Рим, весна 1959 г.
Дождь настиг Рей в двух шагах от дома По. Она бежала всю дорогу, боясь даже оборачиваться и страшно взмокла под палящим солнцем. Конечно, она не заметила как быстро тучи заволокли еще несколько мгновений назад безупречно-ясные небеса, но восприняла эту перемену, как подарок судьбы. Нет, она вовсе не планировала прятать в струях воды свои слезы - глаза девушки были совершенно сухими, словно в них набился алжирский песок. Но определенно ей нужно было остудить тело и мысли. Она позволила себе остановиться, задрать голову и подставить лицо освежающим каплям. Вода все равно будет для нее чудом, даже спустя столько лет вдалеке от пустыни. Сейчас она нуждалась в нем, как никогда. Город сказочно преобразился, умытый щедрым подарком природы – теперь старинная брусчатка блестела от влаги, как жидкая ртуть, а запыленная зелень небольшого садика между деревьями приобрела глубокий темно-зеленый цвет. Шумные горожане и туристы быстро попрятались в ближайших кафе и магазинчиках и Рей осталась на улице одна. Словно она была одна во всем Риме. Одна со своими терзаниями и бешено стучащим сердцем. Некоторое время Рей еще провела на улице, прежде чем столкнулась с перспективой и вовсе остаться под дождем насовсем. Она не запомнила номера квартиры и не знала, как известить По о своем появлении. Примерно представив в уме расположение квартир последнего этажа, она стала звонить в самые подходящие номера. И с третьей попытки ее ждал успех. Она готова была прыгать от радости, когда из кряхтящего динамика раздался обеспокоенный голос По. Он что-то спросил по-итальянски, вероятнее всего, интересуясь личностью принесенного непогодой визитера. Рей надулась. Чертов полиглот! Сложно было признаться себе, но она испытала укол зависти к другу, владевшему куда большим количеством языков, чем она сама. Конечно, ведь она не училась в хорошем лицее в Париже, не мучилась над латинскими склонениями и не заучивала наизусть неправильные глаголы английского языка. На последнем она и вовсе говорила хоть и довольно бегло, но по-прежнему испытывала затруднения при написании большинства известных ей слов. - Это я! – крикнула она и сразу же за щелчком открывшейся двери, бросилась вверх по лестнице, оставляя за собой мокрые следы на узорчатой плитке. По встретил ее в домашнем халате и с остатками пены для бритья на лице и недоверчиво осмотрел гостью с ног до головы. Конечно, он волновался и злился, но старался не демонстрировать этого сразу. Он в принципе был довольно беззлобным существом. Даже после войны. Даже с руками по локоть в крови. - Есть ли смысл спрашивать куда ты пропала? – мягко сказал он, пропуская девушку в квартиру, - или сразу предложить тебе еду? Рей готова была расцеловать старого друга за эту заботу и понимание, но ограничилась крепкими объятиями. По на мгновение задержал девушку в своих руках, украдкой вдохнув запах ее намокших волос и отстранился с заинтересованным видом. - Ты больше не шарахаешься от прикосновений, - констатировал он, - и пахнешь мужским одеколоном. - Тебе показалось, - бросила Рей, стремясь побыстрее ускользнуть от неудобной темы. Она на ходу сбросила обувь и небрежно швырнула на вешалку пальто и сразу направилась в ванную. Захлопнув дверь прямо перед носом у друга, девушка выкрутила оба крана и остановилась перед зеркалом. Она задумчиво скомкала в пальцах прядь волос и поднесла ее к лицу. Сквозь запах дождя пробивался еле слышный аромат парфюма. Путешествие через струи воды сделало его смазанным, но горький кофейно-табачный шлейф угадывался без труда. Его запах. Запах, в объятиях которого она провела ночь и все утро, который стал уже совсем привычным и неминуемо ассоциировался со своим хозяином. Запах, который, вероятно будет одной из последних вещей, которые она запомнит в своей жизни, прежде чем вышибить мозги