На краю обрыва

Норман задрал рукав рубашки повыше и поднял руку над собой. Медленно провёл пальцами по глубокому порезу. Больно. Он тихо выдохнул, закусил губу. Там всегда больно. Особенно, если очень сильно надавить. Норману это нравилось. Он любил чувствовать боль. Так он понимал, что до сих пор жив. Сегодня он почти не царапался. Почти. У него просто не было времени, да и желания, честно говоря, тоже. Впервые он не испытывал потребности в боли. Наверное, так на него повлияла ангелок. Потому что только рядом с ней он чувствовал себя живым без всего этого. Когда он с ней, ему не надо было царапаться. Не надо было раздирать запястья в кровь, чтобы понять, что он всё ещё дышит. Рядом с ней он осознавал это в полной мере. Эмма… Норман считал, что это прекрасное имя для ангела. Такое простое и незамысловатое, но в тоже время очень красивое. Норману оно нравилось. Оно идеально подходило его ангелочку. Прекрасное имя для прекрасной девушки. Как раз под стать её ангельской внешности. Норман был очень рад, что смог сблизиться с ней сегодня. Он считал, что их отношения вышли на новый уровень, ведь она позволила ему обнять её. Она держала его за руку и предложила стать его парой. К тому же она сказала, что теперь они друзья. Друзья… Как же всё-таки приятно было услышать от неё подобное. Эти слова грели Норману душу. Вот только было одно маленькое «но». Её друзья. Норман видел, насколько открытой она была с ними, видел, как счастливо она улыбалась, и ему было очень больно и грустно от этого. Потому что он хотел, чтобы Ангелок была такой же и с ним тоже. Хотел, чтобы она улыбалась так и ему. Хотел, чтобы не боялась его. Но он видел, насколько ей неловко с ним находиться. Он буквально каждой клеточкой своего тела чувствовал её напряжение. Это даже обижало. Почему она не может быть такой же открытой и с ним тоже? Чем он хуже всех остальных? Но это была не единственная проблема. Рэй. Норман видел, как Эмма после ужина вечером направлялась в библиотеку. А там в это время всегда находился Рэй. Неужели она ходила именно к нему? Неужели у них уже есть что-то? Все эти вопросы давили на Нормана. Он терялся в догадках и теориях, и это его пугало. Ему было даже страшно подумать о том, что ангелок может от него отвернутся, что она может просто бросить его, променять на кого-то другого. Он боялся даже допускать мысль о подобном. Нет, он так совсем не хотел. Он хотел, чтобы ангелок всегда была рядом, чтобы ангелок была только его. И делить её с кем-либо он был не намерен. А с Рэем — тем более. Норман сильнее надавил на место пореза. От запястья до плеча прокатилась небольшая волна боли. По бледной коже тонкими струйками потекла алая жидкость. Ну вот, опять он переборщил. Нужно скорее остановить кровь, пока она не испачкала рубашку, иначе мисс Изабелла снова будет ругаться. С трудом поднявшись с кровати, Норман быстрыми шагами направился к ванной. Ладонь другой руки он прижал к запястью, чтобы хоть немного остановить кровотечение. От его комнаты до ванной идти не больше десяти минут, но он всё равно торопился. Ему не хотелось запачкать новую рубашку, ведь тогда мисс Изабелла будет его ругать. А он не любил, когда его ругали. Путь до ванной прошёл без происшествий. Норман не хотел бы пересечься в коридоре с кем-нибудь, поэтому был рад, что никого не встретил. Лишние глаза ему не нужны. Наверняка кто-нибудь из тех, кто его заметил, настучал бы потом мисс Изабелле утром. Особенно, если это кто-то из старших. Среди них одни только мудаки да докладчики — Норман точно знал. Но коридор, к его счастью, оказался пуст, и это не могло не радовать. Ещё раз осмотревшись и убедившись, что поблизости