Двуличие

Я застыла, глядя на человека, с которым не встречалась уже два года. Неужели он всегда был таким высоким? Или он подрос? Я всегда знала, что рост Гарри намного выше среднего, но сейчас, стоя прямо перед ним, это ощущалось особенно сильно. Парень абсолютно не изменился, за исключением более крепкого тела, острых скул, выдающегося подбородка, в целом его лицо стало выглядеть более мужественно, но запах... запах остался прежним. Его пирсинг в левой брови исчез, лишь еле заметный шрам служил напоминанием, что он там когда-то был. Между розовыми губами была зажата тонкая белая палочка, но, на удивление, не сигарета. Это что, леденец? Резко отпускаю его руки, одновременно с тем, как он опускает свои. От испуга я делаю пару шагов назад, увеличивая пространство между нами. Сердце бешено колотится о грудную клетку, причиняя физический дискомфорт. — Ты, — сурово шипит парень сквозь сжатые зубы. В ту же секунду, как он начинает говорить, мои лёгкие наполняет приторно сладкий вишнёвый аромат. Да, это определённо леденец. Отступив назад, я замечаю, что он одет в тёмную, почти чёрную футболку, с расстёгнутой поверх толстовкой, капюшон которой накинут на голову, так что кудрявые волосы лишь слегка выглядывают из-под ткани. Скрестив руки на животе, я стою молча, не зная, что и ответить. Не думала, что столкнусь с ним один на один, когда вокруг никого не будет, я надеялась, что эта встреча произойдёт с остальной частью группы. Но нет же, мне нужно было врезаться в него сейчас, когда я повернула за угол. — Я ваш новый фотограф, — это было единственное, что пришло мне в голову, но я сказала это так быстро, что даже сама толком не разобрала. Боже, какая идиотка. Его брови сильнее нахмурились, холодный взгляд пробирал до костей. Я задыхалась от волнения, мне хотелось сорваться с места и убежать, как будто этой встречи никогда и не было. — Ты думаешь, я не знаю? — он спрашивает то, чего я никак не ожидала. По крайней мере, мне казалось, что Гарри будет удивлён. — Эм... Я... — Это, блять, мой тур. Мы все голосовали за то, дать тебе эту работу или нет, — с презрением говорит кудрявый, будто я должна это знать. — Вы... проголосовали? — робко спрашиваю я. — Именно. Мы все проголосовали, — строго повторяет он, как бы намекая на то, что у меня проблемы. Затем парень наклоняется и поднимает с пола ключ-карту. Кажется, я обронила свою, когда мы столкнулись. Он выпрямляется во весь рост и делает шаг вперёд. — Я голосовал против, — бормочет Гарри, протягивая мне карточку, не спуская с меня злобного взгляда. Замираю от услышанного, глядя в зелёные холодные глаза, которые заставляют внутренности сжаться. Его челюсть стиснута, отчего черты лица кажутся ещё острее. Он не одобрил мою кандидатуру, но я была бы глупа, если бы ожидала другого. Забираю пластиковую карту из его руки и, закончив на этом разговор, обойдя высокую фигуру, направляюсь туда, откуда он шёл. Я не собираюсь тешить самолюбие этого придурка, болтая с ним. Ноги несут меня прочь по коридору, потная ладонь крепко сжимает ключ, а сердце бешено колотится. Я совершенно не была готова к встрече со Стайлсом, особенно такой. Ненавижу себя за то, что так из-за этого переживаю, он всё тот же мудак, каким был два года назад. Я не должна позволять таким как он влиять на меня. Немного успокоившись и замедлив шаг, опускаю взгляд на карточку — номер двадцать девять тридцать четыре. Оглядываясь вокруг и понимаю, что иду в правильном направлении. Прохожу пару поворотов и оказываюсь у номера в самом конце коридора. Всё, чего мне хотелось, – откинуться на кровати и внимательно изучить контракт. Я только что пережила первое из многих взаимодействий с Гарри, которые ждут меня на протяжении тура. Мне нужно максимально использовать возможность побыть одной до конца дня. Уверена, как только мы завтра уедем, о покое можно забыть. Сканирую ключ-карту на замке и поворачиваю серебряную ручку, когда лампочка загорается зелёным. Широко открываю дверь в прекрасный гостиничный номер и первое, что бросается в глаза, — большая кровать кремового цвета. В дальнем конце помещения находится огромное панорамное окно, благодаря которому в комнате так много естественного света. Захожу внутрь и закрываю за собой дверь, благоговею перед идеальным размером помещения. Стены выкрашены в бежевый цвет, по углам стоят золотые колонны. Рядом с кроватью — чёрный чемодан и сумка — мой багаж. Прохожу вглубь прекрасного номера, глядя в окно, с двадцать девятого этажа открывается прекрасный вид на город. Это так необычно, что буквально убивает меня изнутри, я определённо не привыкла к такой роскоши. Оборачиваюсь и смотрю на другой конец комнаты, где стоит стол, мини-холодильник и барная стойка, полная закусок. — Мило, — бормочу под нос, пока