24
2 июня 2020 г. в 11:57
***
От сладкого запаха луговых трав в голове всё плыло. Дурманящий аромат львиного зева, тонкая струйка горьковатого запаха едва зацветающей пижмы, пряность раздавленных под ногой листьев тысячелистника. И всепоглощающий, впитавший, вобравший все их в себя, медвяный зной розового клевера, над которым вились, деловито жужжа, трудолюбивые поздние пчёлы. Горький мёд. Сладкий яд. Казалось этот запах пропитал всё вокруг, напитав и одежду, и волосы, и даже кожу так, что от него не избавиться больше никогда. Впрочем, а надо ли?
Северус Снейп никогда не любил ни шумных коллективных забав, ни общественных увеселительных мероприятий вроде охоты, пикников и крокета. Но вот сегодня, именно сегодня, день выдался очень даже неплохим.
Никто ведь не обязывает его лезть в самую толчею и участвовать в конкурсах на лучший двусмысленный комплимент или на самую тонкую остроту. Все уже давно привыкли, что профессор Снейп «несколько молчалив». А уж идеи вроде «дай домовому эльфу самый смешной невыполнимый приказ» и вовсе никогда не вызывали в нём должного энтузиазма. Говоря об этом, Люциус всегда скорбно опускал уголки своих великолепно очерченных губ, и добавлял короткое «увы».
Нет, господа, воспитать из полукровки (чего уж там греха таить) настоящего аристократа не под силу, пожалуй, даже самым маститым учителям. Что ж, не в этом счастье. И никто не мешает ему - пока прочие веселятся на лужайке для пикников, пьют вино и закусывают свежими бутербродами из корзинок, стоящих на расстеленных клетчатых пледах - никто не мешает неторопливо прогуливаться по опушке рощи. Утопать в ароматах трав, то щекочущих колени сквозь тонкие летние брюки, то бесстыдно поднимающихся до пояса, то ненавязчиво путающихся вокруг щиколоток, словно нашептывая «не ходи дальше, не надо». Слишком ненавязчиво. Слишком тихо.
Оглушенный великолепием летнего зноя, опьяненный дурманящим запахом и несколькими бокалами, которые он успел-таки выпить вместе со всеми (обязательный ритуал, от него, как водится, никуда не денешься), он не прислушался к заветному шепоту трав. А может быть, это его интуиция, разомлевшая и притупившаяся, решила в кои-то веки его подвести?
Сначала он расслышал голоса – на сей раз настоящие, негромкие и весёлые, причём один голос был удивительно знаком, и очень знакомыми показались короткие фразы и приглушенные смешки.
А потом Северус увидел их.
Люциус Малфой стоял, прислонившись лопатками к необъятному стволу серой, пригревшейся на солнце плакучей ивы, редким пологом свесившей тонкие лозы до самой земли. Рубашка на нём была расстёгнута, шейный платок серебристой бабочкой прикорнул в траве.
А рядом с ним стоял успевший каким-то образом расстаться с рубашкой, и кажется, весьма этим фактом озадаченный лорд Стоунбридж. Любитель устраивать пышные приёмы был высок и широк в плечах. Кожа его лоснилась золотистым загаром – ещё бы, если каждые выходные выезжать на подобного рода мероприятия. Короткие светлые волосы имели приятный тёплый оттенок, напоминая о переливающихся под волнами ветра колосьях пшеницы. Крепкие руки, оплетенные едва заметными сквозь патоку загара, но всё же различимыми жилками вен. Аристократ…
- Что, - с мурлыкающим смешком поинтересовался Люциус, - неужели ты не хочешь?.. Давай… М-мм? – он соблазнительно подался вперёд.
Северус замер. Он не мог понять даже что чувствует, не говоря уж о том, чтобы разобраться в своих мыслях, которые должны бы сейчас были вертеться ужами на раскаленной сковороде, но отчего-то не желали сдвинуться с места. Слиплись. Сплавились под солнцем.
Он так и стоял, пока заметивший его краем глаза лорд Стоунбридж не справился с собой и не изобразил на лице до боли фальшивую, однако видимо предписанную в подобных случаях протоколом улыбку. Хотя Северус и сомневался, что для «подобных случаев» существует хоть какой-нибудь протокол.
- Мистер Снейп, какая неожиданность.
Люциус оторвался от дерева и обернулся. Казалось, он ни капли не растерян, а напротив приятно удивлён внезапной встречей.
- Северус? Я вижу ты тоже прельстился небольшой полуденной прогулкой?
Он был красив. Нет, он был великолепен. В редкой тени раскидистой ивы, в расстёгнутой, приспущенной с одного плеча светлой шелковой рубашке, сквозь которую бесстыдно просвечивало солнце, когда по белой коже его интимно скользили редкие солнечные блики, а волосы растрепались и рассыпались по плечам частыми нитями драгоценной платины…
И рядом с ним – настоящий рыцарь, словно одна из античных мраморных статуй великих воинов ожила, отогревшись в горячих солнечных лучах… или в горячих объятьях мистера Малфоя.
Малфои выбирают лучшее…
- Прошу меня простить, мистер Стоунбридж, - через силу выдавливая слова из пересохшего горла, проговорил Северус. И сам не узнал своего голоса. – Нам с мистером Малфоем необходимо переговорить об одном неотложном деле.
- Ради всего святого, Северус, - с ленцой растягивая слова, начал Люциус, но Северус перебил его.
- Немедленно.
Взгляд, его, адресованный мистеру Стоунбриджу был холоден как лёд и тяжёл, как гиря.
- Прошу меня извинить, мне, пожалуй, стоит вернуться к гостям. Моя супруга… - подняв прикорнувшую на ближайшем кусте рубашку, он принялся отступать в тень. Впрочем, на него и так уже никто не смотрел.
- Послушай, Северус, - снова начал Люциус, не торопясь поправлять соблазнительно сползшую на локти рубашку.
- Подобного рода разговоры, - мёртвым голосом сообщил Северус, - я предпочитал бы вести в кабинете… мистер Малфой.
Люциус сделал шаг вперёд, ладони его словно бы невзначай и ненавязчиво легли Северусу на грудь.
- И поторопитесь, - предупредил Снейп, - если не желаете, чтобы я применил силу.
Люциус небрежным жестом накинул рубашку на плечи и беспечной игривой походкой зашагал к поместью, на ходу застёгивая пуговицы. Северус последовал за ним. Лицо его оставалось бесстрастным, только движения отчего-то казались странно скованными. Впрочем, вряд ли кто-нибудь из веселившихся на лужайке гостей мог обратить на это внимание. Подошвы изящных летних туфель безжалостно плющили беспомощные головки цветущего клевера.