Sublata causa, tollitur morbus

Рей снова оказалась в темноте, однако теперь ее положение было куда более сложным, чем в парижских застенках. Она не была заперта в темном подвале, нет, напротив – ей завязали глаза, а мир вокруг продолжал существовать. И ей невольно приходилось принимать участие в происходящем. Чьи-то жесткие руки в кожаных перчатках сажали ее в машину, которая долго тряслась на ухабистой проселочной дороге. Рей только и оставалось, что болтаться из стороны в сторону на каждой кочке, словно она была каким-то неодушевленным предметом, периодически натыкаясь на чьи-то плечи, людей, вероятно, сопровождавших ее в пути. В дороге она успела задремать и провалиться в поверхностный, болезненный сон, оборвавшийся громкой немецкой речью. Рей жалела, что за всю свою жизнь смогла овладеть французским и то с трудом, до сих пор писала некоторые сложные слова с ошибками. Прояви она хоть немного тяги к лингвистике, хотя бы имела возможность понимать своих тюремщиков и сложить хотя бы примерное представление о том, какая участь ее ждет. Впрочем, разгадка скоро последовала сама собой – ее вытряхнули из машины и девушку, по-прежнему одетую в легкомысленные тряпки и порванный местами плащ Монстра, сжал в ледяных объятиях пронизывающий до костей холод. Ледяной ветер ужалил разогревшееся во время сна лицо, Рей болезненно зажмурилась под повязкой, закашлялась. Она слышала голоса, но еще какой-то сильный, смутно знакомый звук, напоминающий рев мотора автомобиля. Запоздало девушка осознала, что звук, не что иное, как разогревающиеся двигатели самолета. Она быстро связала свою догадку с порывами сильного ветра, но времени на раздумья у нее не было. Ее втащили в самолет и вроде как пристегнули ремнями. Немцы что-то бурно обсуждали и Рей беспокоилась от того, что среди их голосов не было ни одного знакомого. Она надеялась услышать Монстра. Она… звала его, как тогда, в цеху, когда разозлилась и случайным образом вступила с ним в мысленный диалог, но слышала только тишину. Его не было поблизости, если, конечно, его и вовсе не казнили за попытку бегства вместе с заключенной. Эта мысль была самой ужасной из всех, что успели посетить девушку. Когда самолет оторвался от земли, ее хрупкое тельце снова тряхнуло и желудок зашелся в смертельном пике, чуть не простившись с остатками того анисового пойла, которым ее накачали перед поездкой в деревню. Рей с трудом сдержала рвотный порыв, вспомнив о брезгливости немцев. Если она изольется желочью на чьи-то блестящие лакированные сапоги, вероятнее всего, ее просто вышвырнут из самолета без какого-либо суда и следствия. Впрочем, отвращение, которое к ней питали окружавшие ее нацисты, спасало ее и от их посягательств на девушку, одетую, как представительница древнейшей профессии. Она пыталась вторгнуться в сознание сидевшего ближе всех тюремщика, но тщетно. И вовремя вспомнила предостережение Монстра – не прибегать к использованию своих сил, когда организм сильно истощен. В любом случае, прочитай она мысли, она все равно не смогла бы понять о чем он думает, ведь вряд ли он разговаривал по-немецки, а внутренний монолог предпочитал вести на ее родном языке. Впрочем, в том, что французский был ее родным языком, Рей сильно сомневалась, слишком тяжело он давался ей в освоении. Думать об этом было легче; вспоминать нелепые и стыдные моменты, как она училась читать в Алжире и даже Финн смеялся над ее ошибками и жалкими потугами. Он то был куда талантливее в освоении языков и омерзительные неправильные глаголы не вызывали у него такого суеверного ужаса. Рей же в какой-то момент совсем отчаялась и стала предпочитать книжки с картинками, помогавшими хоть немного домыслить непонятную ей суть слов. Пока однажды девушке не стало чудовищно обидно за себя и она не закрылась в чулане с толстым потрепанным учебником французской грамматики. Перебирая все эти крупицы воспоминаний, она лишний раз удивлялась тому, как в один момент из необразованной дикарки из пустыни превратилась в избранную. Внимание к собственной скромной персоне поражало ее; ведь ее могли просто казнить в Париже или Гюрсе, но на нее почему-то позарился Монстр благородных кровей, а теперь ее и вовсе везли в самолете в неизвестном направлении, толи в закрытую лабораторию, толи сразу на ковер к Фюреру, чтобы превратить в секретное оружие или подопытную крысу. Почему именно она? Почему не отчаянная Кайдел, силе духа которой можно было позавидовать? Почему не умница Роуз? Почему не любая другая, в конце концов? Почему эти проклятые способности вдруг открылись именно у нее, когда она не мечтала об этом, и уж тем более не просила. Толи от холода, толи от вибрации самолета, Рей начала стучать зубами и закуталась бы в плащ, если бы ее руки не были скованы наручниками. Она уже почти не чувствовала ног в тонких чулках и легкомысленных туфлях и начала беспокоиться о том, что к концу полета и вовсе не сможет передвигаться самостоятельно, окончательно превратившись в беспомощную игрушку своих сопровождающих. Но из последних сил она старалась не терять сознание, не погружаться снова в сон, остерегаясь, что если поддастся подступающей со всех сторон темноте, то никак не сможет повлиять на происходящее. Наивные мысли, ведь и сейчас она все равно была беспомощна, как младенец. Самолет начал снижение и Рей ощутила забытое, но знакомое чувство. Воздух был очень свежим и насыщенным озоном. Таким… таким звонким и чистым он бывает только высоко в горах. Ее отстегнули, вытащили из салона и поставили на ноги, куда-то снова потащили. Рей различила звук, заставивший ее вздрогнуть – ржание лошадей. Не хотелось бы ей, будучи такой уязвимой и почти слепой, встречаться с этими огромными, опасными животными. Но ничего не произошло, только характерный конский запах ударил в ноздри. Земля под ногами снова начала трястись, но в