***
День за днём проходили легко и быстро, и так же быстро приближалось четырнадцатое февраля. Эмма, как и многие в пансионате, ждала этот день с предвкушением. Она очень волновалась, ведь это будет первый её День Святого Валентина, который она проведёт в компании возлюбленного. Не просто друга, приятеля или почти брата, а именно любимого человека. Ещё волнительнее становилось от того, что её вторая половинка — Норман. Человек, который никогда в своей жизни не отмечал День Святого Валентина. Ну, как не отмечал. Конечно, в пансионате Севен Синс этот день считался важным, и дети дарили друг другу или близким людям валентинки, но ему было просто некому их делать. Когда Эмма спросила у него про четырнадцатое февраля, Норман ответил ей, что он никогда не мог проникнуться атмосферой этого праздника. Потому что ещё с самого детства ему некому было дарить валентинку. Мать всю жизнь, сколько он себя помнил, плевать на него хотела, одноклассники — уж тем более, а своего родного отца он и вовсе в глаза не видел никогда. Единственное, чем он довольствовался, — это валентинки, которые делал для себя сам и подписывал чужими именами. Он рассказывал, что даже прятал их, чтобы потом найти и порадоваться. Когда Эмма слушала его, её сердце болезненно сжималось в груди. Становилось так грустно от осознания того, что Норман всю жизнь был никому не нужен. Он не знал ни любви, ни дружбы, ни даже банального счастья от какого-нибудь праздника. Эмме такой расклад совершенно не нравился. Ей хотелось бы, чтобы Норман узнал о всех прелестях свободной и счастливой подростковой жизни, пока у него ещё есть на это время. И тем более смог на своей шкуре почувствовать, насколько это здорово — проводить четырнадцатое февраля с любимым человеком. Именно по этой причине она предложила ему сделать валентинки вместе. Она считала свою идею просто гениальной, ведь так Норман наконец смог бы проникнуться всей атмосферой Дня всех влюблённых. К тому же теперь у него появился дорогой и близкий человек, так что ему стоило бы поучиться делать красивые валентинки. Таким образом она бы убила сразу двух зайцев одним выстрелом, и потому Эмма считала свою затею восхитительной. Норману, к слову, она тоже показалась просто замечательной, и он сказал, что очень хочет попробовать. Именно поэтому сейчас они сидели вместе с остальными детьми в гостиной и вместе вырезали сердечки из картона. Эмма внимательно следила за руками Нормана, как и в прошлый раз. Она прекрасно помнила о его пристрастии к селфхарму, поэтому самолично контролировала весь процесс, чтобы он не поранился. К её счастью, Норман был слишком увлечён своим сердечком, и потому даже не думал причинять себе боль. Так что, в конце концов, она смогла расслабиться и переключилась на собственные валентинки. Но всё равно она периодически поглядывала на него краем глаза. Так, на всякий случай. Сама же она решила сделать три валентинки. Обычно она делала только одну, для мистера Лукаса, но в этом году у неё появилось ещё двое дорогих людей, которым ей хотелось сделать валентинки. Когда она была маленькой, то ей в этом помогал Оливер. Он сидел рядом с ней, следил за тем, чтобы она не поранилась. И конечно же, как любой хороший старший брат, он помогал ей с открыткой. Именно Оливер научил её делать необычные и красивые сердечки. А теперь Эмма выросла и могла вырезать их сама. А ещё сейчас, когда она стала старше, то помогала другим, в том числе и Норману. Наверное, в такие моменты она чувствовала то же самое, что и тогда Оливер. Она ощущала себя заботливой старшей сестрой, которая помогает в чём-то младшим братьям и сёстрам. И чувство это, на самом деле, было очень приятным. Эмма ощущала себя частью большой семьи, которой ей так не хватало все эти годы. Особенно приятно было помогать Норману. Эмме нравилось наблюдать за ним, пока он вырезал сердечко из картона. Он так сосредоточенно делал это, старался не вылезать из контура. Да и в принципе он был серьёзно настроен сделать самую красивую открытку из всех, что ему когда-либо доводилось делать. Это чувствовалось хотя бы в том, с какой серьёзностью и ответственностью он подошёл к созданию валентинки. Он был настолько поглощён процессом, что, казалось, даже не замечал ничего вокруг. Настолько сильно старался над своей открыткой. Эмму это умиляло. Пока Эмма вырезала из голубого картона аккуратное сердечко, то часто поглядывала на Нормана. Тот, казалось, и правда её не замечал. Всё его внимание было приковано к его собственной открытке. Он вырезал сердечко из зелёного картона по совету Эммы. Она ещё с самого начала сказала, что лучше всего делать особенную валентинку, которая бы выделялась из массы. Как вариант, она посоветовала использовать картон, подходящий под цвет глаз человека, которому адресована валентинка. Она и сама всегда так делала. В этом году она точно так же не стала изменять своей негласной традиции, и потому рядом с ней на столе лежало три листа картона разных цветов: голубого, фиолетового и коричневого. Норман тоже решил последовать её примеру и взял пару листов зелёного картона. Так, на всякий случай, чтобы если с первого раза не получится попробовать ещё. И запасной лист действительно ему пригодился, потому что в первый раз из-за того, что у него постоянно дрожали руки, сердечко получилось кривым. Но уже в следующий раз, когда он попытался его вырезать, оно получилось более ровным, аккуратным и красивым. Лицо Нормана в тот момент, когда у него всё получилось, нужно было просто видеть. Он радовался как маленький ребёнок, который получил долгожданный подарок на Рождество. У Эммы это вызывало улыбку. Невольно она вспоминала себя в маленьком возрасте, когда у неё точно так же получилась самая первая валентинка, сделанная для мистера Лукаса. Тогда она так же радовалась, как сейчас Норман. Разве что он не носился по комнате с визгами, как это делала она, а просто с удовлетворением разглядывал валентинку, счастливо