***
Сон у Эммы был неспокойный. Ей опять снилась старая квартира, маленькая кухня, вдоль и поперёк заставленная бутылками из-под алкоголя, и он, отец. Абсолютно пьяный и невменяемый. Вообще, отца Эмма видела трезвым очень редко. Можно сказать, почти никогда. Каждый день он выпивал баночку пива, даже если с утра ему надо было на работу. Мать всё время пилила его, угрожала разводом, если он не прекратит пить. А он… А что он? Его угрозы жены не особо-то и волновали. Он был свято уверен, что никуда она от него не денется. Ведь женщина с прицепом никому не нужна, верно? Сегодня Эмме снился один из тех дней, когда отец напивался до беспамятства. В такие моменты он становился особенно агрессивным. Поднимал руку не только на мать, но и на неё, Эмму. А она, будучи маленькой слабой девочкой, не могла с этим ничего сделать. Только пряталась под кровать, но и это не всегда помогало. Отец всё равно рано или поздно находил её. Даже сквозь сон Эмма чувствовала животный ужас, заполнивший каждую клеточку, каждую венку и сосудик её организма. И проснулась она от того, что сердце бешено колотилось в груди. А перед глазами до сих пор стояла перекошенная от злости рожа отца. — Эмма, ты в порядке? — услышав голос Анны, Эмма медленно повернула к ней голову. Сил почти не было, и потому она чувствовала себя опустошённой, но выдавить из себя слабую улыбку всё же смогла. — Да, всё хорошо… Кошмар просто приснился… — негромко сказала она, приподнимаясь на локтях. — Ты выглядишь уставшей… Ты точно в порядке? — Анна обеспокоенно заглянула ей в глаза. — Угу. Ничего страшного. Схожу в душ и буду как огурчик, — Эмма вяло улыбнулась. На самом деле, ей очень хотелось провалиться в сон снова, на этот раз без сновидений, но возможности такой у неё просто не было. Тем более, сегодня новый день в новой школе, так что раскисать нельзя. — Правда? Тогда ты можешь пойти первой. Мы с Конни тебя подождём. — Правда? Вы точно не против? — Конечно. Иди скорее.***
Когда Эмма шла по коридору в ванную, она отметила, что все сидят по комнатам. Детей, как вчера днём, совсем не было. В коридоре стояла абсолютная тишина. Но она не придала этому особого значения. Подумала, что просто не все ещё проснулись. Или просто боятся выходить из-за недавнего. Однако кое-что привлекло её внимание. В воздухе ощущался какой-то странный запах. Так обычно пахли лекарства: Эмма ухаживала за бабушкой пару лет, поэтому этот запах она ни с чем бы не спутала. Вот только к нему примешался другой, более явственный. Какой-то металлический, неприятный. Это настораживало. Эмма напряглась. Внутри снова неприятно зашевелилось чувство тревоги. Прямо как вчера, когда она проходила мимо той странной комнаты. Было ощущение, будто бы сейчас произойдёт что-то нехорошее. Вот только Эмма не знала, что именно, и незнание это сильно пугало её. Уже у двери в ванную она столкнулась с парнем. Он как раз выходил оттуда, когда она собралась открывать дверь. Всё произошло даже слишком неожиданно. Эмма не успела вовремя отойти, поэтому легонько задела его плечом. Парень застыл на месте, в упор глядя на неё. Эмма заметила, что руками он вцепился в своё полотенце. По нему было видно: он напуган. Об этом говорили испуганные голубые глаза и подрагивающая нижняя губа. Он так и стоял, как окаменевший, и неотрывно глядел прямо ей в глаза. А она была просто не в силах отвести от него взгляд. Но Эмма его всё же узнала. Это тот самый парень, который следил за ней вчера. Именно его она видела, когда шла в кабинет к Саре. Она поняла это по голубым глазам и белым прядкам на лбу. И, кажется, этот странный запах исходил именно от него. Потому что только рядом с ним