Шторм

      Утром Чимин проснулся бодрым и обнаружил, что Чонгук уже давно поднялся и теперь делает зарядку. Чимин перекатился на живот, наблюдая за парнем – тот приседал а потом несколько раз потянулся в стороны и начал отжиматься. Видимо, он тоже хорошо отдохнул.       Чимин смотрел на него, представляя, как семья отреагирует на его друга.       – Мне представить тебя как своего парня?       Чонгук прекратил отжиматься и сел на ковер, посмотрев на старшего с беспокойством.       – Они не будут против? – Чимину совсем не понравилась интонация, с какой он это спросил.       – Нет, все в порядке, они знают, что я гей, и любят меня.       Чонгук посмотрел на него очень странно. Беспокойство и удивление были в этом взгляде, а потом что-то проскочило вспышкой и затихло, словно и не бывало.       – У тебя очень хорошие родители, – заключил Гук, и только сейчас Чимин вспомнил, как тот сказал, что у него самого были очень строгие родители.       Может быть, все было еще сложнее, чем он мог себе представить.       – Все будет хорошо, – сказал Чимин, стараясь отогнать от парня плохие мысли.       Гук кивнул ему и продолжил зарядку. Подумав, что тот больше не хочет разговаривать, Чимин поднялся с кровати и пошел умываться. Если мама подумает, что он выглядит уставшим, то не отстанет от него, пока он не напоит его витаминными чаями, которых еще с детства в его жизни было слишком много.