его обладателю и себе заодно. Запах кофе, выпитого на террасе с видом на ледяной океан, поющий песнь о слиянии Старого и Нового света. На глаза Рей попались маникюрные ножницы и, долго не раздумывая, она схватила их и отрезала большую часть волос, которые сжимала в руках. Несколькими уверенными движениями она отправила в раковину остававшиеся длинными пряди, кое-как выровняла край прически на уровне середины шеи и только тогда решилась поднять глаза на свое отражение. Теперь она напоминала саму себя времен гостеприимного плена в Нойшвайштайне. Не хватало только строгого платья с высоким отутюженным воротничком, скрывавшим засосы на шее и груди. И совсем немного прежнего блеска в глазах смелой, готовой бороться со всем миром девчонки. Наивной девчонки. Рей приняла ванну и долго оттирала жесткой мочалкой из морской губки тело и волосы, пока не убедилась, что не оставила и следа проклятого аромата парфюма. К По она явилась в белом халате, надетом на тело, благоухающее свежестью и душистым мылом. Мужчина улыбнулся ей и, конечно, отметил перемену в ее облике. - Тебе идет, - прокомментировал он, чертов дамский угодник!, - но с чего вдруг ты решила сменить имидж? И вообще, - задумчиво добавил он, но с плохо скрытыми мрачными нотками, - уезжаешь в неизвестном направлении вместе с Хаксом… возвращаешься через сутки… - Господи, нет! – возмущенно воскликнула Рей, не позволив ему закончить оскорбительное для нее предположение, - я не спала с этим паршивцем, если ты об этом. Я не стала бы даже во имя ценных сведений! Картинка, нарисованная тут же воображением Рей, могла бы отбить аппетит у любого человека, кроме вечно голодной девочки из пустыни. Сглотнув свое отвращение, она без смущения потянулась к аппетитным булочкам на столе и отправила одну в рот, чуть не подавившись из-за собственной торопливости. По скептически поднял бровь и отхлебнул кофе из чашки. - Тогда ты для меня еще большая загадка, - примирительно сказал мужчина, - Змейка, которую я знал, даже при разговорах о поцелуях краснела, а ты… - Ммм? – промычала Рей, пытаясь поддержать разговор с набитым ртом. - Завела любовника сразу же после смерти мужа… - закончил По и явно засмущался сказанного. Чтобы его ободрить, Рей беззаботно пожала плечами и попыталась улыбнуться, не переставая при этом жевать. Наконец-то она окончательно расправилась с булочкой и сделала внушительный глоток кофе, чтобы смочить пересохшее горло. - Если ты полагал, что я до сих пор девственница и ждала именно тебя, то прости, дорогой, - пошутила девушка и По оценил ее попытку, улыбнувшись ей в ответ, правда одними глазами, - но кое в чем ты прав. Нам только кажется, что мы знаем друг друга. И я тебе совсем не понравлюсь, если ты познакомишься со мной поближе. Со мной… нынешней. Рей не хотелось вдаваться в подробности, чтобы не подвергать риску свои планы по расправе над Реном. Если По что-то заподозрит, то предпримет все возможное, чтобы ей помешать. Но при этом она прекрасно осознавала необходимость оттолкнуть друга именно сейчас, чтобы не причинять ему лишней боли своим скорым неминуемым самоубийством. Как только они выполнят задуманное, им придется разойтись в разные стороны. И чем дальше По будет от нее, тем меньше вероятность, что он узнает о том, что случилось с последней оставшейся в живых из его старых друзей. От слов девушки По погрустнел и какое-то время напряженно молчал, похлебывая кофе и делая вид, что очень заинтересован залитым дождем пейзажем за окном. Рей стало неловко, и она тоже стала наблюдать за струйками воды, рисующими узоры на слегка запотевшем стекле. Наконец ей первой надоело молчать. - Хакс предложил мне сделку, - очень тщательно подбирая слова, начала Рей, - я знаю, что тебе это не понравится, но… Недавно с ним вышли на связь старые «друзья». И он выведет нас на них, если