haikyuu!!

бездумно пропуская сквозь пальцы пряди волос цвета киновари, ты не можешь отделаться от мысли, что это все неправильно. неправильно разрешать ему лежать на своей груди и оплетать длинными руками и ногами. неправильно изредка целовать в макушку, вызывая у него уютное довольное ворчание. неправильно прижимать его к себе еще крепче, когда надо отпустить и самой тоже выпутаться из объятий. особенно когда в комнату в любой момент может кто-то зайти. сатори постоянно повторяет, что ты чрезмерно зацикливаешься на мелочах и никому не нужной моральности-оральности. тебя грызет, что едва ли найдешь в себе силы прямо смотреть в глаза родителям из-за этого. но потом он влажно целует в шею, ведя дорожку от места под ухом до ключиц, и становится уже ни до чего. тебе даже немного неловко от того, как легко поддаешься и тут же отвлекаешься, растворяясь в моменте. как непрекращающийся сюрреалистический сон, к которому настолько привык, что и прекращать уже не хочется. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ• вы хаотичны и обманчиво беззаботны, понимаете, насколько изменчивой может быть жизнь, и пытаетесь научиться под нее подстраиваться. слишком погружены в собственные предрассудки, комплексы и склонность додумывать за остальных, чтобы без оглядки бросаться на поводу у собственной симпатии, однако достаточно сильно нуждаетесь в ком-то, кто мог бы помочь налепить пластыри на саднящие надрывы. никогда не признавались друг другу в чувствах и не обсуждаете отношения, но ищете компании друг друга и не видите необходимости в словах – все и так понятно и из страха разрушить то хрупкое, неловкое, но очень теплое, что происходит между вами. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ• – у меня мама нашла мужчину, – невзначай бросаешь ты со вздохом, вяло ковыряясь вилкой в тарелке – аппетита нет совершенно. – похоже, там все серьезно. хочет познакомить с ним и его сыном в следующую субботу. мой одногодка и тоже учится в ширатори. вы редко касаетесь семейной темы. упомянули единожды про то, что у вас обоих родители в разводе, и от раза к разу всплывает само собой в разговоре, как иногда тяжело иметь дело с их заскоками. – отец тоже сейчас с кем-то встречается, – безрадостно отвечает сатори, рассеяно проводя кончиками пальцев по твоему обнаженному бедру от края чулка до кромки юбки. – зовут поужинать на будущей неделе. и не смеете сказать открыто – будто увиливая, факт того, что из всех людей твоя мама и его отец повстречали друг друга, окажется ненастоящим, растворится, как горячечный бред. кто бы мог предположить, что у ваших родителей отношения зайдут настолько далеко. оглядываясь, запоздало думаете, что, возможно, не стоило носить все в себе и утаивать важные детали. ты горишь сожалением – может, тогда бы не попали вот в это вот все. в голове у тендо пищит внутренний голос – все равно бы все к этому пришло. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ• открывая входную дверь, ты не в состоянии заставить себя поднять голову и посмотреть в лицо парню перед собой и неотрывно пялишься на белую рубашку под светлым пиджаком с сиреневой окантовкой, нервно жуя губу. сидящий в гостиной мужчина так похож на сатори, что аж зубы сводит и в носу свербит от подступающих слез. – меня зовут сатори, – наклонившись, прислоняется он к твоему лбу своим. – надеюсь, я не ошибся домом. голос у него тихий, чуть надтреснутый, и улыбка совсем кривая, как тупым ножом полоснули – попытка пошутить не помогает даже ему самому. – да, – шепчешь ты. – все верно. вы не отрываете взгляд от пола, держась указательными пальцами и застыв, как статуи, пока из транса не выдергивает голос твоей мамы. тендо быстро целует в макушку, и ты на негнущихся ногах ведешь его вглубь дома. под ступнями хрустит и больно режется то, за что вы так отчаянно все это время цеплялись, вместе бережно согревая в ладонях, и что волей случая выбили из рук взрослые, сами того не подозревая. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ• трахаться в кабинке туалета на свадьбе своих теперь уже законных родителей – ненормально и как-то отдает безумием хотя бы потому, что никто до сих пор не в курсе про тебя и сатори. пусть и по бумаге, но брат и сестра не вылизывают друг другу рот, не пихают язык чуть ли не в глотку, не кусают за губу, не сношаются, как дикое зверье, не обнимаются так, словно исчезнут в любой момент – как только гости и персонал вас не спалили. не ведут себя так, будто им мало, мало, мало, отчаянные, жадные и ненасытные, того и гляди умрут. не сказать, что это неправда, потому что раскрыться теперь – нажить проблем. но эй, на сегодня вы себя уже достаточно хорошо и очень терпеливо вели, красиво отыгрывая счастье от обретения полной семьи, не надо требовать невозможного. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ• ты сначала пробовала взывать к его (и своему) благоразумию, но он сказал, что нахер всех, потому что не готов закончить все, что у вас есть, жить под одной крышей и делать вид, словно ничего никогда не было. не то чтобы ты особо сопротивлялась. сейчас-то ты уже совсем смирилась. убедила его строить из себя конспираторов и урывать моменты, когда дом полностью ваш – на полчаса или все выходные – а потом сама же изменяешь своему решению, разрешая стянуть с себя белье, когда на кухне готовят ужин. судорожно сжимаешь в кулак его волосы, другой рукой затыкая себе рот, чтобы ни звука не сорвалось, потому что он работает языком так, что едва осознаешь себя, рассыпаясь на части в его руках. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ• – бессовестный, моя мать считает тебя своим сыном, – всхлипываешь и крепче впиваешься ногтями в его плечи, когда он облизывает сосок, – а ты пристаешь к собственной сестре. тендо фыркает на твою издевку, смотря исподлобья, и звонко шлепает по обнаженной ягодице, вызывая удивленный вскрик. и мгновенно вся съеживаешься, рефлекторно бросая взгляд на закрытую дверь, и льнешь к нему в инстинктивном желании спрятаться – вас и родителей отделяет тонкая стена и шум телевизора в гостиной. никак не избавишься от страха быть спаленными и вовлеченными в скандал, и вряд ли когда-либо сможешь… – бесстыдница, мой отец считает тебя своей дочерью, – потирается пульсирующим членом между влажных складок, то и дело задевая клитор и чуть порыкивая на то, как сжимается твой вход, – а ты соблазняешь собственного брата. рвано выдыхаешь и снова поворачиваешься к нему лицом, коротко и глубоко целуя, и шипишь сквозь плотно стиснутые зубы, единым плавным движением насаживаясь и полностью принимая его в себя. ... но пока он пьет твои стоны и поддерживает за бедра, позволяя забываться в удовольствии, становится так на все наплевать.

by Bertrano