никого нет, Норман юркнул в ванную комнату. Запер за собой дверь на ощупь, только после этого включил свет. Это была уже привычка. Он делал так ещё дома, чтобы не привлекать внимание матери. А теперь и в пансионате, но уже с целью быть незамеченным воспитателями. В пару шагов дойдя до раковины, он включил воду. Подождав пару секунд, пока она пробежится, наконец сунул под холодную струю руку. По коже тут же пробежались неприятные мурашки. Норман зажмурился. Когда ему наконец-то удалось остановить кровотечение, он вытер полотенцем руку и опустил рукав обратно. Сделал пару шагов по направлению к выходу из ванной, но остановился у самой двери. Напрягся, прислушался. Ему показалось, что он услышал какой-то шум там, в коридоре. Возможно, это кто-то из воспитателей. Или же… Норман приоткрыл тихонько дверь, осторожно выглянул. Потянулся рукой к выключателю, параллельно с этим осматриваясь. Кажется, в коридоре никого не было. Может, ему и правда показалось? «Нужно не забыть выпить после завтрака лекарство», — мысленно напомнил себе Норман, выходя в коридор и закрывая за собой дверь. Идя по тёмному коридору, Норман старался не смотреть по сторонам. Он знал, чувствовал, что тени за ним следят. Он был в этом уверен. Они где-то здесь, они совсем рядом, ждут, когда он расслабится, чтобы напасть на него. Но Норман неглупый, Норман хитрее них. Он хорошо знал, что если не обращать на тени внимание, то они исчезнут. Так его научил доктор Паркер. Когда он проходил мимо гостиной, то услышал какой-то шорох. Он тут же замер на месте, прислушавшись. Крепко вцепился пальцами в край рубашки. Поднять глаза, чтобы посмотреть, что это было, он не решался: слишком страшно было. А вдруг это тень? Или ещё какой-нибудь монстр? «Не обращай на них внимание, и тогда они исчезнут, просто не обращай на них внимание…» — мысленно повторял слова доктора Паркера Норман. Он всегда делал так, когда накатывал страх. Обычно это помогало ему успокоиться. Но только не в этот раз. — Норман? Ты чего не спишь? Норман в удивлении поднял голову. На диванчике в гостиной сидела Эмма. Она недоумённо глядела прямо на него. Явно была удивлена увидеть его здесь. Немудрено: сейчас ведь ещё слишком рано для подъёма. Но почему она сама в такую рань не в комнате? — Э? Почему Эмма здесь? — Норман недоумённо моргнул. Весь его страх мгновенно улетучился, когда он встретился взглядом с зелёными глазами Эммы. — Я просто рано проснулась, поэтому решила закончить рисунок для тебя, — объяснила девушка, показывая ему свой скетчбук. — И ты не ответил на мой вопрос. Почему ты не спишь? — опять спросила она. — Я всегда рано просыпаюсь, — ответил Норман, подходя к ней поближе. — И раз уж ты здесь… Тогда, может, покажешь мне свой рисунок? — он мило улыбнулся и присел рядом. — Да, конечно. Я как раз закончила с покрасом. Она открыла скетчбук на последней странице с рисунком и протянула его Норману. Тот осторожно взял его из её рук и стал разглядывать рисунок. На нём была изображена ваза, стоявшая на столе. Внутри неё находился букет из ромашек, позади проглядывался силуэт какой-то комнаты. Норман с интересом разглядывал всё. Особенно его заинтересовали ромашки. Они получились лучше всего. Выглядели совсем как настоящие. Было видно, что Эмма вложила всю свою душу в этот рисунок. И она очень постаралась, когда рисовала эти цветы. Норману определённо понравилось. — Ну как? Нравится? — в нетерпении спросила Эмма. — Да, очень… — Норман кивнул, слегка улыбнувшись. — Ромашки вышли очень красивыми… — Я думала о тебе, когда рисовала их, — она неловко отвела взгляд. — П-правда? — заикнувшись от смущения, переспросил он. В этот момент он почувствовал, как