Двуличие

— Ты взяла достаточно носков? — Да. — Туалетные принадлежности? — Да. — А ингаляторы положила? — Да, бабушка, вчера вечером мы прошлись по этому списку раз тридцать, — смеюсь в ответ. Сегодня я прощаюсь со своей старой жизнью и с распростёртыми объятиями встречаю новую. Восемь месяцев — это долго, безумно долго. За восемь месяцев в вашем животе может вырасти плод. Это было странное сравнение. — Ты же знаешь, что нам будет тебя не хватать, — говорит она. Мы находимся недалеко от места, где в полдень у меня назначена встреча. — Я буду очень скучать по дому, — шепчу я, не обращая внимания на растущую внутри пустоту. — Я всего лишь на расстоянии телефонного звонка, мы обе, — говорит бабушка. Винни стоит рядом с её бедром, глядя на меня снизу вверх. Я улыбаюсь и опускаюсь на колени, чтобы оказаться на уровне её головы, проводя рукой по тёмным волосам. — Веди себя хорошо и позаботься о бабушке, ладно? — улыбаюсь, глядя, как она надувает губы. — Почему ты уезжаешь так надолго? — пищит она, моё сердце разрывается. — Я должна, детка. Обещаю, что вернусь раньше, чем ты это поймёшь. Просто подумай о том, насколько ты станешь старше… десятилетка, — говорю я. Широкая улыбка с отсутствующим передним зубом освещает её лицо. Она потеряла почти все молочные зубы. — А вот и улыбка, — ухмыляюсь я, потрепав её по щеке. Винни крепко меня обнимает, мои руки обвивают хрупкое маленькое тело. Закрываю глаза и впитываю момент, мне будет очень её не хватать. Она — свет всей моей жизни, я чувствую вину, что оставляю её так надолго. — Береги себя, ладно? — шепчу, уткнувшись в мягкие волосы. — Береги себя, — повторяет Винни. Я улыбаюсь и отстраняюсь, целуя её в лоб прежде, чем выпрямиться и обнять бабушку. Она гладит меня по спине — прекрасное чувство, способное на секунду спрятать разбитое сердце. — У тебя всё получится, милая, — она шепчет мне на ухо, — родители бы очень тобой гордились. Закрываю глаза и киваю, отстраняясь от неё, в попытке сдержать слёзы. Не помогало и то, что бабушку саму разрывало на части. Мы с ней очень близки. — Позаботься о моей дерьмовой машине, — усмехаюсь я, чтобы хоть как-то разрядить обстановку. Мне будет действительно не хватать этой развалюхи. — Возможно, я так и сделаю, — смеётся бабушка. Целую её в щеку и отступаю на шаг, держа в руках сумку и чемодан. Вот и всё, я действительно уезжаю на восемь месяцев. Эти два человека были моей единственной семьей практически на протяжении всей жизни, и теперь я чувствую, будто оставляю их позади. Отхожу назад и оглядываюсь, еле сдерживая слёзы. Это так тяжело, ещё чуть-чуть и моё сердце не выдержит. Без них я буду чувствовать себя такой потерянной. Винни — мой свет, а бабушка — моё здравомыслие, кем же я стану без них? Думаю, что скоро это выясню. Наконец отворачиваюсь и иду прочь с вещами, взглянув на семью в последний раз. Закрываю глаза, сдерживая любые попытки заплакать. Я не могу начать свой первый рабочий день со слёз, я должна была быть сильной, вливаясь в ту атмосферу, которой так сильно боюсь. Делаю глубокий вдох и обхожу вокруг огромное помещение. Мне сказали, быть в полдень у входа номер четыре. С этого момента я не получала дальнейших указаний, поэтому думаю, что просто постучу, и кто-то меня впустит. Казалось, будто я прошла несколько километров, пока добралась до нужной двери. На ней была большая буква «В», а рядом светилась красная кнопка. Поднимаю руку и нажимаю на звонок, издающий очень громкий жужжащий звук, как будто сушилка закончила работу, и невольно вздрагиваю. Кто, чёрт возьми, использует такие звонки? Хотя с другой стороны, это всё-таки склад. Нетерпеливо жду, постукивая пальцами ног в