Грех — это кровь.       — Еще раз повтори, что ты сказал?       — В пузырьке, на церемонии. Это была кровь, — Занзас выглядел рассеянным. — И она среагировала на мое Пламя.       — Что ты имеешь в виду под «среагировала»?       И вообще насколько старой была эта кровь? Кровь сворачивается: она состоит из живых клеток и не может долгое время оставаться свежей. Здесь явно была замешана Пламенная наука, которая поддерживала клетки в живом состоянии десятилетие за десятилетием. Может, работа Тумана или что-то, связанное с Небом?       — Кровь — это интересно, — пробормотал он. — Кровь человека всегда отвечает на его Пламя и несет следы этого Пламени, но близкие родственники и Хранители тоже могут вызвать искру. Я использовал кровь в твоем помолвочном кольце, чтобы в нем держалось мое Пламя, — ее Небо сделал паузу. — Кровь не среагировала на Девятого. Вообще. И на бабушку тоже, я ее спросил.       О. Ну, это было интересно, не так ли?       — Почему она вообще называется «Грехом»? Чья это кровь?       — Это и я хочу знать, — пробормотал парень. — Определенно какие-то связи по линии моего отца. Древние грязные секреты Вонголы? Семейная вражда?       Это о чем-то напоминало.       — Занзас, помнишь, как твоя бабушка протестировала генетику некоторых членов Вонголы с красными глазами, как у тебя, и оказалось, что у них был идентичный с тобой комплекс генов для цвета глаз?       — Да.       — Ну, они потомки первой жены Второго, Марии Шимон. Скорее всего, родственники семьи Шимон, которые все таинственным образом исчезли около 1824. Я думала, что здесь могла быть массовая резня, но что если кто-то из них спасся?       — Убежал далеко-далеко, — задумчиво сказал ее жених. — И до России?       — Россия — это большая страна, и в ней легко спрятаться, — согласилась Занна.       — Затем несколько поколений спустя кто-то, кто не знал всю историю семьи, вернулся назад, — продолжил Занзас. — Хм.       Он снова погрузился в тишину, так что девушка вернулась к чтению.

***

      Вонгольские вечеринки не были ее самой любимой вещью, даже если ей могло сойти с рук ношение варийской униформы, стильной рубашки и скромного макияжа. Занна особенно их ненавидела, когда у нее был недосып, и девушка волновалась о более важных вещах, как сейчас. Половина Витторе слегли с тяжелой лихорадкой, которую какой-то безответственный (и уже мертвый) убийца привез с миссии в Африке, и все медики литрами пили кофе Тирана, чтобы не уснуть, мониторили пациентов на карантине и разрабатывали вакцину, которая была бы достаточно безопасной для других детей. Луссурия не покидал медицинское крыло всю неделю (он даже спал там), и она сама была бы там же, только ее оттуда выгнали, так как кто-то должен был удостовериться, что Вария продолжала работу. Занна подхватила эту лихорадку на раннем этапе, но ее иммунная система выиграла войну до того, как начали показываться более опасные симптомы, так что офицер Солнца получил свежую пинту ее крови для экспериментов между обеспечением того, чтобы никто не умер. Его комментарий о том, что он был «без ума влюблен в твою иммунную систему, сладкая», скорее всего, было не тем, что Лусс хотел сказать вслух.       Бел был на карантине, Скуало оставался у Дино между миссиями (никому, кто был вне штаб-квартиры, когда тот идиот приехал из Африки, не разрешали возвращаться), Пайера нигде не было, но его бумажная работа выполнялась, так что девушка не лезла, Маммон сейчас рылся в финансовой истории Вонголы и терроризировал бухгалтеров, а Занзас был так же угрюм из-за того, что ему приходилось фокусироваться на более широких вонгольских вопросах, как и она.       Они вдвоем спали в Железном форте. Не в их старых покоях, но и не в официальных покоях дона Вонголы: ее Небо приказал сделать там ремонт, и он и близко не был закончен. Их настоящая комната была просторной, комфортной и подходяще безопасной, но Занне все равно она не нравилась. Звук был неправильным, в том плане что не было отзвуков полифонии шума выходок Варии на заднем плане. Комната была неправильного размера. Окно было слишком большим.       Ей не нравилось спать в этом здании.       Может, ей никогда не понравится спать в этом здании.       У нее были проблемы со сном в этом здании, с которыми ей действительно надо было разобраться и которые надо было преодолеть, потому что осенью девушка выходила замуж за Занзаса, и они определенно сюда переедут, потому что она хотела детей, а Вария не была для этого безопасной обстановкой. У маленьких детей были нянечки и взрослые, которые за ними присматривали, но новорожденные абсолютно отличались от детей, начинающих ходить, в количестве внимания, в котором нуждались, и это не учитывая то, что Занна точно не будет способна поддерживать физический уровень Варии во время беременности. Но, может, они и не сразу начнут пытаться завести детей. Тогда переезд можно будет немного отложить, и Грозовая дивизия сможет стать лучшим местом. В конце концов, ее ученикам еще надо было достичь уровня Варии, а после этого им надо будет набраться опыта.       Однако сейчас у девушки было больше проблем с маленькими сплетничающими группками, которые сформировались на этой вечеринке, и с тем, как они обливали грязью ее Небо. Скрыто, изощренно, намеками, сравнивая избранное оружие донов Вонголы прошлого и настоящего и что можно было сказать об их характере. Конкретно, было утверждение, что скипетр Девятого отражал «мирное правление», что было так очевидно неверно, что она не могла так это оставить.       — Вы же знаете, что скипетр — это по сути булава? — холодно сказала Занна, вмешиваясь в разговор одной из самых больших групп, когда говорящий остановился, чтобы вдохнуть, и удостоверилась, что ее было слышно. — Дубинка с длинной рукояткой, которую использовали всадники, чтобы разбивать шлемы и черепа пеших солдат. В руках лидера это символ королевской и духовной власти: подчиняйся или будь уничтожен. Не обманывайтесь украшениями, это оружие средней дальности для нанесения тяжких телесных повреждений, — девушка улыбнулась, ее выражение лица было ледяным, — древнее, но невероятно эффективное оружие для убийства людей через нанесение тупых травм и традиционный символ абсолютного политического и морального авторитета — достаточно подходящий выбор для дона Вонголы, который правил дольше всех. Дон Занаси, кажется, Вы хотели поговорить с новым главой персонала? Я вас представлю.       За их спинами группа взорвалась намного более забавными спекуляциями, пока она вела мужчину через комнату. Уважительный взгляд, который он бросил на нее исподтишка, был очень приятным.

***

      В добавок ко всему остальному сейчас у нее было восемь учеников, с которыми надо было управляться. На самом деле Занна сама была в этом виновата, но варийские тренировки были по большей части самостоятельными, так что пока что они достаточно хорошо справлялись без ее помощи.       Девушка не начнет тренировать их с Пламенем, пока они не научатся всем остальным аспектам уровня Варии, включая все неписанные скрытые моменты, существовавшие во взаимодействии с варийскими наемными убийцами без того, чтобы случайно начать драку. Намеренное подстрекательство к драке было другой проблемой: если они откусят больше, чем смогут проглотить, они умрут, потому что Вария была не очень щадящей средой и намного более социальной, чем это могло показаться.       В официальных документах эти восемь Гроз были Айнц, Цвай, Драй, Фир, Фюнф, Зекс, Зибен и Ахт. Обычно прозвища учеников были нелепыми или остроумными, но назвать их по номерам было практично и в то же время прямолинейно, и они пристали. В выборе номеров не было объективной причины или объяснения, что, кажется, расстраивало восьмерку больше, чем если бы она назвала их в алфавитном порядке или по росту, или по порядку знакомства, или хоть на каком-то основании, чем «я поняла, что им нужны имена, и выбрала числа».       Занна не сказала им, что пронумеровала их в соответствии с тем, что чувствовалось правильно для каждого, и что Драй чуть не стал Цейном. То, что номера шли по порядку, было больше счастливой случайностью, чем сознательным намерением.       Им всем было минимум шестнадцать, но не все из них закончили школу в этом году. Ну, если быть более точным, пять из них не были последнем классе старшей школы. Однако было маловероятно, что эти пятеро вернутся в школу осенью, так как все они решительно приняли вызов подняться на уровень Варии, и было ничтожно маловероятно, что они провалятся. Один или два могли довести себя до смерти, пытаясь достичь желаемого стандарта, но они не сдадутся.       Скуало этого не знал. И Занна не хотела, чтобы он узнал, потому что подросток начинал свой последний год в сентябре. Мечник чувствовал себя комфортнее со своими новыми (старшими) одноклассниками, и Дино, судя по всему, тоже был намного счастливее. Хотя счастье младшего Каваллоне могло быть не только из-за школы: его отношения с Луссурией продолжались, были стабильными, и офицер Солнца тоже явно ими наслаждался.       Было тяжело не привязываться к этой восьмерке, когда девушка сама их выбрала, но она все еще пыталась. Потому что было ничтожно маловероятно, что все они сумеют достичь уровня Варии и пережить пробуждение Пламени. Однако Занна наверняка провалится в своих попытках держать дистанцию. Эти Грозы (шесть мальчиков и две девочки) были намного более оживленными и коммуникабельными, чем вся ее дивизия вместе взятая, и девушка возлагала на них такие большие надежды, что было аж больно. Эти ребята были еще одним старательным шагом на пути к отмене ужасного, деструктивного кошмара, чем сейчас были Пламенные тренировки Гроз в широкой Вонголе, и они уже невероятно хорошо справлялись.       Остальные варийцы дали восьмерке коллективное прозвище «гусята», так что о них говорили в вариациях «Гусенок один», «Гусенок два» и так далее на разных языках. Они принимали это… по-разному. Фир разыгрывала злого гуся (громко шипела, гоготала и все такое), а Зибен таинственным образом становился глухим, когда кто-то комбинировал слово «гусь» с его номером. Ну, пытался: он не знал достаточно языков, чтобы постоянно это делать, но он шел к этой цели. Это также сделало выбор ругательств Зибена… интересным. Он еще не очень хорошо знал грамматику, но у него было хорошее воображение, и он как-то умудрялся не путать языки.       Они очень отличались друг от друга, несмотря на то, что все были Грозами. Почти каждый член Грозовой дивизии был невыносимо похож друг на друга, все они задушенные и забитые в один шаблон, который почти полностью уничтожил в них искру. Два года раздувания светящихся углей принесли свои плоды, но наличие нетравмированных Гроз в ее дивизии тоже поможет, чтобы дать еще один ориентир, помимо нее: Занна сама по себе не являлась репрезентативной выборкой, даже с несколькими Грозами, рожденными гражданскими и сейчас поднимающимися среди шестерок.       Девушка любила свою потрепанную бригаду выживших и до глубины души ценила их достижения, но это только делало ее более целеустремленной в желании удостовериться, что они увидят мир, в котором Активация их типа Пламени не будет смертным приговором душе. Они могли быть намного большим, и они только сейчас начинали видеть проблески возможностей. Создать будущее, в котором ни один такой ребенок не подвергнется жестокому обращению, как случилось с ними, было достойной амбицией.

***

      Она всегда чувствовала умиротворение, когда поливала цветы. Когда Занна переехала в Варию, у нее было десять горшков, половина из которых была спасена с распродаж, из мусорных контейнеров и компостных куч Железного форта, а другая половина была выращена из семян, с единственным исключением из наверняка очень запрещенной ванили, которую ей подарила Фалена на восемнадцатый день рождения. За несколько лет у нее скопилось еще много растений, но большинство из них, что не были овощами, были отданы или посажены на землях Железного форта, когда переросли свои горшки.       Сейчас у девушки было почти пятьдесят горшков, двенадцать из которых жили в ее официальном офицерском офисе и находились под заботой ее дивизии, у которой было расписание полива и аккуратно написанные краткие сводки распространенных проблем у растений и как с ними справляться, с подробностями о каждом конкретном растении. Алоэ было большим, стойким и всегда выглядело потрепанным из-за обожженных мест, которые были риском везде, где жили люди с активным Пламенем. Она уже его подрезала, и ей, скорее всего, придется снова это сделать в следующем году. Папоротник был подарком от Игоря, который принес его из музея в коробке, утверждающей, что это был «папоротник времен динозавров». Его пересаживали четыре раза, и он литрами пил воду, но все равно сумел оставаться очаровательно стойким и вырос неожиданно большим: возможно, потому что Игорь регулярно с ним разговаривал, рассказывая ему, каким он был красивым.       Четыре суккулента тоже недавно были пересажены, так как они также выросли. Сначала случилась маленькая трагедия, когда ее бедная дивизия чуть не убила ее первый кактус, слишком сильно его поливая, но сейчас они освоили разницу в требованиях воды, и в этом году кактус мог даже зацвести. Еще у Занны было молодое персиковое деревце, выращенное из косточки, крохотное лимонное деревце (Магари был невероятно горд тем, что сумел заставить это конкретное семечко прорасти), полутораметровое дерево авокадо, которое тоже уже надо будет скоро пересадить, прежде чем оно станет слишком высоким, чтобы проносить через дверной проем, две дешевых орхидеи фаленопсис, которые не перестали цвести с тех пор, как девушка их заполучила, и пока неопознанное годовалое деревце, но она подозревала, что это был грецкий орех.       Ее скромная изначальная коллекция растений вдохнула в ее дивизию в некоторой степени ученое любопытство, так что больше половины ее настоящей коллекции было результатом того, что один из них посадил какой-нибудь орех или семечко и заставил его прорасти, а затем представил это Занне с уверенностью, что девушка сможет сказать ему или ей, как не убить это растение. В ее офицерском офисе была полка, наполненная книгами по садоводству на четырех языках, чтобы помочь в этих попытках, и они пока не потеряли никакое растение. Они съели несколько (например, спаржу), и многие погибли из-за короткой продолжительности жизни, но это не считалось.       Она была по большей части счастлива, что это были растения, а не животные: они были более стойкими и менее требовательными. Все названия офисных растений были либо на горшках, либо рядом с ними, и тот, чья очередь была их поливать, всегда разговаривал с каждым из них, что было мило и удивительно. Хотя ее дивизия была ужасна в именах: например кактусы звались Колючка, Пушистик, Пухляш и Высокий, а папоротник назвали Листовичка*. На разных языках, в зависимости от того, кто занимался поливкой, конечно.       *Листовик — вид папоротника, прим. переводчика.       Занна выращивала свои травы и овощи на балконе, который прилегал к ее офису, где было много прямого солнечного света и тепло благодаря всему этому камню, поглощающему жар в течение дня. Это место также было конфиденциальным, доступным только через офис или особо авантюрным варийцам, лазающим по крышам, что случалось не часто. Признаться честно, это случалось намного чаще прошлым летом, когда ее томаты черри начали плодоносить, но Занзас помог сделать ей лучшую защиту, и сейчас никто не мог украсть ее усилия.       Девушка не была против делиться продукцией, если люди просили, но воровство не приветствовалось.       Внутри у нее были по большей части папоротники и другие растения, предпочитающие тень, включая орхидею Фалены, которая выросла вокруг двухметровой жерди в ее личной гостиной рядом с узким окном и почти доставала до потолка. Она была почти полностью уверена, что это была ванильная орхидея. За ней было сложно присматривать, но она приятно пахла, и, несмотря на несколько ранних ошибок, Занна смогла пока ее не убить.       Полив был регулярной частью утренней рутины, если прошел день или больше с последнего дождя, что было обычным делом, когда весна переходила в лето. Так как терраса выходила на запад, на нее не падал прямой солнечный свет до обеда, так что по утрам у девушки было время, чтобы удостовериться, что растения достаточно выпили.       Она тоже разговаривала с растениями. Занна, скорее всего, была причиной, почему ее Грозы с ними разговаривали. Они были очень впечатлительными.       — Вот так, пей. Давай посмотрим на эти листья… хм, все в порядке. Уже бутончики? Кто-то быстрый. И для тебя водичка. Воу, ты уже такой высокий — наверно, мне нужно будет сделать несколько подпорок. Хм, подсолнух уже так вытянулся: такими темпами мне, может быть, придется пересадить тебя в землю, чтобы ты смог развить по-настоящему глубокие корни и не упасть. Салат-латук… выглядишь хорошо. Очень хорошо. Хм, и на вкус хорош. Розмарин как всегда несокрушимый, я вижу. Базилик выглядит оживленным и потрясающе пахнет — может, я сделаю салат. Или, возможно, пиццу.       Девушка погладила листья базилика, наслаждаясь запахом, который наполнил воздух и покрыл ее пальцы.       — Ой, вода закончилась. Я скоро вернусь, чтобы увидеться со всеми оставшимися.       В конце концов, полив не займет много времени.       Она любила свои растения. Они требовали чудесно мало усилий по сравнению с ее другими обязанностями и давали такую большую отдачу. Не то чтобы Занзас, ее дивизия и дети не были чудесными, но… ну. Ее томаты черри нуждались в намного меньшем внимании, и летом Занна каждый день могла есть свежие помидоры с грядки в течение месяца, что было не баран чихнул. Даже если растения было не очень удобно обнимать.       Кстати, после того, как девушка все польет, ей надо будет найти своего жениха. Он вернулся в кровать в приличное время, но его не было в постели, когда она проснулась, так что Занна хотела узнать, в чем было дело. Если Занзас был в своей мастерской, потому что во сне его осенила идея о руке Скуало, это было одно, но если ее Небо вернулся в Железный форт, не взяв с собой ни Хранителей, ни варийцев и даже не оставив записку, то тогда девушка не будет довольна.

