Двуличие

Широко распахнув дверь, я врываюсь в свой тёмный гостиничный номер; мои лёгкие больше не способны на работу — я не могу сделать вдох. Весь обратный путь до отеля казался сном — хаотичным кошмаром. Грудь нестерпимо болит, а разум помутился от недостатка кислорода. Спотыкаюсь на месте, подбегая к тумбочке, буквально врезаясь в неё, дрожащими руками открываю верхний ящик. Я хватаю синий ингалятор, отбрасываю крышку в сторону и быстро подношу баллончик ко рту, позволяя химическому веществу наполнить рот, холодным потоком опускаясь по дыхательным путям. Закрываю глаза, вмиг почувствовав облегчение от того, что я наконец-то могу дышать. Сажусь на кровать, повторно используя спасительное лекарство. Чувство мгновенного облегчения растекается внутри, на секунду я забываю обо всём вокруг, будто всё в порядке. Я сжимаю край простыни в кулаке, замерев на месте, наслаждаясь моментом. Вытаскиваю ингалятор изо рта, убирая его обратно в ящик. Дрожь возвращается, а вместе с ней и ужасное паническое состояние. Да, теперь я могу дышать, но, если сейчас же не успокоюсь, мне вновь понадобится помощь. Горечь резко подступает к горлу, заставляя вскочить с кровати. Я залетаю в ванную, быстро включаю свет, тяжело дыша, вцепившись в край керамической поверхности. Поднимаю голову, посмотрев на своё отражение: мои волосы в ужасном беспорядке, кожа покрыта потом, а на подбородке запёкся багровый след от пальца. Мои глаза расширяются от шока; я бежала через город совершенно не осознавая, что кровавый отпечаток всё это время находился на моём лице. Я не стала вызывать такси, так как не хотела его ждать, мигом рванув в отель, чтобы поскорее убраться из того кошмарного места. Из-за астмы мне нельзя быстро бегать, но на тот момент это не имело значения. Я включаю воду, не дожидаясь, когда она станет тёплой, запускаю руки под ледяную струю и подношу к подбородку. Начинаю тереть отмеченный участок, пытаясь избавиться от следов преступления на своей коже. Это кровь незнакомца… незнакомца, который, вероятно, мёртв. От интенсивного трения подбородок вздулся и покраснел, но пятно никуда не делось. Сердце бешено колотится в груди, желудок сводит от тошноты. — Ну же, пожалуйста… — цежу сквозь зубы, молясь, чтобы кровавый след как можно скорее исчез. Краем глаза замечаю кровь, засохшую на светлых волосах, отчего у меня отвисает челюсть. Гарри заправлял прядь мне за ухо. Наклоняюсь к крану, запустив весь клок волос под воду. Мои руки дрожат, одержимо теребя волосы, пока я не чувствую онемение на кончиках пальцев. Сколько бы я ни пыталась смыть следы, мне казалось, что они никогда не исчезнут. Выпрямляюсь, вновь ухватившись за край раковины, глядя на свой подбородок, видя, как воспалилась кожа. Я готова заплакать, но слишком потрясена произошедшим, чтобы по-настоящему дать волю слезам. Понятия не имею, что делать дальше; единственное, что я знаю, — мне нужно бежать, и как можно быстрее. Так хочется позвонить Сэлу, но что, если он тоже замешан в грязных делах группы? Нельзя так рисковать. Я не могу допустить, чтобы Гарри узнал о моих попытках обратиться за помощью, пока я не буду настолько далеко, что он не сможет меня достать. Опускаю взгляд на чёрный фотоаппарат, висящий на шее, и понимаю, что парень также касался корпуса своими окровавленными пальцами. Очень осторожно хватаю камеру, присмотревшись получше, чтобы понять, что она действительно покрыта кровью. Отпечатки удаётся разглядеть, только если внимательно присмотреться к кнопкам, но, велика вероятность, что они есть везде. Устройство полностью чёрное, так что на нём мало что заметно. Быстро хватаю кожаный ремень, стягивая его с шеи, кладу фотоаппарат на столешницу, отшатнувшись на несколько шагов. При мысли о том, что он весь в крови мертвеца, мне больше не хочется к нему прикасаться. Я должна взять себя в руки и отмыть его, иначе просто буду постоянно думать об убийстве и в