его щёки покрылись румянцем. Сердце забилось чаще в груди. — Угу. Я просто подумала, что ты очень похож на ромашку, поэтому решила нарисовать именно их. — Вот как… — Норман глубоко вздохнул, любовно проводя пальцами по рисунку. — А какие цветы тебе нравятся, Эмма? — вдруг спросил он. — Ромашки и чёрные пионы. А что? — девушка непонимающе посмотрела на него. — Нет-нет, ничего, — он тут же помотал головой. — Просто… Мне тоже ромашки нравятся. — Правда? Какое совпадение, — она тихо посмеялась, прикрывая рот рукой. Внутри у Нормана что-то затрепетало, когда он услышал этот тихий смех. Ему казалось, будто бы внутри тысячи бабочек выбрались из своих коконов. Казалось, он мог физически почувствовать, как они щекочут его своими маленькими крылышками изнутри. Это было странное, но очень приятное чувство. Кажется, именно о нём он читал в книжках, и именно его воспевали писатели прошлых веков. Вот только Норман никак не мог вспомнить, что же это за чувство. Впрочем, сейчас это было неважно. Сейчас его волновала только Эмма, которая сидела совсем рядом с ним. Эмма, которая улыбалась и тихо хихикала только для него. Эмма, которая показывала ему свои рисунки и активно что-то рассказывала. Эмма, которая наконец-то начала ему раскрываться. Норману было хорошо с ней. С ней он не чувствовал тяжести внутри, даже наоборот, он испытывал какую-то лёгкость. Рядом с ней он мог свободно дышать. И с каждой секундой, что она была рядом с ним, он всё больше убеждался в том, что она — ангел. Потому что он не верил, что настолько светлые люди существуют. Он был уверен, что её к нему прислал Бог, чтобы она спасла его. Его молитвы наконец были услышаны. И он ни на секунду в этом не сомневался. Она — его спасение. Вот только сидеть так долго не получилось. Вскоре в коридоре раздались шаги, и им пришлось разойтись по комнатам, пока их не заметили. Если бы кто-то из воспитателей увидел, что они не спят, то у них были бы проблемы, а Норман этого совсем не хотел. Особенно для Эммы. По пути в комнату он зацепил взглядом расписание дежурств. Он крепко сжал пальцы в кулаки, обращая внимание на третью строчку, и до боли закусил губу.

«Среда — Рэй Вильсон, Норман Митчелл»

***

— Я не буду с ним дежурить! — У тебя есть обязательства, ты живёшь в пансионате и должен… — А не пошла бы ты нахуй со своими обязательствами?! Я уже неоднократно говорил, что не собираюсь дежурить с этим поехавшим! — Ты прекрасно знаешь, почему тебя поставили именно с ним… Он сам не справится… — Вот и помогай ему сама, а меня в это дерьмо не впутывай! Я всё сказал! — Рэй, стой! Мы ещё не закончили! Рэй! Норман до боли закусил губу. Подобные разговоры случались уже не единожды, и он за это время уже должен был привыкнуть, но ему всё равно было неприятно каждый раз. Он не любил, когда мисс Изабеллу обижали. Особенно, если это делал Рэй. Этот парень вообще никогда не стеснялся в выражениях. Чего только стоило его пренебрежительное «ты». Норман никогда не понимал, как можно так неуважительно относиться к воспитательнице. Она ведь гораздо старше и опытнее. Он сам обращался к взрослым только на «вы», и для него было дикостью, что кто-то другой так не делает. За это он и не любил Рэя. Он казался ему слишком грубым, невежественным, бестактным, и оттого ему было непонятно, почему Эмма вчера пошла в библиотеку к нему. Он ведь такой противный. А сегодня он и вовсе опять обидел мисс Изабеллу. Норман даже не сомневался, что она придёт к нему в подавленном состоянии. Собственно, он не ошибся. Когда мисс Изабелла заглянула к нему, чтобы отправить его в ванную, она выглядела расстроенной. Очевидно, ей были неприятны слова Рэя. Возможно, они её