***

      — Эльф.       Она подняла руку, чтобы остановить тренировку со своим спарринг-партнером, сошла с матов и встретилась глазами со своим Небом:       — Да, босс?       Он коротко осмотрел ее с ног до головы.       — Нашел кое-что интересное, — обтекаемо ответил парень.       Занна вспотела, но не сильно — ей не нужен был душ.       — Тогда веди, босс.       Что ее жених и сделал. Занзас повел ее из здания к мотоциклу, потом вниз по дороге к достаточно дорогому отелю на самом краю Палермо, который находился вне территории Вонголы. Пайер, раздраженно ходивший по фойе, безмолвно повел их на три этажа вверх к такому же, как и все остальные, люксу, где Майномай играл на ковре с двумя детьми, пока их родители снисходительно наблюдали за ними.       С двумя детьми, чьи глаза были такими же красными, как и у нее Неба. С двумя детьми, у чьих родителей были точно такие же красные глаза.       У мужчины были волосы богатого, насыщенного красного цвета. А еще он выглядел смутно по-азиатски, так как едва был роста Занны, и у него было стройное телосложение, но его челюсть, глазницы и брови намекали на европейское наследие. Его жена выглядела еще больше азиаткой, у нее были густые прямые коричневые волосы, хрупкая фигура и глаза прекрасной формы. Ярко-красные глаза, такие же, как и у Занзаса.       Оба ребенка были смесью их родителей, мальчик выглядел полностью азиатом (возможно, скорее японцем, чем кем-то еще), не считая красных волос и глаз, когда у девочки были более смешанные черты и коричневые волосы. Девушка прикинула, что мальчику было семь (столько же, сколько и Тсуне), а девочке — пять.       — Это Козато Макото, его жена Эми, сын Энма и дочь Мами, — по-японски сказал ее Небо, и переход на этот язык заставил ее автоматически вежливо поклониться. — Козато-сан арт-дилер.       — Какого рода искусством Вы занимаетесь? — мгновенно спросила Занна, встречаясь взглядом с красноволосым мужчиной.       — В основном картинами, на холсте, бумаге и досках, — слегка озадаченно, но с готовностью говорить о своей работе ответил Козато-сан, — а также керамикой и изделиями из металла.       — Каким-то особым периодом или Вы специалист широкого профиля?       Все, что девушка знала о покупке предметов искусства, она подхватила у Маммона, который был ответственен за оценку всего, что варийцы притаскивали с миссий, но что офицер Тумана считал базовым, для других людей было достаточно, чтобы заработать состояние, продав.       — До Первой мировой войны в основном, но не раньше пятнадцатого века, — с легкостью ответил мужчина, — по крайней мере, в Европе. В японских предметах искусства, однако, я дохожу до десятого века.       — О, хорошо. Мы с моим женихом будем вынуждены переехать в фамильный дом после свадьбы, и я отчаянно хочу немного поменять интерьер. Я там выросла, и некоторые воспоминания слегка… — Занна затихла, пожав плечами. — В любом случае, там все очень мрачно и напыщенно, так что Зан хочет сделать для меня косметический ремонт. Что очень здорово в плане оживления комнат, но выбор новых предметов искусства, которые бы подходили тону здания без того, чтобы стать слишком девчачьей рамкой к мрачно-готическим пейзажам, это сложнее. Могу я заключить с Вами договор об оказании услуг?       Ее жених не попытался ее остановить, так что он явно был не против этого. Занзас вообще не привел бы ее сюда, если бы не хотел, чтобы девушка любопытствовала и общалась от его имени.       — Какие-то конкретные предпочтения? — спросил Козато-сан, его глаза засветились, и взгляд стал острым так же, как ей было очень хорошо знакомо: сейчас она могла видеть схожесть с ее Небом кроме цвета глаз и смутных очертаний носа и челюсти.       — Я не против портретов, если знаю, кто на них изображен, оживленные лица лучше надменной сдержанности, и мне больше нравятся картины обычных людей, а не аристократов, если возможно. — Напомнить Вонголе об их простых корнях, плюс они обычно более интересные. — Люди разных форм, размеров и цветов также приветствуются. Было бы приятно увидеть местных, если сможете их найти. Предметы искусства не из Европы также были бы интересны, и мне нравится керамика, но не скульптуры, и никакой абстракции, пожалуйста. Импрессионизм подойдет, но абстракции оставляют у меня ощущение холода. Особенно современные бездушные абстракции, в которых нет красоты, — она сделала паузу, — и я также хочу знать, кто художник. Однако я бы предпочла красивую картину неизвестного художника, чем скучную кого-то знаменитого.       — Ваш бюджет?       — Щедрый, — протянул ее жених, снова взглянув на красноволосого мужчину. Парень наблюдал за детьми, увлеченными оживленной ролевой игрой с Майномаем. Пайера нигде не было видно, но он, скорее всего, патрулировал коридоры отеля, чтобы удостовериться, что здание оставалось безопасным.       — Хотите сначала увидеть дом? Чтобы понять, в каком измерении будете работать? — предложила Занна. — Дети не будут проблемой: у нас по округе бегают несколько младших родственников.       Тсуна и его маленькая стайка сейчас носились по Железному форту и были там настолько часто, насколько и в Варии. Витторе переезжали с большей неохотой, но они тоже понимали, что этого было не избежать, так что постепенно исследовали особняк. И часто забирались в секретные ходы.       Было мгновение конфликта между социальной скромностью и профессиональной готовностью, но Козато-сан согласился, и вся семья загрузилась в чудесным образом появившуюся вонгольскую машину, и они поехали в Железный форт.       — А, прошу прощения, мадам, но Вонгола-сан Вас не представил, — сказал красноволосый мужчина после того, как они приехали и Занну окружила толпа из десяти Витторе, все стоявшие недалеко от главного входа.       Мозг девушки мгновенно перешел в высокоскоростной режим паники. У нее не было фамилии!       — Наша мама Витторе Занна! — радостно сказала Риса по-японски, она держала на руках свою двухлетнюю единокровную сестру Эме, которая пускала слюни на ее рубашку.       — Мама Занна! — громко согласились четыре пятилетних ребенка, подбегая к ее ногам и пытаясь обнять ее все одновременно.       — Мама всех вас? — распахнув глаза, спросил Энма.       — Занна наша приемная мама, — немного покровительственно было сказано Наоми, — что значит она наша мама, потому что хочет ей быть.       — У Вас очень большая семья, Витторе-сан, — прокомментировала жена Козато-сана, ее тон был хвалебный и слегка удивленный.       — Их двадцать три, — грустно сказала девушка, — но я не променяла бы их ни на что.       Итак, Занна стала Витторе. Ну, это было сказано Наоми, так что фамилию можно было даже внести в документы: оказалось, что Наоми и Натсуки были номинальными наследниками бывшей семьи Эстранео, учитывая то, что их отец был старшим сыном бывшего дона. Фактическое лидерство скрывавшейся семьи было захвачено одним из младших братьев покойного дона, но по мафиозным законам именно у Наоми и Натсуки (в основном Натсуки, так как старший ребенок до сих пор полностью не решил всего насчет своего гендера, и мафия не то чтобы была к этому толерантна), было право возглавлять семью. Что и было продемонстрировано переименованием семьи Наоми, заявлением Натсуки, что девушка была его «матерью» прошлой осенью, и сейчас отсутствием возражений Наоми по поводу присвоения ей их фамилии.       — Не считаешь Тсуну? — лукаво спросил ее жених.       — Он твой приемный ребенок, не мой.       В конце концов, она не была Вонголой. Девушка подписала те документы только потому, что была Хранителем Занзаса, а ему еще не было восемнадцати. Витторе, с другой стороны, на самом деле были под ее личной опекой, несмотря на то, что Занна каждый день на несколько часов делегировала заботу о них другим людям. Лоренцо достаточно хорошо справлялся на этом фронте и сумел подтащить себя почти до уровня Варии, что было действительно потрясающе.       — Скоро будет твоим.       Ну, да. Они собирались пожениться, и все дети будут общими.       — А у тебя появятся дополнительные двадцать три ребенка, которые будут обращаться к тебе за отцовским советом.       Хотя, если быть честной, они уже это делали, когда не обращались к другим варийцам, которых приняли как предпочитаемых взрослых.       — Кошмар, — с напускным равнодушием ответил ее Небо, взъерошив волосы ближайшего Витторе.

***

      — Итак, зачем ты меня привел? — спросила Занна, как только Козато-сан отошел, увлеченный осмотром здания, а его жена и дети были поглощены коллективом Витторе.       — Ну, я уверен, ты помнишь стрельбу? —тихо сказал Майномай, украдкой подойдя к ней и Занзасу, пока Пайер маячил в поле зрения. — Те несколько странных случаев, когда ни в кого на самом деле не попали, просто повлекли за собой материальный ущерб? Ну, след Пламени был очень необычным, но сейчас мы почти уверены, что это был Туман, и он или она преследовали Козато-сана. Туман, скорее всего, он, и он вселялся в людей, чтобы запутать свои следы, и хоть Козато-сан технически расстрелял Каваллоне и Висконти, он не знал, что сволочный Туман использовал его тело, чтобы это сделать, и мог быть причиной, почему у него изначально вообще появился пистолет, потому что правда, зачем арт-дилеру нужен пистолет? Нерабочий антикварный по сентиментальным причинам был бы для него более характерен, чем современный полуавтоматический, учитывая временные рамки, в которых он работает, и ни Европа, ни Япония недостаточно опасны, чтобы ему надо быть вооруженным. Почти уверен, что сволочный Туман использует его как подставное лицо и козла отпущения, и это просто мерзко. У него маленькие дети!       — И у всех глаза как у босса, — добавил Пайер, когда Майномай сделал паузу, чтобы вдохнуть.       — Это имя о чем-то напоминает, — согласилась девушка. — Кажется, Козарто? Как по мне, звучит по-испански.       И не важно, что внешность и близко не была испанской.       — Козарто как «из Козара»? — задумчиво пробормотал Майномай.       — У первой жены Второго был старший брат Козарто, — вспомнила она, связь наконец всплыла на поверхность. — Козарто Шимон. Думаю, их бабушка была испанкой или что-то в этом духе.       Точные детали церковных записей не приходили на ум.       — Первая жена с красноглазыми пра-правнуками, — задумчиво произнес ее Небо. — Хм, — парень взглянул на Пайера, — найди Туман.       Подтекстом шло, что мужчина должен был убить его, как только найдет: ее жених защищал свою семью.       Офицер Облака резко кивнул, развернулся и вышел из здания, его партнер последовал за ним по пятам, помахав ей, все еще остающимся поблизости детям и персоналу, несколько из которых помахали ему в ответ. Майномай был очень харизматичным.       — Ты хотел, чтобы я его очаровала и мы установили какие-то потенциально персональные отношения, не так ли?       Ее жених мог быть очень обаятельным и убедительным в профессиональном контексте, но это все по большей части испарялось, когда дело касалось дружбы. Занна была дружелюбной в личных вопросах — ее жених же неустанно дразнил своих близких.       — Умная пикси.       — Ну, я это сделала, теперь дело за тобой прокомментировать, что ты никогда раньше не видел людей с такими же глазами, как у тебя, или можешь дать задание разведке узнать, кем были твои русские предки, чтобы увидеть, можно ли будет заставить следы пересечься таким образом, — сказала ему девушка. — Я пойду поговорю с его женой и посмотрю, что я смогу узнать об их семейной истории, привычках путешествовать и об адресе проживания.       Занзас ее поцеловал:       — Моя драгоценная пикси.       — Я тоже тебя люблю, ворон.

***

      Фалена Суперби снова вошла в их жизнь с грацией урагана пятой категории. Конечно, будучи Фаленой, она сделала это в семь утра в зале для завтраков замка Варии. Сегодня они хотя бы проснулись к этому раннему времени, так что она не присоединилась к ним в кровати. Как Фалена сделала один раз в Железном форте.       — Занна! — воскликнула брюнетка, заключив ее в крепкие объятия, поцеловав в обе щеки, затем в губы в обычном дружеском приветствии. — Посмотри на себя! Быть помолвленной явно тебе идет, — высокая девушка снова ее обняла.       — Спасибо, Лена, — тепло сказала Занна. — Как университет?       Фалена изучала право, конкретно завещания и земельное законодательство: она хотела присоединиться к практикующим юристам Суперби, которые были частью широкой сети дружественных к мафии юристов, которые составляли юридический отдел Вонголы. Если юристов вообще можно было назвать «дружественными».       — О, знаешь, ничего особенного, — пренебрежительно сказала двадцатидвухлетняя девушка, махнув рукой. — Я имею в виду, то, что есть — неплохо, но я ожидала большего. Так что я устраиваюсь работать на полставки.       Типичная Фалена: до безумия энергичная и абсурдно уверенная в добавок к тому, что мотивированная и умная, хотя, конечно, большинство Суперби были мотивированными, умными и уверенными. Энергия, вот что было необычным.       — Делая? — спросил Занзас, поднимая взгляд от своей пустой чашки кофе.       Фалена улыбнулась, отпустила девушку и плюхнулась на стул, с которого только что встала. Занна подхватила свою тарелку с бриошами и фруктами, обошла стол и села на колени к своему жениху.       — Ну, красноглазка, твои тренировки в дипломатии запустили лису в курятник, — откровенно сказала безупречно одетая Суперби, ее взгляд был хитрым, а усмешка позабавленной. — Похоже доны чувствуют себя в невыгодном положении. Дядя Леоне позвонил мне на прошлой неделе и спросил, будет ли мне интересно работать его помощницей в Семейных вопросах, отслеживая местные новости, управляясь с его расписанием и так далее за щедрую почасовую оплату. Я, будучи не тем человеком, который склонен отказываться от денег и опыта работы, согласилась.       До этого дону Суперби никогда не был нужен помощник: отец Пантеры был ужасно проницателен и обладал феноменальной памятью, и и то, и другое Пантера унаследовал. Но если он хотел, чтобы у него под рукой для официальных дел была тренированная в дипломатии кузина, которая была ему седьмой водой на киселе, ну…       Девушке было интересно, скольким другим их одноклассникам внезапно предложили работу их доны. Ее Небо явно думал о том же и был заметно позабавлен, при условии, что ты знал, как его читать.       — Да, именно, — согласилась Фалена, и она умела его читать. И это было логично после пяти лет посещения одних и тех же уроков, которые поощряли наблюдательность и культурные дискуссии. — Я думаю, они наконец-то начали замечать, как эффективно ты их обыгрывала. У них ушло на это только восемнадцать месяцев. Мы считаем своим долгом сделать это более сложной задачей в будущем, красноглазка, так что имей в виду.       — Звучит здорово, — с такой же серьезностью сказал парень. — Сможешь помочь держать их благоразумными.       — Конечно так будет, красноглазка, только лучшее для семьи, — сладким голосом сказала Фалена с зубастой улыбкой. — А сейчас представь меня всем этим милым людям.       — Наемным убийцам, — лениво поправил ее Занзас.       — Мне предлагали место в Варии в семнадцать, красноглазка, я знаю, чем ты зарабатываешь на жизнь, — отмахнувшись, пренебрежительно парировала Фалена. — Это не мое, но это не означает, что люди, которые этим занимаются, как-то меньше заслуживают моего внимания.       Фалена имела обыкновение помнить людей и делать одолжения, следовательно, обеспечивая себе ответные одолжения. Занна, наверно, должна была бы волноваться, что она решит, что ей нужно будет добавить варийских наемных убийц к своим обширным связям, но те, у кого был уровень Варии, могли сами о себе позаботиться.       — Акула, имена, — приказал ее Небо. Команда привлекла внимание Фалены к ее кузену, который до этого момента делал все, чтобы его не заметили. И он достаточно хорошо справлялся, но подросток сидел на соседнем с ней стуле, из-за чего, скорее всего, изначально был обречен.       — Скуало! Боже, ты вырос. Кстати, твои волосы выглядят здорово, каким ты пользуешься шампунем?       — Хей, я не знаю, — проворчал шестнадцатилетний. — Его выбрала Занна.       — Занна, ты скрывала от меня информацию! — драматично воскликнула Фалена. — Где ты его нашла?       — Помнишь, как Дэнни рассказывала о своем кузене, химике-ботанике?       — Смутно. Его звали Андреа?       Девушка понятия не имела.       — Ну, он стал заниматься косметикой, — вместо этого сказала она, — конкретно уходовой косметикой, сделанной из натуральных моющих средств или с их добавками, точно не помню. Я согласилась испытать некоторые вещи, и этот шампунь был одним из успешных. Он все еще работает над привлечением инвесторов, чтобы превратить это дело в бизнес, а не просто выпускать партии в качестве кустарного производства, но я настроена оптимистично.       — Тогда я поговорю с Дэнни, — задумчиво ответила Фалена, потянувшись и накрутив прядь волос Скуало на палец, офицер Дождя старательно ее игнорировал. — Может, поговорю еще с другими кузенами, посмотрим, если кто-то из моих ориентированных на бизнес родственников захочет стать партнером. Такой хороший шампунь не должен пропасть.       — Ну, с тобой в этом деле как он может? — с улыбкой спросила Занна. Фалена была неостановима: ничто не могло долго стоять у нее на пути.       — Верно, — рационально согласилась подходящая для власти Суперби, отпуская Скуало. — А сейчас как насчет тех знакомств, которые мне обещал твое Небо, мой маленький кузен?