улыбаясь. — Эмма, посмотри, — Норман наконец-то вернулся в реальность и обратился к Эмме, повернувшись к ней и став показывать получившееся сердечко. — Правда здорово получилось? — Да, ты большой молодец, — Эмма с улыбкой кивнула, разглядывая получившуюся валентинку, и Норман от её слов заулыбался шире. — Осталось только подписать, и вообще замечательно будет. — Угу, сейчас подпишу, — он кивнул и продолжил делать валентинку, снова погрузившись в это занятие с головой. Вслед за Норманом к валентинкам вернулась и Эмма. Она продолжила спокойно вырезать сердечко на том месте, на котором остановилась. Когда она отвлеклась, то уже практически заканчивала, а потому справилась с этим довольно быстро. Когда она вырезала первое сердечко, то отложила его в сторону и взялась за второе. Все заготовки она сделала ещё со вчерашнего вечера, чтобы не тратить потом лишнее время, и потому ей оставалось только вырезать и подписать валентинки. Именно этим она и занималась. Благо, ножницами она владела прекрасно, а потому закончила с картоном быстро, и уже совсем скоро перед ней на столе лежали три готовых аккуратных сердечка. Оглядев их, Эмма выдохнула и улыбнулась, довольная проделанной работой. Теперь оставалось самое сложное — подписать их. Для Эммы это всегда было самой тяжёлой частью, потому что писала она, мягко говоря, не очень. Ей никогда не нравился её корявые некрасивый почерк, а потому она могла часами сидеть и переписывать придуманный ею текст. Особенно, если дело касалось письма или открытки. Она считала, что такие вещи нельзя делать на отвали, поэтому относилась к ним с несвойственной для неё ответственностью и серьёзностью. По этой причине сейчас она морально готовила себя к тому, что ей придётся потратить как минимум несколько часов на то, чтобы написать максимально красивые поздравления. Такие, чтобы каждому адресату валентинки понравились. В особенности Норману, ведь для него это самый первый опыт празднования Дня Святого Валентина, поэтому у него в первый раз всё должно быть идеально. Посидев без движения несколько минут, Эмма наконец сделала глубокий вздох и взяла в руки фломастер. «Ну-с, приступим…» Когда Эмма подписывала валентинки, то не заметила, как вокруг неё столпились заинтересованные дети. Они тихонько, чтобы не отвлечь её, перешёптывались, переглядывались, наблюдали за тем, что она делает. Эмма обратила на них внимание лишь тогда, когда решила передохнуть и откинулась на спинку дивана. И она была очень удивлена, увидев рядом с собой маленькую толпу детей. Малыши с любопытством глядели на неё, не решаясь заговорить. Но она сразу поняла, чего они от неё хотят. Им интересно, что она делает. Ну конечно, они ведь привыкли делать розовые или красные валентинки, а у неё они разноцветные. Естественно, что им стало интересно. — Что, интересно, малыши? — по-доброму улыбнувшись, спросила Эмма и подвинулась ближе к ним. — Угу, — Фил утвердительно кивнул и шагнул ближе к ней. — У тебя очень необычные валентинки, Эмма. — Хах, спасибо. Я сама придумала дизайн. Хотела, чтобы валентинки для моих особенных людей выделялись из общей массы, — Эмма довольно усмехнулась и гордо вскинула подбородок. — Ого, ничего себе… А для кого ты сделала эти валентинки, Эмма? — поинтересовалась у неё Шерри, указывая на разноцветные сердечки, лежавшие на столе. — Вот эту для Нормана, эту для мисс Изабеллы, а вот эту для мистера Лукаса, — девушка по очереди указала на каждую открытку. — Каждая валентинка сделана под цвет глаз своего получателя. Только я их ещё не закончила, нужно только подписать. — А можно посмотреть? — спросил Фил. — Конечно, почему бы и нет, — Эмма с улыбкой кивнула, и радостные дети устроились вокруг неё, став внимательно наблюдать за ней. С детьми время пролетело даже как-то слишком незаметно. Эмма была крайне обескуражена, когда, закончив наконец с валентинками, посмотрела на часы и поняла, что прошло всего лишь не больше часа. Это особенно удивляло её потому, что обычно она тратила гораздо больше на то, чтобы написать нормальное и красивое поздравление. Но в этот раз она справилась на удивление быстро, и потому сейчас находилась в лёгком изумлении. И это учитывая, что Норман, который садился делать валентинки вместе с ней, до сих пор не закончил. Хотя у него, в отличие от Эммы, была всего лишь одна валентинка, над которой он работал, а у неё их целых три. Но с другой стороны, это даже хорошо. Ведь теперь она могла спокойно пойти и спрятать их, а потом заняться своими делами. Собственно, именно это она и собиралась сделать. Она решила не затягивать, чтобы потом не забыть. Тем более, Норман сейчас занят своей открыткой, а мисс Изабелла помогает другим детям, так что ни он, ни она не заметит, куда именно спрятаны их валентинки. У Эммы был идеальный шанс. И она решила прямо сейчас им воспользоваться. Когда Эмма собрала все валентинки и поднялась с дивана, дети встали вместе с ней и вопросительно взглянули на неё. — Ты уже закончила? — с некоторой грустью спросил у неё Фил, на что она утвердительно кивнула. — И что ты теперь будешь с ними делать? — поинтересовалась не менее грустная Шерри. — Спрячу их в надёжных местах, чтобы получатели завтра нашли их и порадовались, — объяснила Эмма. — Вот как… Ну хорошо, удачи тебе с этим… — Спасибо вам, малыши. И вам тоже удачи с вашими валентинками.***
