sacrifice; l'affection

***

                     Янян находится несколько дней под внимательным присмотром в медицинском отделении. Своё дело Тэиль знает хорошо, как никто другой, поэтому его пациент идет на поправку быстро, с учетом того, что им недавно доставила китайская база специальные препараты, которые быстрее вылечивают проникающие ранения. Как раз вовремя. Такие происшествия на заданиях происходят редко, поэтому Чону в какой-то степени винит себя тоже, что не успел просто включить защиту опять, потому что айти отдел от мафии знал все заранее и успел взломать систему. Лукас успокаивает, что это не его вина. Так оно и есть, просто Чону иногда отличается особенной ранимостью и чувствительностью. Они все люди, которые имеют свои недостатки, а также уязвимые места, но благодаря поддержке справляются с этим. Даже агенты не могут быть железными. До этого никто не видел, как Кун плачет. Он всегда являлся образцом стойкости перед любыми препятствиями, но как оказалось, Янян что-то изменил в нем. Не особо ясно что именно, но это сильно повлияло и пошатнуло возведенные внутри скрепы недоверия, гложущего одиночества. Когда Тэиль заходит перед сном проверить своего пациента, то видит, как Янян спит, а Кун по привычке сидит рядом, склонив голову. Тот уже давно не отдыхал, что должно настораживать, но на просьбы пойти поспать, всегда отнекивается. Почему-то присутствует ощущение, что он обязан быть рядом, держать за руку и следить до момента, когда станет лучше. — Ты опять засиделся, — шепотом говорит Тэиль, проверяя капельницу и отсоединяя от катетера после, ведь та, наконец, закончилась. — Да, я попозже пойду спать, — отвечает Кун и кивает кратко, провожая взглядом до двери. Придерживая за руку, склоняется над Яняном и мягко целует в лоб. Приходится губу закусить, чтобы немного отвлечь себя от слез, которые внезапно скапливаются в глазах. В груди стискивает неприятным ощущением дикая тоска, боль и непринятие. Кун не успел. Он просто на пару секунд не успел защитить Яняна от ранения, а также от лишней боли. А вдруг он вообще захочет уйти после осознания того, как все это рискованно? Вдруг решит покинуть всё это? — Воды. Вскидывая голову, Кун понимает, что Янян проснулся. Спешно подает ему в стакане воду, слегка за голову придерживает, помогая пить, а после обратно укладывает. Он постоянно помогает в чем-то, не давая делать лишних движений, что должно ускорить процесс выздоровления. — Спасибо, — хриплым шепотом благодарит на это и кратко улыбается, поднимая ладонь к лицу наклонившегося вновь. Взгляд в миг омрачает обеспокоенность, потому что глаза у Куна красные. — Что случилось? Ты не спал? — Ха... Нет, все хорошо, — с улыбкой отвечает и прижимается щекой, пока на тыльную сторону ладони свою укладывает и переплетает пальцы. — Я просто переживаю. Янян оглаживает щеку и второй рукой тянется, чтобы за рукав зацепиться. Внимательно смотрит глаза в глаза, о чем-то своем думая. — Поцелуй меня. — Что? — в глазах Куна непонимание, легкий шок и дрожь по телу проходит. — Пожалуйста, — хмуря брови, повторяет и, как обиженный ребенок, губы поджимает, отводя взгляд. — Ты никогда меня не целовал. А я... хочу. От такой просьбы некоторый ступор нападает, заставляет на секунду забыть, как дышать. Тэиль предупреждал, что побочный эффект сильных лекарств проявиться может в форме того, что Янян начнет говорить всё, о чем думает, ведь это сродни опьянению. Вообще, можно сейчас скинуть на то, что тот просто не понял, ведь его наставник просто слишком заботливый, и это все неправильно. Но... Но подобное будет враньем. За время, которое они провели вместе, Кун проникся определёнными чувствами. Даже если и прошло совсем немного, уже хочется подарить всего себя этому искреннему и немного вредному подростку. Наверное, внутри присутствует какой-то страх перед тем, чтобы взять на себя такую ответственность, но не попробовать будет ошибкой. Осторожно склоняясь над кроватью Яняна, Кун внимательно заглядывает в глаза, ища там хоть какой-то намек на сомнения, но не находит его. Требуется определенное мужество, чтобы наклониться ещё дальше и, наконец, поцеловать. Губы осторожно соприкасаются, это как-то даже целомудренно, почти по-детски, но спешить некуда. Вспоминается наставление Тэиля, что Яняну нельзя дышать слишком часто, поэтому дразнить его будет, как минимум, не к месту, а как максимум — опасно. — Ты мне нравишься, — шепчет Кун как-то серьезно, когда отстраняется. — Очень нравишься. Это всё чувствуется слишком правильно. Словно так и должно быть. Кажется, вроде, они не совершают ошибку, но это только со временем можно будет понять, а пока... По какой-то причине слишком утомившись, собирая всю силу в кулак, Янян улыбается и в следующее мгновение закрывает глаза, засыпая с теплым ощущением в груди. Перед тем, как уйти в царство Морфея, крепко сжимает чужую ладонь.