***

      — В отставку?       Маммон фыркнул:       — Ну, я едва ли могу реформировать отвратительно неэффективные финансовые практики Вонголы, искоренять воров, организовывать лучшие инвестиции, расследовать поставщиков и уделять варийским финансам и Туманной дивизии внимание, которого они заслуживают, не так ли? Пока я остаюсь казначеем, но у одного из новых Гроз есть дар к инвестициям, так что я возьму его учеником (его зовут Чарро*). Кучисаке* займет место офицера, — крохотный Туман вздохнул. — Потом я ожидаю, что ты захочешь, чтобы я проследил за улучшением инфраструктуры разведки семьи, так как, судя по всему, ее не существует.       *Чарро на баскском «злой»; Кучисаке (она же Кутисакэ или Кутисакэ-онна) героиня известной японской городской легенды, она была изуродована и убита своим ревнивым мужем, а затем вернулась в мир живых как мстительный злой дух, прим. переводчика.       — Твой выбор, — просто сказала ее жених, подтянув к себе тонкую стопку документов, которую экс-офицер положил ему на стол, и начав ее читать, быстро пробегая глазами по строчкам. Маммон слегка успокоился, его плащ затрепетал, как будто маленькая птичка пошевелила перьями. — Полпроцента.       — Пять процентов, — возразил Туман.       — Семьдесят пять сотых.       Занна перестала слушать торг о процентных долях инвестиций и переключила внимание на свою собственную бумажную работу. Чарро был бывшим гражданским, который пробудил свое Пламя, когда его поймали за счетом карт в мафиозном казино, что позволило ему пережить последствия и сбежать, хотя его превращение в убийцу уровня Варии прошло на удивление легко. Все потенциальные подопечные были уже проверены. Девушка сделала свой выбор и отправила отказы с извинениями, так что ей осталось всего лишь подписать все красными чернилами, а потом ей надо будет только удостовериться, что комнаты в Железном форте были готовы. Как и комнаты для всех остальных детей, так как весь смысл принятия той компании к себе был в социализации Тсуны, а куда шел Тсуна, туда следовали и Витторе.       Это хотя бы вытащит их из штаб-квартиры Варии и даст ей повод отправить половину домашнего персонала в другую недвижимость Вонголы и заменить их членами варийского персонала, так как они были родительским фигурами для младших Витторе, и надо было, чтобы они оставались с ними, чтобы все шло, как шло. Тиран не то чтобы был счастлив от ее «переманивания», но создал место, чтобы люди могли передвинуться вверх по иерархии, и удостоверился, что более умные ученики и шестерки (те, кто понимали, что не смогут достичь уровня Варии или его поддерживать, но не хотели уходить) могли получить работу, которая не убьет их за год. Это также покажет стандарты уровня Варии новой группе персонала Железного форта, что будет приветствоваться.       Перевод сложившегося персонала Железного форта стал проще благодаря Массимо, решившему, что он хочет жить рядом с Палермо (и офисами CEDEF), и Федерико, решившему переехать на восток, чтобы быть поближе к своей возлюбленной и подальше от глаз общественности. У обоих старших мужчин Вонголы были хорошие отношения с настоящим персоналом, так что перевод стал повышением до большей ответственности и автономии, а не наказанием. Не то чтобы кто-то из персонала был ответственен за то, как Девятый обращался со своим младшим, но они многое видели и были вынуждены стать соучастниками еще большего. Занзас также не хотел постоянно видеть напоминания, что его взгляд на вещи отличался от того, который пытался навязать ему его отец, так что смены персонала было не избежать.       — Оставляешь Имя? — спросил ее Небо почти два часа спустя, как только торг закончился, было составлено несколько новых форм, все было подписано, были сделаны копии и документы были подшиты.       — Пока да, босс, — после паузы сказал Маммон.       Парень кивнул.       — Не спеши, — согласился он, что дало Занне представление о наличии нескольких уровней подтекста, все из которых девушка благополучно пропустила. Но если ей надо было об этом знать, то они бы ей сказали, так что это ее не беспокоило.       Что ее беспокоило, так это то, что прошло девять дней с тех пор, как Пайер и Майномай начали свою охоту, и они все еще не вернулись. Получив поблизости большую и высокооплачиваемую работу, Козато-сан перевез свою семью в намного более близкий к Железному форту отель (глубоко на территории Вонголы), так что пока они были в безопасности, но любой Туман, который мог так долго скрываться от офицера Облака и одного из сильнейших из Туманной дивизии, определенно был очень хорош. Скорее всего, не достигнувшим уровня Варии, но все-таки достаточно ловким и наблюдательным, чтобы его сложно было поймать. По отдельности Пайер и Майномай были уровня Варии (и Пайер на офицерском уровне), но вместе они были на порядок лучше. Их цель уже была покойником.

***

      — Серьезно? — девушка не смогла сдержать вырвавшееся слово, даже когда она знала, что ей сказали правду.       — Да, правда Деймон Спейд. Оказалось, что он был только по большей части мертв, так что я немного обеспокоен тем, чем он занимался последние полтора века, — сказал Майномай, перекатываясь с пятки на носок. — Я имею в виду, он же окончательно спятил. Потерял след здравомыслия, открыл магазин в бредополисе и постоянно саботировал Вонголу, рационализируя все свое поведение тем, что он ее укреплял. Я имею в виду, он явно значительно злился на Первого по какой-либо причине, что имело смысл, учитывая, что он сбежал с корабля ко Второму, и должно было случиться что-то крупное для связанного с Небом элемента, чтобы такое произошло, но это все равно все очень грустно. Ему было так больно, что он не мог смириться и умереть, так что стал болтаться по округе еще сто пятьдесят лет, чувствуя еще большую боль и разрушая жизни всех окружающих, но теперь уже нет, потому что он уже действительно окончательно мертв, и от него не осталось даже того, что могло бы провалиться в дырку в кармане, — Туман сделал паузу, чтобы передохнуть. — Но мы сохранили его якорь. Вот он, абсолютно очищен и все такое.       Карманные часы на столе выглядели абсолютно безобидно, совсем не как предмет, к которому бугимен Вонголы привязал свою душу на сто пятьдесят лет, чтобы можно было дергать за ниточки и заставлять людей танцевать под свою дудку. Маленькая выцветшая черно-белая фотография Первого поколения (плюс одна женщина) под крышкой часов делала все еще более грустным.       — Немного похожа на тебя, пикси, — прокомментировал Занзас, вглядываясь в картинку.       — Да, и знаешь, он тоже это заметил, — продолжил болтать Майномай, скручивая запястья перед грудью, — и это как бы сделало все еще хуже? Я имею в виду, он думал, что ты реинкарнация его любимой и, кажется, не мог решить, было ли это хорошо или плохо, так что в каком-то плане кидался из крайности в крайность и пытался полностью тебя избегать, но рационализировал это тем, что босс «сильный», так что ему не надо было провоцировать катастрофы, чтобы «протестировать» его, но потом он узнал о помолвке и изменил свое мнение, но, может, он ревновал, так что нашел этого парня Козато, который, судя по всему, потомок одного из лучших друзей Первого, и попытался подставить тебя, чтобы ты его убил, босс. Или, возможно, он собирался убить бедного парня и обвинить тебя при детях? Он нечетко объяснил эту часть, но серьезно, босс, так много монологов, как будто в дешевом фильме, и это было так охуенно странно, я имею в виду, кто говорит монологи? Половину времени он думал, что Эльф его помнит, потому что это не большой секрет, что ее воспоминания отчасти туманны и она помнит, что была старше, чем на самом деле, но другую половину времени он был убежден, что она не помнит, потому что если бы это было так, она бы «осталась верной» или еще какая-то хрень в таком духе, потому что он был настолько одержим, и это, наверно, была самая жуткая миссия когда-либо, босс, пожалуйста, никогда не посылай нас за немертвыми психами?       — Не осознавал, что сделал это в этот раз, — ответил ее Небо, видимо озадаченный потоком слов, которые только что вылил на него Туман. — Он наблюдал?       — Одержимость, — лаконично сказал Пайер.       — Да, существуют слои и уровни одержимости, — согласился Майномай, — это могло быть чем угодно от простого сидения в сенсорной коре головного мозга, наблюдением за миром вокруг, до полноценного захвата тела, когда жертва духовно находится в коме и понятия не имеет, что происходит. Затем еще есть мерзкие промежуточные варианты, когда жертва думает, что это она все делает, или ее мысли так извращают, что это она все делает, или когда она всплывает на поверхность, а потом отходит назад и знает, что что-то не так, но ничего не может с этим сделать, или хуже, всегда все осознает, и ее заставляют смотреть. Парень не был настолько скрытным, насколько думал, но сейчас, когда мы знаем, как он ощущается, мы, скорее всего, можем отследить его последние движения на территории Вонголы, если хочешь, босс, — еще один вдох. — А вообще забудь об этом, пожалуйста, я не вызываюсь это сделать, я хочу принять долгий горячий душ, затем заняться чем-то веселым с детьми, чтобы у меня перестали бегать мурашки по коже.       Занна все еще не могла увидеть схожесть с картинкой. Ее волосы были темнее, и у нее определенно был другой нос, но в скулах, лбу и глазницах было что-то, что можно было бы посчитать за схожесть. В том же плане, как она выглядела «похожей» на множество других женщин.       — Офицер хочет поговорить, — сказал ее жених дерганному Туману (имея в виду нового офицера Тумана, и это будет сюрпризом для Майномая) и кивнул на дверь. Тот понял намек и рванул из комнаты, оставляя позади Пайера. Офицер Облака выглядел раздраженным, но если бы он хотел уйти, то уже ушел бы.       — Чай? — предложила девушка. Она получила короткий кивок, так что поставила чайник в своей личной гостиной, наполнив его водой из крана в проявочной комнате, которая к ней примыкала, и сделала две чашки крепкого чая, который Облако и ее Небо оба так сильно любили. Занне нравился более слабый чай: горький привкус танина в черном чае был для нее немного слишком.       Пайер стал менее напряженным после того, как двадцать минут просидел на диване в тишине и выпил свой очень сладкий чай.       — Он бросил Первого, — тихо сказал он. — Затем бросил Второго, когда покинул свое тело.       — Разорвал свои собственные связи, — сдвинул брови Занзас. — Почему?       — Из-за нее, — Пайер тоже нахмурился. — Был одержим. Ее звали Елена, и они любили друг друга. Она была убита конкурентной семьей, когда Первый разоружил Вонголу, — пауза. — В конце был больше полтергейстом, чем человеком.       — Обвинил свое Небо, сломал себя, — тряхнул головой ее жених. — Потом сломал себя снова. Даже жаль — с легким презрением сказал он.       — Легенды Вонголы ставят Первого на этот сияющий пьедестал, но он был просто еще одним человеком, подверженным ошибкам, — тихо сказала девушка. — Когда читаешь отчеты, письма и старые договоры с первоначальным Альянсом и Союзными Семьями, можно увидеть, что у него была потрясающая харизма, но он не был особо интроспективным. Идеалистом, да, но идеализм легко может увлечь очень далеко.       Второй был более прагматичным. И, скорее всего, более эффективным лидером.       — Как Феде?       — На самом деле довольно похож на Федерико, да, но был рожден в семье фермеров, обеспеченной лишь настолько, чтобы им едва хватало владеть своей землей, и был окружен бедностью и несправедливостью, обрушившейся на его семью и друзей из-за богатых и обладающих оружием людей, — ответила она.       Парень поморщился. Да, у нее тоже была такая реакция. Федерико жил достаточно комфортной жизнью, чтобы бросаться в дело с головой, но если это было тем, как все бы выглядело, то, может быть, это было и хорошо.       — Полный пиздец, — подвел итог Занзас. — Не думал, что ошибки именно Первого вернутся, чтобы преследовать.       — В прямом смысле, — грустно согласилась Занна, — но хотя бы сейчас он точно мертв.       Девушка уловила отсылку к «Принцессе-невесте», однако почему это заставило ее думать о комиксах про Чудо-женщину из DC было тайной. Еще одно потерянное воспоминание.       — Совершенно, — кратко сказал Пайер.       — Хорошо, — ее Небо выглядел так, как будто его мысли были где-то в другом месте, он мысленно шерстил историю и размышлял о последствиях призрачного саботажа. — Надо улучшить охрану Железного форта.       Да, скорее всего, это было хорошей идеей: в Железном форте не жил Майномай и не сохранял все здание безопасным. Ну, пока нет.       — Босс.       И Пайер ушел. Возможно, чтобы поговорить с безопасниками.       — Пикси?       — Да, ворон?       — Когда-то замечала, что что-то было не так?       Она подумала об этом.       — Помнишь второй год? — в конце концов медленно сказала Занна, анализируя в памяти детали. — Тот учитель, который совершил серию убийств в одни выходные, а потом покончил с собой?       — Узнал, что брат его дона интересовался детьми, и прикончил его и всех его друзей?       — Да. Это было не в его характере.       Девушке никогда не казалось это абсолютно достоверным: тот учитель был учителем, потому что он действительно не был жестоким и вообще был человеком, который видел лучшее во всех. Не тряпка, но искренне добр по-твердому. Если бы он рассказал о преступниках дону Вонголе, это было бы более правдоподобно.       — Хм, — ее жених смотрел в пространство пустым взглядом несколько долгих секунд. — Правда.       — Это не чувствовалось правдой, — сказала она, пытаясь облечь свои чувства в слова. — Это действительно случилось, но не чувствовалось правдой.       — Еще кто-то подобный?       — Несколько людей, которых мы встречали в барах, чувствовались для меня жуткими, но это все.       Некоторые люди просто чувствовались как ложь, как будто они говорили ее и жили ей так долго, что полностью опустошили себя и были равнодушными. Занна предпочитала избегать таких людей. Ее Грозы не всегда знали, кем они были, но это из-за насилия, которое их подкосило, и отсутствия эмоциональных связей, а не из-за специального самокалечения.       — Хм.       Девушка надеялась, что он не слишком зациклится на этой конкретной бреши в безопасности Вонголы. Мстительные призраки не являлись обычным риском.

