***
Идя по полупустому коридору к своей комнате, Эмма размышляла обо всём, что случилось с ней за последнее время. Она думала об их отношениях с Норманом, о том, что произошло между ними вчера. События вчерашнего вечера были расплывчатыми, скомканными, смутными, и потому собрать отдельные кусочки в единый пазл пока не получалось. Но отчётливо среди всего этого месива выделялся их поцелуй. Он запомнился Эмме лучше всего. И это многое объясняло. Например, поведение Нормана сегодня утром. Он вёл себя так, будто бы они уже парочка. Будто бы вчера вечером произошло что-то такое, что вывело их отношения на новый уровень. Как парочка… Эта мысль поразила Эмму как гром среди ясного неба, и она даже невольно остановилась посреди коридора. А ведь действительно, со стороны они выглядели как самая настоящая парочка. Поначалу она не обратила на это внимание, но сейчас ей стало это очевидно. Да и она сама вела себя так, будто была девушкой Нормана. Мысль об этом смутила её. Почувствовав жар в области щёк, Эмма тут же закрыла лицо руками и быстро зашагала в сторону своей комнаты. По дороге она прокручивала в голове всё случившееся. Тщательно обдумывала всё, взвешивала каждую секунду, проведённую рядом с Норманом. Их отношения с самого начала были непростыми, и она прекрасно это осознавала. Когда она находилась рядом с ним, то чувствовала себя странно. В груди становилось необыкновенно тепло, а в животе как будто порхали бабочки. К тому же в последнее время они с Норманом особенно сблизились. А вчера они и вовсе поцеловались, и это не могло пройти бесследно. Взять хотя бы сегодняшнюю ситуацию. Его поведение утром, внезапная нежность, возникшая в тот момент, когда она увидела его расстроенное лицо, тот лёгкий поцелуй в щёку — всё это ведь было не просто так. Эмма понимала, что теперь их отношения совсем не такие, как раньше. Теперь в них что-то поменялось, надломилось, стало абсолютно другим, неизвестным и новым для них обоих. И так же чётко Скайлер осознавала, что после всего, что между ними было, они не могли больше оставаться просто друзьями. Теперь они — возлюбленные, и это уже официально. Когда Эмма думала об этом, у неё внутри взрывался целый вулкан из чувств и эмоций. С одной стороны, ей было приятно. Она чувствовала себя счастливой от осознания того, что наконец-то нашла ту самую, настоящую книжную любовь. Наконец она встретила человека, с которым ей действительно комфортно и хорошо. Того, с кем она хотела бы провести всю свою жизнь. Но с другой стороны, ей было очень страшно. Она понимала, что ещё не готова к серьёзным отношениям. Тем более с таким человеком, как Норман. Он ведь не обычный парень, он шизофреник. Человек, у которого не всё в порядке с головой. Он ведь нуждался в помощи, как физической, так и моральной. Ему также были просто необходимы поддержка, лекарства и постоянное внимание. А Эмма не была уверена, что сможет всё это ему дать. В конце концов, уход за шизофреником — это большая ответственность, с которой она боялась не справиться. Именно поэтому сейчас она испытывала такие смешанные чувства. Из-за всех этих переживаний у Эммы снова разболелась голова. В висках болезненно запульсировало, из-за чего она тихо простонала. Запустив пальцы в волосы, она зажмурилась и снова остановилась. Голова закружилась, всё тело как будто налилось свинцом. Колени чуть подкосились, и, чтобы не упасть на пол, Эмма прислонилась плечом к стене. Тяжело задышав, она прижалась виском к холодному бетону. Лёгкая прохлада немного заглушила боль, и по всему телу мгновенно побежали приятные мурашки. Головокружение стало постепенно проходить. «Нет, это совсем никуда не годится… В таком состоянии я вряд ли смогу прийти к чему-то вразумительному… Вот когда оклемаюсь, приду в себя окончательно, тогда и буду над всем этим думать. А заодно и поговорю с Норманом о наших отношениях. А пока нужно идти к Анне», — решила про себя Эмма. Она считала такое