***
Вновь пришла она. Маленькая, стройная девушка с худым, впалым лицом, короткими волосами и глубокими зелено-серыми глазами. Будущая императрица знала её — это Дженни. Она приходит к ней каждый день, всегда приносит еду, пытается ухаживать, подбодрить. Но Эмили не любит её, какой бы хорошей девушкой она не была. Дженни противна ей. Эмили совершенно не волновал её род занятий, пусть она и знает, что за большой и громоздкой накидкой Дженни скрывает свою худобу и откровенные одеяния. Эта девушка врёт ей. Врёт! Она не говорит, когда вернётся Дауд. «Я не думаю, что он, когда либо вновь придет…» — твердит Джени. — Но почему? «Он сделал нечто ужасное и теперь лорды Пендлтоны оберегают тебя ото всех бед» — Это неправда! — Эмили кричала и злилась. Каждый уголок комнаты уже испытал её гнев на себе: подушка, покрывала, книги, полки, доски, стены, двери, даже сама Эмили — все. Он ни в чем не виновен! Он пытался защитить её и маму! Почему все говорят, что Дауд плохой человек?! Почему никто не видит, как ей больно слышать это?! Дженни не говорит, почему Эмили держат здесь. Лишь мягко убеждает: «Это тебе на благо». Ложь! Наглая ложь ей прямо в лицо! Это не может быть правдой! Благо не может быть насильственным! Эти стены давят на Эмили. Одиночество, непонимание и горе сковывают руки железом и прибивают к полу, заставляя встать на колени. Она пытается вырваться из этой клетки, вновь найти себя в хаосе и отыскать ответы на вопросы — такие легкие, такие очевидные — но в итоге находит лишь ещё один тупик. «Все будет хорошо, нечего грустить, — твердит Дженни, видя как слезы вновь наворачиваются на юные глаза от безысходности.— Хочешь, я принесу тебе ещё какую книгу? Или, может, хочешь, я попробую найти ещё чистых листов? — потому что все остальные перепачканы хаотичными линиями, в которых не сразу проглядываются рисунки. — Может, хочешь поиграть? Или я могу рассказать тебе какую-то историю? Что может поднять твоё настроение?» — пленница смотрит на неё с грустью и скепсисом. Дженни прекрасно знает ответы на свои же вопросы, но вслух никогда не скажет. Она не могла, потому что за стенами стоят мужики с мечами и острым слухом, а у горла висит невидимый клинок власти. И это бесит Эмили. — Уйди, — только и было её ответом. Тихо и отстранённо. Эмили всегда просит её уйти. Дженни её обманывает, не понимает. Её компания только вредит. Дженни её боится. Колдуин уже давно это заметила в мельчайших резких движениях и широких глазах. Девушка её боится, ибо знает что Эмили никогда не оставит попыток к бегству. Не получилось в первые три раза? Выйдет на четвертый! Ранила гвардейца один раз — сможет и второй! И одна щуплая проститутка не сможет долго её сдерживать. — Уйди, — вновь твердит Эмили, опустив голову на колени. Девочка сидела за опрокинутым столом напротив своей кровати. Она краснеет и крысы скребутся на сердце горем. Руки сильно сжимают ткань накидки под пальцами, и плечи дрожат от груза, что лежит на них. — Прошу… просто уйди, — с каждым словом ей все сложнее скрывать свои слезы. Эмили часто плачет в последние месяцы. Не только от тоски, но и от злости. На себя — в первую очередь, на остальных — во вторую. Слезами делу не поможешь, как говорят, но плакать — это все, что ей оставалось. Ибо эти солёные реки пусть и на мгновение, но уносят её в прошлое. В то недалёкое прошлое, где мама бы успокоила Эмили, погладила по голове. Где она не была одна и где в безопасности, мир был понятным, пусть и иллюзорно. Где была семья. Но Джессамина больше никогда не погладит и никогда не успокоит. В сердце тлела надежда, что императрица могла выжить, что она просто сильно заболела. И девочка всеми силами цеплялась за столь простую нездравую мысль, отбрасывая очевидные выводы. «Я буду рядом, Эмили. Приду, как только позовешь, » — с ухмылкой готовит Дженни, поглаживая пленницу по головке. Эмили сдерживает в себе ком отвращения и молчит. Дженни слишком резкая, слишком худая, слишком…не такая. Надзирательница уходит спустя пару минут безответного тепла, тихо закрыв дверь на замок. Эмили не позовёт. Никогда.***
Грусть и печаль будущая императрица прячет в данной ей книге. Одной из нескольких. Каждая из них неинтересна по-своему: одни она уже читала в королевских библиотеках, другие — банальные, третьи — зачитаны до дыр уже здесь. Но Эмили не переставала просматривать их, чтобы занять свой ум и руки хоть чем-нибудь. Но нечто необычное нарушило привычный порядок вещей. Что-то происходит за дверью. Эмили поднимает голову и, словно напуганный заяц, кидает взгляд на дверь. Она знает, что это нечто из ряда вон выходящее, ибо это не привычные томные вздохи служанок и гвардейцев или бормотание стражников (что для неё уже словно белый шум). Встревоженное «Что за?!» было единственным, что послышались с той стороны. За ними последовали подозрительные шорохи, шаги и удары. «Нужно прятаться» — говорило внутреннее «Я» и Колдуин не хотела ему перечить. Шестое чувство уже не раз говорило ей правду. Выхватив из-за подушки металлический прут, она спряталась за столом. За её единственным укрытием в этой клетке. От испуга сердце тарабанит в ушах. Ключ клацает в дверях и те с глухим скрипом