***

      Она ненавидела такие встречи. Ну, может, «ненавидела» было слишком сильным словом. Ей действительно не нравились такие встречи. Они не были полностью бессмысленными (у них была цель), но по сути на них ничего не происходило.       Это встреча была для того, чтобы ее жених мог рассказать всем донам Альянса о том, что он собирался делать с всевонгольским жестоким обращением с Грозами. Потом, после того как они все повозмущаются, повозражают и обидятся, Занзас скажет им, почему решил это сделать. Потом они будут несколько часов подряд хмыкать и хмуриться, предлагать альтернативы и обливать грязью предложения друг друга, затем ее Небо призовет их всех к порядку и снова скажет, что собирается делать по вопросу Гроз, затрагивая почему это будет лучшим способом для решения важных беспокойств, которые всплывут на встрече, потому что уже знал, что тревожило этих людей. Потом они все будут экать и мекать, но согласятся, что вариант ее жениха был лучшим, пожмут руки и пойдут домой, чувствуя, что их опасения были приняты к сведению и что это была чудесная идея.       Для Занны это было утомительно, так как девушка посещала эти встречи как Хранитель Вонголы, что означало, она была здесь, чтобы поддерживать порядок от имени Десятого, обычно сверкая вспышками Пламени и зубасто улыбаясь, когда кто-то забывал о манерах. К сожалению, в настоящие дни у Занны не было возможности делать внушения плохо ведущим себя донам, потому что они все согласились с планом и заметили, что личные оскорбления дона Вонголы или его Хранителей позже заработают обидчику разговор наедине с вышеупомянутым доном Вонголы, чтобы «обсудить» вопрос.       Дон Каскатони с тех пор был безупречно, маниакально вежлив, что было прекрасной переменой. Он также вздрагивал каждый раз, когда Десятый улыбался так по-особому остро и голодно, что свидетельствовало о том, что ты совершил ошибку, за которую он собирается тебя уничтожить.       Девушка любила своего жениха и все его улыбки.       Однако она все равно не хотела находиться на этой встрече.       Маммон счастливо зарылся в финансовом отделе Вонголы, терроризировал каждого из отделов поставки, логистики и правового отдела и пока что был слишком занят, чтобы сидеть на подобных встречах, даже если бы он этого хотел. Белу было девять, и у него не было терпения для этого потакания взрослых своим слабостям. Луссурия сейчас был по уши в последних осложнениях здоровья Витторе (пубертатный период поднял все проблемы на поверхность), и это было намного более важно. Пайер, когда ему предложили выбор между встречей и выполнением всей последней документации Варии, согласился на бумажную работу, а Скуало проинформировал Занну, что не хотел еще больше прогуливать школу. Самодовольно улыбаясь в это же время.       Гребаная акула.       Так что вот девушка была, стояла у плеча Занзаса, пока он сидел на удобном стуле за по большей части круглым столом со всеми остальными донами Альянса, которых всего было шестнадцать. Конечно, в Альянсе было больше шестнадцати семей, но остальные появились под Вонголой, так что, следовательно, были подчиненными, а не когда-то независимыми семьями, которые отдали Вонголе свою территорию в залог, присоединившись к Альянсу в обмен за защиту и доступ к вонгольским ресурсам.       Дон Каваллоне не был одним из них, технически будучи союзной Семьей, а не Семьей Альянса. Дон Каваллоне не клялся дону Вонголе, так что не был подчиненным. Однако у Каваллоне в соседях была только Вонгола (и тот бардак, которым был Палермо), так что у них были давнишние отношения. Тем не менее, вонгольские законы не действовали на территории Каваллоне. У Каваллоне были собственные правила, хотя многие из них совпадали с правилами Вонголы. Наряду со строгой «политикой в отношении экстрадиции» за преступления, совершенные против друг друга.       Джиглио Неро были еще одной союзной Семьей, но с ней у Вонголы были еще более слабые связи, так как у них не было фактических общих границ.       Аллиата, Бьянки, Каскатони, Диадоне, Эспозито, Д’Иньото, Ланца, Молинаро, Прицци, Рокка, Скарлатти, Суперби, Тельйори, Виццини, Висконти и Занаси — все такие разные и все же следующие за ее Небом, потому что они верили, что он будет хорош для их семей.       Она бы больше их ценила, если бы они все так много не спорили.       Было бы проще просто позволить словам омыть ее и выуживать детали, если бы Занна не чувствовала себя такой беспокойной. Если бы эта встреча была переговорами, девушка направила бы свое беспокойство на фокус и мотивацию, но ей приходилось стоять здесь и выглядеть декорацией.       Сцепив руки за спиной, она играла со своим помолвочным кольцом, подпитывая его крохотными долями Пламени и наслаждаясь тихим гудением Неба, отличного от большего сопоставимого присутствия перед ней.       Было так много более интересных вещей, которыми Занна могла бы сейчас заняться. Например обняться со своим женихом, залезть к нему на колени и долго жарко его целовать. Или сидеть на краю стола и цепляться за его плечи, пока он целует ее до потери сознания, а девушка объезжает его пальцы.       О, посмотрите, ее либидо сегодня в хорошей форме. Ну, не то чтобы кто-то заметит, если она немного пофантазирует…       До свадьбы оставалось пять месяцев, и Занна не была полностью уверена, что хотела ждать так долго, чтобы узнать, насколько здорово будет ей и Зану заняться сексом с проникновением. Как бы это чувствовалось, если бы вместо сидения на столе и объезжания его пальцев, девушка бы объезжала его член?       Хм…       Очень… стимулирующие мысли. И было очень легко представить эту картинку…       Она продолжила играть с кольцом за спиной и фантазировать в четких и ярких деталях обо всех приятных сексуальных вещах, которыми она и ее жених могли бы заняться, если бы были одни в комнате. Как и ожидалось, никто не заметил, что она ни на йоту не обращала внимание на обсуждение. Ее выражение лица по умолчанию было «не совсем присутствует», так что ничего не менялось, когда Занна на самом деле витала в облаках.       Пламя ее Неба дернулось — это было раздражение? Ну, дон Скарлатти минимум полчаса время от времени бросал язвительные замечания в сторону дона Прицци, дона Рокку и дона Занаси, с того самого момента, когда они все объединились с доном Суперби по вопросу финансирования: у Скарлатти и Суперби была вялотекущая вражда, продолжающаяся с тех пор, как Квинто пришел к власти больше века назад. Ну, Скарлатти вели вражду, Суперби, кажется, она не волновала.       Девушка не видела выражение лица своего жениха, но оно явно показывало его неудовольствие, и несколько других донов уловили перемену в настроении Десятого Вонголы и приложили усилия, чтобы дальше продолжить встречу. Эти усилия привлекли внимание остальных донов, которые собрались и прекратили быть такими мелочными.       Она все еще радостно фантазировала, когда встреча наконец-то начала закругляться 45 минут спустя, и ей надо было ходить за Занзасом, пока тот пожимал всем донам руки, прежде чем они ушли, они поддерживали бессмысленные разговоры, он благодарил их за поддержку. Затем, когда последний дон покинул комнату, ее Небо плотно закрыл и запер дверь, повернулся к ней и всем телом прижал ее к стене.       — Ты, чертова любительница подразнить, — прорычал парень, приподнимая Занну и прижимаясь своими бедрами к ее, твердость его паха давила между ее ног и заставила ее ахнуть. Что…       — Ты заметил?       Как он заметил? Девушка же ничего не проецировала!       Ее жених бросил свой пиджак за спину на стол, сдернул ее расстегнутый варийский китель с ее плеч и тоже запустил его в полет.       — В кольце моя кровь, пикси, — пророкотал Занзас, нежно кусая ее вдоль челюсти. — Пламенный резонанс. Резонанс на близком расстоянии.       И все это время она играла с кольцом и своим Пламенем — упс! Однако забавно — Занна не смогла сдержать хихиканье.       — Чуть не убила меня, — продолжил он, его Пламя сейчас источало страсть, веселье и нетерпение, а не сжатое в пружину недовольство. — Твои грязные мысли, пикси. Чуть не выгнал их всех раньше.       Ее Небо обхватил ладонью ее затылок и яростно поцеловал девушку, заглушив ее беспомощное веселье.       Да. Это. Она хотела этого.       — Собираешься претворить... мои мечты в реальность? — хихикнула Занна, когда наконец смогла сделать глоток воздуха. То, как дернулась рука на ее бедре и парень низко и удивленно застонал от ее вопроса, было абсолютно прекрасным.       — Ты хочешь?       — Я хочу.       Девушка не хотела ждать и секунды дольше.       Ее жених обнял ее крепче, повернулся и пронес ее те несколько шагов, которые надо было пройти, чтобы усадить ее на край стола.       — Уверена? — пробормотал Занзас ей в ухо, стягивая с нее ботинки и снимая ее кожаные штаны и нижнее белье.       — Точно уверена, — заверила его она и была не в силах сдержать улыбку и смех, все еще сотрясающий ее. Бедный Зан, пытался быть ответственным, серьезным и профессиональным, пока девушка посылала в его сторону все эти грязные мысли!       — Тогда я начну, — пальцы скользнули внутрь нее, и Занна застонала, — с начала. Никакой спешки, — другая рука прижала ее бедро, и она не могла двигаться, — наслаждайся моментом.       Ее Небо снова ее поцеловал, его твердый язык переплелся с ее, пока он вводил в нее пальцы в сводящем с ума медленном темпе.       — Во-о-о-о-орон, — захныкала Занна, когда приостановилась, чтобы вдохнуть.       — Мучила меня, больше, часа, — прорычал парень между поцелуями. — Хочу, разрушить тебя, в ответ.       — Хочу тебя, внутри.       Девушка почувствовала, как это его поразило, его тело и Пламя вздрогнули. Ее жених прикусил ее нижнюю губу:       — Терпение.       Она открыла рот, чтобы сказать, что не хотела сегодня быть терпеливой, но затем его палец начал играть с ее клитором, и связность мыслей испарилась.       Занзас действительно разрушил ее. Полностью. Однако это был одним из лучших занятий любовью, которые у нее когда-либо были, несмотря на неуклюжую новизну проникновения и смеха ее Неба над чем-то, что Занна сказала в процессе, что тоже заставило ее снова начать хихикать.       Девушка все еще хихикала после, ее мозг туманили половые гормоны, в теле была прекрасная ломота, а ноги были полностью бесполезными.

***

      В этом году начало июня для нее было очень приятным, так как она могла спихнуть всю скучную работу Хранителя Вонголы на Скуало, которого признали в качестве правой руки Десятого. Так что ему приходилось посещать все эти раздражающие встречи и везде ходить по пятам за их Небом в течение лета. Не то чтобы в августе были встречи, так как все и вся прекращало свою работу в летнюю жару, но было приятно передохнуть и знать, что мечник получал по заслугам за то, что смеялся над ней.       Конечно, Занне приходилось делать варийскую бумажную работу, учить свою восьмерку, присматривать за Витторе и проверять подопечных, но это было менее раздражающим, чем иметь дело с напыщенными (или хитрыми и эгоистичными) донами, и девушка не была против этого.       В данный момент она организовывала документы, чтобы Камилло Бьянки мог пойти в Академию наступающей осенью: до этого он был на домашнем обучении, но мальчик как обладал высоким интеллектом, так и был музыкально одаренным, так что, скорее всего, окажется на курсе искусств. Не то чтобы до средней школы были курсы, но младшая школа предлагала ряд послеобеденных и вечерних занятий, чтобы ученики могли выяснить, что им нравится, и раньше начать специализацию.       Такеши любил спорт, хоть и в Италии никто не играл в бейсбол, так что он, скорее всего, окажется на спортивном курсе. Натсуки решил, что Занна была его ролевой моделью, и намеревался пойти на курс дипломатии, хотя это не было вариантом до старшей школы, так что он, скорее всего, выберет курс языков (курс средней школы, который открывал дорогу на дипломатический курс) или просто останется на «неспециализированном» курсе, так как уже свободно владел десятью языками. Тсуна… Тсуна, скорее всего, останется на домашнем обучении и на следующий год, так как он не оправился от печати и все еще вспыхивал Пламенем каждый раз, когда его переполняли эмоции. Это было частым явлением, так как у него все еще были бурные чувства пятилетнего, и мальчик испытывал трудности с их контролем: его эмоциональное развитие было замедлено и отставало, несмотря на ускоряющее его рост теперь свободное от печати Пламя.       Алессия Скарлатти уже была в старшей школе и тихо попросила, чтобы ее перевели с курса искусств на научный курс, для чего Занна организовывала документы. Девушка была рада, что подросток попросила, так как Алессия была воспитана в доме с очень жестким контролем, и Занна немного волновалась, что юная Скарлатти полностью потеряла желание что-то просить. Это было доказательством духа и смелости, и она радостно этому потворствовала.       Алессия и Камилло были единственными из их подопечных с родителями, чье благополучие и образование девушка полностью взяла на себя: у других были договоры о частичной опеке, когда их родители принимали все решения, касающиеся их образования, но дети часто проводили вторую половину дня и выходные в Железном форте с Тсуной и более социальными Витторе. Конечно, если Занзас чувствовал, что им будет лучше, если они сменят образование, то родители наверняка не будут с ним спорить, но ее Небо (или Занна как куратор семейной стороны вещей) должен был сначала это с ними обсудить. И так же если родители решат, что хотят прекратить это попечительство, должны были заранее поговорить с Десятым Вонголой.       Девушка могла выбрать дюжину детей в качестве постоянных компаньонов для Тсуны, но рано решила, что это было бы слишком высокомерно, когда всего в Вонголе было почти пятьдесят сложившихся семей, так что у нее было тридцать шесть подопечных «на полставки», каждый из которых приходил в Железный форт в определенный день недели, а воскресенья чередовались. Шесть с понедельника по субботу, и двенадцать в воскресенье, с каждым четвертым воскресеньем свободным от детей под ногами. Конечно, это не считая Витторе, приводящих друзей из школы, когда они поняли, что жили там, где было безопасно это делать, так что почти всегда больше сорока детей бегали по дому и округе.       Было очень оживленно, особенно когда подопечные приводили с собой родственников того же возраста — синьора Вонгола это любила. Также было много споров и драк, но все дети Альянса подчинялись Тсуне из-за того, что тот был Небом, так что очень мало разногласий требовали ее вмешательства. Пока что. Это наверняка изменится, как только они будут глубоко в пубертатном периоде. Возраст всех полставочников был в пределах года старше или младше Тсуны, так что старшему было девять, а младшему — пять.       Сейчас она думала о том, чтобы выбрать еще нескольких подростков в компанию к Алессии. Только думала на данном этапе: быть «старшей подопечной» означало, что каждый другой ребенок в доме равнялся на нее, и девочка расцветала под вниманием.       У Занны также было восемь сирот на попечении, чьи дальние родственники решили, что взросление в Железном форте обеспечит им лучшие возможности и поддержку, чем вверение их кому-то другому. Их возрасты были значительно более разнообразными (старшему было тринадцать, а младшему — четыре), но они сошлись с Витторе и, кажется, хорошо обживались. Более разнообразные возрасты означали, что они меньше виделись с Тсуной в течение дня, но больше утром и вечером после того, как полставочники уходили домой. Это создавало в какой-то мере родственные отношения, что девушка радостно поддерживала. Тсуна был единственным ребенком, и ему надо было больше узнать, что означало быть семьей, так что быть рядом с людьми разного возраста, которые относились к нему как к брату, в этом ему поможет.       Дверь в ее офис открылась, и зашел Скуало… держа на руках маленькую девочку. Маленькую девочку с его волосами, кожей и носом — сестра? Она не знала, что у мечника были сестры или братья! Занна поднялась на ноги.       — Занна, это моя сестра Дельфина, — проговорил он, прежде чем девушка могла что-то сказать, — ей шесть, и она делает это игнорирование, которое делали маленькие Витторе в прошлом году, из-за чего ты отправила их на обследование к медикам Вонголы.       Использование ее имени четко давало понять, что это не был вопрос Варии.       — Когда у четырех из них диагностировали Деформацию, а еще одного отправили на специальную терапию? — спросила Занна, обойдя стол и подходя к нему. Это была очень расстраивающая неделя, и девушке пришлось отправить всех Витторе на осмотр на наличие симптомов Деформации.       Именно в результате этих проверок половина Витторе стали обладателями активного Пламени, что с каждым днем осложняло присмотр за их стайкой, но, с другой стороны, ни у кого из них не развивались серьезные психологические патологии. Что было тем, во что превращалась Пламенная Деформация, если сразу не убивала жертву: это была ужасающая проблема у детей с сильной генетической склонностью к пробуждению своего Пламени, и это было в каком-то смысле его полуактивным состоянием, которое различными способами съедало мозг и нервную систему в зависимости от типа Пламени жертвы. Становление активным останавливало рост проблемы, но не исправляло ущерб. К счастью, они рано это заметили и теперь знали, что это было проблемой, так что были созданы стратегии смягчения последствий, которые, кажется, работали. Нейропластичность была чудесной вещью, особенно у детей.       Ее коллега-Хранитель резко кивнул:       — Родители отвели ее к отоларингологу, который сказал, что все вроде нормально, так что они договорились о том, чтобы она проходила уроки языка жестов, так как ей можно не разговаривать, если она не хочет. Но, — мечник замялся.       — Но специалист в Вонголе сказал, что сложно заметить Деформацию, если специально ее не искать, и ты беспокоишься.       Не говоря уже о том, что выбор вообще ничего не вербализировать свидетельствовал о том, что Дельфина не чувствовала себя дома в безопасности и счастливой.       Скуало снова кивнул.       — Как твой официальный опекун у меня есть широкие возможности во всем, что касается твоего благополучия, включая благополучие твоих близких родственников.       В обеспечении официальности отношений Неба-Хранителя, когда или одна, или обе стороны были несовершеннолетними, было вовлечено много интересных документов.       Еще один кивок.       — Тогда давай отведем ее к медикам и посмотрим, что они думают.       Если беловолосый подросток волновался, значит что-то наверняка было не так: он обладал очень высокой чувствительностью к Пламени.       — Приятно с тобой познакомиться, Дельфина, — добавила Занна, глядя в глаза маленькой девочке, четко дублируя то же самое на языке жестов, — и, я надеюсь, твой брат будет чаще тебя сюда приводить, чтобы ты могла поиграть с другими детьми.       Более травмированные дети не ходили в школу и обучались дома в частном порядке с репетиторами. Девушка откладывала их переезд в Железный форт, пока она сама туда не переедет, так как они были теми, кто чаще всего в позднее время показывались в ее и Занзаса покоях в поисках утешения.       Дельфина знаками показала, что ей не нравились громкие люди.       — Это правда, некоторые дети очень громкие, — признала Занна, все еще дублируя свои слова, — но некоторые из них тихие, и у нас есть специальные тихие комнаты, где нельзя быть громким. Ты можешь играть там. Некоторые из других тихих детей не любят много общаться, но приятно иметь компанию по соседству, даже если ты занимаешься чем-то самостоятельно.       У них была четырехлетний девочка, которая, скорее всего, была аутистом и разрешала прикасаться к себе ровно трем людям, был неразговаривающий Облако, чьи продолжающиеся проблемы могли относиться к Деформации, но могли и не относиться — было сложно сказать по отношению к шестилетнему ребенку, особенно с активным Пламенем.       Подозрительный взгляд, которым одарила ее маленькая девочка, был точно таким же, которым смотрел ее брат, когда думал, что Занна пыталась его обмануть. Это было мило и забавно.       — Твой брат может показать тебе после медосмотра, — продолжила она, улыбаясь шестилетней, а потом повернулась к Скуало. — Идем?