итоге сойду с ума. Снова делаю шаг вперёд, включаю воду, используя мыло, чтобы аккуратно очистить устройство, не испортив его. Намыливаю корпус, старательно очищая каждый миллиметр поверхности, где когда-то были руки Гарри. Закончив, вновь кладу фотоаппарат на стойку, чтобы дать ему высохнуть. Мне нужно собрать вещи и уехать; ни за что на свете не останусь с группой, которая... чёрт возьми, я даже не знаю, чем они занимаются, но я должна бежать, если хочу быть в безопасности. Ни единого шанса, что я останусь в туре после того, что видела. Выключив свет в ванной, спешу обратно в комнату — прямо к своему чемодану. Падаю перед ним на колени, сгребая одежду, разбросанную по полу вокруг. — Страница три, раздел одиннадцать, пункт семь… Я вскрикиваю, испугавшись хриплого голоса, прозвучавшего где-то в глубине помещения. Резко вскидываю голову, глядя в сторону кофейного столика в противоположном конце номера — откуда доносится звук. Там он и сидит: вальяжно расположившись в кресле, закинув ноги на стеклянную поверхность, во рту — зажжённая сигарета, в руке — кипа бумаг, которые парень читает вслух. Гарри никак не реагирует на мой визг, не отрывая глаз от белоснежных листов. Как он сюда попал? Мгновенно вскакиваю на ноги: кровь стынет в жилах, страх сковывает каждую клеточку тела. Моргаю несколько раз, думая, что он — всего лишь плод моего воображения. У него же нет карточки от моей комнаты. Что Гарри делает здесь после того, как отпустил меня? Меня снова охватывает паника. — Почему ты... — Если по какой-либо причине исполнитель желает уволиться или отказаться от выполнения задач/обязанностей в течение первых трёх месяцев, он/она обязуется выплатить штраф в размере двадцати пяти тысяч долларов нанимателю или передать дело в суд, — медленно читает Гарри; тлеющая сигарета зажата между губ. Мои глаза бегают по комнате, в поисках мобильного телефона, но нигде его не наблюдаю. Честно говоря, я с трудом могу вспомнить, когда в последний раз держала устройство в руках. Где же он? Неужели я оставила его на месте преступления? Моё сердце готово выскочить из груди, а дыхание сбивается. Я смотрю на закрытую входную дверь, понимая, что парень находится близко, но, возможно, недостаточно, чтобы поймать меня, если я попытаюсь убежать. Гарри отрывается от бумаг, встретившись со мной взглядом. — Подпись: Эйвин Эмери Брукс, — утверждает он. Мой контракт — контракт, который я в спешке подписала, из-за страха облажаться ещё больше. Парень не сводит с меня глаз, ожидая ответа. Вновь перевожу взгляд на дверь, внезапно бросившись к выходу. Я рискую получить очередной приступ астмы, но готова пойти на всё что угодно, если это означает, что мне удастся выбраться отсюда. — Не смей! — кричит Гарри, от его громкого голоса я замираю на месте, держа ладонь на ручке. Сфокусировавшись на деревянной поверхности, понимаю, что дверь заперта на цепочку и засов; парень поймает меня прежде, чем я успею её отпереть. — ... этого делать, — заканчивает он более спокойным тоном, отчего у меня снова перехватывает дыхание. — Ты же знаешь, что я доберусь до тебя прежде, чем ты добежишь до конца этого проклятого коридора, — устрашающе бормочет Стайлс. — Я не п-понимаю, ч-что тебе от меня нужно, — качаю головой, всё ещё стоя перед дверью, обречённо прижимаясь к ней лбом. — Я хочу, чтобы ты вернулась туда, где стояла, и внимательно слушала то, что я тебе говорю, — требует он, заставляя зажмуриться. Делаю глубокий вдох, понимая, что у меня нет другого выбора — кроме как выслушать его. Насколько мне известно, он в любую секунду может меня убить. Открываю глаза и медленно возвращаюсь, прохожу мимо кровати в противоположный конец комнаты, останавливаясь рядом со своим чемоданом. В ужасе поворачиваюсь к Гарри, видя, что он смотрит на меня, по-прежнему держа бумаги в руках. — Хорошая девочка, — хрипит он, опуская взгляд на белоснежные листы. — Итак, на чём я