кроссовках, оглядывая пустое пространство вокруг. Я стою совершенно одна возле задней двери действительно большого здания, вокруг нет ни души. Стоит ли мне переживать? Правильно ли я следовала указаниям? Это вообще то место? Кто-нибудь собирается открыть эту дверь? Должна ли я позвонить ещё р… [Music: Aerosmith "Sweet Emotion"] Вдруг дверь распахивается, заставляя подпрыгнуть. Эта ситуация застала меня врасплох, потому что я вновь собиралась позвонить. Внутри стоял невысокий мужчина с лысой головой и наушником в ухе, держа дверь открытой. — Эйвин Брукс? — он смотрел прямо мне в глаза, сжимая в руках коричневую папку с большим количеством бумаг. На нём была синяя рубашка на пуговицах, расстёгнутая сверху, демонстрируя густые волосы на груди, что показалось мне странным, учитывая их полное отсутствие на голове. О Боже, неужели я до сих пор ему не ответила? — Эм, да! Да, здравствуйте, это я, — мой голос звучал очень нервно. — Заходи, — он отступает в сторону, пропуская меня вперёд. Я протискиваюсь внутрь с багажом и оказываюсь в длинном кремовом коридоре. Дверь за спиной закрывается с хлопком. Это было очень громко, отчего внутри всё сжалось. — Мы уже отстаём от графика, — мужчина быстро мчится мимо меня, будто у него много дел. — Господи, неужели я опоздала? — я быстро бегу за ним, желая посмотреть на наручные часы, но не могу, так как руки заняты вещами. — Если ты не пришла раньше — значит, опоздала, — говорит он, открывая белую дверь в конце коридора. Он уже ненавидит меня, я уверена. — Мне жаль, что я не пришла раньше, если бы... — Ты уже подписала соглашение? — он обрывает меня, когда мы входим в огромное тёмное помещение с высокими потолками, забитое концертным оборудованием. Теперь вокруг были люди, довольно много людей, все они выглядели так, будто заняты чем-то важным. — Оу, да! Эм… — я останавливаюсь, просунув руку в сумочку. Листы были сложены вдвое, но думаю, что в этом нет ничего страшного. Достаю пачку согнутых бумаг и протягиваю мужчине. Он бросает на меня косой взгляд, как только видит сложенные пополам листы. Видимо, мне не стоило так делать... Он прикрепляет бумаги к своему планшету, зажим еле держит внушительную стопку документов. Мои листы неуклюже загибаются вверх, полностью нарушая идеально организованную систему. Я чувствую себя отвратительно. — Кто-нибудь может забрать твой багаж… — он задумчиво говорит сам с собой, оглядываясь по сторонам и присвистывая. — Ты, — мужчина подзывает к себе блондина, быстро пробегавшего мимо, — её багаж, отвези его в отель. Парень забирает вещи из моих рук. Всё происходит так быстро, что я даже не успеваю сообразить. — С-спасибо, — улыбаюсь, когда парень любезно берёт мои сумки и убегает в неизвестном направлении. Лишь небольшая сумочка остаётся висеть у меня на плече. — Итак, сейчас я устрою тебе небольшую экскурсию, а потом ты сможешь вернуться в отель, отдохнуть и переночевать. Мы выезжаем завтра ровно в пять утра, — требовательный коротышка снова начинает уходить. Он очень быстр, несмотря на свои короткие ноги, я едва за ним поспеваю. — Как вас зовут, если вы не против, что я интересуюсь? — шепчу я практически на бегу. — Сэл, я режиссер и менеджер группы — человек, на котором держится шоу, — к счастью, он отвечает. Он выглядит как Сэл. — Кажется, что без вас всё здесь развалится, верно? — заявляю я. — Хотелось бы мне так думать, — он соглашается, заставляя меня улыбнуться. Мы подходим к множеству дверей, над каждой из которой светится красная табличка «выход». Он безжалостно распахивает одну из них, я проскальзываю прямо за ним, чтобы дверь не ударила меня по спине. Лёгкий порыв ветра ударяет в лицо, когда мы внезапно