этот раз более мягко и плавно. Скорее всего, ее везли в чем-то напоминающем телегу или упряжь. Мерный стук копыт и вибрация повозки убаюкивала Рей и она почти задремала, совсем ненадолго, но успела пропустить большую часть пути. В себя она пришла только от звука, закрывающейся за спиной двери. И тут же чьи-то мягкие, теплые руки развязали повязку у девушки на голове. Рей медленно открыла глаза и зажмурилась – непривычно яркий свет резанул по привыкшему к темноте зрению. Она несколько минут беспомощно моргала, прежде чем смогла привыкнуть и снова видеть окружающий мир. И Рей удивленно ахнула, оглядываясь по сторонам. Она стояла у дверей комнаты, которая поразила ее своим убранством – высокие потолки, своды которых терялись где-то далеко в полумраке, роскошная люстра, обилие золота, колонн, бархата, живописи; деревянные панели на стенах. Взгляд Рей остановился на широком окне и она бросилась к нему, чтобы разглядеть окружающий пейзаж, но вокруг были только горы, утопавшие в густом утреннем тумане. Восторг от увиденного быстро сошел на нет, сменившись осознанием того, что такое роскошное жилище, вероятнее всего, принадлежит кому-то из нацистской военной верхушки. И вряд ли ее пригласили сюда, чтобы пить чай и вести светские беседы об искусстве войны. Конечно, у нее была надежда, что Монстр организовал все-таки ее побег и увез ее к своей благородной родне, но печальный жизненный опыт лишил Рей наивности в подобных вопросах. Такое бывает только в сказках… Или в романах мадам Демерон, где бедные девушки приходили в такие дома гувернантками, а печальные одинокие лорды влюблялись в них за ум и отвагу и делали своими леди. Пока в голове Рей сплетался клубок из отрывков подобных историй, у нее за спиной хлопнула дверь. Девушка испуганно обернулась. В комнату вошла высокая, массивная женщина в строгой, почти монашеской одежде. Светлые волосы были убраны в скромную прическу, а лицо практически не выражало никаких эмоций. Женщина жестом поманила к себе Рей и той не оставалось ничего другого, как приблизиться к незнакомке. - Кто вы? – вырвалось у нее? – где я? Женщина нахмурилась. -Tut mir leid, ich weiß nicht, was Sie meinen, - сказала она. Рей и без знания немецкого догадалась, что общение с незнакомкой не состоится из-за языкового барьера. Однако, ее немного успокоило с какой вежливостью были произнесены непонятные ей слова. Из этого Рей сделала вывод, что перед ней служанка, а значит, пытки откладываются на потом. Нацисты не любили грязную работу, но истязание пленников предпочитали производить самостоятельно. Служанка взяла Рей за запястье грубой рукой с крупными мозолями и повела за собой в следующую комнату, где многозначительно подтолкнула к большой, керамической ванне, расположенной у окна. Рей в начале обрадовалась возможности искупаться, смыть с себя зловоние той таверны и всех ее постояльцев, а заодно прикосновения сопровождавших ее немцев, но тут же сама развенчала свой восторг. Если бы ее хотели пытать или препарировать, вряд ли обеспокоились бы вопросами чистоты тела. И в голову сразу полезли дурные, мрачные мысли. Оптимистичная сторона сознания девушки боролась с другой, смотревшей на вещи не с пессимизмом, но вынесенным из уроков жизни реализмом. Пока женщина раздевала и купала Рей, она спорила с собой – могли ли ее все-таки доставить к родителям Монстра или ей предстоит стать игрушкой очередного чокнутого нациста. К концу процедуры, когда служанка обтирала девушку мягким полотенцем и сушила ее короткие волосы, Рей остановилась на последнем и окончательно расстроилась. На принесенную незнакомкой одежду она смотрела уже без каких-либо надежд или иллюзий, но самостоятельно облачаясь в строгое черное платье, шерстяные чулки и закрытые туфли, она все-таки сделала вывод, что сдержанность такого наряда вряд ли подходила для будущей наложницы. Служанка застегнула пуговицы у Рей на загривке и высокий белый воротничок больно сжал шею. Словно… ошейник. В руке женщины вдруг блеснули ножницы и пленница отпрянула в ужасе, но незнакомка не планировала причинять ей вред. Она всего лишь подрезала отросшие пряди аккуратным и уверенным движением руки, придав прическе форму короткого каре. Рей бросила короткий взгляд на свое отражение в ростовом зеркале и усмехнулась – теперь она напоминала гимназистку или молоденькую учительницу, но никак не подарок для нацистского извращенца. - Folge mir, - скомандовала служанка и жестом поманила Рей за собой. Женщина прошла через анфиладу комнат и вышла в коридор, спустилась по лестнице и только там обернулась, проверяя, не отстала ли ее спутница. У нее было беззлобное и простое крестьянское лицо с крупными чертами и в этот момент Рей вдруг показалось, что служанка смотрит на нее с жалостью. Вероятно, ей куда больше известно об участи, которая ожидает новую гостью этого роскошного… дома? Дворца? Замка? Их путь закончился в очень просторной и красивой столовой, где женщина усадила Рей за длинный стол, заставленный различными блюдами и украшенный цветами, и удалилась. Рей была удивлена отсутствию солдат в замке и вообще каких-либо других людей, кроме провожавшей ее пожилой крестьянки. Ей начало казаться, что она попала в заколдованный замок чудовища, где все функционирует благодаря неизвестной ей магии, а сам хозяин имеет страшное лицо и скрывается от своей гостьи. Ведь кто-то невидимый же сервировал такой красивый стол, собрал и поставил в вазы цветы, зажег огонь в огромном камине с мраморной отделкой? Однако, хозяин не заставил себя долго ждать. Двустворчатые двери в дальнем углу комнаты открылись и в комнату шагнул мужчина – высокий рост которого и странная маска, скрывающая лицо, заставили сердце Рей пропустить удар. Ей показалось, что перед ней Монстр, но, к несчастью, она ошиблась. Она узнала бы его тяжелую походку с широкими шагами, непостижимым