решение более, чем правильным, ведь в её нынешнем состоянии было бессмысленно думать о чём-то настолько серьёзном. Ей нужно было время, чтобы отойти после вчерашнего, прийти в себя. Поэтому она отложила все раздумья на потом и отправилась к себе в комнату, чтобы уже наконец проверить, как там Анна. Когда Эмма заглянула в комнату, Анна уже была там. Она сидела на кровати, низко склонив голову, и тихо всхлипывала. Руками она прижимала к груди подушку, в которую утыкалась лицом. Её плечи мелко подрагивали от периодических всхлипов. Она была настолько расстроена, что даже не заметила, как пришла Эмма. Впрочем, оно и неудивительно. Наверняка ведь она всю ночь просидела у окна, ожидая Зака. И, судя по её реакции, он так и не пришёл к ней. А ведь Анна так его ждала. Надеялась, что сможет провести это Рождество с ним. Даже подарок для него приготовила, столько стараний вложила, чтобы его порадовать. А в итоге Зак так и не явился. Эмме было больно смотреть на неё. Сердце разрывалось на части, когда она видела такую расстроенную Анну. Хотелось как-то помочь, утешить, поддержать её. Сделать всё возможное, чтобы она перестала плакать и снова улыбнулась. Всё же за столь долгое время все ребята из пансионата стали близки ей к сердцу. А Анна — особенно, ведь она всегда оказывалась рядом в трудную минуту, поддерживала, обнимала, просто была рядом. Поэтому Эмма не могла стоять в стороне, когда её подруга страдала. Сделав глубокий вдох, она наконец-то набралась решимости и подошла к ней. Присела перед ней на корточки, аккуратно накрыла её плечи ладонями. Анна из-за этого вздрогнула, но голову не подняла. Лишь через несколько секунд осмелилась и взглянула на Эмму. Её глаза были красными от слёз, по щекам всё ещё текли солёные капельки. Эмма протянула к ней руку и осторожно вытерла их. Анна всхлипнула, снова опустила глаза. Крепче прижала к себе промокшую насквозь подушку. Выглядела она подавленной, уставшей. Явно всю ночь не спала. — Ну что такое, солнце? Почему ты рыдаешь? — мягко спросила Эмма, приобнимая подругу за плечи. Она прекрасно знала ответ, но не спросить просто не могла. Хотя бы потому, что это была банальная вежливость. — З-Зак… — шмыгнув носом, еле слышно прошептала Анна. — Я п-прождала его всю ночь, н-но он так и не п-пришёл… О-он забыл про м-меня, Эмма… — она говорила очень тихо и неразборчиво, и потому Эмме приходилось максимально напрягать слух, чтобы понять, о чём вообще идёт речь. Тем не менее, вникнуть в суть проблемы ей это не помешало. Она уже собралась что-то ответить, однако заметила какой-то странный предмет на кровати, и потому передумала. — А мне так не кажется, — вдруг сказала она, чувствуя, как её губы начали расползаться в улыбке. Анна удивлённо моргнула и перевела непонимающий взгляд на подругу. — О-о чём ты говоришь, Эмма?.. — спросила она, явно обескураженная её словами. — А ты сама посмотри, — Эмма, не переставая улыбаться, указала пальцем на то место, где лежал странный предмет. Майер тоже посмотрела туда и удивлённо вскинула брови. Её рот раскрылся в немом вопросе, но она так ничего и не спросила. Только лишь продолжала изумлённо глядеть на предмет, который лежал на том месте, где раньше находилась её подушка. Это был медальон. Небольшой, золотистого цвета, с ярко-розовым сердечком посередине. Удивительно даже, как она раньше его не заметила: он же лежал на самом видном месте. Хотя, она ведь всю ночь проплакала. Да и наверняка просто в темноте не увидела. Но несложно было догадаться, кто его оставил. По крайней мере, Эмма сразу это поняла. А вот Анне потребовалось несколько секунд, чтобы всё осознать. Но когда к ней пришло понимание, она вся засияла от счастья. Радостно улыбнувшись, она схватила медальон и стала разглядывать его. С неподдельным восторгом она изучала каждую мелкую деталь, стараясь запомнить, запечатлеть всё в памяти. Когда она осматривала медальон, то заметила, что его можно открыть. Именно