***

      Стоя перед дверью квартиры, Чимин взглянул на Чонгука и заметил, что тот заметно нервничает.       – Не парься, они уже любят тебя, потому что я тебя люблю, – сказал Чимин, поднося руку к звонку, но его слова не сильно подействовали на младшего. Он лишь надеялся, что тому снова станет лучше после кружки чая или сока.       Чимин нажал на звонок и услышал, как по ту сторону двери раздались знакомые голоса. Он так соскучился по семье и хотел познакомить их с Чонгуком, что не мог спокойно стоять на месте.       Дверь открылась, и он увидел знакомое лицо брата, а тот замер, подозрительно переводя взгляд с Чимина на Чонгука, пока до него наконец не дошло, кто перед ним стоит. Глаза Югёма округлились и в следующую секунду он набрал в легкие воздуха и закричал на всю квартиру и лестничную площадку:       – МАМ, ПАП, ХЁН ПРИЕХАЛ!       Чимин засмеялся и раскрыл руки для объятий, и брат бросился к нему, сжимая изо все сил – Чимин заметил, что тот стал даже выше его, хотя они не виделись всего пару месяцев. Следом появились родители, и он поочерёдно обнял их, перекидываясь веселыми фразами, пока не решил, что пора перестать Чонгуку стоять стороне. Он подхватил парня под руку и подвел его ближе к родственникам.       – Я не один приехал. Это Чон Чонгук, – он чуть помедлил, чтобы снова взглянуть на него и проверить, все ли в порядке. – Мы встречаемся.       Он чувствует, как Чонгук напрягается всем телом, и хочет сказать хоть что-то, что успокоить его, но прямо сейчас, перед родителями, это выглядело бы очень странно. Он не понимает, почему Гук реагирует так. Почему разговоры о его родителях являются такой болезненной темой и почему иногда он ведет себя совершенно непонятно. Это не похоже на все простые отношения, которые были у Чимина до этого, и он понятия не имеет, как должен реагировать.       Его мать тут же подходит к Чонгуку, взяв того за руку, и начинает ворковать над ним, называя миленьким мальчиком. То, как этот мальчик начинает смущаться от ее слов, видимо, заставляет ее еще больше проникнуться симпатией к нему, и она едва не отбирает его у Чимина и тащит на кухню. Они не позавтракали в отеле, и мама, узнав об этом, радостно начала доставать из холодильника все что есть. Чимин посмеялся с этого, хотя при виде Гука у него появляется точно такое же желание чем-то его угостить. Он повернулся к отцу, который все еще стоял рядом, и споткнулся о его серьезный взгляд. Брат ушел на кухню к матери.       – Что? – спросил Чимин у отца, и тот внимательно оглядел его, прежде чем ответить.       – Надеюсь, в этот раз тебе не разобьют сердце.       Чимин скользнул взглядом к кухне, где мог видеть Чонгука, сидящего за столом и не знающего, куда себя деть от такого внимания, и покачал головой.       – Я тоже надеюсь на это, – тихо ответил он, вновь посмотрев на отца.       Тот недовольно цокнул языком и похлопал его по спине, мол, забудем это, и они пошли завтракать.       Сказать, что Чонгук выглядел ошеломленным – ничего не сказать. Мать и брат Чимина окружили его со всех сторон, и он то и дело смущался, когда его называли милашкой. Сам Чимин сел вместе с отцом с краю стола и молча наблюдали за этим, пока мама не вспомнила о сыне и не повернулась к нему.       – Что ты хочешь поесть? Я могу сделать яичницу, а со вчера остался еще пирог и…       – Мам, мы просто хотим позавтракать, – напомнил он, вновь начиная улыбаться. – Пирога и чая будет достаточно.       Он мог и сам сделать себе завтрак, он мог бы даже попытаться предложить это, если бы не знал свою мать. Каждый раз, когда он навещал их, она начинала вести себя как курица-наседка и заботилась о нем до самой последней минуты, пока он не уезжал обратно. Югём все время жаловался, что брату достается слишком много почестей. Наконец получив свой завтрак, Чимин и Чонгук принялись есть – на мгновение Чимин поймал взгляд младшего и подмигнул ему, показывая, что все идет лучше некуда. В конце концов, когда они доели, тот даже начал отвечать на вопросы родителей.       – И как вы познакомились? – мама сидела за столом, попивая кофе, и увлеченно разглядывала детей. Рядом с ней Чимин и правда чувствовал себя ребенком.       – Нас свел общий друг, – начал Гук, немного улыбаясь, – потому что я хотел заниматься танцами, а Чимин-хён как раз преподает в студии.       – Это был Хосок, – вставил Чимин, немного прерывая его, и мама удивленно подняла прямые брови.       – Так вы оба знакомы с ним?       Чонгук ответил ей кивком, и тут в разговор влез Югём:       – Ты младше хёна?       – На два года, – Чимин решил ответить за него, и брат тут же присвистнул, за что получил пинок ногой под столом.       – А я-то думал, тебе нравятся постарше! – Чимин снова пнул его, на этот раз чуть сильнее, и тот схватился за ногу, стараясь сделать вид, что все в порядке.       Чимин, если честно, не очень любил говорить о своих бывших. Единственным парнем, которого он знакомил с родителями, был мужчина на пять лет старше его, а потом его бросили ради другого человека. И пусть это случилось уже непростительно давно, он не любил ворошить старые воспоминания, тем более что случайно он уже рассказал об этом Чонгуку и больше не видел смысла затрагивать эту тему. Но потом, когда Югём устраивал Чонгуку тур по квартире, ему все-таки пришлось заговорить об этом, когда мать подошла к нему и осторожно обняла, показывая, как сильно по нему скучала.       – Теперь ясно, чем ты был так занят все это время, – сказала она, кивнув к выходу из кухни, где где-то в глубине квартиры бродил его парень и брат. – Похоже, все серьезно, раз ты решил познакомить его с нами.       – Не уверен, это просто стечение обстоятельств, – Чимин тряхнул головой, откидывая челку с глаз.       – И все же…       И все же, наверное, она была права. Будь на месте Чонгука кто-то другой, он бы и не подумал тащить его к своим родителям, но младший так правильно ощущался рядом, что сомнений совсем не возникло. Может быть, он продолжал врать самому себе, потому что боялся, что привяжется к Чонгуку как к никому до этого.       Внезапно ему захотелось рассказать маме о том, что на самом деле происходило между ними: как странно развивались их отношения, которые он совсем не понимал, и как сильно, несмотря на это все, он продолжал любить этого человека. Это не было токсичными отношениями, но иногда Чонгук заставлял его чувствовать боль в груди, и это Чимину совсем не нравилось. Он и правда почти открыл рот, чтобы поведать ей об этом, но в последний момент закрыл его. Он не мог рассказать, он не хотел этого делать. Скорее всего, он просто надеялся, что если он не будет произносить это вслух, это не станет настоящей проблемой. Он очень хорошо понимал себя в такие моменты.       В конце концов, они пробыли у семьи Пака полдня. Поезд был в четыре часа – они могли бы поехать и попозже, но обоим хотелось, чтобы после приезда они могли немного отдохнуть и приготовиться к новой рабочей неделе. Прощаясь, мама расцеловала их обоих, а отец сдержанно пожал руки, и лишь Югём стоял позади с довольной улыбочкой и махал на прощание. Настораживающе, мягко говоря.       Как только они сели в поезд, Чимин спросил:       – Что вы делали с Югёмом?       Чонгук посмотрел на него, отвлекаясь от доставания кофты из сумки.       – Он показал твои старые фотографии.       Чимин отчаянно завыл, стекая по спинке сиденья. Он знал, что его нельзя было оставлять один на один с братом. Его старые фотографии были слишком смешными, особенно одни из первых того времени, когда жажда изменений забурлила в крови. На тот момент у него были пухлые щеки и выглядел он как двенадцатилетний, а с яркими волосами вообще смахивал на помесь попугая и воробья. Уже потом он стал больше следить за собой и своими волосами, и выглядел довольно неплохо, но то время… Ему нравилось быть сегодняшним собой, а прошлое заставляло всегда сильно краснеть.       – Тебе очень шел красный, – выдал вдруг Чонгук, и Чимин залился краской еще больше.       С красными волосами он ходил совсем чуть-чуть, и единственная фотография с таким цветом, насколько он знал, была снята, когда он вернулся с вечеринки одноклассника, и та майка с широким воротом, длинные цепочки и темный макияж до сих пор снились ему в кошмарах. Он никак не стал комментировать слова Гука. Если тому нравится, то пусть и думает об этих фотографиях сколько влезет, а сам Чимин постарается побыстрее забыть.       Спустя долгих пять часов они снова оказались в Сеуле, и он вновь почувствовал это непреодолимое желание поцеловать Чонгука, когда они прощались. Тот тоже выглядел уставшим, но счастливым, и внезапно так сильно захотелось прижаться к нему щекой к щеке, обнять крепко, а потом поцеловать, даже если легонько. С любимым человеком целоваться всегда приятно.       Но максимум, что он мог сделать и сделал, было немного приобнять младшего за плечи и пожелать хорошо добраться до дома. Они разошлись в противоположные стороны, чтобы одному поймать такси, а другому спуститься в метро.