остановился?.. Я сглатываю комок в горле, желудок сжимается от одного лишь факта присутствия Стайлса в номере. Парень неспешно перелистывает страницы; его руки чисты, лишь синяки и красные пятна покрывают кожу. Он впервые затягивается, выпуская изо рта густой дым; помещение окутывает едкий запах табака. Нервно смотрю на стеклянный столик, на котором покоятся его ноги, и понимаю, что там также лежит пистолет. Мои губы приоткрываются от шока, а сердце уходит в пятки. Почему я не видела его раньше? Как давно он там находится? Гарри собирается убить меня. — Страница пять, второй раздел, двенадцатый пункт: исполнитель может быть привлечён к любой работе, связанной с его должностными обязанностями, при обращении артиста или менеджера. За неисполнение сотрудник обязуется выплатить штраф в размере двух тысяч долларов, — Гарри проводит длинным пальце вдоль листа, замирая в конце. — Подпись: Эйвин Брукс, — он снова смотрит на меня. Я и не подозревала, что подписала нечто подобное. — Ты не можешь втянуть меня в свои грязные дела… — разочарованно качаю головой. Гарри пристально смотрит в мои глаза, впитывая ответ. Положив бумаги на стол, парень приподнимается на месте, вытащив сигарету изо рта, бросая её на кафельный пол. Каждый раз, когда он двигается, мои внутренности сводит спазм. Стайлс выпрямляется во весь рост, глядя на стол, на котором стоит куча пакетиков с чаем и кофе, предоставляемых отелем. Он проходит вперёд, совершенно не обращая внимания на мои слова. Его пистолет остаётся лежать на стеклянной поверхности. — Я никуда тебя не втягиваю, — бубнит Гарри, стоя ко мне спиной, включая кофеварку, ставя под неё кружку. Он оглядывается через плечо, встречаясь со мной взглядом. — Ты сама загнала себя в ловушку, принцесса. Гарри вновь поворачивается к кофеварке, комнату наполняет трещащий звук. Вскоре я чувствую запах кофейных зёрен — это напоминает мне о моей старой работе. Как же мне хочется оказаться там прямо сейчас. — Что ты собираешься со мной сделать? — спрашиваю я, хоть и не жду ответа. Парень усмехается, заливая в кофемашину воду, его тонкие пальцы тянутся вперёд, хватая пакетики с сахаром. — Ты любишь задавать вопросы… — тихо бормочет он. Я закрываю глаза, в попытке сдержать слёзы, желая выбраться из этой комнаты, лишь бы быть подальше от него. Каждый раз, когда мои вопросы остаются без ответа, я чувствую себя беспомощной и жалкой. Приготовленный напиток наполняет белую кружку, Гарри встряхивает пакетики с сахаром, перед тем как начать открывать их один за другим. Одной рукой он помешивает жидкость, второй высыпает подсластитель. Я внимательно слежу за его действиями; он не использовал ни молоко, ни сливки — только сахар. Пять пакетиков сахара. Я не ожидала, что он настолько любит сладкого, но это последнее, что меня волнует. Закончив, он поднимает чашку к губам и неторопливо делает глоток. Я буквально чувствую сладость на языке, просто зная, сколько там сахара. Он снова поворачивается ко мне, стоя в противоположном конце номера, держа кружку в разбитых руках. Костяшки его пальцев имеют фиолетовый оттенок, а тыльную сторону ладоней покрывают багровые следы. — Послушай, не знаю, что ты от меня хочешь, но я должна уйти. Я не желаю знать, что это за группа, и не хочу с этим связываться. Обещаю, что не скажу ни слова, если ты просто отпустишь меня, — собравшись с силами, стараюсь говорить как можно решительнее, но мой голос предательски дрожит. Стайлс закатывает глаза, делая ещё один глоток приторно сладкого горячего напитка. Затем ставит чашку на стол, вновь хватает стопку бумаг, поднося их к своему лицу. — Страница шесть, раздел четыре, пункт девять, — начинает читать парень, направляясь ко мне. Вместо того чтобы обойти кровать, он наступает на неё сверху, пачкая белоснежные простыни. — Если исполнитель будет уволен с должности артистом или руководством, он освобождается от выплаты штрафа, но полностью