Can We Kiss Forever?

— Пап, ты можешь не ехать? Там обещали грозу, — говорит маленький Лука, повиснув на руке отца, отвлекая его от сборов.       Мужчина крепко обнял мальчика, по-доброму смеясь, а Лука чувствовал, что что-то произойдёт, потому обнял папу за шею, не желая отпускать. — Ну что ты, Лу, — шепчет Лалльман-старший и ставит сына на пол, — я вернусь через пару дней, ты и не заметишь. — Собрался? — мама заглядывает в комнату, — рейс через три часа. — Да, да, дорогая, уже иду, — отец присаживается на корточки и проводит рукой по волосам Луки, — я люблю тебя, сынок, ты же знаешь это? — Знаю. И я тебя люблю, папочка, — мальчишка крепко обнял мужчину, а тот поцеловал его в макушку. — Очень сильно люблю… — Луи, ну где ты там застрял? — Ханна снова входит в комнату и умиляется картине, — поехали, а то ты так на самолёт опоздаешь. — Ну всё, Лулу, я поехал. Привезти тебе что-нибудь? — Машинку на пульте управления! — Будет тебе машинка.       Родители уходят, а мальчишка остаётся в комнате, где он провёл следующие несколько часов, смотря мультики и читая сказки.       Мама вернулась к ночи, но еле стояла на ногах. Лука сначала подумал, что она так устала, но увидел слёзы на её глазах. — Мам, что случилось? — Лука подбегает к женщине, которая оседает на пол. Он садится напротив, а она притягивает его к себе. — Твой отец…       Самолёт вылетел. Но не успел набрать высоту. Началась гроза, судно было неисправно. Молния ударила в борт и весь экипаж вместе с пассажирами погибли. — Конечно, авиакомпания принесла свои сожаления, оказала помощь, но… моего отца не вернуть, — Лука шмыгнул носом, отпивая какао, в которое Элиотт кинул кучу маршмеллоу. — Поэтому ты боишься грозы? — Раньше до панических атак было, сейчас уже легче. Прошло двенадцать лет, — Лалльман крепче прижался к тёплому телу.       Элиотт во время рассказа сидел рядом и молчал, лишь обнимая и целуя в плечо. Это то, что было действительно ценно. — Самое интересное то, что люди сгорели. Не осталось ни тел, ничего. Был только разбитый самолёт. Иногда, когда мне было лет пятнадцать, я думал, что отец просто захотел так сбежать. У нас были долги большие, которые нам простили после его смерти. Но я перестал об этом думать через год. — Ты был подростком, это нормально. Ты хотел, цеплялся за любой вариант, надеясь на то, что отец жив, — Элиотт говорил тихо и размеренно, — психотерапевт знает эту историю? — Да. Мы недавно начали это всё разбирать. Он думает, что это положило начало моим паническим атакам. — Может быть, он прав. Я думаю, что ты очень сильный, Лука. Ты пережил столько дерьма. Я даже не представляю, справился бы я с этим всем. Но ты сейчас сидишь со мной, в нашей квартире, — наша… Это отозвалось глухим ударом по голове, как осознание. Элиотт называет свою квартиру, в которой долго жил, их квартирой. — Я ещё даже не переехал, Эли, — тихо хихикает Лука и ставит пустую кружку на тумбочку, резко седлая бёдра Демори, — но мне нравится, что ты так говоришь. — Ну ты же переедешь. Надеюсь, до нового года, — Элиотт обнимает парня за талию. — Завтра перевезём вещи. Согласен? А сейчас… Я хочу наслаждаться тобой, — и целует. Нежно и мягко. И ему сейчас совершенно плевать на раскаты грома.       Элиотт плавится под ним и Лука это чувствует, потому тихонько стонет и наваливается всем весом, роняя парня на спину.

