***
Гарри сидел в ярко-синем деревянном шезлонге на заднем крыльце дома Грейнджеров в Редленде, ожидая возвращения Жанетт со стаканами лимонада для всех и нервничая сильнее, чем когда-либо. Это чувство только усилилось, когда она вновь появилась и устроилась напротив него, а ее карие глаза, так похожие на глаза её дочери, изучали его с добрым любопытством. Олкотт, сидевший рядом с Гарри напротив Эдварда, указал на молодого волшебника и заговорил. — Я знаю, что при нашей первой встрече я представил Гарри как своего внучатого племянника. Должен признать, что это не совсем так, — он наблюдал, как Грейнджеры переваривают это признание. Они оба выглядели немного удивленными, но вежливо кивнули, предлагая ему продолжить. — На самом деле он очень хороший друг молодой леди, с фотографиями и воспоминаниями которой вы знакомились на протяжении последних недель, — он снова замолчал, давая им все понять. Как и ожидалось, оба родителя Гермионы выглядели озадаченными и обратили свое внимание на Гарри, как будто пытаясь уложить новую информацию на место. — Оу, — ответила Жанетт, — вы вместе ходили в школу? — Да, — Гарри кивнул с улыбкой, — я знаю ее с одиннадцати лет, с самого первого дня нашего совместного обучения в школе-интернате. Грейнджеры улыбнулись явной привязанности молодого человека к кудрявой девушке, прежде чем снова обратить взгляд на Олкотта, определенно желая дальнейших объяснений. — Воспоминания, которые я вам показал, на самом деле принадлежат Гарри, и теперь я хотел бы поделиться еще одной информацией, — медленно начал Олкотт. — Но прежде я хотел бы заверить вас, что на любые сомнения или вопросы будет дан ответ и все будет объяснено. Я просто прошу вас подойти к делу непредвзято, как и ко всему остальному до этого. Теперь Грейнджеры выглядели слегка обеспокоенными, поскольку новости, которым предшествовали такого рода заявления, часто оказываюсь весьма сокрушительными. Жанетт посмотрела на Эдварда, который схватил ее за руку и кивнул, и они оба снова повернулись к джентльмену. Олкотт достал из кармана рубашки фотографию и положил ее на низкий столик. Ее он им еще не показывал: Гермиона с родителями летом, перед первым годом обучения в Хогвартсе. Он выбрал именно эту фотографию, потому что в том же месте была сделана еще одна фотография, на которой стояла только Гермиона, и родители видели ее раньше. Им даже удалось определить туристическую тропу, где она была сделана. Жанетт ахнула, когда осознала, что увидела, и быстро схватила фотографию, желая рассмотреть ее поближе. Ее глаза были широко раскрыты, и она прикрыла рот дрожащей рукой, передавая фото Эдварду. Его брови нахмурились, и он несколько секунд молча изучал изображение, прежде чем встретиться с безумным взглядом жены. Он положил фотографию обратно на стол и пристально посмотрел на Олкотта. — Она наша дочь? Гарри был ошеломлен. Он определенно не ожидал, что это будет их первый вывод, и нервно посмотрел на Олкотта, гадая, что будет дальше. Олкотт медленно кивнул, и уголки его рта слегка изогнулись в улыбке: — Да. — Она была здесь, — это был не вопрос, а утверждение. Олкотт выглядел удивленным, но у Гарри было ощущение, что он знает, о чем говорит этот человек. — Прошлым летом молодая девушка провела со мной на пирсе несколько часов на рыбалке, — он указал на фотографию. — Она была старше, конечно, но это была… это была она, — он повернулся к жене, явно борясь с эмоциями. — Помнишь, я тебе о ней рассказывал? Жанетт тихо всхлипнула, и ее глаза наполнились слезами. — Да, и я уверена, что в книжном магазине тоже была она, — она посмотрела на волшебников. — К-как? Я имею в виду… где она? — у нее перехватило дыхание, и она выглядела испуганной. — Она умерла? Не успев остановиться, Гарри решительно затряс головой, и Олкотт бросился ее успокаивать. — Нет, нет, моя дорогая, она не умерла. Она жива и чувствует себя прекрасно. Жанетт судорожно вздохнула, но Эдвард промолчал. Выражение его лица было жестким, и сначала Гарри подумал, что он злится, но затем мускул на его челюсти дернулся, и Поттер понял, что тот изо всех сил пытается сохранить контроль. Его глаза слегка блестели, а рука, которая была свободна, сжалась в кулак. — Я хотел бы объяснить, если не возражаете? — мягко спросил Олкотт. Грейнджеры лишь кивнули. Олкотт взмахнул палочкой, и на столе появился омут памяти. Он также достал небольшой футляр, содержащий более тридцати флаконов с воспоминаниями, большинство из которых принадлежали Гарри, но более дюжины — Драко, включая тот, в котором блондин представлялся родителям Гермионы. — Вам, конечно, он знаком, — Олкотт указал