это она и сделала. Внутри него лежала какая-то маленькая бумажка. Анну одолело любопытство, и она решила взглянуть, что там написано. Аккуратно достав бумажку, она развернула её и стала читать. И чем дольше она читала, тем шире становилась улыбка на её губах, что заметила Эмма. Она подвинулась ближе и сама прочла содержимое листка. На её губах тоже расплылась улыбка. «С Рождеством, златовласка», — гласила лаконичная надпись. — Он не забыл… — восхищённым шёпотом произнесла Анна, наконец оторвав глаза от бумажки и взглянув на подругу. — Он не забыл про меня, Эмма… — уже громче повторила она и крепко обняла её, зажмурившись. — Ну я же говорила тебе, что если Зак что-то пообещал, он обязательно выполнит своё обещание, — Эмма тихо посмеялась и обняла подругу в ответ, погладив её по спине. — Господи, как же я рада… — чуть тише прошептала Майер, любовно разглядывая медальон, который лежал у неё на коленях, и прижимаясь к Эмме. Анна выглядела особенно счастливой сейчас. Она так светилась, так бережно оглаживала подарок, так улыбалась, что Эмма и сама совсем не могла сдержать улыбку. Решив не мешать ей, она осторожно, стараясь не отвлечь её, отстранилась и направилась к шкафу. Всё же ей нужно было переодеться, пока не начался завтрак. А начаться он мог в любой момент. Учитывая, что стрелка часов уже давно перевалила за семь. Поэтому Эмма решила поторопиться, чтобы не опоздать. Подойдя к шкафу, она открыла дверцы и осмотрела его содержимое. Её выбор пал на привычный комплект: футболка и шорты. Когда она брала их, то заметила какой-то странный предмет в углу шкафа. Повернув туда голову, она поняла, что это портрет. Видимо, Анна убрала холст в шкаф, когда вернулась в комнату. Поначалу Эмма обрадовалась, но потом её лицо исказилось. В темноте она не смогла разглядеть материал, но теперь на портрет попадал солнечный свет. Теперь Эмма отчётливо могла увидеть то, чем нарисована картина. И осознание того, какой именно материал использовал Норман, напугало её. Её лицо побледнела, нижняя губа затряслась. Теперь стало ясно, что это был за странный запах. Всё потому, что Норман использовал при рисовании собственную кровь. Он, чёрт возьми, нарисовал картину кровью. И это, на самом деле, никак не укладывалось у Эммы в голове. Она просто не могла поверить, что Норман способен на такое. Нет, он, конечно, парень со странностями, шизофреник всё-таки, но не до такой же степени. Это ведь уму непостижимо: нарисовать картину собственной кровью… Господи, и о чём он только думал? Он ведь, дурак, мог пострадать, и всё из-за этой дурацкой картины… Сейчас Эмму просто переполняли чувства. Ей хотелось закричать, выпустить эмоции наружу, но она понимала, что нельзя, ни в коем случае нельзя кричать. Ведь тогда она могла напугать Анну и Конни. А они точно бы испугались, если бы тоже увидели картину, нарисованную кровью Нормана. Именно по этой причине Эмма подавила почти сорвавшийся с губ крик, когда впервые увидела её. Она понимала, что привлекать внимание ни в коем случае нельзя. И сейчас она изо всех сил сдерживалась, чтобы не закричать. А потом Анна, наконец оторвавшаяся от медальона, заметила, как сильно она изменилась в лице. — Что-то случилось, Эмма? — обеспокоенно спросила она, переведя взволнованный взгляд на подругу. — А? Н-нет, что ты, — Эмма вздрогнула от неожиданности и с трудом удержалась от того, чтобы не взвизгнуть. Однако она тут же нацепила на лицо улыбку и резко захлопнула дверцы шкафа так, что Анна даже вздрогнула. — Всё в полном порядке. — Ты уверена? Ты такая бледная, будто призрака увидела… — Майер с недоверием заглянула ей в глаза. — Угу. Просто вспомнила кое-что неприятное, не беспокойся, — Скайлер активно закивала, не переставая улыбаться. Таким образом она пыталась добавить уверенности не столько своим словам, сколько самой себе. — Давай лучше будить Конни и собираться, а то завтрак может начаться с минуты на минуту.***