***

      — Каваллоне, стоп.       Ческо остановился, частично из-за того, что Занзас схватил его пишущую руку и решительно конфисковал ручку.       — Вонгола?       — Конь, ты выглядишь хреново, — прямолинейно сказал ее Небо, поднимаясь на ноги, бросая ручку на стол и осторожно оттаскивая своего коллегу-дона от документов. — Время для перерыва.       — Но!.. — запротестовал Ческо, указывая рукой на стопки документов, берущих в скобки его рабочее место.       — Как будто ты в состоянии разбираться с этим, придурок, — фыркнул ее жених, закатив глаза. — Нужно чертовски хорошо выспаться, конь.       Темные синяки под глазами их друга и общая бледность были очень тревожными, и всю эту встречу Занна переживала о том, каким медленным он был. Кажется, Занзас решил, что этому было пора положить конец.       — Занзас, я не могу.       — Ты сделаешь перерыв, — продолжил настаивать ее Небо, непоколебимый, как гора. — Сейчас.       Он перебросил старшего парня через плечо и направился на выход из офиса, девушка последовала прямо за ним. Ческо вздохнул и ущипнул переносицу, свисая с плеча ее жениха, но не начал сопротивляться — значит не совсем отупел от усталости, хорошо.       Занзас сбросил дона Каваллоне на диван в маленькой выходящей на север гостиной недалеко от офиса, комнате, где они раньше сидели в солнечные дни, где была очень удобная мебель.       — Вот, спи.       Ческо потер глаза:       — Ты говоришь это, но я правда не могу, Занзас.       Бессонница? Это было нехорошо.       Ее Небо наклонился вниз, чтобы быть нос к носу со своим коллегой-доном:       — Спи.       Девушка могла почувствовать силу этого Туманного внушения через комнату, так как оно было подкреплено Гармонией Неба — глаза их друга закатились назад, и он обмяк на подушках.       — Лучше, — пробормотал себе под нос ее жених, передвигая парня в более удобную позу на диване. — Идиот.       — Нам надо чаще его навещать, — согласилась она, — и чаще приглашать его к нам.       Да, финансовая ситуация Каваллоне все еще не была идеальной, но была намного лучше, чем раньше, и уже не было непогашенных долгов кроме задолженностей Вонголе.       — Скажу Маммону списать долг, — решил Занзас, его мысли явно шли в том же направлении. — Будет считаться инвестицией, а не ссудой.       — Это поможет, — Занна уселась на одном из немаленьких стульев. — Ему нужны Хранители: его люди слишком заняты подчинением ему и его идеализацией, чтобы заставить его заботиться себе.       Да, семья Ческо его обожала, но они очень четко были подчиненными, что изолировало дона. Дино был рядом, но он слишком сильно боготворил своего старшего брата, чтобы видеть, насколько ужасно он о себе заботился, когда волновался о других людях.       — Он этого не понимает.       Интересное заявление.       — Ческо не понимает, что такое Хранители?       — У старого дона никогда не было надлежащих, — пояснил ее Небо, — так что тоже мог не знать, — пауза. — Не хочет что было у его отца.       Девушка задумалась над этим. Она также задумалась над проблемами, связанными с образованием, на которые пролил свет проект по Грозам: а именно, что никто из донов не хотел централизованных тренировок Гроз из-за вопроса верности. Вопрос верности был в том, что они хотели, чтобы их Грозы были верны их семьям, а не в первую очередь Вонголе. Ее жених хотел бы учредить что-то совместное, как Академия, но настоящие тренировки Гроз были такими дисфункциональными, что ему действительно надо было контролировать все с самого начала, чтобы начать все с чистого листа. Да, они возлагали большие надежды на Лоренцо, который очень хорошо ладил с детьми, но он шел в колледж только в сентябре и не сможет профессионально помочь еще два или три года. Так что ее жених, скорее всего, все равно продавит этот проект и вызовет у всех раздражение в краткосрочном периоде.       — Ческо нужны люди, ориентированные на семью, — медленно сказала она, — чтобы приглядывать за ним и напоминать, что деньги вторичны по отношению к любви и заботе. И что «семья» не означает только Каваллоне: мы тоже его семья, и мы беспокоимся.       Если они найдут подходящего человека, их друг вполне может создать связь, несмотря на свои опасения, что сделает объяснения проще.       Занзас издал низкий ворчливый звук:       — Тельйори.       О. Ну, это было для благой цели?       — Может, кто-нибудь с социального курса? — предложила Занна, чувствуя себя по этому поводу не счастливее, чем ее Небо. Тельйори были до невозможного упрямы и часто обладали узкими взглядами, несмотря на то, что одновременно были глубоко ориентированными на семью.       — Поговорю с Эмануэлой, — со вздохом решил парень, плюхнулся в соседнее кресло, сбросил ботинки и взгромоздил ноги на стол. — Скорее всего, знает кого-то приличного.       Эмануэла знала намного больше людей, чем было бы рационально, несмотря на то, что менее агрессивно создавала связи, чем Фалена.       — Я спрошу Дидоне, — согласилась девушка. Дидоне вращался в совершенно других социальных кругах, чем большинство остальных их бывших одноклассников, учитывая то, что его мама была чьей-то любовницей, и это закрывало многие двери, в то же время открывая другие, менее очевидные.       — Сначала сон, — напомнил ей ее жених, закрывая глаза.       — Да, сначала сон.       Она тоже могла вздремнуть: не то чтобы ей повредят еще несколько часов сна, учитывая то, что начало становиться достаточно жарко, что Занна едва могла проспать шесть часов ночью. Лето — это ужасно.

***

      Была середина дня. Была середина июля. Было слишком жарко, чтобы думать. Было слишком жарко, чтобы дышать.       Только вот Натсуки только что вызвал у себя клиническую смерть, так что вместо того, чтобы лежать на холодном мраморном полу в офисе ее покоев и слегка дремать, девушка маячила в медицинском крыле (где хотя бы работал кондиционер, так что она не задыхалась) в ожидании вердикта.       Занна также ждала его пробуждения, чтобы можно было на него накричать, потому что, по словам очевидцев, мальчик сделал это специально. У него были суицидальные наклонности? С какого момента? Могло быть так, что они просто не заметили? Что они еще пропустили?       Тсуна плакал (его глаза сияли оранжевым, а слезы подсвечивались Пламенем), цепляясь за Такеши и Камилло, которые оба прижимались к нему в ответ, несмотря на липкий жар. На лице Такеши была плоская, пустая улыбка, которая говорила, что Натсуки будут до конца его дней пассивно-агрессивно напоминать, что тот заставил Тсуну плакать, а Камилло кипел и раздраженно бормотал о том, каким придурком был иллюзионист и что с ним было бы меньше мороки, если бы он был мертв. Не то чтобы сереброволосый верил хоть в одно слово, которое говорил, просто так он выражал свое беспокойство.       Девушка была почти полностью уверена, что Камилло и Тсуна образовали связь, что было достаточно быстро, учитывая, что они знали друг друга только около четырех месяцев. Это подразумевало достаточно глубокое личностное сходство: не настолько глубокое, как между Тсуной и Натсуки, которые создали связь при одном взгляде друг на друга, но все равно очень близко. Учитывая то, что травматический опыт влияет на условия создания связей и ограничивает эти условия для людей с похожим опытом и то, что Натсуки был бывшим подопытным, который систематически подвергался жестокому обращению и был предан взрослыми, которые должны были о нем заботиться… это говорило плохие вещи о взрослении Камилло. Даже без слухов об отравлениях.       Случай Такеши был другой: он знал Тсуну несколько лет, прежде чем создать связь (вообще знал его даже до того, как на него наложили печать), так что эти отношения, скорее всего, были самыми здоровыми и нормальными из всех, которые были у их маленького Неба. Учитывая то, что у Такеши был темперамент киллера, это не то чтобы помогало.       Конечно, у самой Занны не было оправданий: в ретроспективе она и Занзас почти мгновенно образовали связь, как и Занзас со Скуало, и девушка была почти уверена, что создание связи ее Неба с Бельфегором было такое же незамедлительное. С Луссурией было немного дольше, а с Пайером еще дольше, но в их маленькой команде Солнце был, скорее всего, самым нормальным. Что, снова, не говорило ничего хорошего об их коллективном ментальном здоровье и жизненном опыте, однако Занна не была уверена насчет Маммона. В том плане, что девушка не знала, образовали ли они связь или нет: они точно не вели себя друг с другом как-то иначе.       Появился Луссурия с двумя Туманами, следующими за ним по пятам, все трое выглядели раздраженными.       — Психическая травма, — с обманчивой веселостью сказал офицер Солнца, — опять. Должен проснуться в течение следующих нескольких дней.       Тсуна взвыл и уткнулся лицом в плечо Камилло, громко рыдая, пока его эмоции метались между облегчением и ужасом. Занна уловила подоплеку и нахмурилась — ей надо будет поговорить с Наоми. Ей также надо было поговорить с Занзасом о том, чтобы удостовериться, что все Витторе четко осознавали, что методы тренировок Эстранео не были нормальными, благоразумными или полезными. Желательно до того, как они загремят в медицинское крыло.       Боже, это снова Скуало, отрезавший себе руку, только Натсуки было девять, а не четырнадцать, и он покалечил свой разум, а не тело.       Было слишком жарко, чтобы дышать за пределами медицинского крыла, и все же ей надо было пойти и сделать несколько упражнений или больше, чем несколько, чтобы сжечь свое разочарование, ужас, горе и боль. Ну, это время было ничем не хуже другого, чтобы посмотреть, сможет ли девушка прицепить к спортзалу Чары, снижающие температуру, грубо попирая законы термодинамики.

***

      — Хей, классное Изменение!       Она остановилась в своем нападении на мешок и повернулась, чтобы посмотреть на Туман, который только что вскочил в комнату:       — Это не Чары?       Занна думала, что создание временных изменений было Чарами.       Майномай широко улыбнулся:       — Чары — это «это происходит, потому что я так сказал». Изменение — это, логично, изменение чего-то, чтобы оно работало само по себе.       — Значит то, что я заставила потолок поглощать тепло из воздуха до того, пока температура не опустится до двадцати двух градусов, и поддержание этой температуры — это Изменение.       — Ага! — ее друг подскочил на носки. — И оно правда очень классное: простое, эффективное и совсем не разрушительное. Вау, тут так здорово: я скучал по прохладе. Можно я останусь? Обещаю не отвлекать!       — Закрой дверь, ты выпускаешь холод, — просто ответила девушка. Значит, она неправильно поняла что-то достаточно фундаментальное в том, как работали Туманы, ладно. Тогда исправить другие заблуждения было наверняка хорошей идеей. — Расскажи мне об Изменениях, пожалуйста?       Майномай закрыл дверь.       — Эм, правда? Я могу говорить часами и часто терять основную нить.       — Ты очень хорош в Изменениях, и раз это, скорее всего, тоже моя сфера, так как я создала одно, думая, что это были Чары, то я должна учиться у лучших, — сказала ему Занна. — И ты лучший в Варии в чистых Изменениях.       Все это говорили, и девушке не помешало бы отвлечься после этой выходки Натсуки с причинением себе вреда.       — Э, вау. Эм, — ее друг застенчиво почесал в затылке, — ладно. Ну. Изменения!       Она начала делать медленные упражнения на растяжку, чтобы остыть, пока Майномай собирал свои мысли в кучку.       — Так, ну, я сказал, что Изменения — это и есть изменения вещей, да? Ну, так оно и есть, но это не сильно дает представление о масштабе. Все Изменения — это какие-то конкретные постоянные перемены либо физической природы предмета, либо абстрактного правила, как ты сделала с потолком, где ты обошла законы термодинамики. Ты сказала: «ладно, с этого момента будет происходить вот это», и так это будет продолжаться, пока ты снова это не изменишь. Постоянно, — экспрессивно прожестикулировал высокий Туман. — Конечно, так это звучит простовато, но Изменения очень легко накладывать, потому что они постоянные. Так что ты можешь делать всякие забавные вещи, и они не будут мешать друг другу. Или, если ты хочешь, чтобы они это делали, они будут, но только в конкретных аспектах, что приведет к тому, что случится что-то новое. И ты можешь добавлять условия, как эта штука с температурой, которую ты сделала здесь, и это действительно абсолютно великолепно, особенно для первой попытки. Я имею в виду, это базовое Изменение, но все равно очень элегантное, и я правда надеюсь, что ты его оставишь, потому что оно просто хорошенькое, знаешь? Ты очень ловко все замкнула и использовала Грозу, чтобы закрепить это Изменение в камне.       — Ну, термодинамика, знаешь, так что я подумала о тепловом насосе, как в холодильнике или в кондиционере, — поделилась Занна, тоже немного жестикулируя. Только вместо тепла, выходящего из камня в воздух, девушка «перекачивала» тепло из воздуха в камень.       — О, да, сейчас я вижу: ты так хитро сделала, что все работает на Грозе настолько же, насколько и на Тумане, что я не подумал, что это возможно, — продолжил болтать Майномай, пялясь в потолок. — Использование электрических свойств твоего Пламени, чтобы сгладить обмен температуры, и в то же время укрепление, чтобы упрочнить Изменения? Это так круто! — он сложил руки в молитвенном жесте. — Мы можем поиграть после ужина, пожалуйста-пожалуйста? Вместе мы сможем потрясти основы вселенной!       Это до смешного звучало так, как будто ее пригласили на свидание. Что определенно было не так, потому что Майномай никогда бы этого не сделал: он был слишком хорошим и всегда так позитивно и подбадривающе говорил о ее отношениях с Занзасом. В Варии были другие, кто не любил ее: за отсутствие убийств на ее счету, за наполнение штаб-квартиры маленькими детьми и за то, что отвлекала босса своей женственностью. И не важно, что именно Пайер привел детей, и ее Небо сам решил их оставить.       — Звучит здорово. А можешь сейчас еще немного объяснить мне про Изменения, пожалуйста?       — Конечно!

***

      — Я хотел узнать больше!       — И ты думал почти убить себя посредством Пламенной травмы и заработать себе еще одну психологическую травму поможет в обучении?!       Занна знала, что кричала, но не могла сдержаться. Девушка была просто так расстроена, что так явно подвела его, раз он считал, что самокалечение было лучшим способом выучить что-то новое.       — Раньше это работало!       — Ты звучишь так же, как ученые, пытавшиеся оправдать то, что они вас пытали!       — Неправда!       — Правда! «Ужасные страдания так или иначе в тот раз его не убили, так что давайте сделаем это снова» — это определенно ход мыслей Эстранео!       — Это не так! Заткнись!       — Это так! — вмешались Наоми, крича и также тряся своего брата. — Никогда так больше не делай! Если бы тебя это окончательно убило? А как же я? А как же Тсуна? Не будь таким эгоистом!       — Я не собирался умирать!       — Ты умер! Луссурия реанимировал тебя в медицинском крыле! — заорали Наоми, их кулаки были сжаты, а лицо было красным от ярости и горя. — Никаких больше смертей!       Натсуки замер. Наоми тяжело дышали, на их глазах набухали слезы. Занна воспользовалась паузой, чтобы вернуть себе контроль над разговором.       — Раз ты явно не считаешь, что учишься достаточно быстро, будешь учеником у Фусо*, — Фусо был ветераном-специалистом по реальным иллюзиям в Варии. — Он согласился, подписал твои документы, и теперь ты под его частичной опекой, что нормально для ученичества в Варии. Он не возьмет тебя в поле, пока не будет удовлетворен твоим уровнем, но это на его усмотрение. И нет, тебе будет нельзя пропускать школу.       *”Веретено» по-французски, прим. переводчика.       Скуало нельзя было пропускать школу до того, как ему исполнилось шестнадцать (несмотря на то, что мечник был офицером), и это создало авторитетный прецедент. Бел, конечно, вообще никогда не ходил в школу, но он закончил старшую школу в девять и сейчас был на полпути к получению университетского диплома по Средневековой политике в Европе.       — Если я ученик, я получу Имя? — притихшим голосом с любопытством спросил Натсуки.       — Да, он решил звать тебя Мукуро.       Из-за чего у нее чуть инфаркт не случился, и благодаря этому множество ее воспоминаний о той истории четко встали на место. Конечно, сейчас девушка могла это видеть, но ей было больно, что та версия из истории потеряла так много больше, чем ее маленькая тень, а он уже потерял слишком много. Здесь было так много ужасных ошибок. Помогало то, что ее малыш никогда не будет таким сломанным. У него все еще был его старший близкий родственник, и рядом было множество кузенов и кузин, он все еще надеялся и мечтал о позитивных вещах и больше хотел строить, а не ломать, даже если все еще хотел уметь драться.       Натсуки зашипел:       — Я не мертвец!       — Ты убил себя из-за идиотской недальновидности, и мы никогда не позволим тебе забыть об этом, — сухо парировала она, — потому что мы никогда и ни за что не хотим, чтобы ты снова сделал что-то подобное. Как Скуало все еще дразнят за то, что он отрезал себе руку.       Что-то, что знали все Витторе и к чему присоединялись, даже если у мечника сейчас был высококлассный протез с пальцами на шарнирах, который он мог контролировать своим Пламенем. Занзас работал над лучшей версией, которая будет полноценно интегрирована в его нервную систему, но это потребует значительных медицинских исследований и наверняка еще несколько лет. Однако новый протез с легкостью будет готов в течение десятилетия.       Туман на больничной кровати нахмурился и сложил руки перед грудью:       — Неважно.       Занна похлопала его по макушке:       — Я пойду скажу Тсуне, что ты очнулся, так что через минуту он прибежит сюда в слезах.       Натсуки выглядел шокированным:       — В слезах?       — Он думал, что ты умер. Ты его первый и лучший друг, и он думал, что ты убил себя, — мягко сказала девушка. — Он невероятно расстроен и винил себя за то, что не заметил, что ты это планировал.       — Но, но это не его вина!       — Ты хочешь стать сильнее, чтобы защищать его, не так ли? Так что это в каком-то смысле его вина, — заметила она, играя адвоката дьявола.       — Это не так! Это никак с ним не связано! Я был просто идиотом… — Натсуки резко остановился, тяжело дыша и сморщившись, когда его мысли догнали его язык. — Я тебя ненавижу.       — Такеши и Камилло никогда не дадут тебе забыть, что ты заставил Тсуну плакать, — тихо сказала Занна. — Но я говорю это, чтобы напомнить тебе, что ты нам дорог и мы никогда не хотим тебя терять. Никогда и ни за что. Калечить самого себя — это никогда не хорошая идея. Любой план, включающий самокалечение — это плохой план. Если все твои планы включают вред себе, тогда поговори с другими людьми и получи свежую перспективу, есть даже такое правило для варийцев.       — Я не вариец.       — Ты теперь ученик, Мукуро, так что ты малыш-вариец. Фусо зайдет к тебе позже, чтобы дать новое расписание тренировок, — девушка наклонилась и чмокнула его в макушку, а потом поцеловала макушку Наоми. — Люблю вас обоих.