мы оставим его в покое. - Это похоже на ловушку, - заметил По. Конечно, она предполагала такую реакцию и сама не отметала до конца вероятность подобного развития событий. И все-таки считала себя обязанной попробовать. В любом случае Рей было нечего терять, кроме, разве что, самого По, которого она потеряла уже давно. Потеряла, в тот самый момент, когда прониклась сочувствием к своему врагу в маске в тесной допросной Гюрса. - Ты можешь в этом не участвовать, - предложила она и с трудом нашла в себе силы, чтобы продолжить свою мысль, - останешься в Риме и будешь наблюдать за Реном, чтобы он не смылся отсюда, пока меня не будет… - Я не позволю тебе рисковать собой, - заявил По и Рей даже разозлилась на него, а заодно и на саму себя, за то, что вообще посвятила его в подробности сомнительной авантюры, предложенной Хаксом. Могла же спокойно умчаться на Корфу вместе с бывшим нацистом, не подвергая опасности По. И все же она не могла так поступить, обязана была рассказать другу, дать ему право выбора… Ведь он по-прежнему жаждал отмщения за Кайдел, Роуз и Финна также страстно, как и она сама. Даже спустя столько лет, столько найденных в разных уголках мира уцелевших палачей. Столько пролитой крови, которая все равно не способна была утолить эту жажду. Этот зуд в груди. - Хорошо, - не удержав тяжелого вздоха, сказала Рей, - Хакс завтра отбывает на восток, а оттуда на пароме в Керкиру, - она повторила название города пару раз, пытаясь предположить, какой из вариантов ударения будет более правильным, - Он предложил встретиться уже в порту, чтобы не вызывать подозрений… Его там уже ждут. - У этих ублюдков по-прежнему хороший вкус, - усмехнулся По, - Корфу – райское местечко. - Ты бывал там? - Да, в детстве мы путешествовали с родителями на яхте по греческим островам, - без особого энтузиазма откликнулся По. Ему было по-прежнему немного неловко от того, что, пока он со своей богатой буржуазной семьей наслаждался всеми благами жизни и красотами старой Европы, Рей и Финн голодали в пустыне и с трудом сводили концы с концами. Девушка без труда прочитала сожаление в его погрустневших глазах и накрыла своей ладонью его руку на столе. По улыбнулся ей в ответ. - Будем считать это тоже путешествием, - подмигнула Рей, - не скажу, что мечтала там побывать, потому что даже не знала где это. Но теперь мне очень хочется. Совместим приятное с полезным. - Убийство бывших нацистов – это приятное или полезное? – насмешливо осведомился По. - И приятное и полезное.Юго-западная Бавария, март 1942 г.
В кабине физелера было чертовски холодно, не многим теплее, чем снаружи. И хоть плотное стекло защищало Рей от валившего стеной снега, особого облегчения она не испытала. Пожалела, что не обеспокоилась тем, чтобы раздобыть во время своего бегства хоть какую-то теплую одежду, да что угодно – одеяло в конце-концов прихватить из замка. Пальцы тут же онемели, что еще больше усложняло стоящую перед ней задачу. Ног она не чувствовала уже давно, они словно перестали быть частью ее тела еще по пути к самолету. Полученные ранения, определенно, тоже сыграли здесь свою роль. Но времени на то, чтобы оценивать ущерб не было. Как не было времени и на сомнения. Она позволила себе остановиться только на мгновение, но и в это время не теряла бесценных минут даром – натянула шлем и наушники, пристегнула ремень и отрегулировала его под свой размер. Выполняя все эти действия скорее механически, чем вдумчиво, она думала о По. Чтобы он делал, оказавшись в такой ситуации? Он, вероятно, не испытывал бы такого панического страха перед неизвестным ему механизмом, отпустил бы какую-нибудь неуместную шуточку – даже находясь наедине с собой, и быстренько принялся за дело. Но Рей, к несчастью, была собой, девочкой, которая во второй раз в жизни столкнулась с необходимостью управлять летающим