Сегодня завтрак начался позднее обычного. Дети стягивались неохотно, многие из них выглядели сонными и невыспавшимися. Впрочем, это не было удивительным: мисс Изабелла проспала, и потому разбудила всех поздно. Эмма с улыбкой наблюдала за малышами, которые то и дело зевали и прикрывали ладошками рты. Они выглядели невероятно мило. Невозможно было сдержать улыбку, наблюдая за ними. Особенно умилительным было то, как они сонно потирали глазки или бормотали что-то нечленораздельное себе под нос. Однако все они заметно оживились, когда уселись за стол. Очевидно, запах еды так взбодрил их. Чего уж, даже сама Эмма встрепенулась, когда до неё донёсся этот чудесный аромат. Хотя, чего ещё ожидать от фирменных блинчиков миссис Хикс, да ещё и с кленовым сиропом? Тут любой, даже самый крепко спящий человек не удержался бы. За столом все вели себя непривычно тихо. Даже Эмма, которая любила поболтать, молча смотрела в свою тарелку, не произнося ни слова. Но у неё, на самом деле, была весомая причина: она обдумывала увиденное в шкафу сегодня утром. У неё до сих пор не укладывалось это в голове. Она не могла поверить, что Норман, который ещё недавно улыбался ей и морщился от солнечных лучей, мог сотворить подобное. Конечно, она знала о его странных закидонах, но не думала, что всё настолько запущено. Шизофрения шизофренией, но картина кровью — это уже слишком. Он ведь действительно мог пострадать. А что, если бы он не рассчитал силу и сделал слишком глубокий надрез? А что, если бы не смог остановить кровь? Это ведь всё не шутки, это реально опасно для его жизни и здоровья. Но ещё больше Эмму поражало поведение Нормана сейчас. Он спокойно сидел и как ни в чём ни бывало уплетал свою порцию блинчиков. Как будто ничего не произошло. Как будто бы это не он ещё совсем недавно рисовал портрет собственной кровью. Эмма совсем этого не понимала. Как он может так спокойно себя вести сейчас? Неужели он совсем не переживает из-за того, что потерял так много крови? Неужели ни капельки не чувствует себя плохо? Эмма хотела с ним поговорить. Хотела узнать, как он вообще пришёл к такому безумному решению. Однако она никак не могла подобрать слов. Да и неловко ей было смотреть Норману в глаза после того, что она увидела в шкафу сегодня. Каждый раз, когда они встречались взглядами или случайно соприкасались пальцами, по всему телу Эммы пробегали мурашки. Невольно ей представлялось, как Норман резал руку, брал кисточку и рисовал своей кровью на холсте. Это, признаться честно, пугало её. Она ведь и подумать не могла, что подобное вообще кем-то практикуется. А тем более Норманом. Одна только мысль об этом приводила её в глубочайший ужас. Именно поэтому она и не решалась заговорить с ним. Хотя поговорить очень хотелось. Хотелось узнать, зачем он сотворил такое. Чем он вообще думал, когда решился нарисовать портрет своей собственной кровью. Тем не менее, вскоре внимание Эммы переключилось на кое-что другое. Когда она садилась за стол, то обратила внимание, что среди всех ребят нет одного человека. Не было видно Рэя. Поначалу она не придала этому большого значения: подумала, что он просто опаздывает, как и всегда. Рэй каждое утро приходил несколько позже остальных, и Эмма уже к этому привыкла. Однако сейчас она заметила, что его место пустует. Тарелка, к её удивлению, тоже оказалась полной. Это значило, что он не появлялся в столовой вообще. Эмма насторожилась. Рэй был не из тех, кто пропускал приёмы пищи. Обычно он приходил всегда, пускай и с небольшим опозданием. Но ведь приходил же. А сегодня в столовой его не было. Эмму это немного волновало. Мало ли, что с ним могло случиться. Вдруг он выпил вчера слишком много и теперь мучился с похмелья. Или ещё чего похуже. Он ведь остался сидеть с остальными, когда они с Норманом уходили. Кто знает, что происходило этой ночью. «Надо бы сходить проверить его. Вдруг ему сейчас плохо, — с беспокойством подумала про себя Эмма. — А с Норманом