Места для валентинок Эмма подобрала самые что ни на есть подходящие. Открытку для Нормана она спрятала в проём между дверью в его комнату, а для мисс Изабеллы — в её любимую книгу, которую она читала во время обеденного перерыва. Эмма долго думала над тем, куда же ей спрятать сердечки, и по итогу пришла именно к такому решению. Она знала, что в этих местах валентинки найдут не сразу, просто потому что никто не будет заглядывать туда до завтрашнего утра. Норману разрешили остаться на сегодняшнюю ночь у неё, а мисс Изабелла до самого вечера будет занята. И предусмотрительная Эмма учла всё это, когда подбирала подходящие места, в которых она могла бы спрятать валентинки. И теперь она возвращалась в свою комнату в приподнятом настроении, довольно улыбаясь и светясь от счастья. Она гордилась собой и тем, насколько же гениальные идеи её порой посещали. Повод для гордости, честно говоря, у неё действительно был весомый. Раньше, когда она училась в обычной школе, то всегда возглавляла все праздники и мероприятия. Именно она писала сценарии к концертам, спектаклям и постановкам. Она была ответственной за любую активную деятельность в школе, за что её очень любили учителя и ученики. Будучи активной и креативной девушкой, Эмма ценилась не только в школе, но и в своей компании. Каждый раз она придумывала что-нибудь новенькое, что нравилось абсолютно всем её друзьям. Она, можно сказать, была зажигалкой всей их компании. Без неё они не так весело проводили время, скучали, думали, чем себя занять. Именно по этой причине все так расстроились, когда узнали, что Эмма переводится в пансионат Севен Синс, где они не смогут видеться так часто, как раньше. Она и сама, если честно, была не в восторге, когда ей только сообщили об этом. Однако сейчас всё изменилось, и она чувствовала себя более, чем комфортно. Как выяснилось, с друзьями она могла видеться чаще, чем все они предполагали, да и ей здесь жилось гораздо лучше, чем дома. И сейчас она тоже была более, чем довольна собой, ведь смогла в очередной раз применить свой самый главный навык — креативность. Однако ей пришлось отвлечься от мысленного самолюбования, потому что краем глаза она заметила какое-то движение в одной из комнат, когда проходила мимо. Остановившись, она повернула голову в ту сторону и пригляделась. Насколько она знала, в той комнате жили Алисия, Джемима и Шерри. И сейчас Эмма увидела одну из девочек там. Джемима сидела за столом, окружённая листами картона, фломастерами, блёстками и ленточками, и сосредоточенно вырезала ножницами сердечко. Она хмурилась, поджимала губы и неотрывно глядела на свой лист картона, стараясь сделать всё ровно и аккуратно. Рядом с ней Эмма также заметила несколько неудачных валентинок, которые валялись на полу, смятые, а в некоторых местах даже порванные. У неё явно плохо получалось, поэтому она решила ей помочь. Всё же она видела, сколько усилий и стараний Джемима вкладывала в эту открытку, и потому просто не могла пройти мимо. Тем более, она уже освободилась и могла ей помочь. Поэтому, не став долго думать, она улыбнулась и подошла к ней. — Привет, — поздоровалась она и приветливо помахала девочке рукой. Джемима вздрогнула и перевела на неё взгляд, а после слегка улыбнулась. — Привет, Эмма… — негромко сказала она. — Валентинку делаешь? — Эмма кивнула на стол и присела рядом с ней. — Угу… — Джемима утвердительно кивнула и грустно вздохнула, опустив взгляд. — Только у меня как-то не очень получается… — Хочешь, я тебе помогу? Я настоящий спец в валентинках. — Правда? Но разве тебе не нужно делать свои, Эмма? — Нет, не нужно. Я уже со своими закончила и теперь абсолютно свободна. — Ну, если ты так говоришь… Тогда я была бы тебе очень благодарна, если бы ты мне помогла, — Джемима слегка улыбнулась. — Отличненько, — Эмма довольно улыбнулась и придвинулась поближе к ней. — Кстати, а для кого твоя валентинка, Джемима? — вдруг спросила она. Джемима помолчала немного, а потом тихонько ответила: — Для Рэя… Услышав это имя, Эмма заулыбалась ещё шире. Вообще, она ещё давно заметила, что Джемима неравнодушна к Рэю. Особенно её любовь проявлялась в тот день, когда они все вместе устроили для него день рождения. Тогда она крутилась рядом с ним всё время, держала его за руку и радостно улыбалась. Именно Джемима одной из первых забежала к нему в комнату рано утром и отдала свой рисунок. Она же повела его к торту, помогала его разрезать и накрывала на стол. Она была рядом с Рэем на протяжении всего дня, обнимала и рассказывала что-то, потому что только в этот день могла проявлять свою любовь к нему. Раньше она боялась, потому что считала, что он мог на неё накричать — в этом она честно призналась, когда Эмма укладывала её спать. А потом праздник закончился, и все дети снова от него отдалились, в том числе и Джемима. Но сейчас она делала для него валентинку, и это не могло не умилять Эмму. Она видела, с какой любовью и нежностью девочка вырезает валентинку, и оттого ей ещё сильнее захотелось помочь. Тем более, что это открытка для Рэя. А если так, значит, она должна быть особенной. И Эмма прекрасно знала, как её таковой сделать. — Вот как. Он тебе нравится, да? — с улыбкой спросила она, разглядывая неудачные валентинки, хаотично разбросанные по полу рядом со столом. — Угу, очень… — Джемима снова кивнула и улыбнулась уголками губ. — Многие считают его злым, но я точно знаю, что он хороший. И мне хотелось бы порадовать его в День Святого Валентина, потому что в этот день ему никто не дарит валентинки. Но… — она опустила грустный взгляд на стол, где лежало незаконченное сердечко. — Я хочу сделать особенную валентинку, чтобы ему точно понравилось, но у меня совсем ничего не получается… — Ну ничего, мы сейчас это исправим. И обязательно сделаем особенную валентинку. И я даже знаю, как. — Правда? И как же? — Значит так, слушай меня внимательно и запоминай. Нам понадобится… Эмма объяснила, что им нужно для того, чтобы сделать необычную и особенную валентинку, и они вместе с Джемимой отправились на поиски всего необходимого. К счастью, блёстки, фломастеры и ленточки у них уже были, и потому им оставалось только найти картон. Однако с этим возникли проблемы. Они обошли все комнаты, но так и не нашли зелёного картона. Как оказалось, кто-то забрал все листы ещё до них. И получалось так, что оставался только один единственный лист, который лежал в комнате у Джемимы. Когда Эмма узнала об этом, то без раздумий сказала, что уступает последнюю зелёную картонку ей. Хотя она сама планировала сделать валентинку для Рэя, но всё равно решила уступить ей, потому что