Да здравствует целая неделя одиночества, самоанализа и бессонных ночей! Море скомканных листов, резковатый аромат спиртовых маркеров и абсолютная свобода. Что может быть лучше? Наверное, только отсутствие почти ежедневных
«подумай о своём будущем, скоро экзамены»,
«хватит считать ворон, Уэй» и «
как ты можешь быть таким безответственным, ты же старший». Неделя каникул перед окончанием последнего семестра словно глоток свежего воздуха, который поможет немного успокоить нервы, навести порядок в мыслях и образах. Да, он явно проведёт её с пользой, в тишине и гордом одиночестве — спасибо высшим силам, Майки принял приглашение кузенов и отправляется к ним на неделю отдуваться за них двоих.
Воздух его комнаты, пронизанный солнечными лучами, словно стрелами, блестел от пыли, которую парень поднимал. Обычно её наличие на полках и прочих поверхностях в этом помещении никак не волновало её хозяина. Да и вообще понятия о чистоте у него были довольно размыты (не то что у его матери, обожающей генеральные уборки). Неминуемо приближающееся лето, казалось, просачивалось тёплыми потоками свежего воздуха в его «склеп» из всех возможных щелей, обнаруживая то, насколько Джерарду было не до наведения порядка в его последнем пристанище и храме идей. Но как примерный и послушный сын, который никогда не мог перечить родителям, почему-то отчаянно желавшим увидеть «порядок» в комнате им не принадлежавшей, он стоически терпел ощущение влажной тряпки в своих руках и медленно протирал ею всё, что на глаза попадалось. Неохотно, но как же старательно. Он даже свято поверил, что смена физической активности поможет ему додумать сюжет одной истории, которая занимала его голову вот уже несколько месяцев подряд, не давая спокойно спать. Слегка пританцовывая под звуки заслушанного почти до дыр Collection I*, Джерард медленно, но верно подбирался к самой сложной части своей спонтанной уборки — к рабочему столу. Если, конечно, его ещё можно было так называть. Все домочадцы прекрасно знали, что вон там, ближе к окну, должен находиться стол, но никто в этом не был уверен, потому что за грудами эскизов и сборников комиксов, окружавших его, порой и самого Уэя-старшего видно не было. Ему даже не нужно было стараться, чтобы спрятаться — достаточно было сесть за своё рабочее место, и его уже не могли найти. И не только потому, что там был жуткий беспорядок. Просто, стоило ему взять в руки скетчбук или блокнот, по привычке закусить кончик карандаша, как он пропадал в лабиринте собственного подсознания, погружался в него с головой. И в этом случае ничто не могло отвлечь Джерарда от любимого занятия. Ну, кроме…
— И как ты можешь слушать Misfits без меня?! — раздалось из-за двери и откуда-то сверху.
Майки. Единственная живая душа, умудрявшаяся вытащить его из добровольного заточения одним своим появлением. Ураган жизни, влетевший в его комнату, поправляя большие очки, которые вечно сползали с аккуратного носа. Его горячо любимый младший брат, который умудрялся сочетать в себе природную застенчивость вместе с неуёмной жаждой общения и приключений.
— Ну Джи, подождать меня не судьба было? Ты же знаешь, что я тоже люблю этот альбом! — мило надув губы, пробурчал Майки. Уэй-старший конечно знал, что это всё попытка манипулировать им, поэтому, криво усмехнувшись, спокойно принялся разбирать эскизы. Тряпка была забыта на полке, и то, что из-за неё шпон покроется небольшими волнами, никого не волновало.
— Спешу напомнить, что ты вообще-то в последнее время стал изменять нашим любимцам с Gish*. — Якобы горестно вздохнув, сказал Джерард, довольно отмечая про себя, как изменилось выражение лица брата с обиженного на удивлённое и немного виноватое.
— Туше́, братец. Ладно, признаю. Но ты вообще слышал, насколько он крутой?
Уэю ничего не оставалось, как одарить брата самой тёплой и искренеей из улыбок. Конечно, Майки не смог удержаться и ответил ему такой же, будто в зеркале отражённой.