транспортом. Кукурузник с ценным грузом, который во времена партизанской войны, она перегоняла через нацистскую заставу, не шел ни в какое сравнение с тонким и хитрым устройством машины, представлявшей собой пример передовых немецких технологий. Господи! Зачем только столько кнопок, рычагов? Что обозначают все эти тумблеры? Рей захотелось обнять себя за плечи и заплакать, при мысли о том, что каждая из этих систем является жизненно важной и малейшая ошибка в обращении с ними обернется для нее неминуемой катастрофой. Однако, она вспомнила все тренировки по концентрации, все уроки Кайло и Сноука и попыталась взять себя в руки. Нужно сделать глубокий вдох. Закрыть глаза. Прислушаться к тишине внутри себя… почувствовать… черт возьми, холод! Этот проклятый холод, кровь, сочащуюся из пореза на плече, стук зубов, оглашающий замкнутое пространство кабины злосчастного физелера, громкий до неприличия. Какие у нее вообще шансы на успех в такую непогоду? Глупая, самонадеянная девчонка! И куда она только собралась мчаться через ночь, сквозь снег? Достаточно просто смириться, вернуться в теплый зал, залитый всполохами света от камина, опустить руки к огню, согреться… Одного слова достаточно, чтобы все изменить… Нет! Рей тряхнула головой и словно проснулась ото сна, даже заледеневшие пальцы вдруг начало покалывать от напряжения. Унизительная мысль о поражении подстегнула ее желание жить и бороться. Она с отчаянным рвением обратилась к источнику силы и спокойствия внутри себя. И с легкостью настроилась на нужную частоту и поймала подходящую волну. Она увидела нацистского офицера, управлявшего самолетом до нее и принялась в точности повторять его отточенные и уверенные действия. Двигатель оглушительно заревел и машина сдвинулась с места, прямо к краю взлетной площадки, где за каменистой грядой распростерлась утопающая в снежной пелене бездна. Но вместо того, чтобы сорваться вниз, физелер вздрогнул и оторвался от земли, рассекая носом летящие ему на встречу полные снега облака. Рей невольно засмотрелась вниз, на быстро удаляющийся и ставший совсем маленьким и игрушечным замок и чуть не потеряла управление, но вовремя выкрутила штурвал и ушла выше, в самую гущу непогоды. Разбираться с навигационной системой самолета времени не было и приходилось полагаться на свою интуицию и простиравшиеся внизу горные хребты. Теперь она столкнулась с печальным осознанием того факта, что совершенно не знает дороги и вряд ли сможет найти ее при таких условиях видимости. Но сила внутри вела ее, она кое-как определила курс на запад и подняла машину еще выше. Только там, на высоте множества сотен метров над землей, над заснеженными верхушками Альп и маленькими деревушками, затерянными на их склонах, она наконец-то позволила волю слезам. Теперь Рей и сама толком не понимала, сотрясается ли ее тело от рыданий или все-таки от холода, ведь на высоте температура в кабине еще понизилась. Теплый воздух, от нагревшегося двигателя едва ли мог согреть продрогшую до костей девушку. Господи, да что же она делает? Что это еще, если не самое глупое и самоубийственное, что она совершала в своей жизни? Даже если ей удастся найти дорогу, преодолеть Альпы, добраться до Пиренеев, то где гарантия, что ее не собьет первый же нацистский патруль или свои же союзники, обманутые вражеской символикой самолета? Откуда она знает, что топлива хватит на такую долгую дорогу? И… что она собирается делать дальше в конце-концов? Отыскать По? По ее последним данным, потерявшим актуальность уже больше полугода назад, он выполнял операцию на юго-западе Франции, но нет никакой уверенности в том, что он не сменил свое местонахождение и… остался в живых? Вернуться в Париж, оккупированный немцами, пытаться выйти на связь с Сопротивлением? Как она докажет им, вернувшись из концлагеря, из плена, что