задевали. Она ведь любила абсолютно каждого ребёнка здесь, даже этого грубого дурака, а он каждый раз так отвратительно с ней обходился. Норман, осознавая это, начинал только сильнее злиться на него. Хотелось набить ему морду, чтобы он больше не обижал мисс Изабеллу и кого-либо ещё. Но Норман прекрасно осознавал, что он значительно слабее, поэтому приходилось просто молча наблюдать. Это особенно обижало. — С вами всё хорошо, мисс Изабелла? — обеспокоенно спросил Норман, подходя к воспитательнице. Он очень переживал за неё. — Да, всё в порядке, просто плохой день, — мисс Изабелла вымученно улыбнулась. Очевидно, она была не в порядке. — Ты можешь идти. Не забудь, что сегодня твоя очередь накрывать на стол, — осмотрев его на предмет острых лезвий и не найдя ничего подобного, сказала она. — Да, я помню, — Норман смиренно опустил глаза в пол и направился в сторону ванной. Мысленно он дал себе пощёчину за собственную слабость. У него ведь была такая возможность высказать ей всё, что он думает об этой ситуации, но он опять промолчал. Трус. После ванной Норман пошёл прямо в столовую. Ему хотелось как можно скорее закончить с утренним дежурством и уйти к себе. И желательно сделать это раньше, чем в столовую начнут сходиться дети. Он не любил скопления людей. Можно сказать, просто ненавидел. Он чувствовал себя некомфортно в толпе незнакомцев. Ещё хуже, если это были его одноклассники. Норман очень хорошо запомнил, как к нему обращались в тот период, когда он ещё учился в обычной школе. Он вспоминал эти времена с ужасом. Часто ему в кошмарах снились лица одноклассников, их отвратительные улыбки в тот момент, когда они обливали его водой. Он до сих пор во время приступов слышал их мерзкий смех. И ему каждый раз казалось, что они где-то здесь, что они где-то рядом, пускай он и осознавал, что находится уже далеко от того места. Поэтому Норман не любил людей. Он их боялся, думал, что они сделают ему больно. Но так было не со всеми. Мисс Изабеллу он любил. Ей он мог доверять. Потому что она заменила ему маму, стала для него самым близким и родным человеком. А теперь у него появилась ещё и ангелок. Она ему нравилась. Даже очень. Она вызывала у него бабочки в животе одним только своим присутствием. Но были у этого и свои минусы. Он начинал сильно нервничать, когда она находилась рядом. Ему тяжело было сохранять своё самообладание рядом с ней. Поэтому он и растерялся, когда увидел её в дверном проёме столовой. Он ожидал увидеть кого угодно, но только не её. — Почему ты здесь? — обескураженно глядя на девушку, спросил он. Из-за того, что она слишком внезапно появилась, он начал несколько нервничать. — Мисс Изабелла попросила меня помочь тебе. Она сказала, что тебе тяжело самому, — Эмма мило улыбнулась. В её голосе сквозили нотки неловкости, и Норман это почувствовал. — В-вот как, значит, мисс Изабелла… — еле слышно пробормотал парень. — Да, помощь мне и правда не помешала бы… Если тебе несложно, конечно… — уже громче добавил он, неловко отведя взгляд в сторону. — Нет, что ты. Я всегда рада помочь. Расставляли тарелки они в молчании. Норман всё время думал о том, как ему начать разговор. Ему всегда было тяжело говорить первым. Это пошло ещё с младшей школы. Он с самого детства стеснялся заводить новых друзей и общаться с кем-либо, а после того, как он перешёл в среднюю школу, у него появился страх общения. Во многом этому поспособствовали его одноклассники и ребята постарше. Когда Норману было десять, они с мамой переехали в другой район из-за её работы, поэтому ему пришлось перевестись в новую школу. Именно там и начались все его проблемы. Вечные издевательства и унижения, насмешки и