Уже через пару минут, младший висел на шее старшего, обнимая его со спины и внимательно наблюдая за тем, как нарисованные вампиры отправляются в стопку на стуле. С таким живым грузом работать Джерарду было тяжело, но прогонять Майки он тоже не хотел. С ним было как-то спокойно, и привычно мрачные мысли не лезли в голову.
— Эй, Джи, ты обещал мне ночь Хичкока сегодня, помнишь? — пытаясь заглянуть брату в глаза, спросил Майки, аккуратно слезая с его спины.
— И? Моя маленькая уборка как-то влияет на наши планы? — изогнувшаяся в удивлении бровь должна была дать понять, что вопросы излишни.
— Вообще-то не твоя, а мамина. А во-вторых, я тебя знаю. Сейчас ты начнёшь разбирать всё это, — обведя пальцем попытки Джерарда рассортировать эскизы по годам и забавно сморщив нос, произнёс Майки, — потом ты поймёшь, что ещё не мешало бы распределить все работы по тематике или настроению, затем сядешь и будешь дорабатывать старые идеи или зарисовывать новые. И в итоге ты забудешь и обо мне, и о реальной жизни, которая, между прочим, бьёт ключом там, на поверхности, на все каникулы.
— Мне правда нужно закончить сегодня, ты же знаешь… — виновато протянул Джерард, потирая загривок.
— Да, конечно, мама-то у нас одна, — серьёзно ответил Майки. — Но ты всё-таки обещал. И я не отстану от тебя, так и знай. Давай, говори, чем я могу помочь. Быстрее справимся, быстрее начнем наш традиционный кино-вечер!
— Мы оба прекрасно знаем, для чего тебе на самом деле нужны эти ночные просмотры фильмов. И это совсем не связано с твоей любовью к хоррорам или мне. Майк, у тебя кошмары всё ещё продолжаются? — с тревогой спросил старший брат. В ответ он получил полный усталости взгляд таких же, как у него, зелёно-опаловых глаз. Конечно, кто бы сомневался…
Майки не мог спать по ночам. Вообще. Его мучили страшные сны, обычно заканчивающиеся истериками, холодным потом на висках и скомканным одеялом в ногах. А ещё в такие минуты он отчаянно искал поддержки, которую мог получить только у брата. Их мать не была готова среди ночи успокаивать своего почти четырнадцатилетнего сына, будто ему снова три годика. Поэтому Уэй младший во время очередного приступа панической атаки бежал к брату. Он единственный имел право врываться в полуподвальную комнату Джерарда с хлюпающим носом и мокрыми, холодными от слёз щеками, а потом засыпать в его объятиях под крики несчастной жертвы маньяка в очередном фильме, который они смотрели, чтобы отвлечься от неприятных отголосков сна. Это продолжалось уже довольно долгое время, и что с этим делать, врачи пока не могли решить. Но многие были уверены в том, что весь этот кошмар наяву прекратится, как только Уэй младший обретёт свою родственную душу. Вот только, как долго ещё парень будет ждать эту свою Судьбу, никто не мог даже приблизительно предположить.