не стала двойным агентом, что ей можно доверять? Бежать… в Лиссабон и оттуда в Америку? Бросить своих друзей? Укрыться в самом глухом месте, куда еще не успели добраться загребущие и цепкие лапы войны? Глупая, наивная девчонка! Да она, в конце-концов и вовсе не уверена в том, что сможет посадить эту проклятую посудину, не разбившись о землю. Кем она возомнила себя? Наслушалась россказней о сверхлюдях и волхвах и поверила в собственное несуществующее могущество? Она всего лишь жертва обстоятельств, сирота с края света, не героиня партизанской войны и уж точно не та, кем ее хотели видеть… Просто Рей. По сути – никто. А ведь у нее был выбор… и она самонадеянно пренебрегла открывшимися перед ней перспективами наконец-то обрести другую жизнь. Сохранить свою жизнь в конце-концов. Она уже достаточно долго летела в облаках и слезы успели высохнуть и засохнуть на щеках, когда внизу появилась синяя кромка побережья. Снег превратился в дождь и ветер размазывал капли по запотевшему стеклу кабины. Над облаками показался сизый абрис луны и Рей невольно залюбовалась этим зрелищем. Ей почему-то стало тепло и спокойно, хотя бы от осознания того, что никогда она еще не видела и вряд ли когда-либо увидит далекое светило так близко и ясно. Даже если злосчастный физелер собьют в воздухе, если она разобьется о землю, это удивительное зрелище будет последним, что отпечатается на сетчатке ее глаз. И тело будет помнить не только холод, но тепло прикосновений. В конце-концов не так страшно умирать, познав любовь и напоследок еще и совершив прогулку по небу. Тучи стали более редкими и Рей увидела землю внизу – огни поселений, рыщущие по низшим слоям облаков лучи зенитных прожекторов какого-то крупного приморского города. Она увела штурвал в сторону, чтобы оказаться подальше от зоны видимости и снова скрыться в туманной дымке. Сердце сжалось от радостного осознания того, что ей по крайней мере, удалось преодолеть Альпы, не нарвавшись на патруль или развернувшееся в воздухе сражение. Дело оставалось за малым. Однако, жизнь слишком любит вносить свои коррективы в существующие планы. Физелер дернулся, словно кто-то невидимый и большой отвесил ему увесистую оплеуху. Следом за толчком в кабину просочился легкий запах костра. Рей не нужно было быть гением или сверхчеловеком, чтобы сложить два и два и догадаться, что никаким костром в воздухе пахнуть не может, а то, что она ощутила, ничто иное, как последствия попадания чьего-то орудия. Стараясь не поддаваться панике, она выкрутила штурвал и ушла в сторону, чтобы увидеть причину постигшего ее несчастья, но вместо этого оказалась в зоне попадания и следующий снаряд царапнул конструкцию на кабине и пустил паутину трещин по стеклу кабины. На такой высоте разгерметизация салона неминуемо грозила обморожением или кислородным голоданием. В любом случае – довольно быстрой, хоть и болезненной смертью для горе-пилота. Рей не оставалось ничего другого, как направить к земле самолет, начавший дымиться и кряхтеть. Сильная вибрация заставила ее ощутить и свои отмороженные ноги и все ранения, полученные в замке перед бегством. От боли резко потемнело в глазах и девушка сомкнула веки, пытаясь довериться одной лишь интуиции. Она мысленно слилась с трепещущим, как раненное животное, физелером и выровняла его положение до тех пор, пока траектория соприкосновения с землей не стала равной линии горизонта. Самолет царапнул днищем кроны деревьев, запрыгал на кустах и с грохотом ухнул вниз. Предусмотрительно пристегнутый ремень удержал Рей при сильном и жестком падении на землю. В ином случае она бы уже давно разбила себе голову об осыпавшееся дождем осколков стекло кабины. Времени снова не было. Она лихорадочно выпутывалась из ремня, задыхаясь, от наполняющего салон густого черного дыма, оглушенная визгом заклиненного мотора. Как