оказываемся в открытом ангаре, такое чувство, что он тянется на десятки километров. В этом огромном помещении в ряд стоит около десяти одинаковых чёрных туристических автобусов. Вокруг них бегают люди, делая бог знает что. Я едва успеваю обратить на это внимание, так как Сэл быстро удаляется, бумаги, закрепленные на планшете, развиваются от быстроты движения. Мне пришлось побежать, чтобы догнать его, кроссовки неприятно заскрипели на полу. От всей этой спешки я уже начинаю задыхаться. Он подходит к автобусу, на лобовом стекле которого виднеется крупная цифра два. Открывает дверь и шагает внутрь. — Идём, — командует он, когда я забираюсь в автобус следом за ним. Поднимаюсь на три ступеньки и, повернув налево, вижу чёрную дверь. Сэл нажимает светящуюся красную кнопку сбоку, которая заставляет преграду скользнуть в сторону, скрывая из виду, будто её и не было. Я прохожу за ним через узкий дверной проём и вижу два ряда двухъярусных кроватей, каждая скрыта за занавеской. — Здесь ты будешь спать во время ночных переездов, — говорит Сэл, отдёрнув красную занавеску, закрывавшую кровать наверху — это было небольшое односпальное место с маленьким светильником, встроенным в потолок. — Круто, — киваю я. — Кто ещё ночует в этом автобусе? — Помощники по производству и техники, — отвечает мужчина, задёрнув занавеску обратно, и идёт вглубь автобуса ещё к одной двери. Он нажимает кнопку, открывая взору небольшую зону отдыха, внутри которой находится красный кожаный угловой диван и стол, на противоположной стене висит телевизор. — Вау, — я не смогла удержаться от комментария. — Это место, где ты можешь тусоваться с другими членами команды по время путешествия. Ванная комната находится прямо за той дверью, — говорит он прежде, чем поспешить мимо меня к выходу, через который мы прошли. — С ума сойти, — шепчу я. — Ну, «Двуличие» — известная группа, — откликается Сэл, выскакивая из автобуса. Мы выходим наружу и направляемся к двери, через которую только что пришли. — А почему здесь так много автобусов? — спрашиваю я, глядя на длинную автоколонну. — Большая команда, много оборудования. Запомни, что твой автобус под номером два, — твёрдо повторяет он. Господи, не хватало только облажаться и перепутать автобусы. Зная меня, неудивительно если я это сделаю и окажусь в неловкой ситуации, заняв чью-нибудь постель. Это действительно шокирует, когда попадаешь в музыкальную команду и видишь процесс изнутри, как много людей и сил необходимо, чтобы всё организовать. Я никогда об этом не задумывалась, пока не оказалась частью этого. Кажется, что Сэл действительно всем здесь заправляет, контролирует, чтобы всё работало, как часы. Я ещё не видела, чтобы он останавливался, интересно, он вообще когда-нибудь отдыхает? Я знаю его всего двадцать минут, но не могу представить, чтобы он спал. — На площадках, где будут проходить выступления, всегда будут гримёрки. Ты будешь делить одну из них с другими помощниками. Там не будет шкафов, кейтерингов, туалетных столиков и дополнительных помещений, в общем, всего того, что обычно присутствует в турах у исполнителей. — Это ещё почему? — Парни из «Двуличия» носят всё, что им вздумается, почти ничего не едят перед выступлением, и не уверен, что они вообще причёсываются. Так что всё это бессмысленно… — отвечает Сэл, когда мы возвращаемся на склад, полный людей и оборудования. — Хм, интересно, — усмехаюсь про себя. — Это значительно упрощает мне жизнь. Всё что им нужно перед шоу — получить кайф, и они готовы выступать. Сэл вёл меня в комнату на другом конце огромного помещения. Мне казалось, что мы идём уже очень давно, как вдруг он схватился за ручку двери. Я всё гадала, что