я могу и потом поговорить. Заодно и обдумаю всё как следует» — О чём задумалась? — неожиданно спросил у неё Норман, из-за чего она даже вздрогнула. — Ох, ну… — Эмма смущённо потупила взгляд, закусила губу. Несколько секунд она думала, стоит ли ему говорить, но потом всё же решилась. В конце концов, Норман в любом случае узнал бы, так что скрывать от него не было смысла. — Просто… Рэй сегодня не пришёл в столовую, это на него не похоже… — Вот как. И ты поэтому такая обеспокоенная сегодня? — Угу… Я за него беспокоюсь… Мало ли, вдруг он чувствует себя плохо после вчерашнего… Норман чуть нахмурился. Чувствовалось, что ему это не особо нравится. Эмма решила как-то разрядить обстановку. — Кстати, я собиралась заглянуть к нему после завтрака. Не хочешь сходить со мной? Думаю, Рэй будет рад гостям, — улыбнувшись, спросила она. — Нет, — резко ответил он. — И тебе тоже не советую. — Почему это? — на лице Эммы отразилось искреннее удивление. Такая реакция показалась ей странной. Более того, она ещё никогда не видела Нормана настолько хмурым. Это несколько пугало. — Просто не ходи. Вообще не связывайся с этим головорезом, — мрачно буркнул Митчелл. Такой ответ показался Скайлер ещё более странным. Тем не менее, заглянуть к Рэю она всё-таки не передумала. Всё же она за него беспокоилась. Хотелось убедиться в том, что он в порядке и чувствует себя нормально. В конце концов, они ведь были друзьями. А друзей, как считала Эмма, нужно поддерживать. Тем более в таких тяжёлых ситуациях. К ней ведь пришёл на помощь Рэй, когда она оказалась в сложной ситуации с Дейвом, так что и она должна тоже помочь ему в трудное время. К тому же если не она, то уже никто. Рэя, как она уже успела заметить, не особо жаловали здесь. Хотя нет, не совсем так. Его, скорее, просто боялись. Впрочем, это было неудивительно: он ведь агрессивный и привык решать все проблемы насилием. Да и он сам, кажется, не особо горел желанием общаться с кем-либо отсюда. Единственной, кого он к себе подпускал, была Эмма. Так что если не она, то уже никто другой. Некому было помочь ему, кроме неё. Поэтому, закончив с завтраком, она направилась к его комнате. На выходе из столовой она случайно столкнулась с Шерри. Она чуть ли не влетела в неё, когда выбегала из столовой в коридор. Она почти выронила из рук печенье, но, благо, смогла его удержать. Заметив печенье, Эмма удивилась. Во время завтрака она видела, что Шерри съела только одну штучку, а всё остальное почему-то не стала. Ей стало интересно, для кого это. Ведь сама Шерри, кажется, не особо любила такое. — Ох, прости, Эмма… Я так спешила, что совсем не смотрела под ноги… — тут же начала извиняться она, когда поняла, что произошло. Её лицо вмиг сделалось обеспокоенным, виноватым. Она пристыженно опустила взгляд в пол, словно нашкодивший ребёнок. Эмме это показалось умилительным. — Нет-нет, что ты, всё в порядке. Просто в следующий раз будь осторожнее, — она покачала головой и добродушно улыбнулась. Невозможно было злиться на такую малышку, особенно, когда она смотрела такими виноватыми глазами. — Кстати, для кого это? — она кивнула на печенье. — Ах, это. Это для друга, — улыбнувшись, объяснила Шерри. Её лицо вновь радостно просияло, когда она поняла, что Эмма не злится. — Ну ладно, раз всё в порядке, тогда я пойду. А то друг, наверное, уже меня заждался. Пока-пока! — после этих слов она побежала дальше. Эмма проводила её взглядом. Сначала она подумала, что это печенье для Фила. Всё-таки, насколько она знала, Фил и Шерри хорошо дружили. Однако потом она вспомнила, что ему такие не нравятся: сегодня на завтраке он не притронулся ни к одному. Ей стало любопытно, для кого же они тогда. Но она быстро закрыла этот вопрос, подумав, что для кого-то из девочек. К тому же у неё сейчас были дела поважнее. Нужно было проверить Рэя. Именно этим она и занялась. Осмотрев коридор и убедившись в том, что больше здесь никого нет, Эмма направилась к его комнате.***