подколы - каждый день Норман выслушивал всё это, а потом возвращался домой, к матери, которая терпеть его не могла. Это очень сильно давило на детскую психику и, естественно, не прошло бесследно. Теперь у него было множество комплексов, из-за которых он не мог нормально общаться с людьми в том числе. Норман очень надеялся, что Эмма первая заведёт диалог. Она ведь уже делала так несколько раз, вот и сейчас могла бы тоже. Потому что это молчание было слишком невыносимым. Норману казалось, что он просто умрёт от разрыва сердца: уж больно быстро оно колотилось. А во время разговоров с ней напряжение как-то само собой пропадало, вот он и надеялся, что в этот раз будет так же. Вот только Эмма молчала. И, кажется, совсем не спешила начинать разговор. Нормана это напрягало. В чём же дело? Неужели ей совсем не о чем говорить с ним? Или, быть может, она просто не в настроении разговаривать? Может, за это время что-то произошло? Норману хотелось узнать, но он всё никак не решался спросить. Поэтому ему приходилось только догадываться. — Ты не знаешь, что это за шум был недавно? — наконец подала голос Эмма. Она говорила очень тихо, явно несколько переживала. Норман про себя отметил это. — А? Ты про скандал мисс Изабеллы и Рэя? — уточнил он, вопросительно склонив голову набок. Для него было даже удивительно, что она спрашивает о подобном. Неужели ей и правда интересно? — Угу… — она задумчиво кивнула, расставляя кружки с какао рядом с тарелками. — Мисс Изабелла выглядела такой расстроенной, когда заходила к нам… Ты случайно не знаешь, в чём дело? —…Это из-за меня… — помолчав немного, тихо ответил Норман. Его лицо при этом помрачнело. — Э? Что ты имеешь в виду? — Эмма перевела на него удивлённый взгляд. Она не совсем понимала, что это значит. В этот момент в столовую забежали дети, поэтому разговор пришлось прервать. Норман, так ничего и не ответив, быстро закончил со своей посудой и покинул столовую. А Эмма так и осталась стоять на месте, непонимающе глядя ему вслед.

***

— Ну где же он… Эмма уже пять минут рылась в школьной сумке, пытаясь отыскать карандаш. Она обыскала всё: каждый кармашек, каждый отсек, однако нужного карандаша так и не находилось. Его просто не было нигде, и Эмма никак не могла понять, куда она его засунула, ведь обычно он лежал либо в сумки, либо рядом со скетчбуком. Но ни в том, ни в другом месте она его не нашла. Из-за этих поисков она даже забыла об утреннем разговоре с Норманом. Сейчас её волновал только карандаш. — Куда же он мог подеваться… — бормотала Скайлер, вытаскивая из сумки очередной учебник. — Я же точно помню, что клала его сюда… — Ты что-то ищешь? — спросил только что подошедший Норман. Он отходил в медпункт, поэтому запах лекарств, обычно исходивший от него, стал только сильнее. — Угу, карандаш, — Эмма кратко кивнула и улыбнулась, стараясь не обращать внимание на резкий запах медикаментов. — Никак не могу его найти… Пойду спрошу у Анны, может, она видела, куда я могла его положить… Выйдя в коридор, она осмотрелась по сторонам. Народу было не так много: в основном все сидели по своим классам. Эмму это даже радовало. Так она могла добраться до нужного ей кабинета без каких-либо происшествий. По крайней мере, она так думала. Первое время она шла совершенно спокойно. Никто, казалось, не замечал её. Это было ей даже на руку: она не особо любила лишнее внимание к своей персоне. Но так продолжалось до тех пор, пока на неё не обратил внимание один из старшеклассников. — Эй, тебя ведь Эмма зовут, верно? — обратился он к ней, догоняя её. — Да, Эмма… — Эмма нехотя притормозила и взглянула на собеседника. — А что? — А я Дейв. Будем знакомы, — Дейв