же ждёт меня дальше, пока дверь не открылась, и я не оказалась лицом к лицу с группой. Вот дерьмо. — Эйвин, это те самые дерьмовые нарушители спокойствия, также известные как «Двуличие». Луи, Найл и наш новый участник, Лиам, — Сэл представляет меня парням, живот моментально сводит судорога, а сердце уходит в пятки. Место, где мы стоим не похоже на гримёрку, больше напоминает небольшую раздевалку. Парни сидят на кожаном чёрном диване, не сводя с меня глаз. В комнате стоит густой туман. Маленькая пепельница под завязку заполнена тлеющими окурками, но большая часть дыма исходит от сигарет зажатых между губами участников группы. Здесь пахнет травкой, и много чем ещё… — Секундочку, а где, вашу мать, Стайлс? — восклицает Сэл, и я с удивлением понимаю, что его здесь нет. — Где он вообще может быть? — блондин по имени Найл наклоняется вперёд и упирается локтями о раздвинутые колени, зажав сигарету между проколотыми губами. Он ирландец с очень сильным акцентом. Спасибо, Господи. Не знаю, что я сделала, чтобы заслужить это прекрасное мгновение, когда не встретилась лицом к лицу с Гарри Стайлсом. — Мне нужно поставить грёбаный GPS на этого парня, — раздражённо бубнит Сэл, поворачиваясь ко мне. — В любом случае, это Эйвин, ваш новый фотограф. Она будет сопровождать нас в течение следующих восьми месяцев, снимая вас, поэтому надеюсь, что вы отбелили зубы, — говорит он. Я молча стою у входа, переминаясь с ноги на ногу. Неловко машу рукой и мягко улыбаюсь, потому что не знаю, что сказать. Парни разглядывают меня с ног до головы. — Ты выглядишь молодо, — говорит брюнет с карими глазами, кажется, Лиам. — Мне девятнадцать, — отвечаю я, слегка улыбаясь. Почти уверена, что моложе их всего на пару лет. — Хм, — усмехается он, снова заострив на мне свой взгляд. Я должна чувствовать себя неловко? Почему они так пристально смотрят? Такое чувство, будто они оценивают то, как я выгляжу. — Что ж, желаю удачи, — отзывается Найл с едва заметной ухмылкой. — Что это значит? — вежливо спрашиваю я. — Держись от него подальше, — блондин одаривает меня ехидной улыбкой, затягиваясь сигаретой. Я замерла на месте, ладони резко вспотели. Он не уточнил, от кого именно мне нужно держаться подальше, но я не думаю, что нуждаюсь в объяснениях, чтобы понять, о ком шла речь. Он говорил о Гарри — парне, который ненавидит, когда его фотографируют. — Перестань пугать девушку, — защищается Сэл. — Если мы её потеряем, то у вас, придурков, не останется вариантов, и она станет четвёртым фотографом, которого вы, говнюки, потеряете меньше чем за год, — теперь он смотрит на парней в упор. Найл тихо смеётся, качая головой. — Эй, не надо нас обвинять, это всё Стайлс, и ты это знаешь, — он оправдывается и на секунду встречается со мной взглядом, прежде чем посмотреть на Сэла. — Да, круто, что на этот раз ты нанял девушку. Может, хоть это удержит его от желания бить её по лицу, — Лиам говорит так, будто меня вообще здесь нет. Я замираю, широко распахнув глаза. Найл замечает мою реакцию, скривив губы в лёгкой улыбке. — Ли, теперь ты точно её напугал, — он слегка подталкивает парня, но не перестаёт при этом улыбаться. — Не волнуйся, милая, я буду тебя защищать, — блондин лукаво подмигивает. Ох уж эти парни… Луи тихо смеётся, зажав сигарету во рту. Он до сих пор не сказал ни слова, я даже не знаю, как звучит его голос. Мужская энергетика, витающая в воздухе, только усугубляет моё нервное состояние. — Не слушай этих придурков, они просто пытаются тебя напугать, — обращается ко мне Сэл, я киваю. — Рано или поздно ты просто будешь отвешивать им леща, как это делаю я, — он пожимает плечами, вызвав у меня тихий смех. — Эм… Что ж, приятно