Тихий вздох разрушил уютную и все ещё сонную тишину комнаты. Заканчивался пятый час утра, и хозяин этой жилплощади не отказался бы остаться в объятьях Морфея подольше в один из двух своих законных выходных. Но что-либо изменить было уже невозможно, поэтому несмотря на все те чувства, которые заполняли сейчас будущего десятого Вонголу, ему пришлось вставать.
Что послужило причиной ранней пробудки? Две личные мигрени Савады Тсунаеши, ведь сейчас в голове у последнего шла не первая баталия в исполнении двух его личных проклятий. Нет, он не имел почти ничего против этой пары... если бы обитали они не в его сознании, которое им приходилось делить на троих. Увы, но он был тем самым проводником чужих мыслей, из-за чего даже в те моменты, когда его Интуиция и Логика закрывали после очередной ссоры свою связь, Тсунаеши слышал ВСЕ их мысли.
Быть может, будь его Интуиция мужчиной или Логика женщиной, всё было не так страшно, но... Не сложилось, и постоянная мигрень мешает Саваде не только спать, но и учиться вот уже пять лет с того момента, как проблески «дара» перестали быть редки и незаметны. С его, черт возьми, шестилетия. После этой памятной даты, знаменующий второй этап воспитания, период «рабства», который, к счастью, в семье Савад не произошёл, психику будущего Мафиози начали ломать или по крайней мере травмировать два спутника жизни, потому как ну не готов ребёнок подобного возраста получить советы по завоеванию авторитета среди одноклассников. Особенно, если после озвучивания способа улучшения репутации в мыслях советчика промелькнула фраза о компромате, будущих заложниках и феодальной лестнице... Другой голос, также обеспокоенный будущим Савады, был сдержаннее, просто посоветовав подойти к во-о-он той рыженькой девочке и предложить ей поиграть вместе. Та, к слову, была изгоем... Первые два года, а потом резко возглавила ряды первых красавиц школы.
И кто после этого более расчётлив?
Испортили, понимаете ли, милого мальчика... Но даже если не учитывать все подобные ситуации, то можно сказать, что Тсуна был готов на всё, лишь бы усмирить свою мигрень и выспаться.
О, Савада Тсунаеши был уже согласен на женскую логику, лишь бы не слышать крики внутри своей черепной коробки. Ему кажется, или раньше там было гораздо тише?
— Нет, это ж надо! Ты только подумай о детях! — Как и всегда Тсунаеши не имел ни малейшего понятия, что не понравилось одному из его квартирантов.
— Логика-чан, в позапрошлой жизни ты точно был женщиной, — занялась своим любимым занятием Ция, она же Ици, а так же если официально, то Гиперинтуиция или Ошибка-Предка-Экспериментатора. Дразнить и острить у неё получалось на отлично, а в издевательствах над его Логикой она уже давно стала мастером. Не сказать, чтобы Гик был святым, но мужчина, действительно, пытался сдерживаться.
— А ты в прошлой! — К удивлению, сегодня мистер Логика почти не истерил.
— О, Гик, это же божественное откровение, как ты смог сам дойти до этой истины?
— Tencredo, скажи ей!
Иногда Савада Тсунаеши испытывал настойчивое желание застрелиться, или же наоборот самоустраниться от всего насущного и, с удобством расположившись, наблюдать за представлением. Однако даже не это абсурдное желание служило причиной его смирения с неожиданным соседством, а выгода, получаемая от него. Пусть сразу и не поверишь, но сожительство имело такие плюсы как наличие аналитиков и знание нескольких языков.
Но были и такие моменты, когда соседство раздражало. Те моменты, когда Тсуна получал новые прозвища с неизвестным значением или когда у него начинала болеть голова от криков в черепной коробке...
— Ты думаешь, что Piccolo со мной не согласен?
Тсунаеши вздохнул и сообщил, пока его мнением интересуются:
— Я вообще не знаю, о чём идёт речь.
— Piquiño, тебя сделал.