на каменный таз, и оба родителя Гермионы кивнули. — По ходу дела мы будем просматривать еще несколько воспоминаний Гарри, чтобы дать вам более наглядное представление о произошедших событиях, — они снова кивнули, и волшебники пустились в долгое объяснение. В течение следующих нескольких часов Гарри рассказал Грейнджерам обо всем, что произошло за тот год, когда Волшебный мир находился в состоянии войны, а Олкотт объяснил, как он оказался частью ситуации, в которой они сейчас оказались. В разные моменты они проникали в омут памяти, чтобы воочию увидеть, что произошло. К счастью, Гарри удалось избежать демонстрации более наглядных или травмирующих воспоминаний. Казалось, они поняли более чем достаточно из мелькающих воспоминаний о том, как троица была в бегах, о встрече в доме Лавгудов и о приключении в Гринготтсе. Он даже показал им очень краткое воспоминание о Битве, чтобы передать весь ее объем. Однако он всегда заканчивал воспоминание на позитивной ноте, и последнее, что он им показал, относилось к августу прошлого года, до школы: тогда они собрались в Норе со всеми Уизли на воскресный бранч. Время от времени Эдвард или Жанетт задавали вопросы или просили разъяснений, но по большей части они просто слушали и смотрели, иногда со слезами, иногда с беспокойством или грустью. Как только история была рассказана, между ними повисло молчание, пока они обдумывали увиденное и услышанное. — Как нам вернуть ее? — спросил Эдвард полным эмоций голосом. — Как нам вернуть все наши воспоминания и как нам связаться с ней? — У меня есть очень хорошие новости на этот счет, — глаза Олкотта загорелись, и он наклонился. — Мне ясно, что ваши воспоминания остались нетронутыми, они просто скрыты. Если вы позволите мне помочь вам, я полагаю, что смогу полностью восстановить их в течение следующих нескольких недель. Это медленный процесс и часто изнурительный, как и любая другая форма умственного напряжения, но это определенно возможно. — И связаться с ней не проблема, — не смог удержаться Гарри, — она сейчас заканчивает последний семестр обучения в Хогвартсе и готовится к экзаменам, — он ухмыльнулся, не в силах больше сдерживать волнение. Олкотт осторожно поднял палец, хотя продолжал улыбаться. — Я бы посоветовал дождаться завершения восстановления, прежде чем увидеться с ней. Это даст время вашим воспоминаниям улечься, а подсознанию понять, что это реально. Также так мы предупредим все возможные сбои, поскольку это очень деликатный процесс, как понимаете. Когда мы все закончим, уверен, Гарри сможет организовать встречу. Грейнджеры кивали в ответ на все, что говорил волшебник, и когда он закончил, Жанетт умоляюще посмотрела на Гарри. — Вы видели ее недавно? Она… она действительно в порядке? Гарри кивнул. — Она была у меня дома на пасхальных каникулах, — он посмотрел вниз и указал на флаконы, которые они еще не открывали. — И это все недавние воспоминания с этого учебного года. Малфой дал их мне, чтобы вы могли посмотреть, как она себя чувствует. — Малфой? — спросил Эдвард, вопросительно вскинул бровь. — Эм, Драко Малфой, да, он… одногруппник… друг, — Гарри запнулся, не зная, хочет ли он быть тем, кто скажет отцу своей лучшей подруги, что у нее есть парень, но решил, что тот быстро сложит два и два. — Он молодой человек Гермионы, — реакция пары была классической: Жанетт счастливо вздохнула и хлопнула в ладоши, ее глаза сияли, в то время как глаза Эдварда сузились, а губы сжались в тонкую линию. Олкотт усмехнулся, увидев это. — Драко мой дальний родственник, и именно он связался со мной и спросил, могу ли я помочь снять заклинание. Думаю, будет лучше, если мы покажем несколько его воспоминаний, чтобы вы успокоились, а завтра начнем процесс восстановления, — все кивнули в знак согласия, и Гарри расставил флаконы по порядку, наконец взяв тот, на котором было написано «Комната Гермионы». — Готовы? — спросил он, выливая серебряную жидкость во вращающуюся поверхность. Все четверо наклонились, ныряя в бассейн воспоминаний.Глава 52. Воспоминания
24 января 2024 г. в 16:10
Малфой,
Олкотт хочет, чтобы я вернулся в Редленд в понедельник, поэтому еженедельную встречу мы провести не сможем, поскольку перед отъездом мне нужно закончить кое-какие дела. Он сказал, что Грейнджеры добились большого прогресса. Он показал им некоторые из моих самых ранних воспоминаний о ней в омуте памяти. Сначала они были в замешательстве, но как только они испытали действие на себе, он сказал, они вспомнили, что слышали о подобной вещи раньше. Что еще важнее, они каждый раз узнавали ее и даже помнили, где она была и при каких обстоятельствах.