Когда Эмма заглянула к нему в комнату, самого Рэя она заметила не сразу. В первую очередь её внимание привлёк беспорядок, царивший вокруг. В прошлый раз она как-то не обратила на него внимания: не до того ей было. А теперь он особенно бросился в глаза. Проходя в комнату, Эмма с некоторым удивлением разглядывала её интерьер. Особенно её удивили вещи, небрежно разбросанные по полу. Они не были убраны в шкаф, не были повешены хотя бы на стул. Они просто валялись повсюду. Эмме даже приходилось обходить их, чтобы добраться до кровати. На столе, который стоял около неё, тоже аккуратностью и не пахло. Ручки и карандаши были хаотично разбросаны, а книги и вовсе лежали в разных его частях. Такого бардака, если честно, Эмма не видела ещё никогда. Даже у неё самой было чище и прибраннее, чем здесь. Да чего уж, даже у Дона в комнате стоял какой-никакой порядок, в отличие от этого места. Казалось, Рэй у себя вообще никогда не прибирался. И Эмма не понимала совершенно, как он может жить в таком беспорядке. Ведь даже она, не самая большая любительница уборки, соблюдала хотя бы минимальные чистоту и порядок в своей комнате. А здесь, казалось, сам чёрт ногу сломит. А ещё она обратила внимание на то, что в комнате было как-то мрачновато. А ещё воздух здесь стоял какой-то тяжёлый, спёртый. Очевидно, окно тут не открывалось давно, как и шторы. Это несколько её напрягало. Так ведь и задохнуться можно. Ну, или как минимум заиметь головные боли. А тем более при похмелье. Но теперь хотя бы стало понятно, почему Рэй не пришёл. С такой атмосферой, да ещё и после пьянки любой бы не смог подняться на ноги. Чего уж говорить о том, чтобы куда-то идти. Кстати о птичках. Рэя Эмма всё-таки нашла. Он, как она и предполагала, лежал на кровати. Просто спрятался под одеялом, видимо, чтобы его никто не доставал. Что же, такая маскировка действительно сработала, потому что Эмма не сразу обратила на него внимания. Хотя, по большей части, конечно, это всё-таки из-за беспорядка. Но она всё же заметила странное нечто на кровати. Несложно было догадаться, кто это. Особенно после того, как это нечто издало глухой стон. Эмма невольно вздрогнула и улыбнулась. Хотелось засмеяться, но она удержалась. Вместо этого только подошла ближе к кровати и осторожно опустила руку на предполагаемое плечо Рэя. Рэй из-за этого задёргался, заворчал. Однако из-под одеяла всё равно не вылез. Наверное, стеснялся. Или просто не хотел. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. В конце концов, наверняка он сидел с ребятами допоздна и выпил довольно много. Эмма даже в какой-то степени его понимала: она ведь и сама страдала утром от головных болей после пьянки. Тем не менее, это не отменяло того факта, что ему нужно вставать. Да и Эмма по-прежнему за него переживала. Хотелось на все сто процентов убедиться, что он более-менее в порядке и его хотя бы не тошнит. Поэтому, в конце концов, она решила действовать активнее. — Эй, ты там как, в порядке? — поинтересовалась она, осторожно потянув на себя одеяло. Рэй заворчал чуть громче, ухватился за одеяло и попытался вернуть его обратно. — Нет, — коротко буркнул он. — И вообще, уходи… Я хочу побыть один… — Никуда я не пойду. Я же вижу, что тебе плохо, — Эмма чуть нахмурилась и скрестила руки на груди. По голосу Рэя она поняла, что чувствует он себя, мягко говоря, неважно, и потому просто не могла его бросить. Совесть не позволяла оставить друга в беде. — Мы ведь с тобой друзья, а друзья должны помогать друг другу в сложных ситуациях. — И ничего я не нуждаюсь в твоей помощи… Сам как-нибудь справлюсь… — в этот раз Рэй прозвучал несколько смущённо. Видимо, просто стеснялся попросить о помощи. Эмму это даже немного умиляло. Хотя она предполагала, что всё будет именно так. В конце концов, Рэй был из того типа людей, которые держат всё в себе до последнего и никогда не просят о помощи напрямую. Прямо как и она сама. Но отступать