Шторм

      Чимин не боялся уколов в детстве.       Он не боится высоты, пауков и даже капитализма.       Но сегодня четверг, в зале на одного человека меньше, и он боится за Чонгука.       Может, на него так сильно повлияло его признание, что он решил больше не ходить в их студию, но Чонгук никогда за все три месяца ни разу не пропускал занятия. Ни. Разу.       Будь то ливень или жара под тридцать пять градусов Чонгук неизменно приходил и добросовестно занимался, а сейчас его нет. Ну не может быть, чтобы такой человек пропустил тренировку потому что ему признались в чувствах.       Так думает Чимин.       И думает он об этом весь вечер, до полночи, не в силах заснуть, и следующие два дня, и все, что оказывается в его руках, валится на пол.       Он очень волнуется.       Если он не появится и сегодня, – решает Чимин, – я обязательно позвоню ему.       И, будто услышав его мысли, Чонгук появляется.       Он приходит в зал с той же темно-синей сумкой через плечо, но его синяки под глазами Чимин замечает быстрее. Он больше не выглядит таким сильным и здоровым – перед ним теперь стоит хрупкий и уставший человек, и половина сердца Чимина беснуется от счастья, что он может видеть Чонгука вновь, пока другая нестерпимо болит.       Это из-за него Чонгук выглядит так?       Боже, что же он натворил.       Он хочет извиниться после занятия, но, к его величайшему удивлению, Чонгук сам остается.       Они стоят друг напротив друга, сканируя взглядами, и дожидаются, когда уйдут последние участники.       И вот дверь закрывается, оставляя их одних.       Чонгук сжимает кулаки. Громко вздыхает, сжимает челюсти, неловко лохматит волосы на затылке и наконец говорит:       – Хён, я думал о твоих словах… Если ты еще хочешь, я бы хотел…       Он поднимает взгляд на Чимина, надеясь, что тот поймёт его без слов.       Чимин сейчас вообще плохо соображает.       – Ты хочешь…?       – Я бы хотел встречаться с тобой, – выдыхает он быстро, и Чимин, уверенный, что ослышался, молча пялится на него в ответ, пока не понимает.       Понимает, что…       – Божечки, Гуки, – проводит ладонью по лбу, отмечая, какой он мокрый от пота. – Чонгук, ты устроил мне маленький сердечный приступ.       Но Чонгуку сейчас не до шуток. Он хмурится и подходит чуть ближе, понижая голос.       – Если ты ещё хочешь… Только давай не будем спешить?       – Конечно, Чонгука, – Чимин смаргивает последние остатки ступора и улыбается облегченно. Волнения, мучавшие его эти два дня, исчезают. – Конечно я все еще хочу быть с тобой.       Чонгук тоже расслабляется, видя его улыбку. Он улыбается в ответ чуть-чуть, больше глазами, и Чимин читает в них, что все хорошо.       Он так боялся, что со временем сердце начнет болеть сильней, но теперь этого не будет. Он счастлив видеть эту улыбку так близко.       Они улыбаются друг другу как идиоты, и ему вдруг хочется наклониться и поцеловать Гука, чтобы поделиться своим счастьем вместе с ним, но его просьба о "не спешить" звенит в голове, и он сдерживается.       – Тогда теперь буду чаще писать тебе. И желать спокойной ночи. И болтать с тобой по телефону, – заявляет Чимин серьёзно. Никаких поцелуйчиков и пошлых фоточек по вечерам, хотя это и так не было в его стиле, но отныне ему нужно чуть больше чонгукова внимания.