будто при снижении случайно прихватила с собой кусок облака и теперь никак не могла из него выбраться. Осознание того, что все эти признаки свидетельствовали о скором взрыве, подгоняло девушку и не позволяло поддаться нахлынувшей на нее панике. Она находилась на грани обморока и даже не помнила, как выползла из кабины, каким невероятным усилием сумела оказаться подальше от физелера, прежде, чем прогремел взрыв и черный скелет самолета охватили алые языки пламени. Грохот и яркая вспышка на мгновение вернули Рей в чувство, не позволив до конца провалиться в темноту. Кашляя и тяжело дыша, она привалилась спиной к огромному, поросшему мхом валуну и стянула с головы мешавший нормально отдышаться шлем. Как только окружающий мир обрел хоть какую-то четкость, девушка огляделась по сторонам и с ужасом обнаружила себя в глухой чаще леса. Следующим, что она сделала – скрылась в тени деревьев, опасаясь быть замеченной с воздуха тем невидимым врагом, кто прекратил ее недолгое путешествие по небу. Пусть уж лучше думают, что незадачливый пилот погиб вместе со своим транспортным средством. Так у нее будет хоть небольшой шанс выжить и… И что? Рей дала волю эмоциям и громко и по-детски разрыдалась. Никакие доводы не могли сейчас угомонить ее истерику, даже, определенно, радостное осознание того, что ей каким-то чудом удалось остаться в живых. Все-таки этот факт не умолял горького осознания того, что она абсолютно не представляла, что делать дальше. У нее нет оружия, нет еды, теплой одежды, как, впрочем, и хоть какого-либо плана. Времени, чтобы пораскинуть мозгами до этого момента как-то не подвернулось и теперь она сидела на холодной земле в неизвестном лесу и могла только и делать, что плакать от бессилия. Коварный голосок в голове не заставил себя долго ждать и радостно напомнил Рей о том, что будь она хоть немного менее упрямой, сейчас бы грелась в теплой постели в замке Сноука в объятиях нежного, заботливого Монстра. Нацисты сдували бы с нее пылинки и величали сверхчеловеком; возможно, все даже закрыли бы глаза на ее непонятное происхождение и прошлое и присвоили бы ей какой-нибудь трудно-выговариваемый военный чин. Она бы явилась в Гюрс в форме с кучей орденов, под руку с Кайло, и, возможно, оказалась бы более полезной для своих друзей, чем глупая гордячка, замерзшая и истекающая кровью посреди ночного леса. Удивительно, но эти размышления придали Рей сил. Она встала на ноги, зажимая локтем открывшуюся рану в боку, и похромала в сторону небольшого просвета между деревьями. Удивительно, но место показалось ей знакомым, и даже лес перестал быть таким зловещим в своих темных эфемерных красках. Ручей… Рей бросилась к воде и принялась жадно пить, чуть не захлебнувшись от собственной торопливости. Насытившись, она запрокинула голову и рассмеялась посетившей ее догадке. Это… то самое место, куда привозил ее Кайло, если, конечно, она не сошла с ума и не пытается выдать желаемое за действительное и утешить себя жалкой иллюзией. Однако, еще полчаса пути по лесу и Рей удалось отыскать то самое плато, откуда открывался чудесный вид на долину. Отсюда огни Гюрса легко можно было спутать с милой горной деревушкой, но что-то подсказывало девушке, что она не ошиблась. Та самая загадочная сила искрила от напряжения и словно кричала о том, что Рей удалось достигнуть своей цели. Как будто чья-то заботливая рука вела ее через ночь, через непогоду, чтобы подтолкнуть к той самой точке бытия, в которой она нуждалась больше всего. Точке, где началось ее странное путешествие и где оно должно быть закончиться. Сомнений не осталось: она здесь, чтобы спасти друзей. Иначе зачем все это? Рей задремала в поезде, положив голову на плечо По и на короткое мгновение ей показалось, что все произошедшее – липкий и вязкий кошмар, один из тех, которые заставляли ее просыпаться