мистическим образом почувствовала бы его присутствие. Но его не было в этом замке… И она сомневалась, оставался ли он вообще в числе живых людей, ведь с момента, когда рыжий офицер пресек их попытку бегства, они больше не встречались. Хозяин замка приблизился к столу и остановился, разглядывая Рей бесцветными глазами через прорези на маске, а Рей, в свою очередь, оценивала его, не стесняясь своего любопытства. Глупо было спутать его с Кайло, незнакомец двигался с какой-то змеиной грацией, словно крался; ее Монстра же раздирал бурлящий внутри пожар эмоций, отражавшийся и в его рваных, немного резких движениях и излишней импульсивности. Хозяин замка был спокоен, как бог царства мертвых. Его глаза были холодными, безжизненными и мудрыми, тело сухопарым и узким, словно вытянутый ввысь ствол вековой сосны. Его торжественный мундир какого-то неизвестного Рей военного чина резко контрастировал с белоснежным мрамором маски. Казалось, что она сделана из алебастра или слоновой кости, такая тонкая, филигранно высеченная рукой неизвестного мастера с задатками художника. Эта маска создана была, чтобы повторять черты незнакомца и быть его второй кожей. Маска Кайло нужна была ему, чтобы скрываться за ней, прятаться, устрашать, она была грубо вытесанной, жесткой и пугающей. - Ты не ошиблась, дитя, - вдруг заговорил незнакомец низким, лишенным каких-либо эмоций голосом и тронул рукой в замшевой перчатке белый материал на своем лице, - эта маска – моя вторая кожа. Первую изуродовала война. Рей вздрогнула от этих слов и потянулась к ножу, лежащему рядом с широкой белой тарелкой с позолотой. Он… он слышал ее мысли? - Я не причиню тебе вреда, - продолжал хозяин замка, - ведь ты моя гостья. Я вынужден скрывать свое лицо, потому что оно обезображено и могло бы испугать тебя, - он сделал долгую паузу и словно легка поклонился, - извини, мне стоило бы сразу представиться. Мое имя – Мариус Фон Сноук. Рей растерялась, не зная, как реагировать на его слова. Назвать свое имя? Рассказать о себе? Но она не привыкла быть доверчивой, зная коварную природу нацистов, а она не сомневалась, что человек перед ней – представитель их военной верхушки. И его дружелюбный тон вовсе не усыпил бдительности девушки, она даже на расстоянии чувствовала исходящую от незнакомца опасность. Сноук тем временем приблизился к ней, но только лишь для того, чтобы снять с блюд, стоявших на столе блестящие серебряные крышки. - Угощайся, дитя, - бросил он, возвращаясь к своему месту на противоположном конце стола, - должно быть, ты устала после долгой дороги и голодна. Вряд ли в лагере тебе приходилось нормально питаться. Приношу свои извинения за недоразумение, из-за которого тебе пришлось оставаться там, будучи настолько неординарной юной особой. В том вина моего ученика и он понесет наказание… У Рей по спине пробежал неприятный холодок и она поежилась. Значит, этот человек тот самый учитель Монстра… Тот самый учитель, от которого он пытался ее спасти, даже ценой собственной жизни. Тот самый учитель, в руки к которому ей нельзя было попадать ни в коем случае… И… Кайло? Что с ним? Неужели он… - Не волнуйся, - снова прочитав ее мысли, сказал Сноук, - жизнь моего ученика слишком ценна, чтобы расплачиваться ей за ошибку. В конце-концов, он всего лишь глупый мальчишка. У него еще будет возможность загладить свою вину… - Зачем я вам? – перебила Рей, испугавшись, что хозяин замка снова проберется к ней в голову, - что во мне такого особенного? Я оборванка из пустыни… - Ты пытаешься убедить себя в этом, дитя, - усмехнулся Сноук и невозмутимо потянулся к блюду, стоявшему к нему ближе всего, - но тебе отведена важная роль в ведущейся войне. Рей с грустью смотрела, как он отрезает огромный кусок от прожаренного до золотистой корочки молодого поросенка. Она чуть слюнями не захлебнулась, так была голодна, а в животе призывно урчало. И все-таки все эти яства, от которых ломился стол, не внушали девушке доверия. Она помнила сюжеты сказок и мифов, где героиня оказывалась в ловушке, вкусив заколдованного, запретного плода. Да и есть с рук нацистов Рей считала ниже собственного достоинства. Конечно, в голову тут же полезли воспоминания о военных пайках, которые для нее добывал Кайло. Нет, нельзя об этом думать… Этот жуткий тип спокойно копается в ее голове, пробираясь в самые потайные уголки, заглядывая в самые сокровенные воспоминания… нельзя выдавать Монстра и вколачивать лишние гвозди в крышку его гроба. Рей представила черный ящик. Глухой, непробиваемый, без замочной скважины. В нем было все важное, все личное, все, что она не хотела отдавать Сноуку. И ей показалось, что под маской хозяин замка нахмурился, по крайней мере, его глаза злобно блеснули. Висок Рей пронзила резкая боль, она схватилась за голову, прикусила губы до крови. Скорее интуитивно, чем осознанно, она выбросила руку вперед в том жесте, который переняла у Кайло и попыталась воздействовать на Сноука. Но он лишь усмехнулся. - Глупое дитя, - снисходительно проговорил он, - тебе не зачем мне сопротивляться. - Тогда не лезьте в мою голову! – закричала Рей и вскочила из-за стола, ударившись о его монолитную ножку ногой, от чего посуда на нем жалобно звякнула. Боль стала еще сильнее, но Рей была настроена решительно. Она по-прежнему держала руку вытянутой и попыталась направить через нее силу, проходившую через ее хрупкое тело. И Сноук вдруг потерял равновесие, качнулся на стуле и с трудом сохранил равновесие. Он вскочил. - Хватит, - совсем другим тоном рявкнул он, - ты должна обуздать свои эмоции. И Рей почувствовала, как все ее мышцы наливаются свинцом, становятся непослушными и каменеют. Она попыталась пошевелить пальцами, но что-то удерживало ее, стягивало невидимыми канатами. Она могла только судорожно ловить ртом воздух и бешено вращать глазами. Даже сказать ничего