видела, насколько для неё это важно. Тем более, это самая первая валентинка как для Рэя, так и для самой Джемимы. Эмма просто не могла себе позволить испортить им такой важный и особенный момент. Да и она посчитала, что будет правильным, если открытку ему подарит человек, которому он действительно важен и небезразличен, тот, кто знает его уже достаточно давно. Именно поэтому она сказала, что отдаёт последний зелёный картон Джемиме. Когда же они вернулись в комнату, то сразу же приступили к работе над открыткой. Эмма сидела рядом с Джемимой и аккуратно придерживала её руку так, чтобы она сперва обводила, а потом и вырезала ровное сердечко. Вместе они сначала вырезали, а после украсили и подписали валентинку. В общем и целом на это у них ушло около сорока минут, но они пролетели невероятно быстро. За непрерывной работой Эмма даже и внимания не обратила на то, как незаметно пронеслось время. Когда они закончили делать валентинку, на улице уже потихоньку начинало вечереть. Когда Эмма повернулась к окну и увидела, что уже смеркается, то сильно удивилась. Она ведь и не заметила даже, насколько быстро прошёл этот день. Всё-таки за любимым и интересным делом время и правда проносится незаметно. Но с другой стороны, она провела его с пользой. Весь день была в хлопотах и заботах, практически ни на минуту не садилась отдохнуть и постоянно помогала каждому, кто только попадался ей на глаза. И ведь она ничуть не устала за всё это время, хотя потратила много энергии. Впрочем, для неё подобное было в порядке вещей. Редко когда Эмма приходила домой уставшая и обессиленная. Всё же она ещё с раннего детства отличалась особенной активностью, чем всегда удивляла остальных. И такой же энергичной она осталась даже тогда, когда повзрослела. Только теперь она тратила свою энергию на более полезные и продуктивные вещи, чем раньше. Но даже несмотря на всё это, она по-прежнему редко выбивалась из сил под конец дня, что произошло и сейчас. Она совсем не чувствовала себя уставшей, а потому решила проверить, как там Анна. В последний раз, когда они с ней виделись, Майер выглядела какой-то задумчивой и мечтательной. Хотелось убедиться, в порядке ли она сейчас. Так что, попрощавшись с Джемимой и пожелав ей удачи, Эмма направилась к себе. Когда она заглянула в комнату, то застала там только одну Анну. Она стояла, склонившись над столом, и делала что-то. Она была настолько увлечена, что даже не заметила, как вернулась Эмма. Впрочем, последней это было даже на руку: так она могла посмотреть, что делает её подруга. Стараясь ступать как можно мягче и бесшумнее, чтобы не привлечь к себе внимание, Скайлер направилась к ней. И чем ближе она подходила, тем отчётливее становилась картинка перед глазами. Сначала она увидела фломастеры с ленточками, потом несколько листов розового картона. Когда же она подошла достаточно близко, то смогла полностью разглядеть то, над чем так усиленно работала Анна. Конечно же это была валентинка. И Эмме не пришлось долго думать, чтобы понять, кому она предназначалась. Естественно, Анна делала её для Зака. Не нужно быть экстрасенсом, чтобы догадаться. Тем более, она так старалась над этой валентинкой. Эмма, конечно, не видела её лица в этот момент, но она даже не сомневалась в том, что оно выглядело максимально серьёзным и сосредоточенным. Представляя это, она даже невольно улыбнулась. Ей казалось таким умилительным, что она вкладывает столько усилий в валентинку для любимого человека. Сейчас она в очередной раз видела в ней себя тринадцатилетнюю, влюблённую и окрылённую чувствами, такую же глупую и наивную, верящую в любовь и мир во всём мире. Но это, на самом деле, и правда выглядело мило и просто не могло не вызывать у неё улыбку. Поэтому Эмма продолжила наблюдать за ней, ностальгически улыбаясь. Вообще, наблюдая сейчас за Анной, Эмма не могла поверить, что ей когда-то пришлось пройти через сексуальное насилие. Об этом она узнала от неё самой. Однажды, когда они остались совсем одни в комнате, Анна поведала ей свою ужасную историю. Она рассказала, что когда была маленькая, папа делал с ней отвратительные вещи. Как она сама говорила, начиналось всё достаточно безобидно. Сначала папа просто трогал её, объясняя, что это такая игра. Но потом его друзья намекнули ему, что она растёт, и он захотел это исправить. Как итог, в пансионат Анна пришла забитым ребёнком с анорексией, который боялся всех мужчин, включая даже маленьких мальчиков. Единственным положительным моментом во всей этой отвратной истории было то, что ей повезло попасть на терапию к мистеру Лукасу. Во многом именно благодаря ему она стала такой, какой её видели сейчас. Ей посчастливилось попасть именно к мистеру Лукасу, который приложил максимум усилий, чтобы помочь ей справиться с детскими травмами. И Эмма была искренне рада, что у него всё-таки получилось сделать это. Правда, вылечить от анорексии он её так и не смог. Она по-прежнему очень мало кушала и никак не могла набрать вес. Но в последнее время динамика её болезни значительно улучшилась. И Эмма даже знала, благодаря кому это произошло. И именно для этого человека Анна сейчас делала валентинку. Однако, заметив рядом стоявшую Эмму, она вздрогнула и мигом закрыла руками стол, зажмурившись. В этот момент она выглядела настолько мило и забавно, что Эмма просто не смогла сдержать смех. Всё же Анна была слишком милой, и потому просто не могла не вызывать улыбку. Тем более, когда она так смущалась и прятала валентинку. — Не с-смейся… — негромко протянула Майер, жмурясь. В этот момент на её щеках проступил лёгкий румянец, что показалось Эмме ещё более умилительным. — Прости-прости, просто ты такая забавная, — смеясь, сказала она, на что Анна только недовольно забубнила что-то себе под нос. Руки она по-прежнему не убирала, пряча то, что лежало на столе. Заметив это, Эмма чуть улыбнулась и сказала более спокойно: — Да ладно тебе, я и так знаю, что ты там прячешь. — У меня ничего не