— Мы говорили о глупости тех, кто придумал втягивать младенцев в мафию... — Как и всегда первым на встречу пошёл Гик. Пусть он и соответствовал своему прозвищу, постоянно выглядя, как человек не от мира сего, но при этом всё равно умудрялся совмещать отстранённость с заботой об окружении. Иногда создавалось впечатление, что такое отношение было вырезано у него на костях — даже общаясь со своей оппоненткой он сдерживался в высказываниях, пытаясь полностью исключить даже из мыслей ругательства, и уважал её взгляды, с некоторым снисхождением принимая очередные заметки Интуиции. —
Кто вообще мог придумать что-то подобное?
Один проклятый младенец, будто бы подслушав разговор, решил появиться, чтобы разбудить своего странного ученика на внеплановую тренировку. Но, к удивлению аркобалено, его встретили уставшим взглядом, отчего возникло ощущение конкуренции...
Реборн чересчур активно помотал головой, выбрасывая странные мысли из головы. Придёт же такое в голову... Будить Тсунаеши Саваду больше некому.
— Поздравляю, мы заразили репетитора странностями.
— Впервые не буду с тобой спорить.
Реборн появился в их жизни всего два дня назад и ещё при знакомстве заявил, что теперь распорядок суток Савады Тсунаеши в его руках. Тот, уже привыкший к тиранству, даже возражать мужчине не стал. Одной проблемой больше, одной меньше... Пока это не связано с его паразитами, ему всё равно.
— Ну что, Странный Тсуна, готов к учебе?
Третий усталый вздох ознаменовал его согласие. Впрочем, в данном вопросе иного варианта ответа и не существовало.
Он уже давно привык к тому факту, что самым обычным днём теперь считает день в компании таких же, как он сам, странных людей. Хотя здравый смысл и подсказывал, что подобный багаж имелся только у него. Что сказать, он уже давно выходил за рамки нормы.
Умыться, пропустив мимо мозга фразу про сонных хомячков и водные процедуры, одеться смотря на стену, чтобы не вызвать активное обсуждение тела и рекомендации по улучшению физической формы на три голоса (одного пищащего избежать так и не удалось). К слову, Савада Тсунаеши уже был относительно хорошо сложен, что было заслугой двух мозгоедов. Не появись они, и Тсу-кун под присмотром Наны превратился бы в мальчика-одуванчика. Но эти двое экспериментаторов, видимо захотели найти предел, до которого можно довести парня, поэтому мечта Наны осуществилась лишь отчасти: Тсуна, действительно, стал похож на это милое растение... Живучестью.
Дальше в расписании шёл пункт «отбить у Аркобалено остатки завтрака», после чего не то в качестве наказания, не то, наоборот, в поощрение ему предстояло пробежать один круг вокруг города.. Именно таким было обычное утро у Тсунаёши Савады с момента появления Реборна.
Но на этот раз после пробежки прозвучал выстрел.
Пистолет Реборна чуть задымился, выплевывая из себя пулю Возрождения, а Тсуна целых пять минут не слышал своих сожителей, выполняя задание репетитора.
По истечении этого времени голоса вернулись, но в голове стало несколько свободнее.
—
Муж мой Медиче! — Оценила произошедшее Интуиция после возвращения в голову. Это эмоциональное восклицание заслужило насмешливое хмыканье Логики, никогда не стремящегося скрывать свои эмоции.
— Ция, а, Ция, сколько тебе было когда ты умерла? — С самого момента попадания, если, конечно, можно назватьих сосуществование таким образом, дополнительные обитатели сторонились темы прошлого, так что Гик только что нарушил негласное Кредо. Тсуна же вначале был слишком мал, а после слишком замучен, чтобы задавать подобные вопросы. Мальчишке всё ещё хватало своих проблем.
— Двадцать, — с паузой ответила она.
Разговор завял, а загруженное сознание девушки как и всегда проигнорировало тот факт, что вопросы мужчины были несколько человечными. Когда ничего от прошлого не осталось, стоило найти опору, хотя бы в настоящем, не имеющим будущее.