он ощущался отчётливо. — А… Извини… — неловко улыбнувшись, робко молвила Эмма. Эта гробовая тишина давила, поэтому она решила нарушить её. Её голос, кажется, привёл его в чувства, потому как он моментально сорвался с места. Когда Эмма машинально обернулась ему вслед, то увидела, как он буквально бежит прочь из коридора. Пару раз он даже споткнулся, но не упал. Видимо, очень торопился. Это показалось Эмме странным. Никогда раньше она не встречалась с подобным. Впрочем, чего-то другого от воспитанника Севен Синс ожидать не стоило. Всё же об этом слухи не врали: у ребят здесь и правда были свои закидоны. И сейчас Эмма убедилась в этом лишний раз. «Вот чудной», — подумала она, проходя в ванную. Ванная комната здесь была маленькая. Душевая кабинка — ещё меньше. Но жаловаться уже было слишком поздно. Тем более, тут всяко лучше, чем дома. Хотя бы плитка не отваливалась и вода шла не ржавая. Когда Эмма принимала душ, она заметила на стене пару красных пятен. На абсолютно белой плитке они очень хорошо выделялись. Сначала она подумала, что это какой-то налёт, но, присмотревшись получше, поняла: кровь. И, судя по всему, совсем свежая. Эмма в этом слишком хорошо разбиралась. По телу прошлась волна мурашек. Откуда здесь кровь? Неужели осталась после того парня? Эмма быстро помотала головой. «Так, не думай об этом! Думай о чём-нибудь другом! Например… Например, о жирафах! Да! Думай о жирафах!» — мысленно давала себе указания она. Правда, это мало чем помогало. Мысли о том, откуда же взялись эти пятна, никак не желали покидать голову. И, в конце-концов, отчаявшись, Эмма решила спросить об этом у Анны за завтраком. А заодно разузнать побольше об этом парне.***
— Анна… Хэй, Анна… — Эмма легонько дёрнула Анну за рукав ночной сорочки, тем самым привлекая к себе внимание. Говорила она тихо, полушёпотом, чтобы не мешать остальным завтракать. — А? — Анна оторвалась от трапезы и в недоумении повернула голову к Эмме. — Что такое, Эмма? — так же тихо спросила она. — Я, это, спросить хотела… — Эмма замялась, неловко опустила взгляд в тарелку, подбирая нужные слова. Анна терпеливо ждала. Не стала давить — видела, насколько ей трудно. Но, подумав где-то с минуту, Эмма всё же продолжила: — У вас тут кровь на стенке в ванной… Откуда она? — девушка подняла взгляд на собеседницу и, заметив, как изменилось в этот момент её лицо, добавила: — И-извини, ты можешь не говорить, если не хочешь… Анна на это только покачала головой. Она слабо улыбнулась, как бы делая вид, что всё в порядке, однако Эмма всё равно чувствовала её напряжение, и это порождало ещё больше вопросов. — Нет-нет, всё нормально… Это, наверное, после Нормана осталось… — немного помедлив с ответом, наконец сказала Майер. На имени «Норман» её голос дрогнул, и Эмма это заметила. — Нормана? — заинтересованно переспросила она. — Да, Нормана… Он… — тут Анна запнулась. Помрачнела, закусила нижнюю губу. — Впрочем, лучше тебе самой это узнать… Слова Анны только больше заинтересовали Эмму. Ей хотелось узнать побольше об этом Нормане, пускай он и немного пугал её. Любопытство всё же было сильнее. Однако Анна больше ничего о нём не рассказывала. Видимо, боялась. Поэтому Эмма решила разузнать всё сама. И теперь, по крайней мере, она знала его имя, а это уже хоть что-то. «Ну что ж, Норман, пора выяснить, что ты за фрукт…»***