получается, блин… — Майер тяжело вздохнула, и недовольство на её лице сменилось грустью. — Покажешь? Помедлив немного, она всё же убрала руки, открывая то, что лежало на столе. Эмма подошла ближе и стала разглядывать валентинку. Сказать, что она получилась плохо, — ничего не сказать. Сердечко было залито клеем, потому что Анна пыталась всё исправить, но, очевидно, у неё так ничего и не вышло. На столе рядом также лежали несколько неудачных вариантов, на которые Эмма тоже обратила внимание. — Да уж, и правда не очень получилось… — сказала она и покачала головой, разглядывая неудачные валентинки. — И таких вот несколько штук… — Анна снова тяжко вздохнула и опустила взгляд. — Хочешь, я тебе помогу? Всё равно я уже со своими закончила, — подумав немного, вдруг предложила Эмма. Если честно, она уже сбилась со счёта, скольким людям за сегодня предложила свою помощь, но её, на самом деле, это ничуть не напрягало. В конце концов, она ещё с самого детства любила всем помогать, а особенно своим друзьям. Да и ей было несложно, тем более, что у них всё ещё оставалось время до отбоя. — Хочу, — Анна ответила без всяких раздумий. — Конни уже сделала кучу открыток почти для каждого в доме, а я и одну-то сделать не могу… — Не дрейфь, сейчас мы всё с тобой сделаем, — Эмма тихо посмеялась и устроилась за столом рядом с ней. — Итак, что конкретно ты хочешь сделать? — спросила она, и выражение её лица тут же сделалось серьёзным. — Ну… Я хочу сделать что-нибудь особенное… — Анна перевела печальный взгляд на испорченные валентинки, которые лежали в самом углу стола. Судя по тому, сколько всего лежало на столе, она пыталась сделать максимально красивую открытку, но у неё так ничего и не получилось. — Особенное, значит… — задумчиво протянула Эмма. Глазами она уже стала выискивать нужный лист картона. — Угу. Он всегда хвалит мои поделки и рисунки, когда я их ему показываю, но в этот раз это должно быть что-то по-настоящему особенное. — Тогда почему бы тебе не сделать валентинку под цвет его глаз? Так она бы точно выделялась из общей массы. — Хм… Думаю, это хорошая идея. Ему должно понравится. — Ну вот и решили. А теперь давай приступать, пока не начался ужин.***
Утро четырнадцатого февраля встретило Эмму множеством детских голосов, звонким смехом и недовольно ворчащим Норманом, который явно был не в восторге от того, что его разбудили в такую рань. Прежде, чем она успела толком проснуться, в комнату завалилась целая толпа детей, весело смеющихся и наперебой говорящих что-то, что она спросонья совсем не могла разобрать. Единственное, что она всё-таки поняла, — так это то, что вместе с детьми была и Конни. Она вместе с Шерри одной из первых подбежала к кровати, на которой лежали Эмма с Норманом, и крепко обняла сначала её, а потом и его тоже. Выглядела она при этом, как, впрочем, и все остальные дети, вполне бодрой и довольной. На аккуратном детском личике блестела радостная улыбка, в небесно-голубых глазах горел озорной и весёлый огонёк. После того, как она обняла Эмму с Норманом, Конни подбежала к противоположной кровати, на которой сонно потирала глаза Анна, и проделала всё то же самое и с ней. Её примеру последовали и остальные дети, включая Шерри. Каждый из них поочерёдно обнял старших брата и сестёр, вручил им по валентинке и сказал, как сильно любит их. Поначалу спросонья никто ничего не понимал, но постепенно к ним начинало приходить осознание. И после того, как они окончательно проснулись, то на лицах каждого из них возникли счастливые улыбки. Особенно приятно от всего этого было Эмме, которая никогда не получала валентинок от семьи. Конечно, ей дарили открытки Оливер, мистер Лукас и друзья из компании, но это всё-таки не совсем то. Ей всё же хотелось получить валентинку именно от члена семьи. От близкого и родного человека, с которым она прожила всю свою жизнь. Но, к сожалению, ни мать, ни отец никогда не дарили ей открыток, причём не только на День Святого Валентина, но и на любые другие праздники. А теперь она наконец-то получила то, о чём так долго мечтала, и потому сейчас чувствовала себя невероятно счастливой. После утренних объятий они все вместе направились в столовую. Как выяснилось позже, другие воспитанники Севен Синс уже не спали: к ним тоже прибежали младшие с обнимашками. Многие из старших выглядели невыспавшимися, но, кажется, довольными. А кто-то и вовсе мечтательно улыбался, прижимая к себе сделанную собственноручно розовую открытку. Пожалуй, единственным, кто выбивался из массы воодушевлённых и счастливых детей и подростков, был Рэй. Он выглядел особенно хмурым и мрачным даже для себя. Эмма ещё никогда раньше не видела его таким, пускай она и была знакома с ним от силы полгода. Ей хотелось узнать, в чём причина такого плохого настроения, но спросить она так и не решилась. Да и вскоре она поняла, что дело, скорее всего, в празднике. В конце концов, всё вокруг такое вырвиглазно-розовое и блестящее, что не могло не вызывать у некоторых рвотный рефлекс, в том числе и у него тоже. И она вполне могла понять почему. Тем более, Рэй не походил на человека, которому нравятся подобные праздники. Поэтому она предположила, что ему просто отвратительна вся эта сопливая атмосфера, и потому он такой мрачный. Хотя она даже не догадывалась о том, что ошибается, и что причина его плохого настроения крылась в совершенно другом. Школьный день тоже прошёл просто восхитительно. Уроки значительно сократили из-за праздника, что не могло не радовать учащихся. Да и в принципе во всём здании стояла приятная и тёплая атмосфера Дня всех влюблённых. Эмму это особенно удивляло, ведь обычно всё здесь выглядело серым и унылым, а теперь, напротив, пестрило красками и блёстками. Но она бы соврала самой себе, если бы сказала, что ей не нравится подобная. Напротив, она наконец-то чувствовала себя комфортно в этом здании. Ведь раньше здесь всё было таким мрачным, не располагающим к нормальному обучению. Обшарпанные парты, за которые Эмма