Но всё же не стоило забывать, что не одна она когда-то радовалась собственной жизни.
***
В продолжение самого «лучшего дня», сравнимого только с Днём появления-всех-возможных-и-нет-неприятностей, Тсуна получил от Интуиции совет прекратить общение с Киоко. Неохотно, но второй житель тоже проголосовал «за» это решение.
— Ты её перерос, тебе нужны новые связи, а она будет тянуть тебя вниз.
— Киоко не такая! — Старательно отстаивал честь своей почти возлюбленной Тсуна.
— Что нужно девушке, чтобы быть популярной? Красивая внешность, милый характер и акты благотворительности. К примеру, общение с изгоем из жалости. — Гик как и все был слишком откровенен.
— Tenue, тебе нужны новые связи, а она не способна их дать.
От мысли, что придётся строить новый круг общения, стало грустно. Как ребенок он, действительно, был испорчен, но настоящее «я» Тсунаёши вполне его устраивало. Ему хотелось создать хотя бы видимость нормальности: найти себе возлюбленную, лениво проводить свою школьную жизнь...
Но даже так, зная, что всё это лишь серо-голубые мечты, он вырос, оставив у себя глупую привычку быть ребёнком.
Можно ли назвать маской это поведение?
Пожалуй, да. Но трудно было бы объяснить своему окружению резкую смену характера. Хотя настоящий Савада давно затерялся за объяснения одноклассниками его поведения.
Задумчивость, что приписали подростку из-за его отвлечений на голоса в голове; неуверенные движения, замедленные из-за вечного недосыпа, вечная рассеянность — вот вы и познакомились с Савадой Тсунаеши.
Но вот уже четыре с половиной года как эта оболочка не соответствует личности.
Тсунаеши Савада уже и сам боялся полностью обнажить свое истинное лицо, встречаться с отражением взглядом.
К счастью, время на то, чтобы окончательно вырости, у него всё же было.
***
А после второго выстрела аркобалено уже отказался выдавать одежду. И всё оставалось бы так же печально, если бы не..
— О! Знакомый тип идиота. Иди попроси его о помощи в своём "деликатном деле".
... если бы Гик, он же Логика, не подал голос, приметив чуть в стороне от толпы учащихся, спешащих по своим несомненно важным делам, Ямамото Такеши.
— Ты ведь не серьёзно? Он же... — Попытался спастись от своей судьбы Тсунаёши, пытаясь сохранить чувство собственного достоинства, спрятавшись в кустах в попытках засветить как можно перед меньшим количеством людей свое нижнее бельё.
— Популярный, классный, добрый и вообще безотказный. Я не понял, тебе нужна одежда или нет?
—
Нужна. — был вынужден признать Тсуна.
Таким образом, и был решён вопрос о школьной форме. Только весь день мальчишку преследовал задумчивый взгляд. Тсуна не разу не оглянулся.
Тем временем в его голове разворачивалась новая драма в такт скрипущих шестерёнок.
—
То есть, перед тобой был такой вариант, как замуж за Массимо Медичи?
—
Ну да...
О том, что умерла из-за отказа, Интуиция предпочла умолчать, так же как и о последующем уничтожении её семьи.
—
Кстати говоря, Chico, а как у тебя с историей итальянских семей? — Не почувствовавший атмосферу Гик и не думал успокаиваться: —
Tía, я нашёл пробел в нашем воспитании!
К концу учебного дня, пародии на субличности наконец успокоились, настолько, чтобы помочь своему подопечному с ненавистной химией, представляющей для мальчишки что-то не подающееся никаким объяснениям.
Впрочем, химия и её жрец отвечали Тсуне взаимностью.
— Вот ваша первая парта, Савада, а здесь задания, решения которых я жду к концу занятия. От этой работы зависит твоя оценка.