не могла, губы не повиновались слабым сигналам мозга. - Ты станешь моей ученицей, - заявил Сноук. Он встал из-за стола, обошел его и оказался у Рей за спиной. Теперь она ощущала волны холода, исходившее от него в пространстве. Словно сама зима приблизилась к ней. - Или умрешь, - добавил хозяин замка, - я дам тебе время подумать. И Рей провалилась обратно в ту самую жуткую темноту, без мыслей, без образов, без сновидений. Она с трудом разлепила свинцовые веки и почему-то в первую очередь забеспокоилась о том, на месте ли ее одежда. Рей скинула тяжелое, пуховое одеяло и окинула взглядом собственное тело, прикрытое длинной, весьма целомудренной сорочкой. Скорее всего, ее переодела и уложила горничная, но тревожные мысли о том, что именно в этом мрачном замке она могла наконец-то проститься со своей невинностью, почему-то не покидали девушку. Вероятно, виной всему были тяжелые, душные сны, которые она видела перед пробуждением. В них руки в замшевых перчатках скользили по ее телу, точно также, как их хозяин беззастенчиво путешествовал по мыслям девушки. Эти руки пробирались во все самые потайные уголки, сжимали до синяков грудь; наполняли ее лоно и приоткрытый в ужасе рот. Видение было настолько омерзительным, что даже проснувшись, Рей не могла избавиться от горького послевкусия. Попытка посмеяться над собой немного спасла ее положение – вероятно, ее судьба – это загадочные незнакомцы, скрывающие свои лица. Что же, примирилась с одним, под маской оказавшимся вполне симпатичным юношей, примирится и с другим. Кто знает, правда ли слова о его безобразном облике. Про Монстра тоже ходили похожие слухи в Гюрсе… Ирония вышла горькой и совсем не утешила Рей, а воспоминания о ее ручном демоне заставили сердце болезненно сжаться. Она тоскливо обняла себя за плечи и подумала о том, что многое отдала бы за то, чтобы Кайло тоже оказался здесь и защитил ее от нового, пока неизученного толком врага. - Доброе утро, госпожа, - услышала она и начала изумленно оглядываться. Обладательницей голоса оказалась совсем еще юная девушка в одежде служанки, робко заглянувшая в комнату. Ее французский был плох, но Рей хотя бы могла ее понять. Однако, ее новая прислуга мало напоминала немку – у нее были темные глаза и вьющиеся волосы, а горбатый нос выдавал в ней наличие семитских или восточных кровей. - Не называйте меня так, - попросила Рей и представилась, - никакая я не госпожа. Она поманила девушку и служанка неуверенно приблизилась к ней, остановившись в шагах десяти, недоверчиво поглядывая с этого безопасного расстояния. - Желаете умыться? – робко предположила она. Рей нахмурилась. Что-то в поведении служанки заставило ее глубоко задуматься. Она спустила ноги с кровати на холодный пол и сама двинулась на встречу к девушке. Служанка попятилась. - Ты… боишься меня? – озвучила Рей свою догадку. Служанка медленно кивнула. - Мне доложили, что вы… такая же, как хозяин, - призналась она, - простите… я видела, что могут такие… как вы… - Не бойся, - попыталась успокоить девушку Рей, - я вовсе не такая, как твой хозяин. У меня есть способности, но… - она запнулась, подбирая слова. Аргумент «Я хорошая» казался до отвращения глупым, все остальные почему-то выскользнули из головы, наконец она нашлась что сказать, - я не стану причинять тебе вред. Как тебя зовут? - Мария, - представилась девушка и испуганно покосилась на дверь, а потом перевела взгляд больших темных отчего-то влажных глаз на Рей, - так вы хотите умыться? Завтрак накроют только для вас, хозяин отлучился по делам… Рей хотела отказаться, но почувствовала тоскливое урчание в животе и очень некстати вспомнила вчерашний роскошный стол. Вероятнее всего, утренняя трапеза не уступала вечерней в разнообразии. Как бы Рей не хотелось устоять перед искушением, она понимала, что если хочет выжить, то так или иначе, ей придется притронуться к еде в этом проклятом замке, даже если она отравлена или заколдована. От голода она умрет быстрее. - Да, пожалуйста, - выдавила Рей улыбку и как могла ласково притронулась к предплечью девушки, но тут же пожалела об этом. Она даже не старалась проникнуть в сознание служанки, но в этом жутком месте, словно пропитанном гнетущей, мистической атмосферой это получилось само собой. И ничего хорошего Рей не увидела: Марию притащили сюда из польского концлагеря, где погибла вся ее семья. Она была наложницей Сноука, потому что он питал пристрастие к молоденьким особам, но… Рей хотела бы не смотреть, но не могла отвернуться от образов, возникающих прямо в голове. Но он любил пытать своих жертв; Мария носила закрытое платье, под которым скрывала изрезанное тело, с местами снятой кожей, следами от ожогов… Шрамами от тех моментов, когда Сноук злился или просто был не в духе и использовал на ней свои способности. Да, она до жути боялась таких же, как он, уверенная, что все они фанатичны и жестоки… И ее приставили к Рей, потому что она говорила по-французски, в отличие от предыдущей служанки, но она не ожидала ничего хорошего от такого повышения. Вряд ли будешь ждать доброго обращения от приспешницы того, кто издевался над тобой ради собственного удовольствия? Рей отпрянула, выпустила руку девушки. В голове роилась целая куча мыслей, которые ей так и не довелось обратить в слова. А ведь ей так хотелось воскликнуть – нет, я не такая. Я, такая же как ты. Я тоже была в лагере, надо мной издевались, пытали и пытались сломать мою волю. Я кто угодно, но не одна из них… - Прости, - пролепетала Рей, но было уже поздно. Мария шаркнула по полу каблуками туфель и бросилась бежать, хлопнув дверью. Рей попятилась к кровати и закрыла лицо руками. Она попалась в лапы к монстру, куда более страшному, чем Кайло. К несчастью, все в мире познается в сравнении и теперь Рей трудно было употреблять это слово по отношению к своему бывшему заботливому