невольно стыдилась садиться, серые стены, на которых в некоторых местах до сих пор остались несмываемые следы крови, старая и ветхая мебель, которая, казалось, могла в любой момент развалиться от неловкого движения, — всё это больше пугало и приводило в уныние, чем давало мотивацию двигаться вперёд. Но сейчас школьные кабинеты и коридоры преобразились, сделались яркими и красивыми, и в них стало действительно приятно находиться. Эмме определённо нравились такие изменения, пускай она и понимала, что это всего лишь на один день, максимум — на несколько. Тем не менее, она наслаждалась каждой секундой, проведённой в стенах школы Севен Синс. А благодаря светлой и тёплой атмосфере несколько уроков пролетели незаметно, и потому в свою комнату она возвращалась в приподнятом настроении, довольная прошедшим учебным днём. Ещё одним неожиданным, но оттого не менее приятным для Эммы сюрпризом стал внезапный визит друзей. Вообще, она думала, что они останутся в школе, потому что каждый День Святого Валентина у них устраивали концерт, но Джиллиан сказала, что раз её, Эммы, с ними больше нет, то и идти туда тоже бессмысленно. В конце концов, именно она задавала тон каждому празднику и мероприятию в школе, а потому любой движ без неё совсем не тот. Вот ребята и решили не идти на сегодняшний концерт, посчитав его скучным, и вместо этого пришли в пансионат к Эмме, чем очень удивили и одновременно порадовали её. Она была настолько воодушевлена их приходом, что ей даже удалось притащить в комнату, где они все собрались, Рэя. Она прекрасно понимала и отдавала себе отчёт в том, что эта идея может ничем хорошим не закончиться, но всё равно решила рискнуть. В конце концов, не сидеть же ему одному в такой праздник. Анна точно так же, как и она, не считала эту затею удачной. Она ни на секунду не сомневалась в том, что всё это закончится плохо. Однако, вопреки их общим опасениям, всё прошло как никогда лучше. Рэй на удивление смог быстро поладить с Оливером и Заком, да и в целом найти общий язык с компанией. Эмме даже не верилось, что он, человек, который ещё совсем недавно проткнул старшекласснику ладонь карандашом и в принципе вёл себя агрессивно по отношению к другим, мог так спокойно сейчас с кем-то общаться. Тем более с людьми, с которыми он по-сути не был знаком. По лицу самого Рэя она также видела, что он и сам от тебя такого не ожидал. Но ему, похоже, даже нравилось. Он, казалось, чувствовал себя как рыба в воде в компании Эммы. Её это радовало. По крайней мере, он не сидел в одиночестве в своей комнате, и на том хорошо. Да и, кто знает, может, у него наконец-то получится завести друзей. Пускай Норману и не нравилось то, что он тоже был с ними. В целом они очень даже неплохо посидели. Рэю особенно понравилось общаться с друзьями Эммы, знакомиться с ними поближе, играть в карты или шахматы. Однако, когда все они начали обмениваться валентинками, его настроение значительно ухудшилось. Эмма видела, как выражение его лица с весёлого и непринуждённого поменялось на мрачное и хмурое. А всё потому, что он не получил ни одной. Почти каждый из их компании вручил своей второй половинке валентинку: Оливер, Виолетта, Найджел, Джиллиан, да даже Дон с Гильдой умудрились ими обменяться. Разве что только одна Анна не отдала свою, но Зак и без неё получил целую кучу открыток сегодня. Ау Рэя не было ни одной. Эмме с трудом верилось в это, но всё действительно было так. За весь день Рэю никто так и не подарил валентинку, даже самую маленькую. И теперь она понимала, почему он находился в таком подавленном состоянии с утра. Дело не в том, что ему не нравится праздник, а в том, что ему не дарят валентинки в этот день. Осознавая это, Эмме вдруг стало очень стыдно перед ним. В первую очередь потому, что она не сделала для него валентинку, пускай в глубине души она и понимала, что у неё были уважительные на то причины. И тем не менее, она оставила его без открытки, и потому теперь чувствовала свою вину за это. Однако потом она вспомнила про Джемиму, и у неё внутри вспыхнула надежда на то, что хоть кто-нибудь подарит ему сегодня валентинку. И её надежды действительно оправдались. Когда почти все ребята ушли на улицу, к Рэю робко подошла Джемима. Заметив её, Эмма остановилась в нескольких метрах от них и решила понаблюдать. Ей было интересно, что будет происходить дальше. И чем дольше она наблюдала, тем шире становилась улыбка на её губах. Поначалу Джемима не решалась заговорить или сделать что-то, она просто смотрела в пол и сминала пальцами валентинку. Однако, когда Рэй всё-таки обратил на неё своё внимание, она наконец-то осмелела и протянула ему маленькое зелёное сердечко. В этот момент его лицо вытянулось от удивления, и он вопросительно склонил голову набок. Очевидно, он даже не ожидал, что кто-то из детей решит подарить ему открытку, а потому крайне удивился, когда к нему подошла Джемима с валентинкой. Хотя, судя по тому, каким серьёзным сделалось его лицо, он быстро отмёл мысль, что это для него. — Хм? Если тебе нужно её кому-то передать, то я не почтальон, — хмыкнув, в своей привычной манере произнёс Рэй. Джемима закусила губу, однако, набравшись смелости, вдруг заглянула ему прямо в глаза. — Это для тебя, — решительно сказала она. — Э? Серьёзно что ли? — его лицо снова вытянулось от удивления, и он даже присел к ней. Она слегка улыбнулась и утвердительно кивнула. — Эмма сказала, что тебе точно понравится… — — Вот как, — при упоминании этого имени Рэй улыбнулся самыми уголками губ, а на его лице возникло какое-то странное выражение, которое Эмма так и не смогла прочитать. — Ну что ж, она не ошиблась: мне правда очень нравится. Спасибо, — он наконец-то взял валентинку и потрепал Джемиму по волосам. Эмма удовлетворённо улыбалась, наблюдая за ними. Ей казались невероятно умилительными их братско-сестринские отношения. Так сразу и не скажешь, что они друг другу чужие люди. Наоборот, со стороны они выглядели именно как старший