***

      Заключение брака включало в себя намного больше, чем просто предложение руки и сердца, назначение даты и похода в загс, когда ты заключала брак в католической церкви. Или хотя бы пыталась заключить брак в католической церкви. Суть в том, что Занна очень твердо не была католичкой, а Занзас глубоко сомневался во многих традиционных католических вещах, что определенно было ее влиянием. Проблема была в том, что, согласно Католической церкви, католикам было запрещено заключать браки с другими христианами не-католиками «без специального разрешения компетентного органа», и условием получения этого разрешения было то, что родитель-католик должен был сделать все, что только мог, чтобы удостовериться, что дети будут воспитаны католиками.       Ее Небо не знал об этом, и это заставляло его еще сильнее раздражаться из-за всех католических вещей. Вообще он ворчал и бурчал из-за того, что им надо было привлечь протестантского священника, что сильно волновало множество людей. Девушка тихо подозревала, что в конце концов они поженятся в загсе или в светском здании с варийским (и довольно скандально либеральным) священником, проводящим церемонию.       Она предложила пожениться тайно под их соответствующими гражданскими именами в загсе Палермо только с остальными Хранителями и его бабушками в качестве свидетелей, а потом устроить большое формальное вонгольское мероприятие, чтобы удовлетворить потребность всех людей в роскоши и торжественности, но этот вопрос все еще находился в подвешенном состоянии (находился все лето), и это раздражало.       Церковь хотя бы признает их брак действительным, если они пойдут и распишутся без получения соответствующих разрешений, так как Занна была крещеная, а брак был таинством. Они просто не могли сделать это в католической церкви. Весь этот бардак оказался очень раздражающим, напоминая всем, что девушка по сути не была католичкой (что-то, что многие люди наверняка даже не считали возможным), и это заставило людей смотреть на нее с подозрением. Учитывая то, что это было хуже, чем все косые взгляды вместе взятые за то, что она была Грозой, офицером Варии и что у нее вообще не было проблем с тем, как одевался ее жених, ей пришлось делать много глубоких вдохов и напоминать себе, что людям надо было знать о предрассудках, чтобы на самом деле что-то с ними сделать. Тот факт, что Занна не была католичкой даже на время остановил те сплетни. О, какой скандал.       Все варийцы были так же раздражены, как и девушка и Занзас: почти половина из них тоже не были католиками (четверть даже не были христианами), а те, кто были, были склонны рассматривать Церковь как негибкую, регрессирующую и не соответствующую библии во многих вещах, в том числе и в этом. Грегори не то чтобы был исключением, несмотря на то, что являлся католическим священником. Вообще он далеко продвинулся по пути становления еретиком — с тех пор, как он присоединился к Варии, у них с Занной было много интересных и воодушевляющих дискуссий, и он ей очень нравился. Он нравился и ее Небу, так что угрозы протестантским священником были просто угрозами: способом напугать людей, чтобы, когда ее жених официально назначит Грегори проводить их церемонию бракосочетания, все почувствовали такое облегчение, что вообще забыли жаловаться о смешанном браке.       Конечно, тот факт, что они жили вместе, тоже был проблемой для «правильной» католической свадьбы. Не легче было от того, что они всегда жили вместе, хотя то, что Занна не была удочерена, взята на воспитание или каким-то другим образом официально принята в семью Вонгола, помогало, так как в Католической церкви сводному или приемным брату и сестре вообще не было позволено заключать брак.       — Смотрите, по католическим традициям пара женится друг на друге, верно? Священник рядом только для подсказок и придания официальности, — в конце концов сказала девушка во время очередной дискуссии по предмету с синьорой Вонголой, после того как Занзас очень демонстративно встал, пересек комнату и ударил стену вместо того, чтобы кричать или бить стаканы. — Мы женимся друг на друге и все, свидетели нужны только для того, чтобы подтвердить, что это действительно произошло.       — Ну, да, — медленно признала синьора Даниэла.       — Значит нам надо просто проветрить тот большой элегантный, роскошный холл, в котором проходила Церемония наследования, попросить Грегори быть нашим священником и сделать записи в церковной книге и в светских документах и покончить с этим, — решительно заявила Занна. — Так мы избежим всех проблем, и, честно, единственные, чье признание моего брака меня волнует — это Бог, мой муж и государство.       — Но дорогая, — старая леди вздохнула и затихла. — Ну, наверное, это действительно все, что имеет значение.       — Тогда сделаем так, — коротко сказал ее Небо, все еще смотря на стену и источая яростное раздражение. У девушки было чувство, что если бы стена не была каменной, ей потребовался бы ремонт.       — Плюс так мы сможем вместить больше людей в здание, — радостно продолжила она. Занна не сказала, что таким образом они также вообще смогут использовать свои гражданские имена для документов. Девушка хотела, чтобы ее имя было связано с Ксанфом Марино, реальным человеком с соответствующим свидетельством о рождении, а не просто с Занзасом Вонголой, чьи документы были полностью подделкой и очень подозрительными, раз на них стояла «Вонгола». Не то чтобы у Занны были документы лучше, но Вария хотя бы отправила подходяще состаренные бумаги в официальные архивы Палермо, так что она всегда существовала и была человеком вне мафии, несмотря на то, что у нее очевидно был хотя бы один родитель иностранец.       — Еще? — настороженно спросил парень, взглянув на нее через плечо.       — Ну, мы можем вместить всех Витторе и всю Варию без того, чтобы выглядеть, как будто мы обижаем Альянс и Союзников, — радостно сказала она. — Я имею в виду, технически варийцы и Витторе семья с моей стороны, так что равное количество мест для твоей стороны — это как традиционно, так и правильно.       В конце концов, Занна официально была в Варии дольше.       — Верно, — задумчиво согласился ее жених, возвращаясь к своему месту и сгибая и разгибая пальцы. Девушка притворилась, что не видела его сбитые костяшки. — И сдержит всех в узде.       Да, это определенно было преимуществом.       — Ну, это хотя бы будет легче организовать, — вздохнув, сказала синьора Вонгола. — Я арендую холл и вышлю приглашения. Это будет менее заметно, чем я хотела, но с учетом связанных с этим проблем, я уверена, все поймут.       Дата была назначена уже больше года назад, Занна невероятно удивится, если кто-то из Альянса Вонголы или Союзников будет занят где-то еще тридцать первого октября.

***

      Девушка встретила сентябрь с облегчением от более прохладных температур, как она и делала каждый год, несмотря на ежегодное сентябрьское увеличение бумажной работы. Так же, как и других видов работы.       Некоторые из них были менее приятными, чем другие.       Занна заметила хитрость и тонкость приглашения матери Скуало навестить их, чтобы обсудить вопрос Дельфины. Таким образом девушка будет как гостьей, так и нарушительницей домашнего порядка Сильвии Соаве. Это также поставит женщину на позицию большей власти, так как она не придет в Железный форт как проситель, а вместо этого ожидала, что Занна придет к ней. Конечно, как Хранитель Грозы Вонголы девушка могла заставить Сильвию Соаве встретиться там, где выберет она, но это будет мелочная демонстрация силы и снизит ее собственный реальный авторитет. Занна не становилась меньшим Хранителем Грозы Десятого Вонголы и опекуном детей на его попечении вне Железного форта, чем внутри него.       Так что девушка решила поехать к родителям Скуало к ним домой в Калатафими, чтобы объяснить, почему она приняла на себя опекунство их шестилетней дочери в дополнение к их шестнадцатилетнему сыну и почему они не получат назад ни одного из детей. Мечник не знал, что Занна это делала, и Дельфина тоже не знала: оба были уверены в знании, что контракты были обязывающими и их новые домашние порядки было невозможно оспорить. Что было верно: девушка просто собиралась объяснить детали их родителям и все причины, почему попытки оспорить опекунство будут глубоко неразумными.       Однако она не собиралась делать это в одиночку: еще в июне Занна обсудила детали с дедушкой и бабушкой Скуало и с доном Суперби, и Дельфино настаивал, чтобы его проинформировали, если его сын и сноха начнут протестовать переезду, чтобы он мог помочь в объяснениях.       Родителям мечника потребовалось настолько долго, чтобы заметить новую систему проживания семьи, потому что они поняли заявления Скуало «я забираю Дельфину» как то, что он присмотрит за младшей сестрой на летних каникулах, чтобы они могли поехать заграницу, не переживая о своей младшей. Им явно даже не могло прийти в голову, что подросток возьмет свою младшую сестру и сбежит с ней навсегда.       Скуало был более разговорчив о своих родителях и жизни дома после того, как передал Дельфину под ее опеку, хоть и только за закрытыми дверями, когда рядом были только девушка и Занзас. Брак его родителей не был счастливым: много громких споров и пассивно-агрессивных язвительных замечаний. Плохая среда для подростка и еще худшая для маленького ребенка — у Дельфины наверняка изначально развилась Деформация из-за целеустремленной решительности не слышать споры.       Если ты этого не слышишь, это не происходит. Не очень безопасный защитный механизм, но вполне понятный для ребенка, еще даже не пошедшего в школу. У детей была странная логика, и это был пример из учебника.       Занна надела свою варийскую униформу с пастельной блузкой и нанесла неяркий элегантный мерцающий макияж, потому что девушка тоже была способна на скрытую демонстрацию силы, когда этого хотела. Да, она была молода и так выглядела еще моложе, но она не была неопытной. Девятый тоже играл в эти игры, и хоть Сильвия Соаве, скорее всего, была в них лучше, она и близко не была такой угрожающей здоровью Занны и благополучию ее подопечных как предыдущий дон Вонгола.       Сильвия Соаве определенно не ожидала своего свекра. Первое очко в пользу девушки, но серьезно, женщина думала, что она придет одна? Когда она была не только Хранителем Вонголы, но и невестой дона? Да, Занна могла прийти очевидно одна, но где-то на заднем фоне все равно бы маячил наемный убийца из Варии. Или, как сегодня, был ее водителем и притворялся частью персонала Железного форта, втираясь в доверие к управляющему.       Девушка никогда не думала, что можно было сказать «заботливый» и «варийский наемный убийца» в одном предложении, но оказалось, что она ошибалась. Очень ошибалась. Сначала Занна думала, что только Грозы были прилипчивыми, но сегодняшний водитель был Ураганом и утверждал, что его офицер «расстроится», если с ней что-то случится. Как сломанный ноготь. Или нападение ос.       Не то чтобы они не знали, что девушка вполне была способна сама о себе позаботиться, но они все равно чувствовали себя лучше, если кто-то был рядом с ней, чтобы угрожающе смотреть, или предлагать комментарии, или запоминать инциденты в назидание остальной Варии. Честно, офицер.       Дожди так же по-своему мило были плохи, Солнца всегда были готовы вызваться отвезти ее куда-либо (и они все водили как в боевиках), Туманы бессистемно забредали или просто комментировали уже произошедшее, чтобы дать ей знать, что они присматривали за ней, а Облака…       Облака были как кошки. Они оставляют кровоточащие дергающиеся подарки на полу твоей спальни, чтобы дать тебе знать, что они тебя любят. Хотя это случилось только один раз, и Занзас дал понять, что в будущем тела не должны быть оставлены дальше офиса, так как пол и мебель там было проще чистить. Облака также терроризируют людей, чтобы те покинули страну и посылали тебе экстравагантные подарки в качестве извинения или огромные суммы денег, чтобы это прекратилось. Или «просто» ломают все кости виновника, а потом делают это снова, когда тот человек выходит из больницы.       Ее Небо считал это все очень забавным и отказывался использовать авторитет босса Варии, чтобы сказать им прекратить. Хотя это могло быть частично из-за того, что освежеванное не совсем мертвое тело в спальне принадлежало нахальному прихлебателю, который едко пробормотал что-то о сексе как предпочитаемой дипломатической помощи, когда они разговаривали с Пантерой на прошлом Балу Зимнего Солнцестояния, и ее жених был оскорблен намеком.       Сама Занна не была оскорблена. Девушка была ранена. Это был невероятно болезненный намек, который пытался принизить и превратить в товар ее отношения с Терой (и все другие отношения, которые у нее когда-либо были), и она не могла ничего сказать, потому что тот мужчина разговаривал не с ними или не очевидно о них. Это было неправдой, конечно, но то, что люди так думали и говорили, было невероятно жестоко.       Занна надеялась, что родители Скуало будут вежливыми. Ей не хотелось напоминать людям, что, отдельно проживающий или нет, родители мечника были его проблемой, с которой он должен был разбираться так, как считал нужным, а не их. Девушка также не хотела, чтобы подросток убивал людей, потому что они думали, что у них было право совать свой нос в его семейные дела.       Но опять, весь вонгольский Альянс наверняка уже слышал об освежеванном парне, несмотря на то, что смерть Емитсу и его похороны стали центром внимания сразу после того события. Хамство было менее вероятным, если люди знали, что нетерпимые грубые замечания могут привести к их освежеванию.