лишается авторского права на весь отснятый материал, — закончив фразу, Гарри спрыгивает с кровати прямо передо мной. Я из последних сил стараюсь сохранять спокойствие и контролировать дрожь в теле, когда высокая фигура оказывается в шаге от меня. — Видишь ли, до сегодняшнего дня я не возражал, чтобы тебя уволили. Ты была бы свободна, и я больше никогда бы тебя не увидел, — он кладёт бумаги на кровать позади себя, — но теперь я не могу позволить тебе уйти, чтобы при первой же возможности ты побежала в полицию, ещё сильнее усложнив мне жизнь. — Я же сказала, что буду молчать… клянусь… — обречённо мотаю головой. — Я не знаю, с чего ты взяла, что я поверю твоему пустому обещанию. Мы не в средней школе, принцесса, — холодно бормочет парень. — Я не собираюсь продолжать этот тур, — настаиваю на своём, — я не могу… — Тогда тебе лучше иметь при себе двадцать пять тысяч долларов. — Я подам на тебя в суд, — стреляю в ответ, сглотнув комок, вставший поперёк горла. — На каком основании? — Ты — убийца… контрабандист… преступник! — пытаюсь собрать воедино образ, сформировавшийся в голове, но на самом деле понятия не имею, чем именно он занимается. — Эйвин, это лишь пустые обвинения, — Гарри скрещивает руки на груди. — С чего бы мне вообще это делать? — он прикидывается дурачком, будто час назад я не была свидетелем его незаконных дел. — Не знаю! Я позволю суду это выяснить. — У тебя есть доказательства? — спрашивает Стайлс, выгибая бровь. На секунду замираю, в попытке обдумать дальнейшие действия, но мысли в голове перемешались. — У тебя они были, но ты их… стёрла? — он поворачивает голову, глядя в приоткрытую ванную, где на стойке лежит мой отмытый фотоаппарат. — Чёрт… — разочарованно выдыхаю я. — Какая жалость, — издевается Гарри, по-детски надув губы. — Я всё ещё могу обратиться в суд, чтобы оспорить штраф. — Спрошу ещё раз, у тебя есть двадцать пять штук? — Конечно же, нет. — В таком случае, если ты проиграешь дело, то должна будешь заплатить эту сумму, вне зависимости от того, есть она у тебя или нет. А если не ты, то твой ближайший родственник: супруг, родитель… опекун, — хриплый голос понижается до дьявольского шёпота. Бабушка. — В случае, если и у этого человека не окажется денег, то в качестве залога правительство заберет его имущество или отнимет дом. — От одной лишь мысли о Винни и бабушке, внутренности будто стягивает в узел. Если из-за меня они лишатся дома, им будет некуда пойти, у нас нет других родственников. — Но знаешь, что забавно? — продолжает Гарри спокойным тоном, я же, напротив, не могу вымолвить ни слова. — На полу в коридоре я нашёл палочку от леденца. Поначалу мне показалось, что разум играет со мной злую шутку, ведь это чертовски глупо — оставлять что-то со своим ДНК и отпечатками пальцев на месте преступления. Моё сердце проваливается в желудок, моментально остановившись, а глаза расширяются. — На ней также есть т-твои отпечатки… — нервно шепчу я. — Это не имеет значения, только доказывает, что ты была соучастником преступления. Всё, что от меня требуется, — сохранить эту палочку и сделать что-то такое, что приведет меня в тюрьму. Оставить улику на месте преступления, пригрозить заложнику, чтобы он приплёл к этому тебя, позволить ему бежать в полицию, и всё будет кончено. Я нервно сглатываю, чувствуя себя так, словно попала в кошмарный сон. Он угрожает мне? — Ты не посмеешь, — в страхе мямлю я. — О, детка, ты чертовски ошибаешься, — он улыбается, обнажая ряд белоснежных зубов. Закрываю слезящиеся глаза, чувствуя, как мой мир рушится в одночасье. Я обречена, загнана в угол и понятия не имею, чего ожидать дальше. Гарри шумно выдыхает, делает шаг вперёд, обхватив ладонями мои пылающие щёки. — Не грусти, всё будет хорошо, — меня тошнит от его фальшивого сочувственного тона. — Но я не могу позволить тебе уйти. Ты ведь понимаешь это, верно? — чётко произносит парень. Я пытаюсь высвободиться