Фурова*-сенсей был суров со своим самым плавающим в химии учеником. И дело было далеко за гранью понимания и непонимания предмета — по какой-то причине Тсуна обладал способностью превращать самые безобидные опыты в опасные для своего окружения и особенно мальчишки в частности. Вот и сейчас в то время, как учитель объяснял метод проведения очередной лабораторной работы, Тсунаеши был благополучно отсажен и изолирован от остального коллектива.
Вопросов было всего семь, но, посмотрев только на первый вопрос, мальчишка уже был готов взвыть в своем бессилии. Перед точной наукой Интуиция была бессильна, и вся надежда была возложена на знания и Логику. Гик был самым позитивно-рациональным в своей сдержанности:
—
Здесь всего несколько примеров на реакции, три типовых задачи, которые вы проходите уже полмесяца, и один вопрос. Неужели ты не справишься?
Стоило Тсуне начать как настроение мужчины резко поменялось:
—
Это так сложно? Всего лишь надо учитывать расстворимость и валентность. Тебе же даже таблицу предоставили!
Ответом служило удручающе молчание, так что Гик мысленно выдохнул (по-другому не было возможности) и принялся диктовать уравнения полностью. На задаче всё пошло немного легче, и дело обошлось несколькими подсказками и математическими исправлениями, а последний вопрос ввел школьника в абсолютный ступор:
—
Что им вообще надо?
—
Определить вещество, удовлетворяющее их требование. Измерения кислотности среды проводятся по шкале от о до 14, причём 7 – это идеально чистая, лишённая любых примесей дистилированная вода. Значение ниже семёрки характеризует кислотную среду, а выше неё – щелочную. В нашем случае у нас сверхкислота... — Логика на секунду задумался, а потом предложил:
— Напиши: «Aqua Regia».
Стоило Тсуне дописать последнюю букву, как вместе со звонком работа была вырвана из его рук.
— Правильно, — удивлённо пробормотал учитель и пристально посмотрел на ученика. — Кто?
— Что? — Всё ещё пребывая в аффекте из-за ауры кабинета химии, Тсуна не понял вопрос.
— Кто тебе подсказал? Или ты списал?
— Логика и адреналин. Я, правда, ни у кого не списывал.
К счастью, допрос не продолжился, и школьник был отпущен.
—
А что такое «Aqua Regia»?
— Царская водка, — Тсуна чуть не споткнулся, но всё же смог удержать равновесие, не ожидая от мужчины подлянки. —
Не беспокойся, это официальный термин.
—
А ты оказывается гений... — Решила поддеть мистера Логику единственная в их голове девушка.
—
Я скорее затворник, которому было необходимо, хоть чем-то заниматься.
—
Правда что ли? — поразилась Ция , характером мужчина ей ни капли не напоминал затворника.
—
Да... — На этом разговор был закончен, и все подробности остались в тайне. Логика вообще не любил о себе говорить.
Да и о чём ему рассказывать?
О панических атаках, начавшихся в семнадцать, что накрыли медным тазом будущее гения, когда-то подавшего надежды? Карьера ученого закончилась, не начавшись, временную работу пришлось бросить.
Не о чём рассказать.
***
Время шло. Возможно, так бы и продолжалось, если бы удалось избежать особых пуль и встречи с тумаником. Но... Не было и шанса.
Однако осознал это Тсунаеши, уже смотря в разноцветные глаза напротив, когда юноша напротив, мягко поигрывая своим трезубцем, внезапно развеселился:
— Ку-фу-фу, ты такой интересный, Тсунаёши-кун. Мне даже интересно, хватит ли в твоей милой голувушке места и для меня?
Лезвия трезубца сверкнули и окрасились в красный в то время, как Тсуна ощутил тошноту, перебиваемою медленно поднимающимся по венам жаром. После чего мозг мальчишки отключился, и он начал действовать на инстинктах.
Когда же Тсунаеши пришел в себя, он не сразу смог понять, что не так.
В голове было тихо.
Воля выжгла все примеси.