посреди ночи в холодном поту. Не было случайной встречи в патио отеля, не было поездки во Фреджене и распластанного на полу тела Рудольфа, не было погони за Хаксом, не было ночи страсти в номере выше этажом, не было того умиротворяющего дождя, которым она пыталась остудить пыл полыхающей души. Мерный стук колес навеивал зыбкое чувство покоя и ощущение того, что война и все, связанное с ней наконец-то осталось позади, теперь Рей совсем другой человек и ждут ее вовсе не очередная погоня за старыми врагами, а расслабляющий и полный новых открытий отпуск в прекрасной Италии со спокойным и добродушным Рудольфом. Они прибудут на вокзал, заселятся в другой отель и никогда не встретят там случайно самого страшного призрака ее мрачного прошлого. Она никогда не согласиться на очередную авантюру По и просто будет методично сжигать все его тревожные записки, призывающие ее к действию. Они с Рудольфом завершат свое путешествие и во время него, может быть в Неаполе, а может быть на Сицилии, в душном номере отеля с видом на побережье, Рей наконец-то решится сблизиться с мужчиной, стать его женой по-настоящему, а не только на бумаге. Вероятно, этот поворот повлечет за собой появление детей, если Рей вообще окажется на это способна после войны, в чем она сильно сомневалась. Но она не станет называть своего первенца в честь кого-то из погибших друзей, чтобы избавиться от очередного напоминания о мрачном прошлом. Выберет какое-нибудь красивое имя из книжек, которые разглядывала в детстве – для мальчика что-нибудь вроде Артура или Стефана, для девочки Женевьева или Изабель, но точно не Финн, Роуз или Кайдел. И всю себя посвятит материнству, ведению хозяйства и разговорам с соседями о садоводстве и скудных новостях маленького городка. По мягко потряс девушку за плечо, вырвав ее из сладкого царства сновидений, где она уже почти видела маленький домик в альпийских лугах и резвящихся на участке детишек. Только у детишек почему-то были черные кудри и на Рудольфа они походили мало. Рей дернулась и сонно заморгала, пытаясь вернуть четкость склоненному над собой лицу друга. - Мы прибыли, - торжественно шепнул По и добавил немного разочаровано, - ты продрыхла всю дорогу, я чуть не умер со скуки… Думал, хоть в карты поиграем. Рей фыркнула и заторможено поправила помявшуюся после сна прическу. Перед отъездом из Рима, она на всякий случай, перекрасила волосы в рыжий цвет. Это импульсивное действие она оправдывала необходимостью маскировки, хотя в действительности боялась признаться себе, что по-прежнему пыталась вытравить из них навязчиво мерещившийся запах кофе и табака. - Ничего, на пароме в карты наиграемся, - беззлобно бросила она и стащила с полки небольшой чемодан, опередив, бросившегося помогать друга, - плыть же долго? По обреченно кивнул – его эта перспектива совершенно не радовала. Рей для себя еще не решила – увлекает ли ее долгая морская прогулка или скорее удручает. Она еще не донца сбросила с себя вязкое покрывало сна и была далека от реальных проблем. До отбытия парома оставалось меньше двух часов, поэтому друзья отказались от идеи осмотреть город и сразу отправились в порт. Накрапывал мелкий дождь и погода мало способствовала к любованию достопримечательностями. Все время до отбытия, Рей была молчалива и погружена в себя – мысли, посетившие ее на границе забытья и яви по-прежнему не давали ей покоя. Только сейчас она по-настоящему начала испытывать сильные эмоции по случаю смерти Рудольфа и с удивлением отметила, что самой главной среди них было осознание собственной вины и не лучшей роли, отведенной ей в постигшей швейцарца трагичной участи. Рей злилась на себя и особенно от того, что не была захлестнута волной грусти от потери супруга, воспринимая это слишком спокойно. Впрочем, вероятно, она просто не способна была реагировать