иду туда. По пути я замечаю стеклянный столик с высокими бутылками крепкого ликёра и чашей красных леденцов. Погодите-ка, что? Хмурю брови и смотрю на дорогие бутылки с алкоголем, если быть точнее, на три. Поднимаю одну из них и внимательно изучаю этикетку. Марка виски, о которой я никогда раньше не слышала, так что это, вероятно, очень дорого. — Чёрт возьми, сколько же стоит этот отель? — ставлю тяжёлую бутылку обратно на хрупкий столик, который, должно быть, стоит больше, чем моя почка. Я бы поняла, если бы увидела бесплатные мини-образцы алкоголя, но они полноразмерные. Смотрю на красные леденцы в миске и понимаю, откуда Гарри его достал. Видимо, отель выдаёт их. Немного странно для такой элегантной пятизвездочной гостиницы, но будем честны, все любят халяву. Беру одну из конфет и, разорвав прозрачную обёртку, без раздумий пихаю в рот, моментально ощутив вишнёвый вкус. Я так давно не сосала леденцы, что уже и забыла, насколько они хороши. Продолжаю осматривать комнату, проводя руками по случайным поверхностям, пока не замечаю ванную. Войдя в дверь, сразу вижу гигантский стеклянный душ, который был больше, чем вся моя ванная дома. Там даже есть насадка, имитирующая тропический ливень. Я определённо воспользуюсь ей сегодня вечером. Поворачиваюсь к огромному прямоугольному зеркалу, которое висит прямо над большой раковиной. Сама раковина выполнена из фарфора, а основание — из гранита. С конфетой, зажатой за левой щекой, прохожу внутрь и кладу руки на чистую поверхность. Глаза изучают каждую деталь, пока взгляд не останавливается на чём-то, что привлекает внимание. Нахмурившись, смотрю на край столешницы и вижу… сигарету? Протягиваю руку, подняв окурок за фильтр, подношу к лицу и понимаю, что кончик всё ещё тлеет, выделяя небольшое количество дыма. Если сигарета продолжает тлеть, то это означает, что она была выкурена совсем недавно. — Что за… — я резко затыкаюсь, застыв на месте, и, повернув голову, выглядываю в дверной проём ванной комнаты, вновь смотря на стеклянный столик. Крепкий алкоголь, вишнёвые леденцы… Сердце уходит в пятки. Это не мой номер. Я перестаю дышать, роняю окурок на пол и молниеносно выскакиваю из ванной. Тело пробивает нервная дрожь. Сломя голову несусь через спальню ко входу, зубы так сильно сжимают конфету, что я думаю, она скоро треснет и рассыплется во рту. Хватаюсь за ручку и рывком открываю дверь, но в ту же секунду замираю, чуть не закричав от испуга. Снаружи стоял Гарри, вцепившись руками в дверной косяк, его грудь спокойно поднималась. Он возвышался надо мной, не снимая капюшона с головы. Изумрудные глаза полностью удерживали моё внимание, я не могла отвести взгляд, если бы даже захотела. Это его номер. — Великолепное начало, не так ли? — холодно бормочет он, медленно качая головой. Я сглатываю комок в горле. — Я… ты... моя карточка... — Тебе понравилось копаться в моём дерьме? — он перебивает меня, да ещё и оскорбляет, намекая, что это была моя цель. Неужели он действительно думает, что я нарочно хотела проникнуть в его номер? — Тот ключ, который ты дал мне. Я думала, он мой, что это я его уронила, — нервно защищаюсь, держа в руках ключ-карту, которая привела меня в номер. — Ты что, блять, не знаешь номер своей комнаты? — парень выхватывает карту у меня из рук. — Нет, я его не запомнила, — отрицательно качаю головой. Стайлс щурится и переводит взгляд на мои губы, заставляя понять, что я всё ещё держу один из его вишнёвых леденцов во рту. Его глаза на мгновение безмолвно возвращаются к моим, когда я перестаю дышать. Он пристально смотрит на меня, будто пытается говорить без слов. Я так сильно вцепились в свои ноги, что костяшки пальцев побелели, наблюдая за тем, как Стайлс следит за каждым моим движением. Его взгляд возвращается к моим губам, он протягивает руку и сжимает белую пластиковую палочку кончиками пальцев. — Знаешь… — тихо начинает Гарри, держа перед собой леденец, который секунду назад был зажат между моими зубами. Всё, что для этого потребовалось, — лёгкий рывок, который заставил меня разжать зубы, позволяя ему вытащить круглую конфету. Сладость коснулась верха моего языка, когда парень вытащил леденец сквозь приоткрытые губы, так, что теперь она была поднята между нами. Он на секунду посмотрел на карамель вишнёвого цвета, а затем снова на меня. — Ты же не хочешь испортить мне настроение, блонди, — он наклоняется вниз, сокращая между нами расстояние. Я не двигаюсь с места, даже не в силах закрыть рот. — Потому что я никогда не злюсь… — внезапно, Гарри поднимает леденец и кладёт себе на язык, как будто он никогда и не был у меня во рту. Прижимает конфету к внутренней стороне щеки, удерживая жёсткий зрительный контакт. — Я прихожу в бешенство. Тихий шёпот и аромат вишни повисают в воздухе.