она была не намерена. Она пришла сюда, чтобы помочь, значит, она поможет. — Ну уж нет, я это так просто не оставлю. Сейчас же вылезай, — приказным тоном сказала Эмма и уже более настойчиво потянула на себя одеяло. — Не-е-ет… — Рэй, похоже, тоже сдаваться не собирался. Он вцепился в полотно пальцами и потянул его обратно на себя. — Давай вылезай, я сказала. — Ни за что… Их небольшая война продолжалась несколько минут. Оба перетягивали одеяло на себя, не желая сдаваться. Оба были серьёзно настроены одержать победу. И Эмма, и Рэй обладали своенравным характером, и потому отступать не собирались совершенно. Каждый пытался добиться поставленной цели: Эмма — помочь Рэю, Рэй — забрать у неё одеяло и спрятаться под ним. И эта война могла бы продолжаться ещё долго, если бы у последнего не закончились силы. Всё же похмелье дало о себе знать, и Рэй, окончательно обессилев, всё-таки отпустил одеяло. Заметив это, Эмма победно улыбнулась. Она изначально даже и не сомневалась в том, что сможет выиграть в этой битве. И в знак своей победы она тут же стянула одеяло с Вильсона. Её лицо, до этого выражавшее удовлетворение от выигрыша, в удивлении вытянулось. То, что она там увидела, поразило её до глубины души. Она ожидала увидеть всё, что угодно, но явно не это. Уж к чему-к чему, а к такому она была точно не готова. Под одеялом лежал Рэй. Видок у него был действительно неважный: бледное, измождённое бессонной ночью лицо, потухший взгляд, растрёпанные волосы, которые беспорядочно разметались по подушке. В общем, всё было именно так, как и предполагала Эмма. Но это совсем не то, что её так поразило. Первым, что она увидела, когда стянула одеяло на пол, была игрушка. Маленькая плюшевая акула, которую Рэй крепко прижимал к груди. Эмма сначала даже не поверила своим глазам. Она несколько раз ущипнула себя, проморгалась, однако игрушка так никуда и не исчезла. Она по-прежнему находилась у Рэя в руках. Эмме потребовалось несколько минут, чтобы всё осознать. Она ведь и подумать раньше не могла, что Рэю нравятся плюшевые игрушки, да ещё и акулы. А того, как он будет с одной такой спать, она и вовсе не могла себе даже представить. Но это, на самом деле, было очень миленько. Рэй ведь всегда казался ей таким хмурым и серьёзным, а теперь она узнала, что ему нравится подобное. И это не могло не вызывать улыбку. И потому, когда Эмма полностью отошла от шока, то широко улыбнулась и даже тихо рассмеялась, прикрыв рот рукой. — Никогда бы не подумала, что ты любишь подобное, — сквозь смех протянула Скайлер. — Но, знаешь, это даже миленько. — О-отстань… — смущённо буркнул Вильсон, густо покраснев. Он тут же спрятался обратно под одеяло, покрепче прижав игрушку к себе. — Скажешь кому-то — убью… — после небольшой паузы негромко добавил он. — Хорошо-хорошо, я — могила, — Эмма без всяких раздумий согласилась. Всё же она понимала, что для него это важно, и потому была готова сохранить его секрет, даже если хотелось поделиться этим с кем-нибудь. — Ну, как я вижу, с тобой всё более-менее в порядке. А раз так, значит, я могу вернуться к себе. Только сначала окно открою, а потом пойду. Тебе всё-таки нужен свежий воздух, так голова хотя бы болеть перестанет. — Да делай ты что хочешь… Только уйди уже отсюда поскорее… — пробормотал в ответ Рэй, явно давая понять, что сейчас он хочет побыть один. В этот раз Эмма не стала возражать. Не переставая улыбаться, она направилась к окну, чтобы открыть форточку. Когда она проходила к нему, то заметила на стене календарь, раскрытый на числах января. Она также обратила внимание на то, что там зачёркнуто чёрным маркером число пятнадцать. Ей стало интересно, что всё это значит, однако спрашивать она не стала. Всё же она видела, что Рэю нездоровится. Да и он, кажется, не особо был настроен на разговор. Поэтому она решила спросить у кого-нибудь другого, а сама открыла окно и, пожелав другу скорейшего выздоровления, вышла из комнаты.