тюремщику. Кажется, пора научиться называть его по имени. Кайло. Ей нужен Кайло. Она пропадет здесь без него. Она не справится со Сноуком в одиночку в тот момент, когда ему надоест носить маску радушного хозяина и он сподобится перейти к решительным действиям. Он точно не примет ее отказ и не станет идти на компромиссы. И Рей попыталась мысленно позвать Кайло, но снова услышала лишь тишину в ответ. Рей вспомнила старую привычку – считать дни, чтобы не сойти с ума. В отведенной ей комнате нашлось подходящее место – деревянная спинка кровати в том месте, где начерченные отметины можно было скрыть огромной, мягкой подушкой. Рей приспособила для этого крошечный гвоздик, который ей удалось выковырять из стены и теперь прятала его под периной. Судя по ее отметкам, в замке она находилась уже больше недели и за это время успела немного привыкнуть к распорядкам жизни здесь. Конечно, Рей вспоминала свои мысли о том, что человек способен приспособиться к любым условиям, чтобы выжить и это помогало ей сохранять самообладание. Нужно было отдать должное Сноуку, но он почти не донимал Рей разговорами о том, что ей нужно одуматься и сменить сторону, да и все их взаимодействие было сведено к минимуму. Чаще всего они встречались за ужинами, и то не всегда, потому что хозяин замка часто отсутствовал. Наблюдая, как самолет отрывается от земли и исчезает в густых, ватных облаках, Рей сделала вывод – Сноук просто не мог позволить себе отсиживаться здесь и обрабатывать свою пленницу сутки напролет. Вероятно, он был далеко не последним человеком в иерархии военной верхушки Рейха и принимал участие в планировании операций или прямом их осуществлении. С его нечеловеческими силами, как легко догадалась девушка, куда более внушительными, чем способности Кайло или ее жалкие поползновения познать спрятанную внутри мощь, он вполне мог играть очень важную роль при ведении боевых действий. В результате, большую часть времени, Рей была предоставлена сама себе. К счастью, она могла свободно передвигаться по замку и даже выходить во внутренний двор. В первые дни своего заточения она даже лелеяла жалкую надежду сбежать, пока не обнаружила кордон из военных на дороге, шедшей в долину и бывшей единственным пологим спуском со скалы. Замок стоял на горе и выбраться оттуда другим путем было невозможно. Конечно, Рей вспоминала все прочитанные готические романы и предположила наличие системы потайных ходов, но так и не смогла найти реального подтверждения своей гипотезы. В любом случае она сразу отмела идею сплести веревку из простыней и карабкаться по холодной, оледеневшей горной породе. Рей была сильной и ловкой, легко лазила по заборам и деревьям, но в этом случае была вынуждена смириться со своей полной беспомощностью. Подобное мероприятие заведомо было обречено на провал и приравнивалось бы к глупому и болезненному самоубийству. Как, впрочем, и попытка с голыми руками идти на кордон из военных, в надежде, что она сможет управиться с ними только своими пока плохо контролируемыми экстрасенсорными способностями. Ей оставалось только ждать. Ожидание скрашивала роскошная библиотека, в которой нашлись книги и на французском; богатые, старинные, с хорошей бумагой, теснением и литографиями, закорючками на каллиграфичных заглавных буквах. И, конечно, попытки медитаций, как когда-то давно ее учил Кайло. Рей пыталась обуздать спрятанную внутри силу, все больше убеждаясь в том, что на данный момент – это ее единственное оружие. Она тренировалась в опытах с черным ящиком и потихоньку пробовала двигать предметы силой мысли. Ворчливая и мрачная прислуга, присматривавшая за замком, неоднократно осыпала девушку непонятной ей немецкой руганью за очередную разбитую вазу или скульптуру. Но с каждым разом получалось все лучше и лучше. Рей начинала чувствовать энергию, проходящую через ее тело и это ощущение становилось все более привычным и естественным. Иногда, вернувшись раньше со своих загадочных миссий, Сноук молча наблюдал за тренировками девушки и даже через маску она чувствовала его самодовольную улыбку. Она не давала согласия стать его ученицей, но училась. Рей старалась не думать о том, что, вероятнее всего, исполняла его хитроумный план, в котором он предпочел добиваться желаемого не грубой силой, а более тонкими и изощренными методами. Да, этот жуткий тип был отличным психологом и хорошо понимал людей. Запирая ее здесь, он рассчитывал, что бойкая от природы девушка просто не сможет сидеть без дела, а ее жизнелюбивая натура, в поисках способа выбраться из западни, обязательно обратиться к скрытому внутри потенциалу. Но у Рей не было другого выхода. В очередной из монотонных дней в этом снежном аду, она пыталась сдвинуть с места огромное чучело медведя. С каждым разом она выбирала себе все более и более крупные цели, в надежде, что однажды сможет сбить в воздухе самолет или перевернуть автомобиль, чтобы швырнуть им в карауливших на дороге солдат. Сноук, как обычно, неслышно и грациозно скользнул в помещение. В этот раз на нем была более классическая форма офицеров Рейха, темно-серая, с нашивками и орденами. Сложив за спиной руки, он наблюдал за стараниями девушки. Рей чувствовала его взгляд, но не останавливалась. От напряжения она тяжело дышала, волосы выбились из прически и упали ей на глаза, кожа на спине под плотной тканью платья стала мокрой от пота, в ушах стучала кровь, а голова начинала кружиться. Когда злополучный медведь наконец-то поднялся в воздух и сдвинулся с места, она чуть не потеряла сознание и попятилась к стене. В тишине комнаты, прерываемой только шумным дыханием девушки и треском поленьев в камине, раздались аплодисменты. Рей обернулась и отметила, что звук был непривычно острым – Сноук снял перчатки. И теперь она не могла не пялиться на его обнаженные кисти рук. Они были белыми, как снег, неестественно