Идти в школу в новой компании было даже слишком непривычно. Обычно Эмма ходила вместе с Гильдой, Джиллиан и Виолеттой, поэтому теперь ей было несколько неуютно. Ну не привыкла она с парнями ходить. Они с Анной были единственными девушками в этой компании — остальные старшие ушли раньше них. А ещё она чувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. И, кажется, она догадывалась, чей. Норман шёл позади, отдельно от всех. Чувствовалось, что ему неуютно находиться в толпе людей. Эмма так же отметила, что он садился есть позже всех. Она ещё ни разу не видела его в столовой. Видимо, ему и правда некомфортно с людьми. Вообще, он сам по себе был какой-то забитый и тихий. И жуткий. Особенно этот его взгляд. Пристальный такой, изучающий. Он всегда смотрел в упор, словно бы в самую душу, и Эмму это очень пугало. Мурашки по спине бегали от такого взгляда. Вот и сейчас тоже. Она не оборачивалась, но была точно уверена, что он смотрит. Она кожей чувствовала. И ей это не нравилось. Совсем. Путь до новой школы прошёл в напряжении. Конечно, Эмма всю дорогу болтала с Анной о всяких глупостях, но этот пристальный взгляд не давал ей покоя. Она молилась всем Богам, чтобы это поскорее закончилось. Она просто хотела ощутить уже, наконец, спокойствие. Но госпожа Фортуна в очередной раз отвернулась от неё. Выбор парты у Эммы был невелик: всего два свободных места. И оба, как назло, не самые лучшие: либо с Рэем, либо с Норманом. Рэй сейчас пребывал не в самом хорошем расположении духа, поэтому выбор был очевиден. Эмме просто пришлось сесть рядом с Норманом, о чём она почти сразу же пожалела. От Нормана буквально веяло какой-то необъяснимой жутью. Атмосфера вокруг него была мрачная, тяжёлая. Сразу страх накатывал. Теперь Эмма понимала, почему Анна так не хотела о нём говорить. Рядом с ним было страшно, неуютно, некомфортно. Но ничего не поделаешь. Норман хотя бы спокойный, в отличие от Рэя. От того вообще не знаешь, чего ожидать. Мало ли, вдруг он сорвётся и наорёт или, что ещё хуже, вообще ударит. Вот Эмма и не стала рисковать. Уж лучше странный, но спокойный Норман, чем вспыльчивый и агрессивный Рэй. Вот только спустя пару уроков Эмма изменила своё мнение. Поначалу всё шло даже хорошо. Норман вёл себя довольно тихо, лишь изредка отвечал учителю. Эмма даже смогла немного расслабиться и погрузиться в изучение предмета. Про себя она также отметила, что Норман довольно умный и много чего знает. Она даже решила поговорить с ним на перемене. Может, в общении он приятный человек. Но недолго её счастье длилось. Где-то в середине первого урока начались странности. Сначала Эмма заметила, что Норман периодически засматривается в одну точку,удто бы он видел кого-то. Но она не придала этому особого значения: мало ли, может, не выспался человек. А потом он начал время от времени дёргаться. И руки у него затряслись. И вот это уже настораживало. На протяжении трёх уроков Эмма наблюдала за тем, как мгновенно меняется поведение Нормана. Первую половину урока он мог вести себя абсолютно спокойно, а вот всю вторую вздрагивал каждые пять минут. Такая резкая смена настроений пугала. В глубине души Эмма уже начинала жалеть, что села с ним. Вот уж действительно, пусть лучше на неё наорал бы Рэй, чем вот это. Однако пересаживаться было уже поздно, поэтому приходилось терпеть и делать вид, что ничего не происходит. После третьего урока большая часть класса покинула кабинет. Даже Рэй куда-то ушёл. Поэтому они с Норманом остались наедине. Эмме тоже хотелось бы выйти, но было слишком страшно. Особенно после того, как она увидела кровавый след на одной из стен. Да и в шумной компании незнакомых людей она чувствовала себя более некомфортно, нежели с одним Норманом, поэтому выбор был очевиден. Чтобы отвлечься от дурных мыслей и хоть немного расслабиться, Эмма решила порисовать. Рисование всегда помогало ей абстрагироваться от всех проблем, поэтому она решила заняться именно этим. Чем чёрт не шутит, может, в