обворожительно улыбнулся и протянул ей руку для рукопожатия. Она без особого желания пожала её. — Прости, у тебя что-то важное? Я просто спешу, — выдавив максимально дружелюбную улыбку, сказала девушка. Этот парень ей не нравился, поэтому она хотела как можно скорее уйти от него. — Знаешь, я ещё со вчерашнего дня наблюдаю за тобой, и ты реально классная девчонка. Не хочешь прогуляться со мной после школы, а вечером выпить чего-нибудь крепкого, а потом и… — Прости, Дейв, но меня подобное не интересует, — резко перебила его Эмма и, развернувшись, быстро зашагала к классу Анны. — Эй, постой! Не будь такой категоричной! Соглашайся! Тебе точно понравится! — она игнорировала каждое его слово, и он, взбешённый этим, уже занёс руку, чтобы схватить её за плечо, однако вдруг остановился. А потом заорал на весь коридор от боли. Эмма из-за этого вздрогнула всем телом и резко развернулась. То, что она увидела, повергло её в глубочайший шок. Позади неё, скорчившись от боли, стоял Дейв. За ним — Рэй. И вид его не внушал ничего хорошего. Из-за головы Дейва Эмма не могла нормально разглядеть его лицо, но того, что было видно, ей хватило, чтобы испугаться окончательно. Но совсем не это было самым страшным. Эмму напугало кое-что другое. В руку, которую Дейв держал в воздухе, был воткнут карандаш. Тот самый, который искала Эмма. Одержал этот карандаш Рэй. И самым страшным было то, что ни один мускул на его лице в этот момент не дёрнулся. Он казался до жути спокойным. Даже не изменился в лице, когда надавил на карандаш посильнее. А вот Дейв, наоборот, совсем не сдерживался. Он кричал от боли каждый раз, стоило ему хотя бы чуть-чуть шевельнуть рукой, из его глаз беспрестанно катились слёзы. Выглядело это жутко. Особенно для Эммы, которая стояла всего в паре метров от них. — Съебись отсюда, — совершенно холодным, даже каким-то металлическим голосом произнёс Рэй. От его невозмутимого тона у Эммы побежали мурашки по коже. Да как он вообще может оставаться спокойным в такой ситуации? — Ч-что… Д-да что ты… — Дейв судорожно хватал воздух ртом, пытался что-то сказать, но не мог. Язык заплетался, из-за острой боли в руке соображать было просто невозможно. Рэя, кажется, это забавляло: Эмма заметила, как уголки его губ приподнялись в ехидной улыбке. — Если ты прямо сейчас не освободишь коридор, я тебе этот карандаш в глаз воткну, — прошипел он Дейву в самое ухо, резко вытягивая карандаш из его руки. На грифеле осталась свежая кровь, которая тут же потекла вниз. Рэй фыркнул и вытер её рукавом рубашки. Когда Дейв, трясясь от боли и держась за больную руку, отшатнулся в сторону и опустился на колени, он спокойно направился дальше по коридору. Словно бы ничего не было. Словно бы это не он только что проткнул ладонь старшекласснику карандашом. Это особенно вводило в ужас. Неужели он совсем ничего не чувствовал в этот момент? Неужели ему совсем наплевать на то, что он сделал кому-то больно? В тот момент, когда Рэй проходил мимо Эммы, она крепко зажмурилась и вцепилась пальцами в свою одежду. Она ожидала чего угодно: что он ударит, толкнёт её, или вообще поступит с ней так же, как с Дейвом. Но ничего из этого не произошло. Он просто вложил ей в ладонь карандаш и негромко прошептал, так, чтобы слышала только она: — Прежде чем рваться спасать кого-то другого, научись сначала защищать саму себя. Вскоре прибежали учителя. Вместе с ними были несколько ребят, которые тоже присутствовали при этой стычке, и перепуганная медсестра. Дейва повели в медпункт, Рэя отправили к директору, а всех остальных распустили. Эмма возвращалась в класс в подавленном состоянии. И все последующие уроки она провела будто в прострации.