с вами познакомиться, — снова улыбаюсь, слегка помахав рукой. — Нам тоже приятно, принцесса, — Найл улыбается сквозь сигарету, зажатую в губах и откидывается на спинку дивана, широко раскинув руки. Из всей этой компашки он кажется самым дерзким, но в то же время в нём есть что-то особенное. — Эй, ты собираешься флиртовать с ней весь чёртов тур? — выпрямляется Лиам, в шутку толкая парня под бок. — Отвали, это называется быть вежливым, ебучий ты придурок, — блондин качает головой, не в силах сдержать улыбку. Луи просто молчит, раздражённо подёргивая головой, думаю, он просто не очень общителен. — Это знак, что пора уходить, — Сэл открывает перед нами дверь. Не теряя времени, выскакиваю из помещения и наконец-то чувствую, что могу дышать. Не знаю, от чего это: от дыма, застоявшегося в каморке, или от нервов, которые душили меня во время обмена репликами. — С ними не соскучишься, — саркастично шипит Сэл, не останавливаясь ни на секунду. Я хочу, чтобы люди вокруг перестали так говорить, это пугает меня ещё больше. — Ладно, что дальше по плану? — спрашиваю я его. — Отель. Я дам тебе с собой несколько документов, которые ты должна будешь внимательно прочитать. В них изложены все малейшие детали тура, а также полное расписание и твои обязанности на предстоящие восемь месяцев. Это займёт некоторое время, но ты должна изучить и подписать их прежде, чем мы уедем, — Сэл даёт наставление, пока мы идём вдоль здания. — Хорошо, — коротко отвечаю я. Мы подходим к парковке, посреди которой стоит чёрная машина. Сэл шагает вперёд и открывает для меня дверь. — Это… — За тобой, да. Водитель ждал здесь с тех пор, как ты появилась. Он отвезёт тебя в отель. Всё, что от тебя требуется — зарегистрироваться на ресепшне, назвав своё имя. Автобусы будут ждать завтра в пять утра, но менеджеры на связи круглосуточно, — говорит мужчина, пока я залезаю в машину. — Спасибо вам большое. — Это моя работа, — отвечает он, захлопнув дверь. Я остаюсь один на один с водителем, а Сэл скрывается в ангаре. — Добрый день, — приветствует водитель, набирая скорость. — В отсеке между сидениями есть мятные леденцы и вода. — Здравствуйте, спасибо, — я улыбаюсь мужчине средних лет в тёмном костюме. Вся эта ситуация хоть и не выглядела так, будто я звезда и меня везут к красной ковровой дорожке, но в любом случае, я не привыкла к подобной роскоши. — Меня зовут Эдгар, — светло-карие глаза смотрят на меня через зеркало заднего вида. — Я Эйвин, приятно познакомиться, — улыбаюсь от его доброты. — Какое редкое имя, — отзывается мужчина, выезжая на шоссе. — Да, вы совершенно правы, — киваю, глядя в окно. Мы находимся в Нью-Йорке, оживлённая атмосфера которого в точности передаёт то, что творится в моей голове. Прошло всего несколько часов с момента, как я начала вливаться в команду, но уже успела устать от этой суеты. Безумие, потому что тур ещё даже не начался. Смотрю в окно на спешащих людей, все они выглядят так, будто опаздывают, впрочем, как и всегда. Поездка на машине проходила в тишине, я просто сидела, продолжая размышлять о городе, который никогда не спит. Десять минут спустя мы остановились перед уходящим ввысь отелем. — Мы на месте, — Эдгар притормозил под навесом очень элегантного здания, вокруг которого стояли люди в костюмах. Как только машина остановилась на повороте возле входа, кто-то открыл мою дверь прежде, чем я успела отстегнуть ремень безопасности. Краем глаза я замечаю протянутую ладонь. Робко поднимаю глаза и смотрю на Эдгара, усмехающегося моей реакции, вероятно поняв, что я не привыкла к подобным вещам. Хватаюсь за руку, которая помогает мне выбраться из машины, хотя могла сделать это без посторонней