этот раз тоже поможет. Во время всего процесса она чувствовала на себе внимательный взгляд Нормана. Он, кажется, наблюдал за ней. И ему, похоже, было интересно, потому как он следил за каждым её движением. Он был словно любопытный ребёнок, который обнаружил для себя что-то новое и занимательное. —…Красиво рисуешь, — наконец сказал он. Голос у него был тихий, даже какой-то глухой. А ещё Эмма отметила, что он растягивал слова. — А? — она вздрогнула, поскольку совсем не ожидала, что он заговорит с ней, но тут же натянула улыбку, скрывая таким образом своё волнение. — Спасибо… — неловко поблагодарила она. Говорить с ним было немного страшно, но она старалась держаться. После её реплики последовал медленный кивок, сопровождаемый неотрывным взглядом. И всё. Диалог на этом завершился. Эмма просто не знала, что говорить дальше. Да и стоит ли вообще? Сейчас она уже начинала сомневаться в том, что Норман хороший собеседник, и оттого продолжать разговор с ним становилось ещё более неловко. Однако он сам проявил инициативу. — Нарисуешь для меня что-нибудь? Хочу повесить у себя в комнате, — попросил он. Говорил он медленно, отчётливо проговаривая каждое слово, и это только усиливало чувство неловкости у Эммы. Однако в его тоне ощущалась какая-то нерешительность, робость. Да и в целом по нему было заметно, что это общение даётся ему с трудом. Особенно по его рукам. Эмма решила сгладить углы и попыталась снять напряжение между ними. — Да, конечно. Только мне нужна будет бумага, — всё так же улыбаясь, ответила она. Она старалась говорить максимально уверенно, но нотки волнения всё равно иногда проскальзывали в её голосе. Норман, кажется, это заметил, но ничего не сказал. — Я могу попросить у мисс Изабеллы… — Нет-нет, не нужно. У меня есть скетчбук. — Ну хорошо… Между ними повисла очередная пауза. Эмма снова не знала, что сказать. Никогда ещё она не оказывалась в настолько неловких ситуациях. Обычно ей легко удавалось найти общий язык с людьми, но это, похоже, совсем не тот случай. С Норманом было даже сложнее, чем с Рэем. К тому же этот мутный взгляд и странная манера речи совсем не располагали. Даже наоборот, отталкивали. Ну и вот о чём ей с ним говорить? Руки Нормана тем временем начали трястись сильнее. Было видно, что он очень нервничает. Поэтому Эмма пыталась придумать, как разрядить обстановку. Но на ум, как назло, ничего не приходило. Всё же она никогда с подобным не сталкивалась, и потому не имела ни малейшего представления о том, что ей сейчас делать. «Что же делать, что же делать… Долго так продолжаться не может… Норман нестабилен, и одному только Богу известно, на что он способен в таком состоянии… Если бы я только могла его успокоить… О, придумала!» — Слушай, не хочешь попробовать? — предложила Скайлер, указав на свой блокнот. — А? — Норман недоумённо моргнул, словно бы не понимая, о чём она. Потом опустил взгляд вниз, на лежащий на парте блокнот. Подумав немного, ответил: — Правда… можно? — Конечно, — Эмма одобрительно кивнула и протянула ему ручку. — Рисование неплохо помогает расслабиться и отвлечься от дурных мыслей, — с улыбкой добавила она. — Ты права, — Норман согласно кивнул, и его губы тронула лёгкая улыбка. — Когда мне грустно, я рисую картины… — Так ты тоже рисуешь? — Эмма явно воодушевилась. Наконец-то она нашла общую тему для разговора. — Как здорово. Покажешь мне как-нибудь свои рисунки? — Ты правда… Хочешь их увидеть? — Норман заглянул прямо ей в глаза, и Эмме на долю секунды показалось, что в его собственных она увидела проблеск надежды. — Угу. Я думаю, ты очень красиво рисуешь, — тут она невольно опустила взгляд на его рисунок. И замерла.