из его крепкой хватки, зажмурив глаза и скуля, но он лишь сильнее сдавливает лицо. Сжимаю его запястья, в попытке разорвать контакт, но это бесполезно. — Послушай, — шипит он в сантиметре от моего лица, — я бы хотел, чтобы всё было иначе, но теперь ты застряла здесь со мной. Ты не можешь уйти, я не могу позволить тебе пустить в ход твой хорошенький болтливый язычок. Так что, если до конца тура ты будешь послушной девочкой, я избавлюсь от улики. — Пожалуйста, Гарри, просто уволь меня, — умоляю я, паника заставляет мою грудь болеть. Он лишь отрицательно качает головой. — Детка, боюсь, я не могу этого сделать. Если ты попытаешься от меня сбежать, мне придется принять меры. Ты же этого не хочешь, — парень разговаривает со мной, как с ребёнком, которого вот-вот накажут. Он смотрит прямо в мои глаза, обнимая за щеки своими большими руками. Я крепче сжимаю его запястья, но больше не пытаюсь избавиться от хватки. Когда Гарри немного подаётся вперёд, слабый свет от окна, проникающий в комнату через щель задёрнутых штор, освещает левую половину его лица. Тёмно-лесной цвет радужки меняется на яркий изумрудный, демонстрируя очень маленькое желтовато-коричневое кольцо вокруг зрачка. Тонкий солнечный луч подсвечивает зазубренную бровь, глаз и небольшой участок верхней губы, остальная часть его лица скрыта в тени от капюшона, накинутого на голову. У меня пересыхает во рту, я так его боюсь. — Почему ты это д-делаешь? — дрогнувший голос рассекает тишину. — Со мной, как известно… нелегко, — улыбается Гарри, скользя руками от моих щёк к волосам. Его длинные, покрытые татуировками пальцы сжимают корни на затылке, слегка оттянув их назад, так, что по шее бегут мурашки. Это было бы приятно, будь на его месте кто-то другой. — От меня нет никакой пользы… — Да, ты абсолютно бесполезна, — выдыхает он, соглашаясь с моим утверждением. Приоткрыв губы, отвожу взгляд в сторону, пока его пальцы продолжают теребить мои волосы. Гарри медленно притягивает меня к себе; горло саднит от напряжения, когда сильная рука крепче сжимает затылок. В страхе я жмурюсь, ощутив лёгкое прикосновение его губ на лбу. Он не знает, что я закрыла глаза, так как из-за разницы в росте, они находятся на уровне его горла. — Но теперь мы повязаны, детка, — кожу опаляет горячее дыхание. Большая ладонь скользит вниз к моей шее, с каждым новым движением я чувствую, как температура тела повышается от напряжения. Понятия не имею, что он имел в виду под этим утверждением, на секунду мне показалось, что я ему не нужна. Стайлс отстраняется, взглянув в мои глаза. — Так что я ещё немного с тобой поиграю, — едко ухмыляется парень. — П-поиграешь? — нервы на пределе. — Ммм, — протяжно мурлычет Гарри, лишь кивая, не вдаваясь в подробности. Отпустив мою шею, он делает шаг назад. Холодок пробегает вдоль позвоночника, но я сохраняю зрительный контакт. — Наслаждайся своим выходным, — парень разворачивается, на ходу подхватив документы, и возвращается к кофейному столику за оружием. — Выезжаем завтра на рассвете, не опаздывай. Он засовывает пистолет за пояс джинсов, скрывая его под чёрной рубашкой, секунду смотрит на кружку, прежде чем оглянуться через плечо. — Ты же не собираешься использовать мою ДНК против меня, верно? — вскользь спрашивает Гарри, кивая в сторону кофейной чашки. Я даже не знаю, что на это ответить. — Хотя, знаешь… — он снова смотрит на кружку, — развлекайся. Гарри подходит к двери, отпирает замки и открывает её, освещая номер ярким светом из коридора. — Ах да, чуть не забыл, — он запускает руку в задний карман, достав мой мобильник. — Ты оставила его на полу, — швыряет его через всю комнату, мои дрожащие руки еле успевают его поймать. Не проходит и секунды, как парень выскакивает за дверь, громко захлопнув её за собой, заставляя меня подпрыгнуть на месте. Как только я остаюсь одна, то тут же прижимаюсь спиной к стене и сползаю на пол, не сдерживая рыданий.