брат и младшая сестра, и это не могло не умилять Эмму. Да и приятно было видеть Рэя таким счастливым. Ей нравилось наблюдать за тем, с каким восторгом он разглядывал валентинку, подаренную ему Джемимой. По открытки чувствовалось, что её делал маленький ребёнок, но она всё равно ему очень нравилась, и это становилось понятно по тому, с какой нежностью и любовью он прижимал её к груди. У Эммы такая его реакция вызывала искреннюю улыбку. Всё-таки не зря она потратила вчера время на то, чтобы помочь Джемиме с валентинкой. И сейчас, глядя на счастливо улыбающегося Рэя, она понимала, что поступила правильно, когда отдала последний лист зелёного картона ей. Его радостная улыбка стоила того. Хотя Эмме всё ещё было интересно, куда делся остальной картон. Ведь его точно не брал Норман, потому что он вырезал валентинки лично при ней, и никто другой тоже не мог его взять. Шерри получала только розовые валентинки, да и Гильда тоже. Поэтому было неясно, кому мог понадобиться зелёный картон. Если только… «Да нет, бред какой-то», — Эмма резко помотала головой и, дабы не забивать её глупыми мыслями, пошла на улицу к остальным.***
Февраль в этом году выдался даже слишком холодным, особенно для тёплой Калифорнии, и потому Эмма неприятно поёжилась, когда вышла на улицу. Мысленно она посетовала на себя и собственную рассеянность, ведь если бы не это, ей сейчас не пришлось стоять здесь и мёрзнуть просто из-за того, что она забыла надеть шарф. Однако жаловаться было уже поздно, и потому ей ничего не оставалось, кроме как терпеть. Тем более, довольно быстро её внимание переключилось на друзей, которые уже начинали потихоньку расходиться. Оливер с Виолеттой активно о чём-то спорили, пока шли к воротам, Найджел и Джиллиан обсуждали планы на вечер, а Дон и Гильда стояли, держась за руки и глядя друг другу прямо в глаза, и всё никак не могли отпустить друг друга. Эмма с улыбкой разглядывала всех их, однако в какой-то момент до неё дошло, что она не увидела Анну и Зака, и потому она стала искать их взглядом. Как оказалось, они просто отошли подальше от всех. И ей не пришлось долго гадать, для чего. Конечно же Анна собиралась отдать ему свою валентинку. Эмме стало любопытно, чем это всё закончится, и она решила за ними проследить. Пускай она и понимала, что это в какой-то степени неправильно, но сейчас интерес перевешивал здравый смысл. Поэтому, спрятавшись за ближайшим к ним деревом, она стала внимательно прислушиваться. Первое время ничего не происходило. Анна и Зак просто стояли, не произнося ни слова. Она смущённо смотрела себе под ноги, сминая край куртки, а он выжидающе глядел на неё. Неловкая пауза между ними уже начинала затягиваться, и Эмму это немного напрягало. Будучи по природе своей девушкой нетерпеливой, она совсем не могла долго ждать. Ей уже не терпелось узнать, какая же у всего этого будет развязка. И, к её огромному счастью, вскоре между ними наконец-то начало что-то происходить. Зак, решив наконец прервать затянувшееся молчание, негромко спросил: — Так что ты хотела, златовласка? — Я… Это… — Анна замялась, смутившись ещё больше. Из-за дерева было плохо видно, но Эмма всё-таки смогла разглядеть краешек её покрасневшей щеки. — В общем, вот… Это тебе… — помедлив немного, Майер достала из кармана куртки валентинку и протянула ему. — Серьёзно? — удивлённо переспросил Зак, на что Анна робко кивнула. После этого он слегка улыбнулся и аккуратно взял из её рук открытку. — Спасибо, — сказал он, одной рукой прижав к себе валентинку, а другой потрепав светлые волосы Анны. — Тебе нравится? — спросила она и с надеждой заглянула ему в глаза. — Да, очень. Ты хорошо постаралась, — с улыбкой ответил он и снова потрепал её волосы. По его лицу Эмма видела, что ему действительно понравилась открытка. И Анна, кажется, тоже это заметила, потому как на её губах расплылась довольная улыбка. — Тогда, полагаю, я заслужила поцелуй, — сказала Майер и закрыла глаза, явно ожидая поцелуя. Эванс на это тихо рассмеялся и, наклонившись, мягко поцеловал её в лоб. Они простояли в таком положении ещё какое-то время, неотрывно глядя друг на друга. Анна заворожённо разглядывала лицо Зака, каждую морщинку, каждый шрамик, каждую родинку, в то время как он сам просто смотрел в её глаза. Лишь изредка он поправлял свободной рукой её золотистые локоны, которые иногда спадали на бледное лицо. В этот момент между ними воссоздалась какая-то своя, особенная атмосфера, и даже Эмма, находящаяся от них на расстоянии, это почувствовала. Воздух вокруг них как будто наполнился нежностью и любовью, стал мягким и тёплым, обволакивающим. И всё это выглядело настолько красиво и завораживающе, что Эмма и сама не заметила, как залюбовалась. Она с улыбкой разглядывала друзей, которые, казалось, не видели вокруг никого, кроме друг друга, и тихо ликовала про себя. Она была рада за Анну, ведь ей достался действительно хороший человек. У себя в голове Эмма уже представляла, как они сейчас поцелуются, однако всю эту романтичную атмосферу разрушил Зак, который внезапно отстранился и вдруг сказал: — Ну всё, пора прощаться, златовласка. «Что? Нет! Только не на таком моменте!» — возмутилась про себя Эмма. — Как, уже? — его слова явно расстроили Анну, и она даже грустно опустила взгляд. Улыбка больше не озаряла её лицо, теперь оно выражало лишь печаль. — Ага, уже. Прости, нужно идти, дела ждут, — Зак виновато улыбнулся и неловко почесал затылок. «Да какие, блин, могут быть дела в такой день?!» — продолжала мысленно бушевать Скайлер. — Так рано… — расстроенно протянула Майер. Весь её вид кричал о том, что она не хочет его отпускать. Но она ничего не могла поделать. Раз он сказал, что нужно идти, значит так действительно нужно. — Прости, правда… Но я уже пообещал сестрёнке, что проведу этот день с семьёй… — Ну х-хорошо, я всё понимаю… Анна подняла печальный взгляд и в последний раз заглянула Заку в глаза. Эмма чувствовала, как ей не хочется, чтобы он уходил, и оттого