по-другому после стольких потерь. Страдания закалили ее и сделали удивительно черствой и чуждой сентиментальности. Но теперь, когда они с По для прикрытия прикидывались семейной парой и друг невольно занимал отведенное Рудольфу место, Рей почти готова была пустить скупую слезу о нереализованном семейном счастье. Именно скупую. Все, что она испытывала, словно проступало через мутное стекло. Когда она решалась пить те волшебные таблетки, которые бросила среди многих своих вещей на вилле по Фреджене, яркие эмоции и вовсе становились недостижимой роскошью. Оказавшись на борту парома, девушка уединилась на палубе, чтобы покурить, наблюдая, как стремительно отдаляются берега Италии, исчезая в серебристой пелене дождя. Вернется ли она сюда снова? Именно там ее и отыскал По. - Все чисто, - деловито доложил он, - Хакса не видел, но и знакомых рож тоже. - Какие рожи ты пытался отыскать? – вяло откликнулась Рей. По немного растерялся и девушка без труда догадалась, что ему совершенно не хочется отвечать на вопрос и вообще затрагивать эту тему. В конце-концов в отличие от нее, ему посчастливилось не познакомиться с лицами большинства палачей, а значит, не видеть их долгие годы в кошмарах. По сражался в воздухе и просыпаться в холодном поту мог разве что от вида самолетов, того же физелера, в конце-концов. Рей мрачно усмехнулась. А что, если когда-то именно он подбил ее во время жалкой попытки добраться до Гюрса по небу? И подбил бы непременно, если бы узнал откуда она летела и что предшествовало этому путешествию, при каких обстоятельствах она оказалась за рулем вражеского самолета… Как бы он вообще отреагировал бы на правду? Тут же бы пустил ей пулю и столкнул за борт? Или попытался бы понять? А как можно понять то, что она заигрывала с собственной совестью, связавшись с врагом? - Ну… - потянул По, - вдруг у нас на хвосте Кайло Рен. И они все это продумали с Хаксом… Рей поморщилась и бросила окурок за борт. Увы, но она не могла объяснить По почему подобный расклад кажется ей чем-то фантастическим. И, конечно, не могла посвящать старого товарища в подробности того, почему уверена в том, что Кайло остался в Риме и не бросился за ними следом. Она могла понять беспокойство друга, но слегка рассердилась на него за очередное напоминание о том, кого так старалась выбросить из головы. Молчание затянулось, и Рей испытала острую необходимость что-то сказать. Она была… разочарована. Ведь ей хотелось думать, что на самом деле Кайло сорвался с места и украдкой шпионит за ними, раздумывая как бы вытрясти из По душу только за то, что тот смеет прикасаться к его собственности. Придуманный для прикрытия брак с Рей и вовсе значил бы для отважного пилота подписанный смертный приговор. Ох, посмотрела бы она на лицо Монстра, задыхающегося от бессильной и бессмысленной ревности. - Давай разбираться с проблемами по мере их поступления, - промямлила Рей, погружаясь в омут своих мыслей и снова вспыхнувшего жара в груди. Конечно, не только в груди. Но, к счастью, морозящий кожу ледяной ветер остудил вспыхнувший на щеках девушки румянец. Кайло будет ждать ее в Риме, со свойственными ему терпением и упорством. Даже если она передумает и не вернется… Если она выберет тот вариант, где их встреча все-таки была последней, а здравый смысл окажется сильнее жажды мести. И жажды чего-то еще, в чем признаваться себе совсем не хотелось бы. Наивно было полагать, что если она не вернется в Рим, то он позволит ей просто исчезнуть. Теперь уже Монстр приложит все свои силы и связи, чтобы достать ее хоть на другом конце света и заставить принять условия предложенной им сделки. А заодно поубивать всех, кто на тот момент окажется рядом с ней. Рей стало холодно, и она обняла себя за плечи, с трудом отогнав мысли о том, что сейчас Кайло мог быть рядом с ней и согреть ее в своих руках.