Конечно, вдвоём с уборкой они справились гораздо быстрее. Только по её окончании внутри Джерарда поселилось ощущение, что на следующий день он ничего не найдёт из нужных альбомов и инструментов — такой картинный порядок был для него настоящей мукой. Но мама будет довольна, и эта мысль немного грела его. К тому же, считать эти несколько часов совместного разбора работ и подпевания уже Билли Коргану пустой тратой времени нельзя было: и так Майки из-за его учебников и книг не видно днями, а тут такая возможность вспомнить детство…
***
Джерард лежал на кровати, чувствуя усталость во всём теле. А ещё покалывание в левой руке, которую крепко обнимал спящий брат. Экран телевизора, в полумраке мерцающий последними чёрно-белыми кадрами из «Психо», был единственным источником света в комнате, особенно странно смотрящейся сейчас. Обычно эскизы, фотографии и плакаты, в хаотичном порядке развешанные на стенах и от малейшего дуновения ветра слегка шуршащие, его не пугали. Однако этой ночью, необычно тихой для их дома, он снова чувствовал бег мурашек по коже от малейшего звука, будто становящегося предвестником чего-то неизбежного. Это предчувствие металлическим кольцом сжимало всё внутри, заставляло дышать поверхностнее, чаще, так, будто ты бежишь от кого-то, кто тебя должен поймать и непременно убить. И Джерард не знал этому чувству причины. Оно его пугало, но жить с ним он тем не менее уже привык. По крайней мере, его хотя бы не мучали кошмары, как Майки. В свои шестнадцать он до сих пор не встретил родственную душу, но не страдал от этого. По крайней мере, ему так казалось. Да и какая в конце концов любовь, когда почти каждый вечер к тебе прибегает младший брат, отчаянно нуждающийся в твоей помощи? Тут не до собственных проблем становится. Ведь жить спокойно и без предназначеннного Судьбой человека рядом можно… Он знал о множестве таких случаев из первых уст. Вот только подсознательно подобного для себя не хотел.
Размышления наполняли голову диссонансами, пока сон не начал брать верх над измученным морально Уэем-старшим. Стараясь не разбудить Майки, Джерард аккуратно устроился на кровати поудобнее и накрыл одеялом и себя, и брата. Тот только крепче перехватил отданную ему на растерзание руку и что-то пробормотал, всё глубже погружаясь в сон. Уэй только просил высшие силы о том, чтобы хоть эта ночь прошла спокойно…
Но его желанию не суждено было осуществиться. Когда на электронных часах зловещим зелёным замерло три часа ночи, Майки будто что-то подбросило. Пространство вокруг парня превратилось в хаос, подушки полетели вслед за одеялом, раздались судорожные всхлипы, сменяющиеся хрипами. Джерард спросонья сначала не понял, что происходит, но потом быстро сжал его в объятиях, удерживая дёргающееся в разные стороны, будто от электрических разрядов, тело брата.
— Тихо, Майки, успокойся, всё в порядке. Ты слышишь? Я рядом, — поглаживая его по голове, шептал он, пока брат, приходя в норму, просыпался.
— Я… они, они снова были там, о-опять! — захлёбываясь, говорил Майки, всё сильнее прижимаясь к Джи. От тонких рук, сильно сжимающих его грудную клетку, юноше было тяжело дышать. Тем не менее, просить брата ослабить хватку казалось ему неправильным, даже преступным. Ведь можно и потерпеть ради блага родного человека?
— Т-там было всё белым, и поначалу я подумал, что наконец-то сон будет хорошим, но нет, потом появилась она, с огромными глазами. Она смотрела на меня, так пронзительно, представляешь, будто прямо мне в душу, что-то говорила, но звука не было. Она дотронулась до меня, такая холодная, как мрамор, а потом просто толкнула меня. Они схватили меня этими жуткими чёрными руками, они были такими сильными, душили, кусали… — лепетал Уэй-младший, слёзы скатывались по его бледным щекам, разъедая нежную кожу. Он продолжал вжиматься в брата, будто тот мог стать его живым щитом от всех бед.
— Д-джи?.. — немного успокоившись, хрипло спросил он.
— Да? Что такое? — слегка нахмурились ответил Джерард, продолжая пропускать волосы брата сквозь пальцы. Он всегда довольно скоро восстанавливал душевное равновесие от этого жеста.
— Ты же не оставишь меня, да?
Ох, этот взгляд со слезами в глазах. Полный надежды и страха. Умоляющий. «Маленький манипулятор», — подумал про себя Уэй-старший и слегка улыбнулся брату:
— Я никогда не дам им сделать тебе больно, обещаю.
Уже через пару десятков минут Майки был завёрнут в пушистое одеяло у себя в комнате. Из-под него выглядывала только русая макушка. Уставший, сонный до невозможности Джерард сидел рядом с кроватью брата и тихо напевал ему мелодию, однажды тёмным осенним вечером пришедшую ему в голову.
And as always, innocent like roller coasters
Fatality is like ghosts in snow…