ощущала себя беспомощной. Ей хотелось как-то помочь, но она просто не знала, как. Однако помогать не пришлось, потому как Зак, перед тем как уйти, вспомнил о чём-то и резко остановился. На лице Анны отразилось искреннее удивление, и она стала обескураженно наблюдать за тем, как он ищет что-то в кармане своей куртки. Вытащив оттуда какой-то небольшой предмет, он подошёл к ней и протянул его ей. Как оказалось, это была шоколадка. Анна изумлённо поморгала, но подарок всё-таки приняла и с недоумением посмотрела на Зака. — Вот, это тебе, — произнёс он, кивнув на шоколадку, которую она держала в руках. — Правда? — она удивлённо похлопала глазами, не веря, что это действительно для неё. Зак беззлобно усмехнулся и вновь кивнул. — Ага. Пару минут Анна просто стояла, пытаясь осмыслить то, что только что случилось. Она не могла поверить в то, что всё это происходит взаправду. Ей казалось, что она спит, что вот-вот прозвенит будильник и она проснётся. Но время шло, а сон всё не заканчивался и не заканчивался, и потому она, в конце концов, крепко обняла Зака и тихо поблагодарила его. Он на это только негромко рассмеялся и обнял её в ответ, погладив по светлым волосам. Пообнимавшись с ней ещё несколько минут, он всё-таки попрощался и ушёл. После того, как она проводила его взглядом, Анна ещё какое-то время стояла на улице, прижимая к себе шоколадку, и смотрела ему вслед. А когда он окончательно скрылся из её поля зрения, она быстро убежала в пансионат.***
— Уф… Как же я вымоталась… — устало протянула Эмма, растянувшись на кровати. Её мокрые после душа волосы разметались по подушке, из-за чего наволочка немного намокла, но это уже совсем не волновало. Главное, что она наконец-то смогла прилечь. Сегодня был один из тех редких дней, когда Эмма действительно устала, и потому сейчас ей хотелось только одного — лежать, лежать и только лежать. Она настолько обессилела, что даже не смогла донести свои вещи до шкафа. Она просто положила их рядом на тумбочку. — Сегодня был насыщенный день, да? — с улыбкой спросила у неё Анна, которая уже переоделась и готовилась ко сну. Вообще, сначала Эмма подумала, что днём она убежала потому, что сильно расстроилась, однако, когда она позже пришла к ней в комнату, то убедилась в обратном. Напротив, Анна выглядела счастливой и всё время мечтательно прижимала к себе шоколадку, так и не решаясь её съесть. И Эмма, на самом деле, была даже рада, что у неё всё хорошо. Она видела её счастливой сейчас, и потому могла быть за неё полностью спокойна. — Ага, что-то вроде того, — зажмурившись и потянувшись, сказала Эмма. После она перевернулась на бок и посмотрела на уже спящую Конни. Наблюдая за тем, как малышка тихо посапывает и прижимает к себе плюшевого зайку, она не смогла сдержать улыбки. Конни сегодня активничала больше всех, и потому сейчас спала прямо без задних ног. — Умаялась, малышка. — Да, правда, — Анна тихо посмеялась, проследив за взглядом подруги, и потеплее укрылась одеялом. Шоколадку она заботливо спрятала под подушку, туда, где её точно никто не найдёт. — Нам с тобой тоже пора спать, Эмма. Завтра вставать рано. — Да-да, сейчас лягу. Только вещи обратно в шкаф сложу. После этого Анна пожелала ей спокойной ночи и, отвернувшись лицом к стене, вскоре задремала. А Эмма, хоть и сказала, что тоже скоро ляжет спать, долго не вставала с кровати, чтобы сложить вещи в шкаф. Она просто молча лежала, разглядывая комнату, считая трещины на потолке. Она почему-то не могла уснуть, и причина была неизвестна даже ей самой. Сон попросту не хотел идти к ней. Вместо этого её голову начали посещать различные мысли. Об их отношениях с Норманом, о ближайшем будущем, да даже о том, кто мог взять зелёный картон сегодня. На последнем она решила остановиться. Всё же этот вопрос волновал её не меньше, чем все остальные. Наверное, глупо было всерьёз думать о чём-то подобном, но Эмма ничего не могла с собой поделать. Если ей в голову заседала какая-нибудь навязчивая идея, она не успокаивалась, пока не приводила её в жизнь. То же самое касалось и любых вопросов, в независимости от того, серьёзные они или нет. Вот и сейчас ей хотелось выяснить, кто же стащил весь зелёный картон в доме. И, скорее всего, именно это и не давало ей сейчас уснуть. У себя в голове Эмма перебирала множество вариантов того, кто же всё-таки мог это сделать. Правда, все они быстро отметались за неимением весомых доказательств. И, в конце концов, из всех возможных кандидатов остался только один единственный человек. Вот только мысль о том, что это мог сделать он, казалась ей абсолютно безумной. Эмма совсем не могла представить его за собиранием зелёного картона, а уж за работой над валентинкой — тем более. Ну не похож он на человека, который будет заниматься чем-то подобным. Так что она постоянно гнала от себя эти мысли. Но сейчас, поздней зимней ночью, в её голову закрались сомнения. А что, если это правда был он? Других ведь вариантов у неё попросту нет. «Нет! Нет-нет-нет! Это просто какой-то бред! Это точно был не он! Кто угодно, но только не он!» Эмма резко вскочила с кровати и, чтобы хоть как-то отвлечься от откровенно глупых и дурацких мыслей, решила всё-таки сложить уже вещи в шкаф. Взяв их с тумбочки, она тихонько, стараясь не разбудить Анну с Конни, подошла к шкафу и также тихонько открыла дверцу. Когда она складывала вещи на полку, то обнаружила в складках одежды какой-то странный небольшой предмет. Вытащив его на свет, она поняла, что это валентинка. Зелёная валентинка. В ту секунду, когда Эмма это осознала, её сердце остановилось. Ведь найденная ею валентинка — прямое доказательство того, что зелёный картон забирал именно он. И сейчас её радовало лишь то, что открытка оказалась безымянной. Значит, её мог положить сюда абсолютно кто угодно. Именно так Эмма и думала, успокаивая себя, но только ровно до того момента, пока не заметила сделанную аккуратным и красивым почерком надпись.«Спасибо, что скрашиваешь мои вечера»