открылись. Тишина. Значит, это не Дженни. Девушка обычно сразу же окликает Эмили мягким повторением имени. Будущая императрица задержала дыхание, когда сапоги сделали шаг вперед и пол под ними предательски заскрипел. Кем бы не был этот незнакомец, он точно так же задержал дыхание. Это точно не стражник — движения чрезмерно плавные, слишком тихие. Незнакомец искал её, Эмили чувствует это. Ей кажется, словно воздух вибрирует под взглядом вторженца и девочка видит как трясутся её колени под гнётом внимания. Ведь в комнате почти и нет мест, где она могла бы спрятаться! Если Эмили правильно представила его движения, незнакомец должен стоять на середине комнаты. Больше медлить нельзя. Девушка тут же выскакивает из-за укрытия, замахивается оружием примерно ему в живот. Мужчина — а по силуэту это именно Он — резко подаётся назад и замирает. Как и её сердце. Незнакомец впереди держит меч, покрытый кровью. Он одет с ног до головы и мраморная, словно у мертвеца, кожа проглядывается только в окровавленных пальцах перебинтованных ладоней. Он вооружён до зубов. Широкие ремни, с большими карманами пересекают его торс, а на бедре висит арбалет. Но больше внимание привлекала маска. Жуткая маска похожа на злого пса. Её наминающие линзы — словно сошедшие с её кошмаров — смотрят. И золотые зубы мерцают в свете ламп за её спиной. Как будто он — настоящий оборотень из старых легенд. Зверь нависает и смотрит на неё, ждет, когда девушка вновь вдохнет, дабы вкусить её живой плоти. И он весь в крови. Она видит несколько глубоких ран на теле, но понять где чужая, а где его кровь невозможно. Убийцы забрали у неё все и сейчас хотят отобрать самое ценное — жизнь? Смерть лижет Эмили спину, заставляя кровь в жилах застыть и ноги трястись еще сильнее, а легкие забыть, как работать. «Я не сдамся без боя!» — промелькнуло в голове. Сквозь страх и тревогу Эмили сильнее сжимает прут в своей руке, да так, что его неровности впиваются в кожу и пальцы белеют под собственной силой. Она хмурится, напрягает ноги и внимательно следит за своим противником, готовая вновь напасть. — Эмили…- тихо вырывается из глотки зверя. Почему убийца медлит? Разве он не пришёл убить её? Убить, пока она одна в этом жалком мире?! — Эмили, э-это я, — слегка повысив голос, говорит оборотень. Он бросает меч и медленно подносит руки к голове — явно боясь, что она воспользуется моментом и ударит — снимает маску. Сердце боязливо сделало большой удар и тут забилось с неимоверным усилием. Ей понадобилось лишь несколько мгновений, чтобы узнать в прямом лице, знакомом шраме, зализанных волосах и мягкой улыбке… — Дауд! — девочка выкрикивает его имя словно не верит, что он действительно пришёл. Эмили выбрасывает предмет из рук и бежит к нему, мужчина становится на колени, чтобы поймать её объятия. Сердце стучит все сильнее, когда она врезается в него и лорд-защитник крепко обнимает девушку в ответ. Он так редко делает это… — Я так скучал, Эмили, — шепчет он на ухо почти не слышимо, ибо слова дрожат, как его брови. Эмили утыкается лбом ему в ключицу, стиснув зубы и пытаясь сдерживая бесконтрольные слезы. Ноги кое-как держат тело и она буквально хватается за Дауда, чтобы не упасть на колени. Она пытается шепнуть, сказать, выкрикнуть ему: «Я тоже скучала! Я боялась, что ты не придешь, что ты меня бросил! Я думала, что ты умер!», но слова застряли в её горле клубком игл и с губ слетел только всхлип. Он изменился. Она чувствует это не только на подсознательном, но и на физическом уровне. Могла ли она раньше обнять его полностью? Нет, но теперь может. Дрожал ли он всем телом раньше? Нет, но теперь дрожит. Он ранен. — Эмили, — окликает Дауд и девочка не совсем охотно поднимает глаза. Ей приятно слышать собственное имя его басом, но отстраняться, пусть и столь мимолётно, не хотелось вовсе. Мужчина прекращает объятия медленно и смотрит на неё так тепло и нежно, что самой сложно не улыбаться. Его глаза прищурились, потемнели, словно стали меньше, лицо впало и побелело. Она видит, как его губы странно изогнулись в улыбке. — Нам пора идти, — говорит он, вставая на ноги, вновь надевая страшную маску. И лишь один только этот элемент переворачивает его обратно с ног на голову. Эмили хотела бы и дальше смотреть на его лицо и видеть каждую морщинку, каждый изъян. Видеть его счастье, улыбку и радость — его настоящего. Но она не могла, потому что Дауд скрылся за новым, неизвестным ей жутким образом. Эмили на мгновение отвлекается на лужу крови, что блестит под дверью и легко составляет факты у себя в голове. Дауд убил этих людей ради неё. И возможно, жертв больше, чем одна. Возможно, это именно Дауд виновник шума внизу, и, возможно, кровь — что из-за контакта осталась на её теле — предлежит людям, коих она ненавидела все эти месяцы. Это заставляет её сглотнуть ком в горле. Лорд-защитник подаёт ей свою руку. Дрожали ли его кривые пальцы раньше? Были ли они такими? Эмили берет его за ладонь, чтобы унять это беспокойство в себе и в нем. С ним она в безопасности. — Пойдём, — резко заявляет она, когда Дауд поднимать оружие. — Я знаю короткий путь, — Эмили ведет его за собой. Вновь к свободе. Их общей свободе. Несмотря ни на какие жертвы.