гладкими и блестящими, словно вместо кожи мышцы обтягивала тонкая резина. Ногти отсутствовали, отчего длинные, крючковатые пальцы казались совершенно неестественными. Сноук поймал взгляд девушки, но прятать руки не стал. Напротив, как-то многозначительно улыбнулся и слегка склонил голову на бок. - Ты боишься? – скорее констатировал, чем спросил он, почему-то показавшись Рей немного озадаченным, - не пойму. Ты научилась скрывать свои мысли, хотя в нашу первую встречу думала так громко, что не нужно было быть телепатом, чтобы услышать. Рей сделала глубокий вдох, возвращая ясность сознанию после тяжелой работы. Ей не хотелось признаваться себе, но от этих слов в ее груди разлилось приятное тепло. Если он не врет, значит она не зря столько времени посвятила своим тренировкам и стала менее уязвимой для него. - Нет, не боюсь, - сказала она, подавив в себе желание отблагодарить за похвалу. Не станет она играть в его игры. Однако, любопытство брало верх и она не удержалась, - мне интересно, что произошло с вами. - Война, - однозначно откликнулся Сноук, - я служил на западном фронте на передовой и в окопе разорвалась бомба. Меня спасла способность к регенерации, потому что, как правило, получив девяносто процентов ожогов тканей, люди умирают. - Регенерация… - эхом откликнулась девушка, - я тоже могу это? В ее памяти мгновенно всплыл момент, когда Кайло спас ее от покушения взбесившейся компании рыжей арестантки. Он… лечил ее? Это было то самое? Ах, Кайло… Где он теперь, что с ним сделали за то, как он был добр к своей подопечной? Рей тряхнула головой прогоняя эти мрачные мысли, и постаралась направить свои размышления в другое русло. Она мечтала быть врачом и помогать людям… Какие возможности открылись бы перед ней, если бы она овладела этой способностью! Она смогла бы помогать на войне, исцелять раненных… Она должна выйти отсюда хотя бы для этого! - Попробуй, - сказал Сноук и в его голосе прозвучала снисходительная улыбка. Рей не успела толком никак среагировать на его слова, потому что в комнату скользнула Мария. Она присела в реверансе перед Рей, а затем приблизилась к Сноуку и опустилась на одно колено. Сноук протянул ей свою обезображенную ладонь и девушка прильнула к ней губами. На ее хорошеньком личике не читалось отвращения или ненависти, скорее… покорность? Рей чувствовала нарастающее нехорошее предчувствие. Мрачные сцены, подсмотренные в сознании служанки живо встали перед глазами. Сноук потрепал Марию по щеке, словно она была его любимой охотничьей собакой. - Тебе стоит научиться еще кое-чему, дитя, - Сноук подцепил служанку под подбородок и заставил посмотреть на себя, - люди лживые существа и умеют врать даже в мыслях. Не все, что ты увидишь там – правда. Не правда ли, моя дорогая? – последние слова, к счастью обращались к Марии, покорно взиравшей на своего хозяина. Рей нахмурилась. - Она показала тебе свою трагичную судьбу, - продолжал Сноук и его пальцы скользнули по пухлым губам девушки, стоявшей рядом с ним на коленях, - но вот не сочла нужным открыть некоторые подробности. Например, что в Кракове сдала свою семью и милую еврейскую чету соседей, лишь бы избежать их участи. Это правда, Мари? Девушка нехотя кивнула, не отрывая от него взгляда. Рей стало не по себе, она приобняла себя за плечи, поежившись от неприятного холодка, пробившего тело. В этот момент она уже не знала кому и чему верить, оглушенная осознанием того, что служанка была подослана к ней, чтобы шпионить. - У нее есть некоторые способности, но природа одарила ее куда меньше, чем тебя или Кайло, - сказал хозяин замка и Рей вздрогнула от упоминания имени своего ручного монстра, - я привез ее сюда, в надежде раскрыть потенциал… Но был разочарован. Однако, она продемонстрировала мне куда большую преданность, чем своему народу и родственникам. Мария вдруг поднялась, отряхнула юбку строгого темного платья и стала закатывать длинные рукава. На ее лице не было написано никаких эмоций. Ничего, даже в тот момент, когда Сноук вложил в ее пальцы тонкий стилет с нацистской символикой, который достал из-за края своего мундира. Рей дернулась к девушке, но быстро поняла бессмысленность своей жалкой попытке помешать – Мария резанула стилетом по бледной коже запястья, даже не сморщившись от боли. Сноук поманил Рей ближе. - Попробуй исцелить ее, - приказал он. Рей неуверенно преодолела расстояние, отделявшее ее от служанки и взяла ее холодную руку с белой кожей, отмеченной алыми всполохами свежей крови. Она попыталась собраться и войти в то медитативное состояние, когда у нее наконец-то получалось управлять своими способностями, но была слишком взволнована. В голове стучала навязчивая и горькая мысль: здесь никому нельзя верить. В этом заколдованном замке все ненастоящее, все иллюзия, сотканная этим жутким колдуном в маске из слоновой кости. Каждый человек здесь – марионетка в его белых алебастровых руках. У стен, мебели, потолка и пола есть уши и глаза и они наблюдали за Рей все то время, когда она обманчиво чувствовала себя в безопасности наедине с собой. Рей закрыла глаза, пытаясь унять бешено скачущие мысли и гудящую в голове кровь, замедлить и углубить дыхание. Перед глазами всплывали совсем не те картинки, которые были ей нужны, но в конце концов она настроилась на нужный лад и представила себе, как свежая рана затягивается, кровь высыхает, а разорванные ткани соединяются обратно. И тогда из недр ее памяти почему-то всплыли слова, которые ей когда-то говорил Кайло. «Древние люди называли нас по-разному - жрецы, провидцы, маги. Брахманы. В средневековье нас сжигали на кострах, а в новое время запирали в сумасшедших домах. Нас почитали, боялись и ненавидели. Потому что мы не такие, как обычные люди. У нас есть… сила». Рей медленно открыла глаза и увидела, как стремительно бледнеет свежий порез на коже