помощи, и мгновенно сталкиваюсь с высоким статным мужчиной в чёрном костюме. — Добро пожаловать в "Four Seasons", — говорит он с изяществом, слишком неподходящим для меня и моего вида. — Спасибо, — добродушно улыбаюсь. Безумие какое-то. — Стойка регистрации находится прямо перед входом, — продолжает он, закрыв за мной дверь. — Спасибо, Эдгар! — кричу я вполоборота, следуя за мужчиной. Мы поднимаемся по ступенькам, устланным красной ковровой дорожкой. Когда мы входим во вращающуюся стеклянную дверь, я замечаю обилие мрамора и золота. Люди в деловых нарядах мечутся во всех направлениях. Эхо стука дизайнерских каблуков разносится по помещению, когда богато одетые женщины проходят через парадный вход. На секунду останавливаюсь и рассматриваю высокие потолки и архитектуру, прежде чем направиться к стойке регистрации. Мои кроссовки звонко скрипят на полу, вызвав прилив смущения. Меньше всего я хочу, чтобы эти звуки привлекли ко мне внимание. Я старалась делать широкие шаги, чтобы не шуметь, вероятно, выглядя как идиотка, которая притворялась, что пол — это лава. Всю дорогу до ресепшена в моей голове сыпались проклятия. Стойка регистрации была великолепна. На передней стенке находилась золотая пластина с выгравированным словом «Регистрация». За столом сидела пожилая женщина в брючном костюме. Она смотрела вниз на документы, вероятно, совершенно меня не замечая. Я встала перед столом, который был мне почти по грудь, внезапно почувствовав себя очень маленькой. — Здравствуйте, я… — Имя, пожалуйста, — она сразу переходит к делу, у неё сильный английский акцент. — Эйвин… Эйвин Брукс, — уточняю я. Она смотрит вниз на список, разыскивая моё имя. — Ваш номер двадцать девять тринадцать, — бормочет женщина, шаркая в поисках ключ-карты. — Вы должны кинуть ключи в ящик на ресепшене после выселения, — говорит она монотонным голосом. Что ж, это было просто. — Спасибо, — киваю и забираю карточку, направляясь к лифтам. Двадцать девять тринадцать — это высоко. Я добираюсь до золотых лифтов и шагаю в один из них. По всему периметру кабины были зеркала, я впервые увидела себя за последние несколько часов. На мне были синие джинсы и укороченный свитер, но достаточно длинный, чтобы прикрыть живот. Мой вид так и кричал о том, что мне здесь не место. Я поправляю волосы и думаю о том, что собираюсь провести остаток дня в гостиничном номере. Лифт поднимается на двадцать девятый этаж, самый верхний — тридцатый. Он ехал очень быстро, так как дверь открылась ещё до того, как я закончила приводить себя в порядок. Я была так удивлена, что поспешила выйти в коридор, резко свернув направо за угол, даже не думая, правильное ли выбрала направление. Судьба подсказала мне, что это было не так, потому что, как только я это сделала, врезалась в высокое тело, сбившее меня с ног. Я взвизгнула, прежде чем сильные руки схватили меня за предплечья и резко рванули на себя, удерживая от падения на задницу. От неожиданности я ударилась о твёрдую грудь, в ту же секунду почувствовав запах одеколона, исходящего от тёмно-серой футболки. Сердце бешено колотилось в груди, дыхание резко остановилось. — Дерьмо, — резко выдыхаю я, схватившись за толстые предплечья, принадлежавшие человеку, что держал меня за талию. Перед моими глазами, прямо в центре широкой груди, висит серебряное ожерелье в виде креста. Я медленно поднимаю голову и смотрю на лицо парня, до сих пор сжимавшего меня в руках. Горло резко сводит от осознания, с кем именно я только что столкнулась. Лесные зелёные глаза, мягкие розовые губы и острые скулы. Эти черты были бы более неотразимы, если бы не принадлежали тому, кто смотрел на меня сверху вниз. Гарри Стайлс.