***

Норман медленно шёл к кабинету доктора Паркера, задумчиво глядя себе под ноги. Эмма вернулась в класс совершенно подавленная, и он пытался понять, почему. Она совсем ничего ему не говорила, либо молчала, либо только отмахивалась. Он беспокоился. Что же такое произошло в коридоре? Что могло так расстроить его ангелочка? Норман думал об этом всё время. Из-за этого он не мог сосредоточиться на уроках. Впрочем, его это не особо волновало. Куда важнее было узнать, что случилось с ангелочком. Вот только как, если она совсем ничего не говорила? Норман не знал совершенно. Но был один человек, который мог помочь ему в этом. Доктор Лукас Паркер приходил к ним в пансионат несколько раз в неделю. Он проводил профилактические беседы с некоторыми детьми, и в списках его пациентов числился и Норман тоже. С ним они работали очень долго, поэтому ему можно было доверять. Доктор Паркер был очень приятным и доброжелательным человеком, он всегда знал, как расположить к себе ребёнка. Норману нравилось общаться с ним. А ещё у него в кабинете стояли мягкие кресла. И пахло там тоже очень приятно, кажется, цветами. И чай он вкусный заваривал. С доктором Паркером вообще было хорошо, как-то даже спокойно. Он никогда не давил, не вытягивал из своих пациентов информацию. По крайней мере, Норман за ним ничего подобного не замечал. Поэтому ему он мог доверять точно. И именно с ним он решил поделиться своими переживаниями насчёт Эммы. Уж доктор Паркер должен знать, что ему делать и как поступить. — Можно? — Норман робко заглянул в кабинет, предварительно постучавшись. Он бывал здесь уже не раз, но всё равно стеснялся. — Да, конечно, проходи, присаживайся, — мистер Лукас одобрительно кивнул, улыбнувшись, и указал рукой на мягкое кресло напротив своего стола. Норман послушно прошёл в кабинет и устроился поудобнее в кресле. Положил руки на колени, опустил взгляд в пол. Он всегда чувствовал себя неловко, когда только приходил сюда. Но сегодня он выглядел ещё и взволнованным, и мистер Лукас, кажется, это заметил. — Ну, рассказывай, как ты тут, — он решил начать издалека. Это была его отличительная особенность от других психологов — он никогда не заводил диалог с прямых вопросов о проблемах, скорее, первое время просто общался о чём-то прозаичном. Именно за это его и любили дети. И Норман тоже. — Я слышал, у вас появилась новая девочка, да? Какая она? — Да, это правда… — Митчелл утвердительно кивнул и чуть улыбнулся при упоминании Эммы. — Она… Она просто замечательная… Добрая, заботливая, жизнерадостная… А ещё… — тут он запнулся, и на его щеках проступил лёгкий румянец. — А ещё мы с ней подружились… — Правда? Как здорово, — психолог довольно улыбнулся, явно обрадовавшись такой новости. — И как оно? Тебе нравится? — Угу, очень, — Норман снова кивнул, и уголки его губ опять поползли вверх. — С ней очень весело… Вчера мы пошли на улицу вместе, а сегодня она нарисовала мне рисунок… А ещё мы дежурили вместе в столовой… Вот только… — он закусил нижнюю губу и сжал пальцы в кулаки. Заметно помрачнел. — Только что? — Знаете, сегодня в школе произошло кое-что… Она выглядела очень грустной после этого происшествия… Я не знаю, что произошло, и она мне ничего не говорит… Но мне хотелось бы как-то порадовать её, чтобы она больше не грустила… Но я совсем не знаю как… Мистер Лукас задумчиво облокотился на руку. Похоже, он пытался придумать решение этой проблемы. Норману не оставалось ничего, кроме как покорно ждать. Хотя, честно говоря, ожидание давило на него. Он сильно нервничал. А что, если доктор Паркер не сможет ничего придумать? А что, если его план не сработает? А что, если… — Почему бы тебе не сделать подарок для неё? — наконец-то предложил мистер Лукас. Норман поднял на него удивлённый взгляд. — Подарок? — переспросил он, склонив голову набок. — Ну да. Смастерить для неё что-то своими руками. Ей точно должно понравиться, — объяснил психолог. А ведь это идея. Норман вчера видел, как Эмма разглядывала подделки детей. И он заметил, что особенно ей понравилось оригами. То самое, которое он сделал на днях. Это вполне могло бы стать отличным подарком. Тем более, он хорошо умел складывать их. Поэтому оригами — идеальный вариант. — Это отличная идея! Спасибо вам огромное, доктор Паркер! — Норман явно воодушевился. У него даже заблестели глаза. — Да не за что. Обращайся, — мистер Лукас негромко посмеялся и по-отечески потрепал его волосы. — И-извините… — дверь кабинета чуть отворилась, и внутрь заглянула Эмма. Она робко осмотрелась и, заметив Нормана, несколько разочарованно опустила взгляд. — Простите, если помешала, мистер Лукас… — Эмма? — мистер Лукас крайне удивился, увидев её здесь, но тут же улыбнулся. — Нет, что ты, всё в порядке. У тебя что-то случилось? Ты выглядишь неважно. — Я хотела поговорить с вами… — она закусила губу и нерешительно опустила взгляд в пол. — Но раз вы заняты… — Нет-нет, я уже ухожу. Проходи, — Норман моментально вскочил, освобождая ей место, и улыбнулся. — Ещё раз спасибо, доктор Паркер! Всего доброго! — проговорил он перед тем, как окончательно выйти из кабинета в коридор. Закрыв за собой дверь, он с облегчением выдохнул. На мгновение задумался о том, зачем Эмма могла прийти сюда, но тут же отбросил эту мысль куда подальше. Сейчас у него были более важные дела. Сейчас — оригами.