Марии. Служанка наблюдала эту метаморфозу без особого восторга, словно каждый день сталкивалась с подобными чудесами. Однако, Сноук ликовал и Рей даже не нужно было оборачиваться в его сторону, чтобы убедиться в этом. И произошедшее скорее напугало Рей, чем вдохновило. Она отпрянула, выпустила холодную руку служанки. Сноук обошел девушку и жестом приказал Марии убираться. Рей испугалась, что хозяин замка захочет притронуться к ней, но он оставался на безопасном расстоянии. - Что умеет Мария? – опомнилась Рей, проследив взглядом за удаляющейся служанкой, на ходу одергивавшей рукава платья. - Читать мысли и не более того, - презрительно бросил Сноук, - и обманывать тех, кто пытается проникнуть ей в голову, - он усмехнулся и мимо Рей прошел к большому панорамному окну, за которым горный пейзаж скрыла снежная пелена, - история знает много случаев, когда у людей проявлялись неординарные способности. Телепатия, предчувствия будущего, телекинез… Древние жрецы и христианские святые, являвшие миру непостижимые чудеса. Но всем им и не снилось настоящее могущество. Могущество воплощенных богов. Рей боялась Сноука, но от подобных речей ее всегда неминуемо клонило в сон и теперь она боролась с желанием зевнуть, выслушивая очередные разглагольствования об избранных. Хотя за ее внешним спокойствием все равно пряталась слабая, приглушенная тревога. Все-таки хозяин замка говорил все это не просто так. Он вел ее к тому, для чего в конце концов держал здесь. - Ты стыдишься детства в пустыне, но никогда не задумывалась о том, на какой древней земле выросла, - продолжил Сноук и обернулся, - народ, оставивший нам такое наследие, почитал таких, как ты. Жаль, что современный мир утратил их мудрость и не способен постичь нашу природу… - он словно наконец-то заметил, что Рей во время его лекции витает в облаках и решил привлечь ее внимание, - Кайло рассказывал тебе свою историю? Рей вздрогнула и заторможено мотнула головой. Выкраденные у него воспоминания о лечебнице и короткие обмолвки о прошлом нельзя было считать полноценным рассказом. Да, Сноук не ошибся. Эта тема заставила девушку словно проснуться ото сна и взглянуть на него с интересом. Любопытство было не только чертой ее характера, но и в какой-то степени слабостью. Сноук довольно улыбнулся и выдержал паузу, чтобы немного помучить девушку. - Его мать ревностная католичка, - наконец-то заговорил он, - не была в восторге, когда у сына проявились неординарные способности. Она сочла это… - Сноук подавил смешок, - дьявольским умыслом. И сначала отправила Кайло в строгую католическую школу, где из него все пытались выгнать демонов, а затем… в сумасшедший дом, - последнее он произнес с особенным презрением и подытожил, - какое неуважительное отношение к избранному, не правда ли? - А что, если мы не хотим быть избранными? – не удержалась Рей и чуть не хлопнула себя по губам. Все-таки привычка перебивать и спорить однажды сведет ее в могилу. Но Сноук не разозлился, лишь улыбнулся снисходительно. - Променять величие на посредственную и пустую человеческую жизнь? – откликнулся он, - поправь меня, если я ошибаюсь, но ты мечтала стать врачом. Ты хотела быть героиней, спасающей человеческие жизни, значит, уже в принципе не планировала прозябать в болоте обыденности. У тебя есть дар, с которым ты могла бы помочь куда большему количеству людей. - Я… - Рей растерялась, - уже не знаю, чего я хотела бы. Потому что началась война и такие как вы, начали перекраивать мир по своему желанию. - Так может быть, такие как ты – могли бы нас остановить? Рей не знала, что сказать. Выстоять словесную дуэль со Сноуком было куда сложнее, чем с Кайло. Зловещий хозяин замка был спокоен и рассудителен, а его доводы, как на зло, не лишены логики. Рей и сама недавно размышляла о том, о чем он говорил. Поэтому теперь она испытала сильное желание ретироваться, пока все ее моральные щиты не рухнули. Ей было бы намного легче, если бы Сноук начал цитировать Ницше или бросаться нацистскими лозунгами, если бы он принялся рассуждать о том, что ей с ним или с Кайло, нужно породить целую армию избранных для использования их на войне… Но его методы были намного тоньше и изящнее и перед ними Рей чувствовала себя беспомощной. Она в конце-концов девятнадцатилетняя дурочка из пустыни, а не гениальный военный стратег и даже в шахматы не играла никогда в жизни. У нее и образования то нет, а сложные слова в книжках до сих пор читает с трудом. Как ей противостоять этому коварному змею-искусителю? - Подумай об этом на досуге, - сжалился над ней Сноук, словно снова прочитав ее мысли, что, вероятнее всего, так и было, ибо Рей растерялась и перестала возводить защитные стены вокруг своего разума, - но у меня для тебя хорошие новости. Она изумленно захлопала глазами. Кайло… может быть это касается Кайло? - Скоро в замке состоится праздник, - огорчил ее Сноук и загадочно добавил, - и мы ждем гостей. Происходящее в замке все больше напоминало готический роман или одну из тех бульварных книжонок, которыми была богата библиотека мадам Демерон. Рей уже успела немного привыкнуть к мрачной и роскошной обстановке замка, портретам, тяжелым шторам, прислуге, снегу за окнами, мраморным каминам и трапезами в роскошной столовой, но судьба подкинула ей новые непривычные обстоятельства: замок ожил, в ожидании гостей. Прислуги стало больше и она сновала по всем комнатам, вытряхивая пыль из каждого темного уголка и протирая каждую статую или висящую на стене саблю, из кухни доносились по-настоящему будоражащие воображение ароматы неизвестных вечно голодавшей девушке блюд. И, конечно, накануне самого приема, в комнате Рей снова появилась Мария, которой после произошедшего девушка старательно избегала, и разложила перед ней на постели для выбора роскошные, непривычно богатые предметы одежды. Рей попыталась