***

— Лука, ты все собрал? — Элиотт ходит по квартире любимого и собирает в коробку всякие безделушки, которые накопились за всё время проживания Луки. — Да, я почти готов, — прикрикивает Лалльман, закрывая большой чемодан, в который влезли все оставшиеся вещи. Некоторые пошли на выброс, некоторые уже перекочевали к Элиотту.       Элиотт кивнул сам себе и уставился на фотографию. На ней был Лука и Ян. Они были ещё маленькими — лет 16, может. И Лука был в ссадинах, но улыбался так широко и искренне, что у Элиотта сердце защемило. — Милый? — Лука тихо подошёл со спины и обнял Элиотта поперёк живота, укладывая голову на плечо, — Это фото сделал Базиль, когда мы все только начали дружить. — Тебя били в школе? — Было такое, — Лука вздохнул и поцеловал Элиотта в шею, — бери фотку и поехали. Всё собрано уже. — Расскажешь как-нибудь об этом? — парень повернулся и уткнулся лбом в лоб Луки, вызывая у того смешок. — Обязательно расскажу, Эли.

***

— Я так устал, — выдыхает Лука, падая на кровать и наблюдая за тем, как его парень заходит в ванную. — А ты в душ? — Да, хотел ополоснуться, вспотел весь, — Элиотт посылает воздушный поцелуй Луке и скрывается за дверью, оставляя её, возможно не умышленно, приоткрытой.       И как бы Лука сильно не устал, любопытство взяло верх и он подкрался к щёлке, подглядывая. Хотя, что он там не видел, в конце концов.       Наблюдая за подтянутым и поджарым телом Элиотта, Лука пустил слюнку. Всё же его парень нереально красив.       Когда Демори уже залез в душевую кабинку, Лука быстренько скинул вещи и зашёл к нему, прислоняясь к горячей спине грудью. — Напугал, — Элиотт дёрнулся, но улыбнулся, поворачиваясь, — я знал, что ты не сдержишься и придёшь. — А если бы не пришёл? — Лалльман с вызовом вскинул голову. — Пришёл бы. Я тебя знаю. Каким бы вымотанным ты ни был — ты всегда придёшь ко мне в душ. — Блин… Блин, иди ты, — Лука смущается и толкает Элиотта в грудь, вызывая смех, — ненавижу то, как хорошо ты меня знаешь. — Ты любишь это, Лулу, — парень наклоняется и проводит язычком по уху Луки, отчего тот задрожал, — расслабься, — тихий шёпот, обжигающий шею, и Лука плывёт, отдаётся сильным рукам возлюбленного, позволяя ему вести.       Элиотт гладит талию Лалльмана, пока не опуская руки ниже, дразня. Он не хочет по-быстрому. Он хочет медленно, так, чтобы каждая мышца расслаблялась, принося лишь больше удовольствия.       Парень мягко целует губы Луки, оглаживая его бёдра, чувствуя мурашки, бегущие под его пальцами. — Ну Эли, — шепчет Лука и нехотя отталкивает возлюбленного, — я пока не готов к… этому. Давай после? — слова даются очень тяжело, так как кровь уже прилила к паху, мозг вообще не соображал. — Как скажешь, но я могу просто… — Элиотт опускается на колени и касается кончиком языка низа живота, — Сделать тебе приятно… — он медленно обводит губами член по всей длине.       Лука дёрнулся, быстро кивая. Организм требовал разрядки и в данной ситуации это было лучшим решением. Он откинул голову назад, вплетая пальцы в волосы любимого, и простонал.

***

— Ты не расстроен? — Лука гладит Демори по груди, а после смотрит на его лицо. — С чего мне расстраиваться? — Элиотт проводит по мокрым волосам парня, укрывая их свободной рукой больше одеялом, когда почувствовал дрожь в теле любимого. — Ну… ты же просто… ну… — Лука покраснел. Ему всё ещё было неловко. — Подрочил? — помог, улыбаясь, Элиотт. — Да. — Я не расстроен, Лу. Мне нравится делать тебе приятно.       Лука лишь хмыкнул и расслабился. Ему было немного тревожно. День был насыщенный, да и чувство вины пока не покидало его, но тихое дыхание Элиотта успокаивало, давая ощущение защиты. Он буквально был для Луки светом во тьме.