***

Эмма поставила пустой стакан на место и тяжело вздохнула. Она никак не могла выбросить из головы сегодняшний случай. У неё до сих пор стояло перед глазами перекошенное от боли лицо Дейва. Стоило ей хотя бы на секунду прикрыть веки, и она снова видела эту гримасу — смесь ужаса и боли. А ещё улыбка Рэя. Она выглядела особенно пугающе. Казалось, будто всё происходящее приносило ему удовольствие. Эмму от одной только мысли об этом пробивала дрожь. Она и подумать не могла, что Рэй такой. Конечно, у него были свои заскоки, но не настолько же… Разговор с мистером Лукасом помог хоть немного отвлечься. Он заварил ей чай с ромашкой, который немного успокоил её нервы, но этого всё равно было недостаточно. Её всё ещё трясло от одного только воспоминания о произошедшем. Она даже не пошла в библиотеку. Просто не могла. Ведь там был Рэй, а встречаться с ним ей не хотелось. Мало ли, что он мог ей сделать. Теперь всё доверие к нему было подорвано. Глубоко вздохнув, Эмма неспешно направилась к своей комнате. Она старалась ступать тихо, чтобы никого не разбудить: отбой наступил около часа назад. Уснуть она не могла совсем. Сон просто не шёл. А сейчас ей захотелось пить, вот она и вышла. Когда она повернула в коридор, ведущий к её комнате, то услышала странные звуки. Она остановилась, прислушалась. Кажется, это было похоже на звуки гитары. Эмма удивлённо моргнула. Кому это взбрело в голову играть на гитаре в такой час? Но теперь ей стало ещё и интересно. Она захотела проверить, кто этот таинственный музыкант, поэтому пошла на звук. По мере приближения мелодия становилась более чёткой. Вскоре Эмма даже смогла различить несколько аккордов. И она отметила, что эта мелодия чем-то схожа с музыкой Лесли Купера. Такая же спокойная и неторопливая, мягкая и тёплая. Мелодия привела её к двери одной из комнат. Именно около неё Эмма и остановилась. Дверь была приоткрыта, и она могла бы этим воспользоваться, но не стала. Просто осталась на месте, слушая эту музыку. Она оказывала на неё какой-то благотворный эффект. Когда Эмма слушала эту мелодию, то ей становилось спокойно на душе. Все страхи сразу рассеивались, уступая место умиротворению. Эмма и сама не знала, почему, но эта музыка успокаивала её. Это казалось ей удивительным. Но вместе с тем было и очень приятно. Она наслаждалась каждой нотой, каждым аккордом, не замечая ничего вокруг. — Что ты здесь делаешь, Эмма? — вдруг раздался чей-то голос у неё за спиной. Эмма вздрогнула от неожиданности и испуганно обернулась. Позади себя она увидела мисс Изабеллу. Женщина стояла, скрестив руки на груди, и внимательно смотрела на неё. Вид у неё был взволнованный. — Эм… Ну… — Эмма замялась. Она совсем забыла о том, что воспитатели ходят по коридорам и проверяют, спят ли все дети или нет. — Я пошла на кухню, чтобы попить, и, кажется, заблудилась… — неловко улыбнувшись, наконец-то ответила девушка. Внутри она ощутила чувство стыда из-за того, что соврала. — Ах, вот как, — Изабелла вздохнула с некоторым облегчением. Похоже, она ей поверила. — Пойдём, я отведу тебя в твою комнату. Когда они уходили, Эмма кратко обернулась на дверь. Свет в комнате уже погас, да и звуков гитары не было слышно. Девушка подумала про себя, что утром надо бы спросить у Анны, кто мог играть. Уж больно её заинтересовал этот ночной музыкант.