отказаться и ограничиться простым черным платьем, которое уже считала своим, но еврейка настояла на смене наряда, объяснив это приказом хозяина. В готических романах, как правило, ничем хорошим подобный поворот событий не заканчивался и Рей тут же в красках нафантазировала себе, что или станет лучшей закуской на балу вампиров или и вовсе обвенчается с Сатаной, который увлечет ее за собой в глубины ада. Сопротивляться было бессмысленно и Рей выбрала черное бархатное платье, показавшееся ей самым скромным из всего предложенного, и оставлявшее ее тело, а главное, шею, максимально закрытыми благодаря узкому прямому декольте и стоячему воротничку, вышитому бисером. В довесок к платью шла еще и черно-золотая маска из приятного, легкого материала, поражавшая искусностью, с которой была выполнена. Мария зачесала Рей волосы так, чтобы ее облезлое каре не выглядело так по-сиротски и проводила в уже привычную девушке просторную столовую, которая в этот раз была полна гостей. Самого Сноука видно не было и Рей растерялась, не зная куда себя деть среди всех этих пестрых, разряженных незнакомцев, общавшихся исключительно по-немецки. Ей казалось, что она удивительным образом попала на страницы книги или в какой-нибудь причудливый фильм, так мало напоминавший ее привычную жизнь, алжирскую бедность, недолгое парижское многообразие и мрачные военные будни, но при этом она чувствовала себя совершенно чужой на этом празднике роскоши и гедонизма. Кусок не лез ей в горло и она сидела за столом, испуганно озираясь по сторонам, пока услужливый слуга не предложил наполнить ее бокал разогретым вином. Все присутствовавшие носили маски и Рей мрачно усмехнулась про себя, что количество людей, скрывавших свои лица в ее жизни превысило все допустимые нормы. Она без труда догадалась, что подобное требование для гостей было ничем иным, как жестом солидарности в адрес хозяина, вынужденного скрывать свое лицо. Но менее жутким от этого мероприятие не становилось и Рей налегала на вино, позабыв даже о том, как пагубно на нее действует непривычный организму алкоголь. Ей нужно было забыться. Когда девушка уже изрядно захмелела, появился Сноук в сопровождении какой-то дамы, настолько густо осыпанной драгоценными камнями, что даже смотреть на нее было больно, так они сияли в теплом свете множества свечей, горящих в комнате. Он бросил короткий одобряющий взгляд в сторону Рей и занялся своими гостями. Кто они, эти люди? Которые могут позволить себе щеголять драгоценностями, вкушать роскошные яства, петь и смеяться, когда другие погибают в лагерях, умирают от голода в разоренных деревнях, гибнут от ран на поле боя… Когда кого-то мучают в застенках, а кого-то казнят в газовых камерах… Как они могут позволять себе этот омерзительный беззаботный смех и незаслуженный праздник среди катящегося в бездну мира? И что, черт возьми, они празднуют? Свою победу? Победу, которая означает, что все друзья и близкие Рей мертвы, что не осталось больше сопротивления, всех тех, кто пытался остановить кровожадные жернова войны? Теперь Рей не могла избавиться от мыслей о том, что владей она куда лучше своими способностями, убила бы каждого из присутствующих, ведь вероятнее всего, они – цвет партийной верхушки Рейха. Распаленный алкоголем мозг вяло перекатывал эти планы, пока Рей не обдало отрезвляющей волной ужаса. Неужели это она… с такой спокойной жестокостью думает о том, чтобы лишить жизней людей, которые ничего ей не сделали и на ее глазах не совершали никаких зверств, чтобы заслуживать такой участи? В кого она превратилась в этом проклятом замке? Стала в конце концов одной из них? Рей выскользнула из-за стола чуть менее грациозно, чем ей хотелось, чуть не опрокинув на свое роскошное платье недопитое вино и бросилась сквозь анфиладу комнат на улицу. Ледяной воздух резанул по разгоряченным щекам и девушка подставила лицо тихо падающим с неба снежинкам. Она вцепилась пальцами в холодные камни парапета и закрыла глаза, пытаясь вернуть своим мыслям ясность и хоть немного совладать с бешено стучащим сердцем. Каждый день здесь приближает ее к безумию, к крушению последних аванпостов ее силы духа… Сколько еще понадобится времени, чтобы она приняла милости Сноука и на следующем таком пиру лицемерно радоваться жизни, упиваясь своей властью и величием? Рей распахнула глаза и перевела расфокусированный взгляд на военный кордон на дороге. Сегодня его было почти не разобрать за припаркованными вокруг черными, блестящими дорогими автомобилями. Что, если спрятаться за ними? Незаметно напасть на военных, угнать одну из этих машин и сбежать? Рей и сама не заметила, как перешла от продумывания плана к действию. Она уже спускалась вниз по дороге, когда кто-то вдруг ухватил ее за руку. Прикосновение горячих пальцев к обнаженному запястью заставило девушку наконец-то ощутить весь холод царствующей вокруг зимы. Она медленно обернулась и чуть не потеряла равновесие, когда до ее заторможенного, распаленного алкоголем мозга дошло ошеломляющее осознание. Перед ней стоял Кайло и она не узнала бы его, если бы не так долго и страстно жаждала этой встречи. Рей впала в оцепенение и ей показалось, что прошла целая вечность, пока она наблюдала за тем, как снежинки оседают на его черных волосах и непривычном белом военном мундире с серебряными эполетами. Белой была и маска на его лице. Белый, серьезно? Не будь она слегка пьяна и так ошарашена, она бы рассмеялась в голос. Нет, все-таки сильно пьяна. Вероятно, он просто привиделся ей, не мог же он в реальности изменить своему любимому черному цвету. - Рей, - хрипло прошептал он и голос был вполне настоящим. Пока Рей думала, что сказать – а ей столько всего хотелось сказать! – Кайло подтянул девушку к себе и сгреб в объятия, уткнувшись лицом в ее уже достаточно присыпанную снегом макушку. - Ты жив, - вырвалось у Рей.