На следующем сеансе он хочет рассказать им, кто она, и хочет, чтобы я был рядом. Он считает, что присутствие нескольких человек, которые все подтвердят, будет полезным. Надеюсь, он прав.
Когда он скажет им, что она их дочь, он надеется, что они дадут ему разрешение использовать легилименцию, чтобы вытащить некоторые воспоминания. Недавно он объяснил, что, вопреки мнению многих, обливиэйт — это просто более сильная версия удаления воспоминаний, как с использованием омута памяти. Они до сих пор внутри, просто блеклые и менее заметные. В случае с родителями Гермионы он считает, что они просто находятся очень глубоко, что почти невидимы для их подсознания. Ему еще не приходилось использовать веритасерум, и он сказал, что если понадобится, то это будет следующий шаг.
Я буду держать тебя в курсе. Скрести пальцы.
Поттер
Драко был в восторге от новостей и на следующий день отправил матери чрезвычайно длинное письмо просто потому, что ему очень хотелось поделиться этой новостью с кем-нибудь, а она была одной из немногих людей, которые знали обо всем. Ее ответ был не менее радостным, и она даже отметила, что однажды будет с нетерпением ждать встречи с ними.
Теперь, зная, что планирует делать после окончания учебного года, Драко начал позволять себе некоторую свободу в мечтах и идеях на будущее. Неважно, что он делал и куда шёл, он знал, что хочет, чтобы Гермиона была частью этого. Завершение образования он рассматривал как последнюю главу в книге о детстве, а следующие шаги — началом новой. Он представлял себе совершенно новую книгу, впервые раскрывающийся переплет и страницы пустого пространства, на котором можно записывать новые впечатления, триумфы, горести, надежды и важные вехи. И каждую из них он хотел разделить со своей любимой ведьмой.
Трудно было не забегать вперед. Ему еще предстояло сдать экзамены, поехать домой на лето и уточнить детали своей новой должности в школе. Он не мог поверить, что станет преподавателем. Если бы прошлая его версия могла видеть его настоящего — эта мысль вызвала презрительное фырканье и тихий смешок. Нет, он никогда не мечтал стать учителем, но он был абсолютно уверен, что это тот путь, по которому ему суждено идти.
Его мать была так рада за него, что купила дорогой кожаный портфель с его инициалами, вытисненными серебром на передней стороне, и сказала, что многие профессора носят такие же и что она гордится им. Она отправила его вместе с Гарри, который с большим удовольствием вручил большой упакованный подарок в начале их последней еженедельной встречи. Нарцисса научилась упаковывать подарки по-новому, а её банты превратились в целое искусство. Сверкающий зеленый шедевр, украшавший коробку, которую вручил ему личный аврор, был больше его головы. Он не смог сдержать кривую усмешку при виде него и похвалил ее в следующем послании. Он знал, что с ее плеч тоже свалился груз. Она беспокоилась о том, что будут означать для него следующие два года, и, хотя она была довольна тем, что осталась дома с сестрой и внучатым племянником, но понимала, что это будет не лучший вариант для ее сына.
Еще раз взглянув на письмо Гарри, он свернул его и добавил к растущей коллекции секретной книги на полке, прежде чем отправиться из своих покоев на поиски Гермионы. Она согласилась пойти с ним на поле, где первокурсники собирались на дружеский матчи, — там он планировал сказать им, что останется. Драко был уверен, какой будет реакция, но все равно немного нервничал.
Он нашел свою девушку, свернувшуюся в кресле у окна, — она крепко спала с открытой книгой на коленях. Она до смерти нагрузила себя подготовкой к ЖАБА, и Драко подозревал, что она плохо спала перед собеседованием с директрисой. Ему было больно видеть ее такой обеспокоенной и неуверенной, и он чувствовал себя беспомощным на протяжении этих дней: просто обнимал ее и сидел рядом, пока она не переключала внимание на что-то другое.