***

      — Вы понимаете, что значит для вашего сына быть Хранителем вонгольского Неба? — довольно риторически спросила она, когда Сильвия Соаве и Балено Суперби явно не понимали. И это не из-за того, что они были гражданскими: они оба были достаточно умны и сообразительны, чтобы полностью уловить всю подоплеку, если бы захотели.       — Это какая-то присяга, как мне сказали, — ответила Сильвия, ее тон был легкомысленным и слегка раздраженным. — Всегда думала, что это ужасно феодально.       Феодально. Другими словами деспотично, высокомерно и жестоко.       — Возможно немного, так как Вонгола была основана ближе к концу феодального периода в Сицилии и, естественно, сформирована по примеру институтов своего времени, — сладким голосом согласилась Занна, напоминая им о преемственности и весе традиций, которые они пытались игнорировать, — но что большинство людей не могут осознать о создании связей с Небом, это то, что это отражение абсолютно нормального социального феномена, в котором участвуют все люди, и это поиск единомышленников. Все хотят найти похожих на себя людей, чтобы поддерживать с ними контакт и чувствовать себя рядом как дома, вы не согласны? Именно так становятся друзьями и создаются отношения на всю жизнь.       — Конечно, — пробормотала Сильвия, бросив колкий взгляд в сторону своего мужа.       — С Небесами эти связи просто сильнее и создаются быстрее, чем обычно, — продолжила девушка, — и кто хочет разлучаться с человеком, с которым он или она чувствует глубокое и немедленное родство? Когда он или она понимает, что вот наконец кто-то, кто поймет и разделит его или ее чувства? Дети и подростки более склонны следовать зову своего сердца, чем взрослые, так что реагируют намного более драматично, когда этой связи кто-то угрожает. Следовательно Вонгола создала законы, чтобы защитить несовершеннолетних Небес и их Хранителей как от разделения, так и от манипуляций третьих лиц.       — Как это относится к делу? — проворчал Балено, навлекая на себя еще один колючий взгляд от своей жены. Он явно не знал своих детей, и его не волновало, чем они занимались, пока они не заставляли его быть вовлеченным.       — Дельфина ближайшая родственница Хранителя Дождя дона Вонголы, — безмятежно сказала она, — и этот Хранитель сейчас несовершеннолетний. Как официальный представитель Скуало, мне даны права исследовать любые семейные вопросы, которые он доводит до моего сведения, и предпринимать любые шаги, которые я посчитаю нужными, чтобы удостовериться в продолжающемся физическом и эмоциональном благополучии его самого и его самых близких людей, чтобы эти сложности не повлияли на него в поле. Скуало привел свою сестру ко мне и выразил беспокойство о ее здоровье, так как она демонстрировала симптомы, идентичные тем, которые были у некоторых детей, находящихся под моей опекой, которых он знал и которым поставили диагноз Пламенной Деформации. Следовательно я реализовала свои полномочия, данные мне контрактами Хранителя, и отправила ее на осмотр к Пламенному специалисту-педиатру Вонголы, который подтвердил, что Дельфина Суперби действительно страдала от Деформации. Так как Деформация считается серьезным и угрожающим жизни расстройством Пламени, были предприняты немедленные меры, чтобы его остановить, что включало в себя пробуждение Пламени.       Занна сделала глоток своего напитка, пока они это переваривали. Они уже должны были это знать: это все было в документах, которые девушка им отправила. Они явно не восприняли это настолько серьезно, насколько могли. Но опять, Деформация не была широко известным риском брака ради сильного Пламени, и она была очень редкой в здоровых счастливых семьях.       — Я также попыталась связаться с вами обоими, но так как вы были недоступны, вместо этого я была вынуждена передать свои беспокойства дону Суперби, — продолжила девушка, — который согласился с выбранным курсом действий и подтвердил, что девочка должна остаться там, где ее состояние и прогресс могли быть под близким наблюдением на случай развития осложнений. Затем я связалась с Дельфино здесь, который немедленно приехал в Железный форт, чтобы обеспечить внучку соответствующими семье инструкциями и обсудить, как будет лучше организовать за ней присмотр. Дети с активным Пламенем нуждаются в поддерживающей, социальной и постоянно наблюдаемой среде, и он согласился, что я была способна это ей обеспечить, исходя из поведения других детей с активным Пламенем под моей опекой и собственных разговоров его и Скуало за последние два года.       Она не сказала, что до этого момента присмотр за Дельфиной был халатным и изолирующим: в этом не было необходимости.       — Она ненавидит социализироваться с другими детьми, — безучастно сказал Балено.       — Дельфина не любит громкость, перебивания и споры, — спокойно поправила Занна, смотря, как колкость задела за живое, судя по дернувшемуся глазу Сильвии — так похожа в этом со своим сыном. — Ей очень нравится компания других тихих детей, которые счастливо занимаются своими делами и не вторгаются в ее личное пространство.       Скуало был таким же, хоть и намного громче и более жестоким по этому поводу.       — Значит Ваша конфискация моего ребенка основана на медицинской необходимости, — тихо сказала Сильвия, — и чтобы обеспечить поддержание ее здоровья.       — Ни у кого из вас нет активного Пламени, — прямо сказала девушка, — что, честно говоря, очень необходимо для эффективного присмотра за Активным ребенком. Юный возраст Дельфины означает, что ей нужен круглосуточный присмотр, и диагноз Деформации означает, что ей также нужны регулярные визиты специального терапевта, чтобы определить тип и серьезность нанесенного ей повреждения и найти стратегии смягчения последствий, которые ей подойдут. Постоянное и непрекращающееся нахождение вместе с другими детьми с похожими проблемами значительно необходимо для того, чтобы она оставалась эмоционально стабильной и для поддержания социализации, что раннее пробуждение Пламени легко может замедлить из-за повышенной сфокусированности и интенсивности, которым оно неизбежно способствует.       Она не упомянула, какой тип Пламени оказался у Дельфины: это не имело значения для этого обсуждения.       — Значит нет.       — Я не думаю, что вам понравятся ежедневные вторжения в ваш дом от полудюжины людей с активным Пламенем и часто небрежно деструктивных маленьких детей и присматривающих за ними, — дипломатично сказала Занна, — но вы, естественно, можете навещать вашу дочь так часто, как только захотите. Однако, пожалуйста, знайте, что по различным причинам она и другие дети интроверты под моей опекой сейчас находятся в штаб-квартире Варии.       — По таким причинам как… — поинтересовалась Сильвия.       — Обеспечение тихой безопасной среды, которую, как они чувствуют, они могут взять под контроль, ограниченное взаимодействие с взрослыми на их выбор, высококачественная медицина на случай инцидентов, ничтожная вероятность того, что они смогут там физически кому-то навредить, и возможность видеть меня в любой момент, когда они захотят, — не задумываясь ответила девушка. — Уверенность, что они могут забраться ко мне в кровать, требуя объятий в три часа ночи, судя по всему, весьма стабилизирует.       Знание, что им было можно это делать, на самом деле позволило всем младшим и самым травмированным спать спокойнее, так как знали, что было нормально выбраться из кровати и найти ее, если им снились кошмары.       Дельфина пока что проверила это приглашение присоединяясь к ней на полуденный сон на офисном полу, пять раз забредая в спальню в шесть утра и одним вечером пытаясь уснуть в их кровати. Занна ограничила последнее, напомнив девочке, что она вторгалась в их личное с Занзасом время, что было очень несправедливо, так как никто не любит, когда вторгаются в их личное время, только если это не было срочным. Это было срочным? Тогда Дельфина признала, что это на самом деле не было срочным, и позволила отвести себя в свою комнату и уложить в кровать.       Девушка считала забавным и милым то, насколько похожи были брат и сестра Суперби морской тематики. Она была почти уверена, что одна из основных причин, почему Скуало каждый день показывался в ее офисе, чтобы ворчать о школе, на самом деле была в том, чтобы удостовериться, что ему все еще было можно, что говорило о его детстве вещи, которые были очень грустными, если она позволяла себе задумываться над ними. Однако сейчас он был гораздо менее напряженным, чем раньше, что было здорово видеть.       Балено выглядел так, как будто был готов счастливо умыть руки от общения с обоими своими детьми, если это поможет ему избежать любых встреч с Варией, но его жена явно была из более крутого теста.       — Я бы хотела ежедневно навещать мою дочь, — твердо сказала Сильвия Соаве, — хотя бы для начала.       — День Дельфины начинается в семь утра и заканчивается в восемь вечера, — легко сказала Занна, — и так, какое время Вам будет наиболее удобно? Я могу выделить регулярное время, чтобы управляющий знал, когда Вас ожидать, и мог Вас сопровождать.       Большинство варийцев жили по непредсказуемому расписанию из-за миссий и паранойи, но детям было нужно строгое регулярное расписание для психической и эмоциональной безопасности, так что у них оно было. Девушка пошла на компромисс со своим собственным достаточно плавающим расписанием, всегда заглядывая на «детский этаж», прежде чем покинуть здание, чтобы дать им знать, что она уходила, и заходя к ним на обратном пути, чтобы они знали, что она вернулась.       — С четырех до шести вечера, — решила Сильвия.       Занна сделала мысленную заметку.       — Вы хотите еще что-нибудь обсудить?       — Вы будете поощрять моего сына в получении высшего образования после того, как он закончит школу?       — Он в курсе, что у него существует такая возможность, — осторожно сказала девушка, так как получение степени Белом не то чтобы было секретом, и он не был единственным наемным убийцей, который заочно учился в университете. Особенно с учетом того, что большинство варийцев были от восемнадцати до двадцати восьми, минимум половина из них получала образование на стороне. Занзас вообще тоже был одним из них, хотя девушка понятия не имела, как он вмещал это в свое расписание. Может, смешивал задания с другой бумажной работой для разнообразия?       — Я бы хотела, чтобы Скуало об этом подумал, — твердо сказала Сильвия.       — Тогда я поговорю на эту тему с ним и нашим Небом.       — Спасибо.       Это определенно был конец разговора, так что Занна произнесла необходимые вежливые извинения, чтобы они с Дельфино могли уйти.       — В конце концов, тебе не понадобилась моя помощь, не так ли? — прокомментировал пожилой мужчина, как только они покинули дом.       — То, что Вы были рядом, имело значение, и Вы это знаете, — сухо ответила она, вспомнив, как Балено несколько раз за разговор открывал рот, бросал взгляд на своего отца и молчал. Умом Скуало явно пошел в свою мать.       — Не поспоришь, — с хитрой усмешкой согласился Дельфино, — и я отлично провел с тобой время. Сейчас я чувствую, что обладаю намного лучшим пониманием, что мой внук и внучатый племянник в тебе видят — о, если бы я только был младше на несколько десятилетий!       — И не женат, — сухо добавила Занна. Несмотря на то, что он был одного возраста с покойным синьором Вонголой, Дельфино выглядел намного младше и более ярким, чем когда-либо был Девятый, так как сохранил значительно больше энергии юности и мышечного тонуса. Но опять, кажется, это было особенностью Суперби: дон Суперби почти мог сойти за старшего брата своего сына, а отец Леоне, Сервало (предыдущий дон), сохранил все волосы, и еще даже не полностью поседел.       — Хах! Моя дорогая Анна не была бы против, пока я бы делился: ты сокровище, и дону Вонголе очень повезло, — с чарующей и очень типичной для Скуало усмешкой сказал пожилой мужчина, прежде чем поцеловать ее руку. — Увидимся в воскресенье. Сейчас, когда двое моих внуков под твоей великолепной опекой, я действительно должен наносить регулярные визиты.       Он отпустил ее пальцы с еще одной хитрой усмешкой и направился через подъездную дорогу к своей собственной машине в тот момент, когда варийский водитель остановил у крыльца бронированную машину, в которой приехала девушка.       У нее, что было достаточно странно, не было проблем с тем, чтобы осознать, что дедушка Скуало только что искренне предложил ей тройничок: у офицера Дождя должна была откуда-то взяться эта возмутительная уверенность, и она определенно досталась мечнику не от родителей.       Занзас будет смеяться до колик, когда она ему об этом расскажет, а Скуало будет в ужасе. Может, Занна поднимет эту тему за ужином, чтобы застать их обоих в одном месте в одно время. Обещание Дельфино о визитах также спровоцирует мечника встретить своего дедушку у парадного входа, только чтобы предотвратить что-либо, что пожилой мужчина мог иначе вытворить. Вместе с Варией.       Это было изящным способом заставить Скуало проводить больше времени со своими старшими родственниками. Коварным способом, но Суперби такими и были.

***

      Дон Бьянки по очевидным причинам был в экстазе от того, что его воспитанный гражданским сын-пианист сформировал связь Хранителя с вонгольским Небом, так что устроил большой праздник по поводу дня рождения Камилло в середине сентября. Девушка сумела обеспечить то, что событие на самом деле будет подходящим для детей, сказав, что Тсуна больше обрадуется, если ему разрешат изучать округу без присмотра взрослых, так что вместо мероприятия демонстрации детей, вечеринка превратилась в неструктурированный вечер с пятьюдесятью детьми, бегающими по дому и округе принимающего гостей дона.       Сделав мероприятие «ориентированным на детей», дон не мог пригласить других взрослых, только если они также не были родителями или назначенными ими нянями или воспитателями, так что она и Занзас получили немного менее занятой вечер в Железном форте, и их затянул разговор о том, как изменятся вещи после свадьбы. Ну, это было отправной точкой: беседа довольно часто отходила от изначальной темы, отклоняясь в сторону беспокойства Занны о том, как быстро Тсуна и Камилло создали связь (ее жених разделял ее беспокойство по этому поводу), насколько хорошо о себе заботился Ческо (все еще неидеально, но у них было уже несколько зацепок в поисках нужных людей, и Дидоне взяла на себя деликатную задачу представлений) и в сторону генеалогии.       — Итак, Андрей Николаевич прибыл в Сицилию около 1880 с женой, чья фамилия выглядит немного французской, но чье имя, возможно, было китайским, осел в Палермо как краснодеревщик, и все соседи стали звать его «Руссо» из-за того, что тот очевидно был очень русским, — подвела итог девушка, — у него было восемь детей, которые вышли замуж или женились, и второй по старшинству был Паоло Андреевич Руссо. Шесть других исчезли за границей, скорее всего, направились обратно, откуда была семья Андрея или их матери (и вообще как можно получить смешанное французско-китайское наследие в середине девятнадцатого века), что оставило только Паоло и его младшую сестру Марию.       — Паоло женился на Кьяре Росси, дочери пекаря, и стал почтальоном. Очень популярным, знал всех, у него было четыре ребенка, а затем вспыхнула Первая мировая война. Записался в армию с кучкой друзей (возможно, Хранителей, так как в те дни батальоны составлялись по городам, так что люди, которые знали друг друга, оставались вместе), смог вернуться в конце войны, но только с двумя старыми друзьями и группой новых, получил повышение на службе, завел еще шесть детей и был почтмейстером во время Второй мировой. Вторым сыном был Джузеппе Руссо, который пошел в приличную школу между войнами и стал художником. Встретился с милой девушкой по имени Сильвия Ланца, когда рисовал фреску в доме ее богатого дяди в деревне, женился на ней и завел двух детей, прежде чем Муссолини решил присоединиться ко Второй мировой войне, жизнь его закрутила, и он стал военным художником, но сумел после вернуться домой и завести еще двух детей.       — Старшим ребенком был Бартоломео, у которого могло быть тяжелое раннее детство, так как Союзники полностью сровняли Палермо с землей, и ему в это время было шесть или семь, но, скорее всего, его мать, у которой определенно были мафиозные связи, эвакуировала его к родственникам в деревню. За этот период не было никаких документов, но когда Джузеппе вернулся с войны, вся его семья была жива и достаточно обеспечена, чтобы владеть своим домом в деревне у побережья от Палермо, так что то, что тут были привлечены тесть и теща, кажется очень вероятным. Мы можем спросить твою бабушку, она наверняка расскажет.       Занзас пожал плечами:       — Меня не настолько это волнует, пикси. Интересный момент — это прадедушка Андрей и откуда он приехал.       — И это?       — Не Россия.       — О?       — Мы неправильно начали: Гонконг.       — Ну, это может объяснить его французско-китайскую жену, — задумчиво сказала Занна, — и Китай граничит с Россией на севере, так что, опять, тут была возможна связь.       — Козато и жена тоже японцы.       — Да, хотя в 1824 это чертовски длинный путь, чтобы сбежать. Ведь это до того, как Японию заставили подписать неравные договоры!       — Сомневаюсь, что они сбежали на материк, — отметил ее Небо, — у японского архипелага много мелких островов, и если они были той семьей Шимон, которая пару раз упоминается в дневниках Первого, тогда у них наверняка были люди с активным Пламенем. Может, у них даже были Пламенные кольца. С несколькими целеустремленными Туманами можно спрятать остров и установить и поддерживать защиту. Как с Архивами в Варии.       Это было очень верно подмечено. Девушка открыла рот, чтобы высказать следующее предположение, когда парень взглянул на дверь гостиной, и та распахнулась, показав группу крайне расстроенных детей, которые должны были быть на вечеринке по случаю дня рождения. В абсолютно другом поместье. Явно произошло что-то серьезное.       — Мама!       Она быстро слегка укрепила свое тело Пламенем, чтобы толпа одновременно попытавшихся обнять ее детей ее не раздавила.       — Я тут, я тут, — успокаивающе сказала Занна, обернув руки вокруг Натсуки и Такеши, пока Тсуна затаскивал плачущего Камилло ей на колени, а Кен и Малакай плюхнулись на пол, чтобы прижаться к ее ногам. Кен был блондином с постоянно ярким шрамом поперек переносицы, а Малакай носил очки. Оба упорно ходили хвостом за Натсуки, несмотря на то, что были на год младше, чем он, и обладали только латентным Пламенем.       — Итак, что случилось? — спросила девушка, как только слезы и широко передаваемый Пламенем стресс слегка поутихли.       — Мой папа убил мою мать! — взвыл Камилло.       — Ложь, — рефлексивно ответила она, затем воспользовалась шокированной заминкой маленького гениального пианиста, чтобы задать другой вопрос. — Кто тебе это сказал?       — Горничные в особняке Бьянки сплетничали, — тихо поделился Тсуна, успокаивающе поглаживая волосы Камилло. — Они сказали, что мать Милло была той милой пианисткой, которая приходила несколько раз в год и разговаривала с ним о музыке, но прошлым летом перестала. Они сказали, что ее нашли мертвой через несколько дней после его дня рождения в прошлом году, так как она попала в автокатастрофу.       — Правда и снова правда, — согласилась Занна.       — Они также сказали, что дон Бьянки устроил это, чтобы никто не узнал, что Камилло не был законнорожденным.       — Ложь.       — Значит она попала в автокатастрофу, но это не была его вина.       — Правда.       Ее способность распознавать правду значительно меньше зависела от знания правды других людей, чем девушка была действительно готова обнародовать. Конечно, Занзас знал об этом, и дети знали, что это секрет, так что они не расскажут. Витторе знали все о сохранении информации в семье ради безопасности, и Тсуна понимал, что люди причинят тебе боль из-за того, что ты делаешь, но что не можешь контролировать. Это были уроки, которые она очень хотела, чтобы они никогда бы не выучили так рано.       — Она была моей матерью и ничего не сказала, — со слезами пожаловался Камилло. — Я ублюдок!       — И? — протянул ее Небо, подняв в вызове бровь. Камилло открыл рот, очень разумно замялся и снова его закрыл, а его зубы звонко клацнули.       — Как звали твою мать? — спросила Занна.       — Лавина, — тихо ответил мальчик. — Я хочу знать мое настоящее имя. Если я ублюдок, я не могу быть Бьянки.       Девушка взглянула на своего жениха, который закатил глаза, поднялся на ноги и начал рыться в шкафу в поисках листа бумаги.       — Есть способ узнать твое настоящее имя и подтвердить происхождение, — сказала она Камилло, — но для этого нужна кровь.       — Ладно, — восьмилетний шмыгнул носом, протянул руку Занзасу, который держал бумагу и перо, определенно являющееся Туманным конструктом. Несколько секунд спустя все дети зачарованно смотрели, как перо само писало кровью по бумаге, Камилло рассеянно сунул кровоточащий палец в рот.       — Кандзи, — задумчиво сказал ее Небо, постучав пальцем по краю бумаги, когда перо замерло и испарилось. И действительно, несколько имен на кровавом семейном древе были написаны японскими иероглифами, или кандзи были перемешаны с латинскими буквами.       — Гокудера Хаято Камилло Бьянки, — отчетливо прочитала Занна, завороженная тем, как на середине имя менялось с кандзи на латинский алфавит. — В японском фамилия идет первая, так что твоя мать, должно быть, назвала тебя Хаято. Это означает сапсан.       — Это очень крутое имя, — мгновенно сказал Такеши, — и теперь твое имя подходит к нашим!       Правда, у Тсуны и у его других Хранителей у всех были японские имена. Пока что, в любом случае: на данный момент у него было только три Хранителя.       Однако Хаято-Камилло был больше заинтересован в дальнейших именах семейного древа, так что девушка прочитала их вслух.       — Гокудера Лавина, — еще одно имя, которое на середине менялось с кандзи на латинские буквы, — дочь Гокудеры Сейджи и Катерины Соаве, — имя Сейджи было полностью написано в кандзи, а Катерины — латинскими буквами. — Ха, может, ты родственник Скуало: его мать тоже Соаве.       — Похожие волосы, — согласился ее жених, пока все дети издали в разной степени шокированные звуки. — И кожа тоже похожа.       Еще было что-то в районе ушей, но это могло измениться, так как Хаято-Камилло еще не прошел через пубертатный период.       Имена дальше по древу были намного менее полезными: родители Сейджи едва ли были кляксой, и хоть родители Катерины были разборчивыми Бракко Соаве и Эмилией Феррара, ни одно из них ни о чем не говорило.       — Ты можешь узнать, что случилось с моей матерью? — спросил Хаято-Камилло, с надеждой глядя на Занзаса. — Пожалуйста, Десятый?       — Могу, — иронично согласился ее Небо.       — Ты это сделаешь? Пожалуйста?       Парень пожал плечами:       — Конечно.       Так им будет намного проще надавить на дона Бьянки, чтобы он сказал им, о чем конкретно думал, когда поощрял свою дочь травить своего сына перед фортепианными концертами, потому что сейчас у них были доказательства этого, и ее жених очень негативно относился к насилию над детьми. Чем это и было по отношению к обоим детям: заставлять одиннадцатилетнего ребенка быть соучастником в серьезном причинении вреда своему семилетнему единокровному брату было насилием и над ней тоже.       У дона Бьянки будет несколько очень некомфортных месяцев. Занна чувствовала, что он это заслужил.

