Х...Хозяин, остановитесь... Прошу...

Комната была погружена во мрак. Крошечные датчики изредка мигали и лишь небольшая узенькая полосочка под дверью на выход была источником света здесь. Внезапно она расширилась, освещая часть помещения, и дверь бесшумно отворилась, но тут же закрылась обратно, впустив внутрь омегу и вновь окуная комнату в темноту. Чимин тихонько обошёл кровать и лёг на её край с другой стороны, аккуратно прижимая ноги к груди. Немного полежав в тишине, нарушаемой едва заметным пиканьем приборов, он все же повернулся на другой бок лицом в альфе. Глаза уже привыкли к темноте, поэтому он смог разглядеть, что оборудования в комнате стало немного меньше. Тумба, совсем недавно заваленная множеством баночек и ампул разного размера, сейчас была совершенно пустая. Лишь запах медикаментов, за исключением редкого пиканья приборов и мигания крохотных огонёчков на них, нарушал спокойную атмосферу, царившую в этой комнате, напоминал о том, что совсем недавно здесь могло случиться непоправимое. Наконец взгляд Чимина задержался на альфе. Черты лица Юнги четко разглядеть было невозможно из-за недостаточного освещения, но даже так можно было понять, что выражение его лица довольно спокойное и альфа спит. Небольшая, слегка влажная прядь смоляных волос упала Юнги на глаза и омега не смог сдержаться и не заправить её аккуратно тому за ухо, чтобы не мешалась. Он лёг чуть ближе к альфе и устроился поудобнее рядом с ним, продолжая рассматривать Юнги и внезапно понимая, что для счастья ему достаточно лишь того, чтобы грудь альфы, лежащего рядом просто своевременно вздымалась и опускалась. Омега готов целую вечность лежать просто так с ним рядом, уткнувшись носом ему в плечо и улавливая нотки едва заметного, перебиваемого медикаментозным, такого родного запаха. Готов простить все обиды, большие и маленькие, сильные и совершенно пустяковые, только бы это никогда не прекращалось. Уже засыпая он понимал, что несмотря ни на что огонёк любви всё ещё теплился в его душе. Люди приносят нам столько боли, а мы все равно к ним тянемся. Падаем, разбиваемся вновь и вновь, но продолжаем тянуться. Довольно странно, не находите? – А я ведь всё ещё тебя люблю, ты знаешь? Уже спустя несколько дней альфа полностью восстановился, чему был удивлён даже Дир, который все равно не хотел, чтобы Юнги вставал с постели, ведь за его здоровье все таки сильно переживал и не мог поверить в то, что тот поправился с такой удивительной скоростью, совершенно не свойственной для его случая. Но Юнги не особо любил слушать кого-либо, поэтому уже спустя 5 дней спокойно сидел в своём кабинете с Чонгуком, пока Чимин с Тэхёном разговаривали о своём омежьем в гостиной. В офис ему выехать не разрешили. К Диру присоединился и омега, хмурым глазкам которого перечить было просто невозможно. Понимая всю плачевность своего положения, он послушал этих двоих и согласился "сидеть на жопе ровно" до конца недели. – Ну, говори, что хотел? - с неким энтузиазмом спрашивал Чонгук, глядя на друга, который замер в нерешительности, опустив свой взгляд куда-то в пол. Чон приехал совсем недавно, захватив с собой безумно соскучившегося по своему лучшему другу Тэхёна, которому было просто необходимо объясниться с Чимином. Чонгук же в свою очередь успокаивал омегу, уверяя, что нужно дождаться того момента, пока Юнги не станет лучше. По приезду Юнги сразу же утащил альфу в свой кабинет для "важнейшего из самых наиважнейших разговоров разговора", едва тот зашёл внутрь. И вот они здесь. Сидят в полнейшей тишине, но Чонгук друга не торопит, ждёт,пока тот соберется с мыслями и скажет уже, что же такое важное и срочное вдруг появилось. Наконец спустя пару минут молчания, Юнги поднял свои глаза на альфу и неуверенно задал вопрос: – Чонгук, скажи, как правильно любить?