После собеседования она стала гораздо более расслабленной, более оптимистичной и вернулась к своему прежнему жизнерадостному состоянию. Он знал, что она все еще боится конца учебного года; если быть до конца честным, то он тоже. Восьмой курс был невероятным, настоящим поворотным моментом в его жизни, и ему было грустно, что он подходил к концу. У всех них в ближайшие недели произойдут огромные изменения, и радость от этого была в некотором роде горько-сладкой.
Однако сейчас он не собирался зацикливаться на этом. Вместо этого Драко осторожно вытащил книгу из ее рук и опустился на колени, заправив выбившийся локон ей за ухо и нежно поцеловав в лоб. Гермиона пошевелилась, ее веки распахнулись, и сонная улыбка изогнула губы, когда она заметила его.
— Привет, — мягко поприветствовал он ее, — ты все еще хочешь пойти со мной на поле?
— М-м-м, — она кивнула и потянулась, а когда они оба встали, обвила руки вокруг его талии и прижалась к нему.
— И за что это? — поддразнил он в ответ на этот жест.
— Ну, во-первых, это «спасибо» за то, что терпел мое безумие последние две недели, — пробормотала она в его свитер, — но в основном это просто потому, что мне нравится тебя обнимать.
Он усмехнулся и крепче сжал ее, вполне довольный стоять, пока она не будет готова идти, что не заняло много времени. Она знала, что он очень хотел увидеть ребят и не желала заставлять его ждать, поэтому через мгновение они бежали по ступеням замка в направлении трибун. Достигнув поля, они увидели, что все двадцать два первокурсника собрались вместе, определяя команды и обсуждая позиции. Обычно, когда они играли в такой непринужденной манере, каждая сторона брала себе по дополнительному охотнику и загонщику, чтобы больше людей могло участвовать. Однако их подготовка прекратилась, как только они заметили тренера.
— Пришли нас поддержать? — спросил Кристофер с широкой улыбкой.
— Да, но также я бы хотел с вами кое-чем поделиться, — уклонился Драко. — Сказать сейчас или после матча? — как и ожидалось, громкий хор «сейчас» решил этот вопрос.
— Хорошо, — он глубоко вздохнул и осмотрел толпу. — Возможно, вы пока не избавились от меня, — он сделал паузу и дал им обдумать слова, наслаждаясь озадаченными лицами.
— Мы сыграем еще один матч за школу? — спросил Эйден.
— Продолжим официально встречаться до конца года? — задумалась Оливия.
— Летний лагерь? — глаза Малкольма расширились от такой перспективы, и Драко понял, что нужно обуздать их догадки, которые становились все более необычными.
— Нет, нет и нет, — признался он, и послышалось несколько разочарованных вздохов, хотя большинство студентов просто смотрели на него с жадным любопытством. — Я получил место в школе на следующий год.
Не успел он закончить фразу, как в воздухе раздались возгласы, и он не смог сдержать улыбку, которая расплылась по лицу. Гермиона хихикала рядом, явно забавляясь тем, какой отклик получило его довольно туманное заявление.
— Что ты будешь преподавать? — поинтересовался Эндрю.
— Я буду помогать профессору Уизли на уроках Защиты, — большинство первокурсников выглядело немного озадаченными, но Драко продолжил: — Но я также буду замещать мадам Трюк, которая уходит на пенсию, — ошеломленная тишина царила примерно две с половиной секунды, прежде чем все взорвались радостными возгласами и поздравлениями. Блондина схватили несколько ближайших к нему ребят, в то время как остальные подпрыгивали от восторга. Вопросы и восклицания смешивались воедино, пока начинающие игроки в квиддич размышляли, каким будет предстоящий год.
— Так, — Драко повысил голос и замахал руками, пытаясь еще раз привлечь их внимание, — достаточно сказать, что я буду видеть всех вас на уроках Защиты второго курса, а также по выходным, когда будут назначены матчи. Как минимум, я увижу вас на трибунах, поскольку уверен, что вы все захотите поддержать своих товарищей, но я ни капельки не удивлюсь, если некоторые из вас будут играть за команды своих факультетов, — он многозначительно посмотрел на Оливию и Эндрю, которые, как он очень надеялся, в сентябре будут пробоваться в команду Гриффиндора. Они улыбались и краснели, пока друзья похлопывали их по спинам в знак поддержки.
— Ты будешь жить в замке? — спросил Кристофер.
— Да, — эта новость была встречена более взволнованным шепотом и довольными лицами, что согрело его сердце и укрепило мысль о том, что этот шаг действительно должен был произойти. — Однако я отнял у вас достаточно времени, может, поднимитесь и покажете мне, на что способны?
Они засияли и помчались выполнять указания, а он и Гермиона направились к трибунам, чтобы посмотреть.