***

      — Официальное вонгольское соревнование по поводу дня рождения, — девушка понятия не имела, как выглядело ее лицо, но она заметила краем глаза, как Скуало отошел назад, Бел ожил, Пайер и Маммон начали источать сильную ауру «не моя проблема», а Луссурия выглядел немного обеспокоенным.       Занзас кивнул, он выглядел глубоко извиняющимся, и на его лице была болезненная гримаса.       — Как каждый год было у Энрико, и во время чего ты всегда обязательно уводила меня из особняка.       В первый раз ее Небо вытащил ее из кровати в пять утра, и они сбежали через садовую калитку со своими домашними заданиями и наличными, чтобы купить завтрак после поездки на раннем автобусе в ближайшим город, а затем их подбросил в школу какой-то случайный мафиозо, чья мать узнала Занзаса и настояла на помощи им. В следующие года Занна была готова и создала более эффективный план, включающий то, что они оставались у Фалены на ночь до запланированной даты.       В первый раз он за завтраком рассказал ей все о том, почему не хотел быть в особняке, и его тихое страшное изложение убедило ее, что да, они действительно не хотели. Тот бардак и напряжение, к которым они вернулись после (на следующий день, потому что ее Небо настаивал, что было небезопасно возвращаться раньше полуночи), никак не убедили ее в обратном, и истории, которые рассказывал Массимо, только укрепили ее нежелание. То, что Девятый никогда не предъявлял Занзасу претензий по поводу этих конкретных отлучек, было только подтверждением, что, хоть уже покойный синьор Вонгола не хотел прекращать потакать своему старшему, он был готов закрывать глаза на всех, желающих избежать этого кошмара.       Девушка знала об этих вечеринках достаточно, чтобы делать все, что было в ее силах, чтобы никогда-никогда не думать о них кроме недели до дня рождения Энрико Вонголы, и то, что тот сейчас был мертв, не спасло ее от ежегодной почти панической атаки в конце января.       Ее жених снова кивнул.       — И это традиция.       Она краем глаза видела, как Бел раскачивался вперед-назад и тихо хихикал себе под нос, но проигнорировала это.       — У Девятого они тоже были, — осторожно сказал парень, — но более тихие. Только он и его ровесники. Очень цивильно.       — Он был старым и наверняка устраивал большие всеобщие вечеринки, когда был младше, — сухо прокомментировала Занна.       Занзас признал вероятность этого, прикрыв глаза, его веки слегка опустились, но он все равно уделял ей все свое внимание.       Они не могли от этого отвязаться. Это было традицией. Это точно случится, и отказ от вовлечения означал потерю любого контроля.       — Какие правила? У всей этой абсурдной вонгольской ерунды есть правила.       Пайер фыркнул, а плечи Скуало резко сгорбились, пока тот пытался подавить смех.       — Ну, это событие должно происходить только к нечетным годам, но Энрико устраивал их каждый год, — сказал ее Небо, остановившись, когда девушка подняла ладонь.       — Если мероприятие каждый второй год — это традиция, то мы так и сделаем. В конце концов, это едва ли наша вина, что Энрико попирал традиции и заставлял всех ему угождать в два раза чаще, чем было строго уместно. Это даст всем год, чтобы полноценно к нему подготовиться, и означает, что в этом году они смогут сфокусироваться на свадьбе, а не носиться как сумасшедшие и паниковать по этому поводу.       Люди умирали на этих вечеринках. Не каждый год, но достаточно часто, чтобы это было закономерностью. Ее жених неспроста избегал их, как чумы.       Занзас простонал.       — Должен был додуматься до этого, — угрюмо согласился он, ущипнув переносицу, пока на заднем фоне раздавался хор сдавленных смешков. — Я разберусь с этим утром.       — Скажи им, у нас будет варийский день рождения, — решила она, чувствуя себя достаточно раздраженной и желающей найти того вонгольского подлизу, кто это предложил. Занна попросит Эмануэлу узнать, кто подал эту идею, потому что слухи очень быстро распространятся, и их будет очень сложно перенаправить. — С завтраком в постель, шутками о трупах, подарками с ловушками и двадцатью различными видами тортов к чаю, но без фактической вечеринки, так как приглашать двести пятьдесят наемных убийц в одну и ту же комнату — это напрашиваться на резню. Черт, пригласи их заглянуть.       Ясен хрен, что они не появятся, но им пойдет на пользу, если им напомнят о связи Десятого с Варией и о том, что она определенно никуда не исчезнет.       Бел даже упал, заливаясь хохотом.

***

      На следующее утро после дня рождения ее жениха девушка открыла глаза и осознала, что это будет одним из этих дней. Таких, когда все было плоским и приглушенным, и она никогда не могла подобрать нужные слова и просто хотела, чтобы ее оставили одну двигаться вперед по инерции. Только этого не случится, потому что до ее свадьбы едва оставалось две недели, они начали говорить с менее легко приспосабливающимися детьми о переезде, чтобы те были готовы, и Эмануэла хотела обсудить с ней планы на медовый месяц.       Занна просто хотела лежать здесь и ничего не делать.       — Душ, — твердо сказала себе девушка, скатилась с кровати, прежде чем придумать хорошее основание этого не делать, и шатаясь поплелась в ванную. Занзас все еще спал, но это правда не было оправданием.       Ее Небо проснулся, когда она вернулась, сидел на краю кровати и смотрел на дверь ванной.       — Недостаточно тебя обнимал, — грустно сказал он, поднимаясь на ноги и оборачивая руки вокруг нее. Занна окунулась в тепло и безопасность, которые предлагал парень, позволила себя поднять и усадить к нему на колени и уткнулась лбом в его челюсть.       Это было приятно. Не требовало усилий и успокаивало.       — Возьмем день или два, — тихо решил ее жених, играя влажными кудряшками у ее шеи, которые выскользнули из хватки полотенца вокруг ее головы. — Отдохнем, подзарядимся, только вдвоем. Бабушка держит свадьбу под контролем, Пайер может справиться с Варией, за детьми есть кому присматривать. Никаких чрезвычайных ситуаций в Вонголе.       — Люди нас найдут, — пробурчала девушка, несмотря на то, что идея звучала чрезвычайно искушающе. Несколько дней движения в ее собственном ритме, возможности слышать, как ты думаешь, и никакой бумажной работы прямо сейчас будет раем.       — Соберем сумку, где-нибудь заляжем, — предложил Занзас, целуя ее голое плечо. — На квартире, в которой проводим отпуск. Пантера поможет.       Да, да, он поможет. Тера знал, как она иногда себя чувствовала, и сочувствовал ей. У него тоже иногда были плохие дни.       — Я все устрою, — пообещал ее Небо, нежно обняв ее чуть крепче. — Соглашайся?       Занна показала свое четкое согласие языком жестов, не будучи очень разговорчивой прямо сейчас.       Следующий поцелуй был прямо под ее ухом.       — Спасибо, пикси. Позволишь мне тебя одеть?       Еще одно согласие-знак: это было проще, чем делать это самой.       — Как только будешь одета, просто приляг снова. Я организую завтрак, соберу вещи и дам людям знать, что мы берем перерыв, — сказал ей парень, ставя ее на ноги, чтобы он мог снять полотенце, в которое была завернута девушка, чтобы полноценно ее высушить. — Пикси, ты можешь мне кое-что пообещать?       Она посмотрела ему в глаза и знаком показала вопрос, чтобы уточнить.       — Делегируй больше. Пожалуйста? Я знаю, что ты любишь присматривать за людьми, но ты только одна.       Занна обдумала это.       — Фир уже достигла уровня Варии, как и Айн, Драй и Зибен, — ее голос был едва ли шепотом, но ее жених слушал.       — Я скажу акуле их проверить.       — Если они пройдут, Фир может быть ГМ, — подросток была пылающим экстравертом и расцветала благодаря социальным контактам — она могла взять на себя эмоциональный труд держать дивизию в здоровом ментальном состоянии. — Серт станет лидером дивизионного отряда.       Это существенно сократит ее обязанности.       — Спасибо, — Занзас снова ее поцеловал, его руки были нежными, когда он скользил полотенцем по ее коже, преследуя капли воды. — Я договорюсь о большем количестве репетиторов и занятий для детей. Ческо сейчас предложил несколько людей в качестве тренеров.       Девушка снова показала знак согласия: она была не против этого.       — Лоренцо порекомендовал несколько своих друзей с социального курса на роль сиделок на полную ставку для тех, кто в этом нуждается. Управляющий их полноценно проверил, и я смотрел интервью. Можем представить их, когда вернемся, посмотрим, как они справятся. Однако они кажутся надежными.       Это снимет тяжесть с ее сердца, даже если эти дети не занимали слишком много ее времени: Занна все еще о них волновалась, присматривающие за ними люди приходили к ней каждый раз, когда случалось что-то, с чем они не знали, как справляться. Тренированные няни и воспитатели будут весьма желательны.       — Конечно, — вздохнула девушка, прислонившись к нему. Было приятно, когда ее обнимали. В последнее время они были так заняты, что случайные контакты немного отошли на второй план.       Ее Небо одел ее в свободную повседневную одежду, высушил и заплел ее волосы и аккуратно уронил ее в кровать.       — Расслабляйся, — пробормотал он, снова ее целуя и скользя ладонями вниз и вверх по ее рукам.       Она лежала там, ее взгляд был расфокусирован, пока парень принимал душ и одевался, ответила на его поцелуй, прежде чем ее жених направился в офис, а затем позволила глазам закрыться.       Сегодня Занна просто чувствовала себя пустой. Это пройдет (это всегда проходило), но пока Занзас о ней позаботится. Окружит ее теплом, которое проникнет во все эти пустоты и даст ей достаточно сил, чтобы двигаться не падая.       Это то, что обозначило себя как проблему только после того, как они выехали из Железного форта. Ну, в этой жизни: девушка знала, что теряла недели и месяцы в депрессии тогда, когда была старше. Система поддержки, которая у нее была сейчас, больше проявляла свою привязанность физически, чем предыдущая: не лучше, просто другая, хотя сейчас у нее было намного более четкое чувство цели, и это действительно помогало.       Больше чем что-либо, ее Небо хотел, чтобы она была здесь. Занна искренне ценила работу, которой занималась, и ту поддержку, которую она предоставляла, но это не было строго необходимо. Быть настолько любимой очень успокаивало в плохие дни.

***

      Три дня объятий, вкусной еды, осторожных неторопливых прогулок между утесами и отсутствие любых вопросов, которые требовали бы от нее больше, чем отказа, если они ей не нравились, позволили девушке чувствовать себя значительно лучше. Она еще не совсем вернулась к своей обычной скорости, но была намного более присутствующей и собранной, чем в то утро вторника.       Занзас, будучи Занзасом, умея безупречно объединять заботу и неуютно глубокую проницательность, затащил Пантеру, чтобы тот провел с ними пятницу. Шел дождь, так что они растянулись на полу в клубке одеял и конечностей, пока на заднем фоне играло радио, и разговоры лениво переходили от одной темы к другой. Когда в конце концов подошло время обеда, Занна лежала головой поперек поясницы Пантеры, наследник Суперби использовал бедро ее Неба как подушку, а сам Десятый Вонгола лежал на спине рядом со старшим парнем, но лицом к ней.       — Надо вас покормить, — лениво прокомментировал ее жених.       — Не хочу двигаться, — пожаловалась девушка: ей было удобно, и она играла с его волосами.       — Закажем еду через доставку? — предложил Пантера, его глаза были закрыты, а голос оставался расслабленным.       — Пикси, телефон?       — Конечно.       Провод был достаточно длинным, чтобы она могла пролевитировать трубку прямо до расстояния вытянутой руки без того, чтобы что-то порвать. Мобильные телефоны еще не покинули лабораторий исследований в целях развития, так что, может быть, ей стоит натравить на них Занзаса. К счастью, пока сплетники знали только то, что Занна и ее Небо просто взяли маленький перерыв, чтобы быть в лучшей форме к свадьбе.       Ее жених не позвонил в службу доставки: он позвонил в штаб-квартиру Варии и приказал Скуало привезти им еду. Что закончилось настолько хорошо, насколько этого было можно ожидать, правда. Однако в конце концов офицер Дождя показался с изотермической коробкой сорок минут спустя, громко ворча о длинном расстоянии. Но вместо того, чтобы отдать им еду и немедленно уйти, он взял с собой и свой обед — растянувшаяся на полу троица немного подвинулась, чтобы освободить место для тарелок, приборов и еще одного человека, но ко времени окончания обеда мечник был полностью впутан в клубок конечностей, и кажется, его ничего не волновало.       — Вы все меня испортили, — проворчал шестнадцатилетний, когда Пантера прокомментировал, каким доброжелательным он был. — Хватит двигаться, врой, мне было удобно.       Все закончилось тем, что они все спали горячим запутанным клубком на двуспальной кровати в их нижнем белье под самым тонким одеялом. Это было удивительно удобно, даже если у Скуало каким-то образом было больше локтей, чем это было анатомически возможно.       На следующее утро девушка проснулась и была на середине высушивания после душа, когда заметила, что ей не нужно было проговаривать каждый шаг, чтобы зайти так далеко. Это было так воодушевляюще, что после одевания она зарылась в шкафчики в поисках ингредиентов, чтобы приготовить на завтрак сосиски и блинчики, чей запах очень быстро вытащил из кровати всех мужчин.       Три ее любимых человека сидели за столом в нижнем белье, потягивали апельсиновый сок и ждали, пока сварится кофе, обсуждая начинки к блинчикам и вяло пытаясь уговорить Занну, чтобы она разрешила им начать без нее. Вот как чувствовался дом.

***

      Девушка помнила свадьбу вспышками звука и цвета, подвешенными рядом, как бусины на нитке, но не связанными друг с другом.       Пробуждение к поцелуям и восхитительно глубокому голосу ее жениха, бормочущему обо всех приятных вещах, которые, к сожалению, ему придется отложить делать с ее телом на момент после церемонии и свадебной трапезы.       Сидение у туалетного столика в их спальне, пока их кровать разбирали на части (чтобы снова собрать в их новой спальне в Железном форте), и Кучисаке, сидящая на стуле к ней лицом и аккуратно наносящая ей макияж, радостно говорящая о ставках, которые уже были сделаны. Например, насколько долго ее жених будет на нее пялиться, пока Занна будет идти к алтарю, и будет ли он теряться в словах.       Стояние снаружи здания в своем Яростно-оранжевом свадебном платье, ее подружки невесты, крутящиеся вокруг нее в платьях всех возможных оттенков темного: темно-красном, полуночно-синем, глубоком зеленом, черно-пурпурном так далее, блестящих, как солнечный свет на крыльях ворона. Ее собственная стайка с острыми когтями: больше половины из них сейчас были вооружены.       Ее свадебный букет, белое и зеленое провозглашение красоты, верности, брака и плодородия с каллами, плющом, миртом и цветами апельсинового дерева (выращенными совсем не в сезон предприимчивыми Туманами), перемежающееся озорным оранжевым гибискусом и розовыми цветами персика для сексуального желания и чувственного удовольствия.       Занзас в сияюще-белом шелковом костюме, его галстук того же оттенка оранжевого, что и ее платье, и алые цветы граната в петлице, подчеркивающие цвет его глаз. Ее Небо, ее жених, ее самый любимый, смотрящий на нее с восхищением и радостным удивлением, которые быстро превратились в яростно-страстное желание.       Свадебные кольца, сделанные ее уже мужем, намного более твердые, чем золото, с хитрыми микросхемами, выгравированными внутри простых полосок, и оглушающие радостные крики со стороны варийцев, когда он ее поцеловал.       Подтрунивание над ее мужем за то, что на нем было больше подводки, чем на ней, между позволением ему кормить девушку кусочками стейка и заигрыванием прикосновениями коленками под столом.       Франческо, смешивший всех историями о первых месяцах их дружбы и о некоторых более неловких подростковых эскападах Занзаса, а также дружеские насмешки над тем, как было явно очевидно, что Десятый Вонгола был по уши влюблен в своего Хранителя Грозы уже минимум полдесятилетия.       Бельфегор, проверяющий машину и выводящий из строя Пламенные розыгрыши в обмен на взятку суши.       Бросание букета с безжалостной точностью, чтобы он влепился Федерико в лицо, заставив Арию Джиглио Неро громко рассмеяться над его смущенной улыбкой.       Поездка обратно в Варию и вываливание из машины, чтобы они могли забраться на мотоцикл Занзаса, варийский китель, натянутый поверх корсета ее платья, и шлем, сминающий ее модную прическу, пока ее муж (ее муж) сажал ее на байк и садился впереди, чтобы она могла обернуть руки вокруг него.       Проход сквозь варийский периметр вокруг скромного дома на территории Каваллоне, который они арендовали на две недели (в их отсутствие за делами Вонголы будет присматривать синьора Вонгола, а Пайер присмотрит за дисциплиной), и осознание, что вот, она замужем.       Как ее перенесли через порог, смех.       Одежда, разбросанная повсюду, одна из ее оранжевых атласных туфель, болтающаяся на бра, ее муж, смеющейся вместе с ней, чистое счастье, сияющее в его Пламени, пока он завершал полное разрушение ее модной прически, пытаясь уклониться от ее пальцев, пока Занна тыкала в места, где ему будет щекотно.       Ее нервы, пульсирующие в экстазе, пока их сердца бились в ритм, неровное дыхание ее мужа, дразнящее ее ухо, когда он ахал от удовольствия.       Рука вокруг ее талии и надежный вес, прижимающийся к ее спине, пока девушка соскальзывала в мир снов, абсолютно удовлетворенная.